Маврушины сказки: истории, вдохновленные жизнью

Мавридика де Монбазон, 2023

Евгения Матвеева – российская писательница, публикующая свои рассказы под псевдонимом Мавридика де Монбазон, а также один из самых читаемых авторов Дзена. Истории, рассказанные Мавридикой, достигают 300 тыс. прочтений, сам же канал входит в ТОП-20 каналов Дзена. «Маврушины сказки: истории, вдохновленные жизнью» – это второй сборник рассказов самого читаемого автора Дзена Мавридики де Монбазон. Рассказы Мавруши трогательные, душевные, местами забавные. Они повествуют о том, что жизнь может быть разной, а переплетения судьбы непредсказуемыми. Герои сказок влюбляются, разочаровываются, проживают жизнь искренне и по-настоящему. Вторая книга Мавридики собрала в себе новые уникальные рассказы, а также истории, уже полюбившиеся читателям. Автор, в лице рассказчика, дает возможность читателю заглянуть в гости к своим героям, познакомиться с ними поближе и насладиться «Маврушиными сказками: историями, вдохновленными жизнью».

Сказка про огненного человека

Горит огонь в печи, потрескивает.

Кошка сидит, кемарит, уголек выскочил из поддувала и запрыгал по железке, остановился возле крашеных в красный цвет половиц.

Смотрит кошка на уголек, хочет лапкой подвинуть, да обжигается, фыркает.

— Ты чего? Чего? Мусенька? Ах, ты боже ты мой, ну хозяюшка, ну умница.

Бабушка берет железный совочек, поддевает уголек и, открыв дверцу печи, закидывает его обратно.

— Что там, бабушка? — выглядывает внучек Егорушка.

— Уголек, сынок, — бабушка всех внуков называет «сынок» или «дочечка», — уголек выпал, а Муська, ты посмотри-ка, умница какая, лапкой, лапкой его поддевает, чтобы значит не скатился дальше, да не наделал бы беды.

— Бабушка, а какой беды?

— Ой, сыночек, даже думать страшно. Как бабушка моя говорила, вор хоть стены оставит, а огонь и это заберет.

— Ой, — прячется за занавеску на печи Олечка, сестрица Егорушки, — ой, бабулечка, зачем тогда он нужен такой злой, этот огонь. Лучше бы вообще его тогда не было, только беда одна от него.

— Да что ты, что ты, милочка, да как же без огня. Без него же и замерзнешь, и в темноте сидеть будешь, и пищу не приготовишь.

— Маленькая ты еще Олька, маленькая и глупая, — говорит Егорушка.

— И ничего я не глупая, бабушка-а-а…

— Не глупая, не глупая. Егорушка пошутил, пошутил ведь, Егорушка?

— Ну не совсем, ладно, не дуйся… не глупая…

— А если я не глупая, то давай в мои куклы поиграем, — сразу же соображает хитрая Олечка.

— Ну уж нет, замучила ты со своими куклами меня, а ну как мальчишки узнают, что я в куклы играю, засмеют.

— Бабушкааааа, — канючит Олечка.

— Да ладно тебе, Олька, попрошу маму с папой, чтобы больше не отправляли тебя сюда, ты к городской бабушке поедешь, а я к нашей.

— Ой, я тоже к нашей хочу-у-у.

— Егорушка, — говорит бабушка, — нельзя так, сыночек, городская бабушка тоже ваша.

— Наша, — соглашается Егор, — вот Олька к ней и поедет.

Пыхтит девчонка, куксится, но молчит.

— Ладно вам, кукляточки мои, не ругайтесь, милые, вы же родные друг с другом, дружить вам надо. Тебе, Егорушка, всю жизнь Олечку охранять, а тебе, милая, всю жизнь братца чествовать. Старший он, заступник твой.

Молчит, пыхтит Олечка, а Егорушка плечи расправил, гордый сидит.

— Баба, баба, а когда Петька меня толкнул, Егор увидел и сказал, что ему голову будет отрывать и руки, если он еще меня обидит.

— Ну вот, видишь, Егорушка твой защитник.

— Угу, — говорит Егорушка, — а потом пришел брат Петькин, он на три года меня старше, и начал меня трясти, а Олечка схватила палку и ка-а-ак даст ему по спине, тот заревел, представляешь, баба. Вот такая она, наша Олька.

— Да ты что? Олюшка, нечто правда?

— Ага, я ему ка-а-ак дала по спине палкой, а незачем моего братика обижать, — говорит раскрасневшаяся Олечка.

— Вы мои хорошенькие! Но впредь постарайтесь с людьми словами объясняться, а не кулаками.

— Мы постараемся, — говорят ребята.

— Эх, плохо, дедушки дома нет, — говорит Егорушка, — сказку бы послушать.

— Сказку, говоришь, — бабушка хитро улыбается, — а что же, сынок, от бабушки не хочешь сказочку ли послушать?

— Хочу, бабушка, правда, Олька?

— Конечно, хотим, — говорит Олечка.

Бабушка гасит свет, дети садятся прямо на пол, он теплый, от печи жар идет, бабушка на маленький стульчик опустилась и начинает сучить пряжу, вытягивая одну руку с веретеном в бок: в небольшом тазу у нее крутятся два клубочка, бабушка две нитки в одну делает — ссучивает пряжу.

Кошка, лениво приоткрыв один глаз, приободряется, подкрадывается ближе, смотрит на прыгающие клубочки.

Рассказывает бабушка сказку, льется ее говор словно ручеек, слушают внучата, тесно прижавшись друг к другу.

Рассказывала бабушка о том, как попал к людям огонь.

«Холодно, темно было без огня.

Вот однажды был такой человек, что все хотел добро людям сделать, он пошел по земле, искать что-то, что поможет людям и облегчит им жизнь.

Идет, идет, вот уже много времени прошло, и везде люди живут днем и боятся ночи, не знает человек, что бы ему придумать такое.

Вот пришел он в ту страну, где не бывает зимы, дивные люди там жили, веселые и добрые.

Они накормили его вкусной пищей, а когда наступила ночь и человек начал озираться в поисках высокого дерева или пещеры, ругая себя за то, что так неосмотрительно забыл о ночлеге, эти веселые люди сказали ему, что не надо бояться.

Они вынесли что-то из небольшой хижины, яркое, красное, оранжевое, желтое, да синеватое поверху.

Человек удивился и спросил, что же это такое.

«Огонь», — сказали люди. Огонь.

Они развели большой костер и продолжили бегать, танцевать и веселиться.

Видел человек тени хищных животных, но боялись они подойти и причинить зло этим людям.

«Ах, — подумал человек, — того-то я искал, но как мне его сохранить и донести до людей?»

Заметил самый главный из веселых людей, что гость совсем не вселится. И поинтересовался, в чем же дело.

Человек поделился с ним бедою, и главный обещал с ней помочь.

И когда этот человек собрался идти назад, ему дали корзину, выстланную листьями какого-то растения, полную корзину углей.

Поблагодарил человек веселых людей и пошел назад.

Идет, где останавливается на ночлег — одаривает людей его приютивших угольками, рассказывает, как из маленьких угольков разводить большой костер.

И просит делиться с другими людьми. Так и дошел до того места, где жил.

Остался у него небольшой уголек, показал человек своим соплеменникам это чудо, они сначала не поняли, начали руками трогать, обжигались, кто-то лизнуть даже хотел.

Но человек показал, что это, сказал: это огонь.

И с тех пор, начали люди охранять огонь, беречь его как зеницу ока.

Научились готовить на нем пищу, согреваться зимой, поняли, что мыться приятнее теплой, подогретой водой, а не из холодного ручья».

— Бабушка, а как звали этого человека?

— А кто же его знает, сынок, в веках имя его потерялось.

— Какая добрая и хорошая сказка у тебя!

Егорушка тихонечко покосился на сладко спящую Олечку, сопевшую брату в плечо.

— Спит наша куколка?

— Спит, баба.

— Надо положить.

— Подожди, давай еще немного посидим.

— Ну давай, тебе неудобно поди, рука затекла?

— Не-е, баба, нормально.

Сидят тихонько бабушка с внуком, о чем-то шепчутся. А потом бабушка берет сонную Олечку и несет ее в кровать, после идет спать Егорушка, и снится ему отважный человек, что распространил по всему миру огонь…

Утром рано, когда дети еще спали, приехал дедушка, зашел в избу, пуская клубы холодного воздуха за собой.

Затрясла кошка лапками — не нравится ей холод, прыгнула на припечек, оттуда — на печь.

Зыркает на дедушку, чего, мол, старый удумал, холода нанес столько.

Бабушка уже печь растопила, тепло идет по избе, сходила Зорьку подоила, молочка теплого, парного Муське плеснула, Муська полакала, только умыться села, а тут дедушка, да с морозом, бр-р-р.

— Что, Муська, — смеется дедушка, — холодно, не хочешь на холоде сидеть?

— Что там, Миша? — спрашивает бабушка. И начинает дедушка рассказывать новости, что привез из другой деревни, куда ездил в гости к старшему сыну, чьи дети давно уже выросли.

Проснулся Егорушка и слушает тихую речь дедушки, вот и Олька проснулась, услышала, что дедушка приехал, сползла с кровати высокой, где с бабушкой спала, и затопала на кухню.

Делать нечего, придется и Егорушке вставать, а так хорошо было нежиться, но ладно, пора…

Поприветствовав дедушку, умывшись в тазу с теплой водой, приготовленном заботливой бабушкой, дети сели за стол.

Бабушка налила парного, теплого, пахнущего ягодами и летом молочка, поставила на стол блинчики с топленым маслом.

Разве может быть что-то на свете вкуснее…

* * *

Знала Олечка, где искать братца старшего, когда родители тревогу забили, пропал-де… сын, пропал, не отвечает.

Развод тяжелый переживал…

— Привет, — зашла, запустила клубы холода. Скинула пуховичок, обувь, прошла к печи, протянула озябшие руки к плите.

— Привет.

— Натопил… Хорошо… Я, чур, на бабиной кровати сплю…

— Хорошо, — улыбнулся скупо, улыбнулся, это уже хорошо, — я картошку отварил, будешь?

— В мундирах? — хитро прищурившись, спрашивает Олька.

— В мундирах.

— А я водочки привезла, — заглядывает несмело в лицо.

— Тебе кто пить разрешил? Мелкая еще…

— А я с огурчиками… мамиными… Как баба солила, по ее рецепту.

— Подлиза какая, в машине?

— Ага, принесешь?

— Ладно.

Ушел.

«Эх, братец, сердце у самой кровью обливается, ну что мне сделать, чтобы ты не переживал, как помочь? Как бы это ни звучало, но время лечит, да, больно, но это все пройдет…»

— Как на зимовку собиралась.

— Да-а-а, в деревне жор нападает.

Свет выключили, сидят на полу у печки, тихонько болтают, хрустят огурчиками и шепчутся, как в детстве.

— Только Муськи не хватает…

— Ага, и бабы с дедой…

— И коровы Зорьки…

— И катек…

— Да-да-да, ты маленькая овец катьками звала, точно.

— Да, баба выходила и звала их кать, кать, кать, а они бежали, ушами вот так трясли и бекали.

— А сказки, сказки, помнишь, деда нам рассказывал, и откуда что брал?

— Помню, братик, помню. А еще, помню, бабушка про огненного человека рассказывала.

— Огненного человека?

— Ну да…

— Что-то не припомню.

— Да так же мы сидели, ну там человек пошел искать огонь…

— А-а-а, точно, ха-ха-ха, мелкая, ты же тогда уснула, ко мне прислонившись, сказка совсем не про это, ну Олька…

— Как это не про это? Он же мне все детство снился…

— Да кто? Оля?

— Огненный человек, ну елки-палки, — смеется пьяненькая Олька. Она прислонилась к плечу братика, словно в детстве…

— Идем спать, малышка. Вот так, на бабушкину перинку, вот так. Спи, сестреныш…

— А ты? Ты никуда не уйдешь?

— Да ты что? Куда же я от огня, да от тебя, спи…

Спит Олька и снится ей Огненный Человек, обижается вроде.

— Что же ты, Олька, как же я не существую, если я что ни на есть настоящий!

— Конечно, существуешь, — отвечает Олька, — это я просто так сказала, я же пьяненькая была.

— Ладно, спи, не буду на тебя обижаться…

Проснулась утром Олька, а дома тепло, и так захотелось ей молока теплого парного.

Встала и глазам своим не верит.

На столе банка с молоком, а сверху пенка, будто только подоили, и блинов тарелка…

Егор с улицы заходит, с охапкой дров.

— Встала сонька-засонька.

— Егорушка… я сплю? Это еще сон?

— Ты о чем? А, это, — поймал взгляд сестры, — теть Катя принесла, соседка… подкармливает меня, увидела машину твою, так и поняла, что Олька приехала…

— М-м-м, — закатив глаза, ест Олька блины с топленым маслом, неумытая, нечесаная, но счастливая…

На следующий день Олька домой поехала.

А Егорушка?

А что Егорушка, в отпуске он, душу лечит. Хорошо, что отстояли дом бабушки с дедом, не дали продать. Отдали деньги остальным наследникам, это их с сестрой тайное место, их убежище, их лечебница.

Все, как бабушка наказывала, держатся друг за друга…