Полгода наедине с котом

Магдалина Шасть, 2023

Полине сорок с хвостиком, но вести бурную личную жизнь возраст ей не мешает. И болезнь, хроническая, неизлечимая, тоже не мешает. Почти. А необузданная страсть нахлынула и с ног окончательно сбила. Ваня, как назло молодой и, на первый взгляд, вполне здоровый. Нужна ли ему больная сорокалетняя женщина? А он, всем своим цветущим видом о её возрасте и недуге напоминающий, нужен ли? И всё вокруг непонятно и странно. То ли мистика, то ли шизофрения. Но на помощь приходит кот: огромный чёрный кот с загадочным прошлым. Обложка сгенерирована нейросетью Midjourney.

Глава 5. Трагедия

— Поля, сколько можно ждать? Ты уже два часа собираешься. Уже темнеет, — недовольный тон сидевшего в кресле мужа взбесил и без того нервничающую Полину. Как будто она специально!

— У меня нет ни одного нормального платья. Все висят на мне, как на вешалке. Разве ты сам не видишь? Не поеду я с тобой, — кто придумал эти неуютные семейные посиделки в кругу Колиных родственников? Со свекровью Полина ладила, и с золовкой общаться любила, но Павел, младший брат Николая, тревожил нежную Полинину душу до самых потаённых глубин.

— Как нет? Весь платяной шкаф твоими платьями забит.

— А надеть нечего! — как глупому мужчине объяснить, что платье платью рознь. На сегодняшний семейный ужин что-то эффектное нужно, сногсшибательное. Хотелось пофорсить, выделиться. Да, перед Пашкой. Что такого? Лучше уж вообще не ехать, чем опозориться.

— Чёрное надень. Как оно на вашем, на женском называется. Макаронина?

— Лапша! — вот пристал. Словно сам стремится к тому, чтоб рога ненароком выросли. Поля, как могла, Павла сторонилась, но тот был настроен решительно и категорично. Будет сидеть и весь вечер пялиться — ни глаз поднять, ни в беседу вникнуть. Ещё и женатый, между прочим. А жена не дура, уже давно ревнует. Между Павлом и Полиной искры в разные стороны, как от бенгальского огня, только слепой не заметит. Чёрное платье всегда Полину выручало, но она его в прошлый раз надевала, — Ладно, красное надену, — скоро до греха у них с Пашкой дойдёт, при такой-то тухлой интимной жизни. Где её глаза были, когда Колю выбирала? Впрочем, Коля вариант лучший, ветреному и непостоянному Пашке не чета. Верно она решила. Винить себя не за что. Если бы можно было толстого Николая похудеть заставить, цены бы мужику не было!

До свекрови минут пятнадцать ехать. Вдох-выдох. Полина привычно устроилась на пассажирском сиденье и постаралась расслабиться. Подумаешь, брат! Что она, симпатичных мужиков не видела? Тут и там на лобовом стекле появлялись хаотичные капли. Дождь? Да, действительно, моросил мелкий осенний дождь. Николай провернул ключ в замке зажигания, двигатель ожил, и машина неторопливо тронулась с места. Отчаянно заскрипели дворники.

— Что у тебя дворники так противно скрипят? Неужели нельзя починить? — Полининому раздражению не было предела. Мало того, что тащит её в гости, в такую неуютную, сырую погоду, так ещё и о другом мужике заставляет мечтать. Пашка, между прочим, стройный и подтянутый, потому что спортсмен — альпинизмом занимается, греблей на байдарках, в зал ходит качаться, не то, что рыхлый и некрасивый старший брат. Коля тоже раньше спортом увлекался, но семейная жизнь его расслабила. Зато нелюбимый супруг готовит, как Бог. Поля так готовить не умела никогда и не научится. Салат «Оливье» — её максимум.

— Я их на той неделе менял. Некачественные попались.

— Внимательнее надо выбирать и не дешевить. Зато меня ежедневно пилишь, что транжира, а я просто качество люблю.

— Дорогое не значит качественное.

— Тоже мне, умник. Нечего меня жизни учить. На себя посмотри. Растяпа и остолоп.

— Полина, почему ты постоянно меня унижаешь? — подобную претензию Поля услышала впервые, поэтому удивлённо округлила глаза. Неужели мягкотелый муж огрызается? Вот так новости.

— Унижаю? — она искренне удивилась, — Ты не попутал, нет? Это ты меня осаживаешь и контролируешь. Шага не могу ступить без своих замечаний. Надоело. Не я, а ТЫ меня унижаешь, — лучшая защита — нападение, это любой среднестатистический хам с молоком матери впитал. А Полина не хамка, а несправедливо пострадавшая сторона, имеет право защищаться.

— Я же как лучше хочу. Просто кто-то должен финансы контролировать, иначе по миру пойдём.

— То есть, я без тебя по миру пойду, хочешь сказать? Я беспомощная и глупая, да?

— Я не говорю, что ты глупая. Просто ты… хм, ты, как ребёнок, — сам того не осознавая, Николай наступил на больную Полинину мозоль.

— Ребёнок?! — в её голосе послышалось столько боли и едва сдерживаемого бешенства, что даже не шибко догадливый Николай поспешил оправдаться.

— Маленькая девочка, — ласково произнёс он, тщетно пытаясь разглядеть дорогу во тьме. Дождь заметно усилился, заливая лобовое стекло с неистовой силой. Николай озабоченно щёлкнул переключателем злополучных дворников, устанавливая их на максимальную скорость, но те всё равно не справлялись, — Любимая маленькая девочка.

— А ты у нас кто? Папа? Ты, видимо, забыл, но у меня уже есть папа! — резкие, хлёсткие слова резанули Николая по ушам, словно мокрое полотенце. Всякий раз, когда жена злилась, её чарующий голос менялся до неузнаваемости и приобретал над влюблённым мужем почти мистическую власть. Будто под гипнозом Николай замер, а его широкие плечи бессознательно напряглись. Нога сама нащупала педаль тормоза. Почти сплошная стена дождя невольно пугала и одновременно безмерно восхищала своим первобытным безумием. Казалось, будто прогневавшаяся мать-природа сходила с ума вместе с обиженной супругой. Видимости ноль. Николай, опытный, уверенный водитель, пробирался по знакомой дороге наугад, ежесекундно рискуя куда-нибудь влететь. Давненько не случалась в их краях настолько зловещая непогода, — Только мне не папа нужен, а мужчина! Мужчина, понял ты? Мужчина, которого у меня нет!

Удар невероятной силы вызвал в голове взбеленившейся Полины фейерверк разноцветных, обжигающих искр, её сознание помутилось, а через пару секунд окружающий мир рухнул в тёмную, горячую пустоту. А потом почему-то привиделось зарёванное Дашкино лицо. И Пашка.

— Поля-Поль! Она очнулась! — а этот-то здесь откуда? Ну, да, они же ехали на семейный ужин, всё логично! Только почему она в кровати лежит, под проштампованной, как в больнице, простынёй? Что происходит? Внимательные карие глаза с тревожным любопытством глядели на сбитую с толку Полю сверху вниз, — Как ты себя чувствуешь? — из-за широкой Пашкиной спины сверкнул недружелюбный женский взгляд. И Танька тут.

— Паш, домой пора. Очнулась она. Поехали. Пусть отдыхает, — ага, конечно, отдыхает. Ну-ну. Была б воля ревнивой и злобной Пашкиной жены, задушила бы Полину прямо здесь, не пощадила. Кстати, где они? Где этот олух Николай? Они же ругались только что. Вспомнился дождь и скрип дворников, — Поехали, нам ещё маме сообщить. Надо её подготовить как-то.

— Где мой муж? Где мой муж? — Полина не узнавала своего голоса: низкий, хриплый, чужой… Внезапная догадка испугала её до мелкой дрожи в конечностях — неужели они с Колькой попали в аварию? Этого просто не могло быть! Почему она ничего не помнит? Руки, ноги, пальцы… Двигаются? Она истерично скинула с себя простыню, обнажая худые, ободранные ноги. Ноги! Ноги! И руки. Всё на месте, целое. Пальцы двигались. А муж? Где Николай? Растерянная и взволнованная, она не замечала, что лежит перед родственниками мужа почти голая. Неужели… она убила Николая?!

— Поль, ты только не волнуйся.

— Паш, поехали! Она не в себе!

— Только не волнуйся, хорошо?

— Что с моим мужем?! — какую маму собралась подготавливать Танька? К чему?

— Произошло возгорание. Он потерял сознание и не сумел выбраться. Сильно обгорел. Не спасли.

— Какое возгорание? Как обгорел? В смысле, не спасли? Какое, чёрт возьми, возгорание?! Шёл дождь!

— Грузовик без габаритов. Поля, ты только не волнуйся! Это очень странно, понимаю, но после столкновения ваша машина загорелась.

— А… я? Я ничего не помню. А со мной что? Зачем ты мне врёшь? Шёл дождь! Долбаный, проклятый дождь! Как можно сгореть в такой ливень?! Почему я не сгорела?

— Ты смогла выбраться.

— Паш, поехали! Скажи врачу, пусть ей успокоительное уколют. Она же не в себе!

— Что с Дашкой? С кем Дашка?

— Даша с бабушкой. Всё хорошо.

— Где мой муж? Почему ты мне врёшь? Шёл дождь!

Вот и сбылась её ненормальная мечта. И разводиться не надо. Вдова. Сама Колю прокляла — сама себя освободила. Больше не нужно фантазировать одинокими ночами о побеге, вглядываясь сухими глазами в темноту. Всё. На все сто свободна, получается! Отчего же так на сердце больно? Почему вздохнуть тяжело? Не желала она Николаю ранней смерти, никогда не желала, хоть и плохими словами последнее время бросалась. Преждевременно супруг ушёл, не посоветовавшись.

— Поля, ты в порядке?

— Паш, да поехали уже! Пусть врачи занимаются!

— Дай с человеком поговорить? Не видишь — ей плохо?

— Лучше бы о матери подумал…

— Всё нормально со мной, Паш. Вы бы, правда, ехали! — Полина как-то внутренне успокоилась и обречённо притихла. Пытающийся обратить на себя внимание, с трепетом заглядывающий ей в глаза Пашка почему-то вызывал отвращение. Чего он добивается? Предатель бессовестный. Хотел брата родного обмануть и жену. Татьяна, хоть и не нравилась Полине, но предательства не заслужила — любила мужа неверного, по-своему любила, — Езжай к матери, ей твоя поддержка нужна, — Полина брезгливо завернулась в белую, пахнущую дешёвым стиральным порошком простыню, внезапно вспомнив, что лежит перед Павлом в одном нижнем белье, и застеснялась. Нечего беззащитной женской наготой карие глаза радовать. Ни к чему.

— Ну, ты звони, если нужно что.

— Ладно, — есть ей, кому звонить, — А телефон мой где?

— Вот.

— Целый? — ощущение, что Пашка чего-то недоговаривает, не давало покоя, — А откуда ты знаешь, что с нами произошло?

— Ну, так, это… Это я вас, это… Я честно пытался…

— Паш, поехали!

— Ну… Полин, я честно пытался…

Да, то был фургончик Fiat Ducato без габаритных огней. Пашкин фургончик. И баллон сжиженного под давлением горючего углеводородного газа под задним сиденьем.

— Я честно… пытался.