Миссис Кисис, или Между городом и лесом

Людмила Романова, 2016

Между большим лесом и маленьким городом, на берегу реки, под старым дубом стоит уютный дом, в котором живет дружная семья Кисис. Как можно догадаться по их фамилии, это кошки: мама, папа и трое котят, с которыми не соскучишься. Хорошо и весело в лесу, в городе и в доме под дубом, но в один прекрасный день таинственный незнакомец появляется в этих краях. И намерения у него совсем не добрые… Кто он? И как теперь изменится жизнь семьи, живущей между городом и лесом? Книга полна захватывающих приключений и пересыпана шутками, каламбурами, загадками и отсылками к другим сказкам.

Глава 2

Удивительное утро

продолжается

Мистер Кисис сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж, и умывался лапой.

— Мммрррррр!.. — проговорила миссис Кисис и изящно взмахнула хвостом. — Доброе утро, Дарси! Ты опять незаметно подкрался…

— Я не нарочно, — мурлыкнул в ответ тот. — Ты видела, что творится за окном? По дорожкам и дорогам текут настоящие реки!

— Небывалый ливень! — подтвердила Молли, приглаживая мужу уши и поправляя его белый воротничок. — Что-то он нам принесет… А как же ты доберешься до города?

— Сегодня папе нужна лодка, а не велосипед! — засмеялась Фанни, выходя из своей комнаты.

Она тоже села на нижнюю ступеньку лестницы и стала умываться.

— Зачем, зачем, зачем папе лодка?! — Это близнецы кубарем вывалились из своей спальни и наперегонки понеслись по кухне.

— Затем, что посмотрите в окно, — важно ответила им старшая сестра.

Братья стремглав бросились к окну и одновременно запрыгнули на подоконник. Миссис Кисис едва успела подхватить падающий горшок с любимой фиалкой:

— Байрон! Мартин! Осторожнее!

— Ооооооооо!.. — воскликнул Байрон.

— Огооооооо!.. — поразился Мартин.

— Какое все мокрое!

— Сколько воды!

— Какие лужи!

— Какие ручьи!

— Сколько грязи!

— А где наш кораблик?

— Он был на лужайке!

— Точно?

— Точнее не бывает!

— А где он теперь?

— Мам?

— Пап?

Котята разом замолчали и воззрились на родителей.

— Наверно, он там, где вы его вчера оставили, — сказала мама.

— Мы оставили его под скамейкой…

— А сейчас его там нет…

— А другие игрушки на месте? — спросила мама.

— Даааа…

— Тогда кораблик унесло водой, надо полагать, — совершенно спокойно сказал мистер Кисис.

— Унесло водой? — Байрон и Мартин округлили и без того круглые глаза. — Куда унесло?

— Давайте подумаем! — передразнила их Фанни. — Куда же могло унести ваш кораблик?

Близнецы снова посмотрели в окно.

Переглянулись.

Спрыгнули с подоконника и побежали в свою спальню, где окно выходило на другую сторону дома.

Потом понеслись в спальню Фанни — там окно смотрело на третью сторону.

Так они проследили путь ручьев, текущих по дорожкам, и пришли к единственно верному выводу.

— В речку?! — закричали они в один голос.

Миссис Кисис посмотрела на них и поняла, что еще немного — и они расплачутся.

— Да, дорогие, — как можно мягче сказала она. — Видимо, так и было. Вы же не захотели убирать игрушки с лужайки вчера вечером. А сегодня утром пошел сильный ливень, более тяжелые игрушки остались лежать на месте, а легкий кораблик подхватило водой и понесло в речку.

Она достала из духовки пирог, который уже успел раздуться, как подушка, поставила его на середину стола и стала разливать чай по чашкам.

Мистер Кисис и Фанни сели за стол.

— Представьте, как красиво он сейчас плывет по настоящей широкой реке! — сказала мама.

Мартин и Байрон очень живо себе все представили и заревели на два голоса.

— Не о чем плакать, — сказал мистер Кисис. — Кораблики должны плавать, для того их и делают.

— Нееееет!! — пронзительно мяукали котята и утирались лапами.

Миссис Кисис мимоходом подумала о том, что сегодня не придется заставлять сыновей умываться, — они уже умылись.

— Как же нет? — сердито сказала Фанни, закрывая уши. — Всем известно, что да!

— И чем больше река, тем лучше кораблю, — сказал мистер Кисис.

— Ему там очень хорошо! — вторила папе мама.

— А нам здеееесь?!

— А когда его вынесет в море, он будет просто на вершине счастья!

— В моооооре?!!

— Обязательно! Все реки текут в море.

Близнецы перестали реветь и посмотрели друг на друга.

Фанни с облегчением вздохнула: «Наконец-то тишина…»

Но братья сообразили, что значит «море», и завопили громче прежнего.

— Разве вы не этого хотели, когда оставляли кораблик на лужайке? — попробовала перекричать их миссис Кисис.

— Неееееет!!!

— А почему же тогда не принесли игрушки ночевать домой?

— Мяяяяяяяяяяяяууу!!!..

Мистер Кисис не утерпел и засмеялся, но так, чтобы дети не видели, — закрылся от них вчерашней газетой.

— Идите за стол, — сказал он затем с напускной серьезностью. — Сегодня рыбный пирог, а не обычная овсянка. С чем это, кстати, связано, Молли?

— Возможно, с ненастной погодой, — загадочно улыбнулась миссис Кисис. — Идите есть, дети.

— Мы больше никогда не будем еееесть! — прокричал Байрон.

— Наш кораблик несет в мооооре! — поддержал брата Мартин.

— И кто же виноват в этом? — спросил отец и посмотрел на них из-за газеты очень строго, как умел только он.

Котята сразу притихли.

— Кто не послушал маму вчера вечером?

Они удивленно хлопали глазами и думали.

Им больше не хотелось исследовать грязь, лужи и ручьи — они уже не торопились на улицу. Им даже не очень хотелось ароматного и сочного рыбного пирога. Они только что поняли, что такое ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ! Их любимый кораблик унесло в речку потому, что они вчера не забрали игрушки домой!

— Но мы же не знали, что пойдет дооождь… — жалобно протянул Мартин.

— Идите за стол, — сказала мама, забирая у папы газету, сворачивая ее и откладывая подальше. — Даже если не пойдет дождь, игрушки нужно заносить на ночь в дом. Им тоже хочется ночевать в тепле, уюте и безопасности.

— Безопасности? — переспросили котята, забираясь на свои высокие стульчики и хлюпая носами.

— Без-опасности! — нетерпеливо растолковала им Фанни.

Братья стали задумчиво жевать пирог, изредка поглядывая в окно на злополучную лужайку, где произошла такая неприятность.

Миссис Кисис выразительно взглянула на супруга.

Он чуть заметно кивнул ей.

— Маааам… — протянул Мартин.

— Да?

— А какие еще опасности… — начал Байрон.

–…на нашей лужайке? — закончил Мартин.

— Хм… — Миссис Кисис ненадолго задумалась. — У вас красивые яркие игрушки, не так ли?

— Да, — не слишком радостно сказали дети.

— А кто у нас в лесу любит и ворует все яркое и красивое?

Мальчишки снова переглянулись.

— Сойка и Сорока! — крикнули они друг другу и вновь ринулись к окну проверять, действительно ли на месте все остальные игрушки.

Но, кажется, не считая кораблика, все было на месте:

— Мячик…

— Мышка…

— Птичка…

— Лошадка…

— Ведро…

— Лопатка…

— Кубики…

— Воробей…

— Мистер Твит…

— Почтальон…

— Что вы там бормочете? — удивилась миссис Кисис.

Фанни засмеялась:

— Они увидели почтальона! Почту принесли!

В самом деле, упитанный воробей, мистер Твит, в своей синей форме, мокрой от дождя, покачивался на ветке за окном, как странного вида яблоко.

Молли открыла окно:

— Доброе утро, мистер Твит!

— Доброе утро, миссис Кисис! — чирикнул почтальон и за козырек приподнял фуражку в знак приветствия. — Мистер Кисис, мое почтение! Вот ваша свежая газета. Только она немного намокла, к моему большому огорчению, такой дождь, такой дождь… — Он аккуратно пристроил газету между ветками. — Здравствуйте, дети!

— Здравствуйте, мистер Твит!

— Залетайте к нам, погрейтесь, обсохните, выпейте чаю! — пригласила его хозяйка.

Воробей нахохлился и помолчал в растерянности.

Потом сказал неуверенно:

— Нет уж, спасибо, миссис Кисис. Я лучше здесь, на воздухе… Такой приятный, знаете ли, воздух. Так приятно… дышать.

— Как ваше перо из хвоста, мистер Твит? — спросил Байрон, забираясь на подоконник. — Уже отросло?

Почтальон перепрыгнул на другую ветку, подальше от подоконника:

— Нет, Байрон, еще не отросло!

— Еще раз просим прощения за него, — сказал мистер Кисис.

— Да! — сказал Байрон. — Но мы не виноваты!

— Мы еще маленькие! — объяснил Мартин, тоже усаживаясь на подоконнике. — Мы не можем это кон… конт…

–…ро-ли-ро-ва-ть!

— Что вы не можете контролировать? — спросил мистер Твит и перелетел еще дальше.

— Мам, что мы не можем конт… ро…?

— Инстинкты! — подсказала Фанни.

— Да!!

— Мы — ХИЩНИКИ!!! — зашипел Байрон, подпрыгнул на месте, и вся его и без того длинная шерсть поднялась торчком.

Мартин проделал то же самое, и теперь они вдвоем стояли на подоконнике, раздувшись, как две страшные рыбы-шары, — одна темно-серая, почти черная, как папа, другая, бело-рыжая, как мама.

Воробей в панике заверещал и едва не упал с ветки.

— Прекратите! — шлепнула детей миссис Кисис, и они сразу сдулись.

— А вы принесли нам письмо? — хитро спросила почтальона Фанни.

Мистер Твит отдышался, пригладил перья на голове, на всякий случай перелетел еще дальше от окна и чинно произнес:

— Нет, дорогая, вам теперь — только устные сообщения. А газеты, так уж и быть, я стану оставлять на дереве.

— Валяйте! — дали разрешение Мартин и Байрон, сели поудобнее и, довольно улыбаясь, приготовились слушать сообщение.

Мама отвесила им еще пару легких шлепков.

— Пожалуйста, мистер Твит, мы слушаем.

Почтальон взъерошил перья, затем уложил их обратно, поправил форму и сумку, прочистил горло, отставил одну ногу в сторону и чуть назад, точь-в-точь как соловей, готовящийся спеть прекрасную песню, и громко прочирикал:

— Почтенному семейству Кисис! От семейства Найт! В связи со вчерашним появлением на свет нашего третьего птенца (на этот раз девочки), приглашаем вас в гости сегодня вечером, перед закатом! — Мистер Твит выдержал торжественную паузу и повторил все еще раз, а затем прокашлялся и добавил от себя: — Я бы на вашем месте, миссис Кисис, оставил детей дома — вместе с их инстинктами…

На этом он раскланялся и быстро упорхнул.

— Мам, что случилось? — спросил Мартин.

— И я что-то плохо понял… — сказал Байрон.

— У сов родился совенок! — всплеснула лапами Фанни. — Чего тут непонятного? Девочка! Поэтому у них сегодня праздник! И мы на него идем! Так ведь, пап, мам? Мы пойдем?

— Почему нет? — сказал мистер Кисис и достал из-за окна свою газету. — Такое событие! Обязательно нужно пойти.

— Какая радость! — воскликнула миссис Кисис. — Это утро не перестает меня удивлять! Я испеку еще один пирог…

— А я подарю новорожденной свою игрушечную мышку, — подхватила Фанни.

— Я тоже что-нибудь придумаю, — сказал мистер Кисис, надевая в прихожей высокие резиновые сапоги. — Ну, а сейчас мне пора в булочную.

У него была маленькая пекарня в городе и булочная при ней. Каждое утро, без выходных, он ездил туда на велосипеде, продавал хлеб и всякие вкусности горожанам, а вечером всегда возвращался с чем-нибудь хрустящим, ароматным, а иногда даже еще теплым, и у всего этого были загадочные заморские названия…

— Пекарь уже наверняка давно ждет меня, и у двери выстроилась очередь, несмотря на ливень… Вряд ли я доеду до города на велосипеде по таким дорогам-рекам. Придется идти пешком. Поэтому надо поторапливаться. Счастливо оставаться! Всем слушаться маму!

Дети, прощаясь, облепили папу со всех сторон, и в таком виде, смеясь, он вышел за дверь.

Молли поцеловала Дарси в нос, сняла с него котят, как игрушки с новогодней елки и, понюхав прохладный влажный воздух, почему-то сказала:

— Будь осторожен.

Мистер Кисис удивленно посмотрел на нее, но ответил:

— Хорошо, Молли. Обязательно.

— Идите-ка соберите игрушки, — приказала миссис Кисис сыновьям, когда Дарси скрылся за поворотом.

Она проследила за ними, не забывая внимательно глядеть по сторонам и нюхая воздух.

«Чем же это пахнет?»

Она никак не могла понять, что за запах примешивается к запаху дождевой воды и мокрой земли, она никогда ничего подобного не нюхала… Но запах был, хотя и неприятен, очень-очень слаб, поэтому Молли решила не волноваться раньше времени.

Однако крепко заперла дверь изнутри, когда дети с игрушками вернулись в дом.

* * *

— Маааам…

Мартин и Байрон сидели, а точнее, прятались за резной короной буфета, на самом верху, почти под потолком. Это был их любимый «наблюдательный пост».

— Слушаю вас, — сказала Молли, просеивая муку в большую миску.

— А что мы подарим девчонке Найт? — грустно спросили они.

— Фу, дети, — сказала миссис Кисис, сердито посмотрев на них. — Нельзя ли быть немного повежливее? Девочки ничуть не хуже мальчиков, а мальчики ничуть не лучше девочек.

Байрон и Мартин нахмурились, озадаченные этой формулой.

Потом Байрон задумчиво проговорил:

— Но Фанни же хуже нас. Она — вредная.

— Ах ты противный маленький комок шерсти! — в одно мгновенье взвилась Фанни и прыгнула на буфет, неосторожно толкнув стоящую рядом корзину с яйцами.

Байрон зашипел и с перепуга ударил ее лапой, но получил такие сдачи, что громко и жалобно запищал и залег за короной, с надеждой глядя сквозь деревянные прорези на маму.

— Фанни! — прикрикнула та на дочь. — Ты чуть не разбила все яйца!

— Извини, мама, я нечаянно!.. Но ты слышала, что он мне сказал?!

— Да, я слышала. И он уже получил за это. Байрон, ты понял, за что получил? И я не буду за это наказывать Фанни… Фанни, слезай с буфета.

Байрон мяукнул.

— Скажи, за что ты получил! — настаивала миссис Кисис.

— За то, что сказал гадость… — всхлипнул Байрон.

— Совершенно верно! — Молли стукнула ложкой по столу. — Если бы Фанни сказала тебе, что ты хуже ее и что ты вредный, как бы тебе это понравилось?

Байрон шмыгнул носом.

Мартин тоже шмыгнул — из солидарности с братом.

— Никто не хуже других! И никто не лучше других! — говорила мама, разбивая яйца в муку. — Ни мальчики, ни девочки! Ни кошки, ни собаки! Ни птицы, ни звери!

— Ни рыбы! — вставила Фанни.

— Ага! — крикнул Мартин. — Тогда почему мы делаем пирог с рыбой?! Уже второй за сегодня!

— Ну, уж не потому, что рыбы хуже нас! — посмотрела на него миссис Кисис таким взглядом, что он тоже спрятался за краем буфета. — А потому, что мы так устроены — хищники едят других животных! Не я это придумала!.. — Она вернулась к тесту. — Хуже только плохие! А лучше только хорошие! Кто бы они ни были — мальчики, девочки, кошки, собаки и так далее!

Она замолчала.

Все котята сидели тихо-тихо — мама умела иногда сердиться так, что они боялись ее больше папы.

Через некоторое время она вздохнула:

— К тому же, Байрон… и Мартин… И я когда-то была девочкой. Что же, по-вашему, получается, я хуже папы?

Никто ей не ответил.

Дети стали еще тише.

Молли глянула на них.

Все трое смотрели на нее, вытаращив глаза, но говорить боялись.

— Что это с вами?

Байрон считал себя самым смелым, поэтому осторожно поерзал в своем убежище, сморщил нос и пискнул:

— Ты — была девочкой?

Мартин не сдержался и тихо прыснул в лапы.

— Что? — не поняла Молли и посмотрела на дочь.

Мордочка Фанни выражала только недоумение.

— Да что такое?

— Ты была девочкой? Не может такого быть…

— Почему? — в свою очередь изумилась миссис Кисис.

— Мама — котенок!.. — воскликнул Мартин. — Глупости какие!

— Ах, вот вы о чем! — засмеялась Молли. — Конечно! Я тоже была котенком! Таким же, как вы. А потом я выросла и стала такой, как сейчас.

Мальчишки так и покатились со смеху у себя на буфете.

Фанни выглядела растерянной.

— Скажи еще, что папа был котенком! — выкрикнул Байрон сквозь смех, и они с Мартином оба схватились за животы.

— Естественно, был, — сказала миссис Кисис. — У нас даже фотографии есть, где мы с ним маленькие.

Ответом ей был только дружный хохот.

— Я вам покажу их как-нибудь… Если не верите, спросите у бабушки. Она же моя мама, она вам расскажет…

— Обязательно спросим! — пообещал Мартин.

— А чьими игрушками вы играете, как думаете? — спросила миссис Кисис.

— Своими, чьими же еще! — сказали котята, однако чуть притихли, потому что игрушки — это уже дело серьезное.

— А вот и нет! Половина ваших игрушек — это наши с папой игрушки!

— Зачем взрослым игрушки? — спросил Мартин.

— Никогда не видел, чтобы вы с папой играли игрушками! — сказал Байрон.

— Вот же вы глупые! — воскликнула Фанни. — Это игрушки мамы и папы, когда они еще были котятами! Игрушки из их детства!

— Мам, она обзывается! — крикнул Байрон.

— Фанни, не называй братьев глупыми. Они не глупые, а маленькие. Ты тоже была такой.

— Такой же глупой? — возмутилась дочь. — Ну уж нет!

— Фанни!

— Ладно…

— Им просто… не хватает жизненного опыта.

Фанни фыркнула и отвернулась.

— Пусть скажет, что мы не глупые! — потребовал Байрон.

— Да! — согласился с ним Мартин.

— Фанни, — позвала Молли. — Фанни, перестань дуться и извинись.

Но та лишь надменно дернула хвостом и задрала нос.

— Ну, раз все опять перессорились и у меня самой настроение не самое лучшее, — задумчиво проговорила миссис Кисис, — я не буду рассказывать вам свой сон… О том, как я была маленьким котенком и каталась по радуге…

— По радуге?! — Все головы сразу повернулись к ней.

— Да, по радуге. Но это не имеет никакого значения, потому что я все равно не буду рассказывать…

— А если я извинюсь? — спросила Фанни.

— Если вы помиритесь и пообещаете больше не ссориться, обязательно расскажу.

Фанни помолчала, глядя в окно, подумала, вздохнула и сказала, повернувшись к братьям:

— Извините, что назвала вас глупыми. Вы не глупые. Вам просто… ума не хватает…

— Фанни!

— Но у вас ума обязательно прибавится! — затараторила сестра. — Когда вы вырастете! Как я.

Байрон и Мартин остались вполне довольны таким извинением и запрыгали на буфете:

— Мама, сон! Мама, сон про радугу!

Миссис Кисис, продолжая делать пирог, стала рассказывать детям свой восхитительный сон о том, как она была котенком, как летала по воздуху и прыгала, бегала и каталась по радуге, похожей на желе.

* * *

Когда новый пирог был поставлен в духовку, а сон рассказан с начала до конца и даже два раза, Молли спросила:

— Ну, теперь вы верите, что я была маленькой?

— Я верю, — с готовностью ответила Фанни.

— И мы верим, — закивали Мартин и Байрон.

— А в то, что папа был котенком, верите?

С этим было сложнее согласиться, но спорить не приходилось.

— А как насчет бабушки? — хитро улыбнулась мама.

— Нееееет! — запротестовали дети. — Никогда! Нееееет! Этого не может быть! Ни за что!..

Молли засмеялась и взглядом показала Фанни, что нужно вымыть посуду. Фанни недовольно поморщилась, но пошла к раковине.

— А я немного отдохну, — сказала миссис Кисис и села на стул у окна.

Дождь давно закончился, но тучи не собирались никуда улетать. Солнца не было видно.

Молли достала вязание из корзины для рукоделия и тихонько застучала длинными спицами.

— Отдыхать тоже можно с пользой, — сказала она, будто сама себе. — Скоро новый шарф для папы будет готов. А потом начну носочки для всех вас.

— Мама, — сказал Мартин. — А я так и не понял, что мы с Байроном подарим сегодня самой младшей Найт? Ты подаришь пирог, Фанни — мышку. Папа подарит что-нибудь. А мы?

— А что вы хотели бы подарить?

— Я бы хотел подарить кораблик, — сразу нашелся Байрон. — Но, к сожалению, его нет…

— Я думаю, ты хотел сказать не «к сожалению», а «к счастью»? — лукаво прищурилась миссис Кисис. — Какая удача, правда, Байрон, что кораблика нет и тебе ничего не придется дарить «девчонке Найт»?

Байрон от смущения закрыл глаза лапой.

Иногда мама просто читала мысли детей. И не только их, но и папины тоже… И от этого порой становилось как-то неловко, а порой — радостно…

— А ты, Мартин?

— А я не знаю… — ответил тот, и похоже было, что это его действительно расстраивает. — Может быть, я подарю этот полуцелый пирог, который остался после завтрака?

— Как ты сказал? — Мама и Фанни засмеялись. — Полуцелый? Какая прелесть!.. Надо будет не забыть рассказать об этом новом слове папе и обязательно записать его в наш альбом… Но, Мартин, этот пирог я собиралась оставить сегодня на обед. Придумайте с Байроном какой-нибудь другой подарок — не полуцелый пирог и не уплывший кораблик. Нарисуйте что-нибудь.

— У нас в семье художник — Фанни, — сказал Байрон, явно повторяя слова кого-то из взрослых.

— Но это же не значит, что вы не умеете рисовать.

— А я не хочу больше рыбный пирог, — вдруг сказал Мартин. — Я хочу сливок!

— Хорошо, — согласилась миссис Кисис. — Но за ними нужно идти в кладовку.

— Мы пойдем, мы пойдем! — обрадовались котята и скатились с буфета.

— Подождите, до обеда еще много времени. А пока подумайте о подарке.

Мартин и Байрон, недолго думая, побежали в свою комнату рисовать подарок.

Фанни закончила мыть и вытирать посуду, и посуда, чистая, сухая и довольная, расположилась по своим местам отдыхать после трудной утренней работы.

— Чем займешься? — спросила мама дочь.

Фанни села за стол, поближе к окну.

Заняться можно было чем угодно — в этом и есть радость выходных дней, когда не нужно идти в школу и делать домашние задания. Не то чтобы Фанни не любила школу, нет, у нее была самая лучшая школа на свете, но и от самого лучшего иногда нужно отдохнуть. Как хорошо, когда есть целых два свободных дня и можно делать все что душе угодно! «И как это папа умудряется работать без выходных?»

Можно поиграть, погулять, почитать, сходить в гости к друзьям или к бабушке.

Можно попросить маму еще раз показать, как правильно набирать петли на спицы для шарфика (потому что, сколько Фанни ни пробовала, все равно пока не получается).

Можно принести из своей комнаты коробку с лоскутками, красиво разложить их здесь, на столе, вырезать из них одинаковые квадратики и собрать из этих квадратиков узор, как из мозаики. А потом попросить маму открыть старую бабушкину швейную машинку и сшить эти квадратики так, чтобы получилось что-нибудь ужасно полезное да еще и красивое! Одеяло или подушка, например! (Фанни всегда изумляло, как это из обрезков ткани, почти из мусора, почти из ничего получается ЧТО-ТО!)

Но больше всего ей нравилось рисовать!..

Об этом она могла говорить и размышлять часами!

Но зачем говорить и размышлять об этом, если можно просто рисовать?

Быстрее! Не теряя времени!..

Но что-то остановило Фанни, и она не побежала к себе за красками, кисточками и бумагой.

Так хорошо было сидеть в красивой, уютной и вкусно пахнущей кухне, за деревянным столом, у круглого окна, украшенного снаружи кудрявым виноградом, и смотреть на мокрую лужайку и туманный лес… Так мелодично мама стучала спицами, и что-то такое грустное было в этом звуке, что Фанни спросила:

— А почему у тебя испортилось настроение? Ты так сердилась…

Миссис Кисис посмотрела на дочь и сказала:

— Ты же знаешь, я всегда расстраиваюсь, когда вы ссоритесь.

— Знаю, — вздохнула Фанни. — Почему-то не всегда получается не ссориться… Хотя я и стараюсь…

— Хорошо, что ты стараешься, — тоже вздохнула мама и немного помолчала. — К тому же… Часто мы можем сердиться из-за того, что нас что-то беспокоит. Или пугает. Иногда ты сам не понимаешь, почему сердишься, но если хорошо подумать…

— Беспокоит или пугает? — переспросила Фанни.

— Да, дорогая.

— А что? Что тебя беспокоит?

— То, что папа один пошел в город. И даже без велосипеда…

Фанни помолчала.

— А что тебя пугает, мама?

— Запах… Разве ты не чувствуешь?

— Чувствую. Но не знаю, что о нем думать… Это какой-то совсем незнакомый запах.

— Да, незнакомый. И при этом крайне неприятный… Вряд ли так может пахнуть что-то хорошее… Или кто-то хороший…