Во власти зверя

Людмила Королева, 2023

На Агарте царило хрупкое перемирие между людьми и оборотнями. Казалось, что эти два разных вида могли существовать бок о бок. Но это лишь очередная иллюзия. В мир явилось чудовище. Кровожадное, опасное, безжалостное. Никому не спастись, не убежать, не спрятаться, ведь зверь идет по следу, уничтожая на своем пути не только людей, но и оборотней. Грядет война. Страшно ли мне? Нет! Потому что я и есть это чудовище.

ГЛАВА 2

Я наблюдала за тем, как оборотни опоили моих подруг каким-то зельем. Ловила на себе изучающий взгляд Одди. Меня тянуло к вожаку, и не могла логически объяснить себе, почему это происходило. Другие же мужчины не обращали на меня внимания.

— Все готово, — проговорил Актазар, взглянув на спящих на траве девушек. — Когда проснутся, вообще ничего не вспомнят, даже имени своего, не то, что нас.

— Их нельзя здесь оставлять. Слишком большая вероятность того, что кошки найдут их и съедят. Рейн, Хэри, Актазар отнесите девушек ближе к поселению, — отдал приказ Одди.

Оборотни насупились, приглушенно зарычали, но, заметив убийственный взгляд вожака, сдались, словно не могли противостоять его воле.

— Тебе не все ли равно? — хмыкнул Рейн, сложив руки на груди. — Мы замели следы, жители не догадаются о том, что здесь были оборотни. Мне плевать, сожрут пантеры людей или нет. Это не наши проблемы!

— Брат, ты решил ослушаться вожака? — ледяным тоном проговорил Одди, вздернув подбородок.

На красивом лице заходили желваки, а на руках вены вздулись. Главарь злился. Я снова против воли любовалась этим сильным самцом, чувствовала к нему притяжение. Никогда со мной прежде ничего подобного не происходило.

— Нет, — процедил Рейн, скрипнув зубами, сжал до хруста кулаки, развернулся и подошел к лежащей на траве Агате, подхватил ее на руки и направился в сторону деревни.

То же самое проделали и Хэри и Актазар. Я осталась наедине с Одди. Когда он метнул на меня хищный взгляд, я интуитивно попятилась от этого зверя, пока не уперлась спиной в дерево. Вожак подошел ко мне, прищурился, слегка склонил голову на бок. У меня дыхание сбилось то ли от волнения, то ли от возбуждения. Не могла толком разобраться в своих чувствах. Одно знала наверняка… Я не боялась этого оборотня.

— Лисса, хочу, чтобы ты уяснила одну истину. Твоя жизнь в моих руках. По правилам мы должны уничтожать укушенных, но я позволил тебе остаться с нами. Надеюсь, что не пожалею о своем решении.

Его голос завораживал, проникал в каждую клеточку моего организма, заставляя трепетать. До ломоты в пальцах хотелось прикоснуться к этому мужчине, провести рукой по его коротко-стриженным волосам, ощутить вкус его губ. Желала, чтобы он сжал меня в своих крепких объятиях и не отпускал. Да что со мной? Будто разум помутнел. Словно весь мой мир замкнулся на одном этом оборотне. Проклятье какое-то!

— Зачем тебе это? — удивленно вскинула брови, судорожно сглотнув. — Разве волки способны на милосердие?

— Ты о нас ничего не знаешь, — хмыкнул он и сделал еще шаг.

Прижал меня к дереву своим горячим, твердым телом. Чувствовала дыхание оборотня на своей коже, и мурашки бегали по спине. Приятный хвойный аромат, исходящий от мужчины, кружил мне голову. Близость волка будоражила, у меня буквально кровь закипала в жилах, и возбуждение накатывало волнами. Я заживо горела, мне не хватало кислорода. Желала вырваться и убежать без оглядки, а какая-то часть меня мечтала остаться рядом с ним навечно.

— В отличии от моих братьев, я умею контролировать своего зверя, — проговорил Одди и нежно провел пальцами по моей ключице, прикоснулся к пульсирующей венке, а потом припал губами к шее.

Я не удержала стон. Неведомая ранее волна удовольствия накрыла с головой. Новые эмоции пугали и в тоже время опьяняли. Уперлась ладонями в твердую грудь, пыталась отстраниться от оборотня. Он замер, посмотрел мне в глаза. На его губах растянулась ухмылка. Мама не раз рассказывала мне о том, что волков возбуждало насилие, охота и борьба. Я оказала сопротивление, тем самым разожгла в этом мужчине желание. Вот проклятье! Может, если дать ему желаемое, он наоборот потеряет ко мне интерес? Проблема только в том, что у меня никогда не было мужчины, я понятия не имела, как вести себя с ним. Решила положиться на интуицию, на эмоции, которые вскружили голову. Робко протянула руку и прикоснулась к щеке оборотня, нежно провела по коже, зачарованно смотрела на его губы, и жар распространился по телу.

Одди вздрогнул от моего прикосновения, недоверие отразилось в его глазах, а брови сошлись на переносице. Меня затопило неутолимое желание ощутить губы вожака на своих губах. Дыхание сбилось, вдруг все стало неважно, ушли все проблемы на второй план. Подалась навстречу, обхватила затылок Одди руками и ощутила вкус желанных губ. От этого прикосновения закружилась голова. Его губы властно завладели моими губами, лишили разума, воли. Крепкие руки сжали мою талию с такой силой, что казалось еще немного и закончится кислород. Я полностью отдалась в его власть. Ноги стали ватными, внутренности стянуло жгутом, не понимала, что со мной творилось, не знала, как себя вести, но почему-то растворилась в этих ощущениях.

Одди на миг отстранился от меня, ошарашено глядел в глаза, пытался осознать происходящее. Ведь природа устроила так, что людей не притягивало к хищникам, обычно женщины рядом с волками чувствовали страх и отвращение. Но это если верить словам мамы. Однако я была иной. Я такая же, как и он, в моих венах текла волчья кровь. Может, поэтому меня и не привлекали все это время человеческие мужчины? Я ждала своего волка? Неужели во мне больше от зверя, чем от человека? Не хотелось об этом думать, отогнала от себя ненужные мысли. Одди языком прошелся по моим губам, слегка раздвигая, проникая внутрь. Наши языки вновь встретились, знакомились, сплетались, ласкали друг друга, вызывая дикое желание, разжигая страсть. Я пальцами сминала волосы Одди, неосознанно прильнула сильнее, ощутив степень возбуждения этого мужчины. В его глазах полыхал дьявольский огонь. Оборотень расшнуровал корсет на моем платье и оголил грудь, а потом резко отдернул руку и зарычал. Одди обжег ладонь, случайно прикоснувшись к цепочке на моей шее. Серебро — слабость волков. Наваждение развеялось. Я будто очнулась от сна, резко прикрылась, пытаясь угомонить колотящееся сердце. Всевышний! Что это было? Я собиралась лишиться невинности с неизвестным мужчиной посреди леса? Схватилась за голову, пытаясь понять, что на меня нашло.

— Серебро и янтарный камень? — процедил сквозь стиснутые зубы Одди.

Он успел увидеть кулон, который мы купили с мамой. Янтарь усмирял зверя, поэтому я носила этот амулет.

— Ты в курсе про наши слабости? — насторожился он.

— Волк, я знаю о вас достаточно. Боишься, что воспользуюсь знаниями и всажу в твое сердце серебро? — усмехнулась, пытаясь унять дрожь.

— Ты сделала это специально? Затуманила мне разум лаской… Надеялась нанести удар, когда я меньше всего это ждал? Очень умно. Я теперь с тебя глаз не сведу. Тебе не одурачить меня и не сбежать, даже не надейся, — проговорил он так свирепо, что у меня мурашки поползли вдоль позвоночника.

В его глазах отразился лед, на скулах желваки заходили. Оборотень решил, что я хотела его одурачить, но это было не так. Я на самом деле ощутила к нему неведомое влечение. Почему-то рядом с ним сердце сбивалось с ритма. Воспоминание о нашем поцелуе будоражило кровь.

— Что вы делаете на юге? — выдохнула я.

— Тебя это не касается, — ледяным тоном ответил он.

Его гневный взгляд пробрал до костей. Мы больше не разговаривали, держались друг от друга на расстоянии. Когда остальные оборотни вернулись, мы двинулись в путь. Я плелась позади мужчин и проклинала их. В платье путешествовать неудобно, постоянно цеплялась за сучья. В голове пульсировала лишь одна мысль — бежать! Подошли к огромной скалистой горе. Мужчины ловко вскарабкались на вершину, а я осталась внизу. Уперла руки в бока и нахмурилась.

— Эй! Волки! Я не умею так, как вы, — возмутилась, а потом промелькнула шальная мысль.

Может, это шанс? Пока они на вершине, постараюсь убежать! Приподняла платье, оголив ноги, развернулась и побежала. Услышала позади себя ругань Одди и смех остальных. Дорогу домой знала, поэтому уверено держала курс в нужную сторону. Услышала тяжелое дыхание преследователя, улавливала ритм его сильного сердца. Обернулась, Одди гнался за мной, но был еще далеко. Ничего не понимала… Уловить биение сердца другого существа на таком большом расстоянии невозможно. Или оборотни так умеют?

Адреналин стучал в висках, на губах непроизвольно появилась улыбка. Я получала удовольствие от происходящего. Это точно не я! Не мои эмоции. Будто в одном теле два хозяина. Что там мама рассказывала про внутреннего зверя? Как он выглядит? Имеет ли собственные мысли? Как с ним справится и не потерять себя? Может, спросить об этом тех, кто в этом хорошо разбирается? Например, Одди? Он же сказал, что имеет полную власть над зверем. Глупо! Вожак не станет меня обучать, он уничтожит, потому что полукровкам нет места в этом мире.

Буквально кожей ощутила Одди за своей спиной. В тот же миг оборотень сбил меня с ног, и я кубарем покатилась по траве. Поморщилась от боли, ведь стесала кожу на ладонях и коленях. Лежала и не шевелилась, пыталась перевести дух. Одди быстр и силен. Действительно, не так-то просто сбежать. Значит, нужно выбрать подходящий момент.

— Поднимайся! — процедил он сквозь стиснутые зубы. — У нас нет времени на детские игры. В следующий раз, если попытаешься сбежать, я тебя убью. Уясни это.

Я попала в плен янтарных глаз, смотрела зачарованно на этого мужчину. Цвет его глаз изменился — это говорило о том, что в данный момент им правила звериная сущность. Было в его взгляде что-то особенное. Будто лед и пламя соединились в одной личности. Суровый вожак, но в тоже время он умел быть нежным. Я верила его угрозам, не сомневалась в том, что в следующий раз он перегрызет мне глотку, но почему-то меня это не пугало. Одди протянул мне руку, а я удивленно захлопала ресничками. Вложила свою руку в широкую ладонь. Одним рывком Одди поставил меня на ноги.

— Мелисса, не забывай, что я — зверь. Своими играми ты пробуждаешь во мне темную сторону. Да, я умею контролировать себя, но если зверь вырвется на свободу, ты умрешь медленной мучительной смертью. Не провоцируй! — ледяным тоном проговорил он, сжав кулаки до хруста.

Зажмурился на миг, а когда распахнул веки, его зрачки снова приняли черный цвет. Когда вернулись к скале, оборотни залились смехом.

— Актазар, ты проиграл спор. Мы же говорили, что наш брат ее не съест, — хохотнул Хэри, но встретив гневный взгляд вожака, поежился.

— Это потому что сейчас день. Ночью он бы принял облик волка и разорвал девчонку на части, — обиженно проговорил Актазар, а у меня холодок пробежался по спине.

Одди молча обхватил мою талию сильными руками, а меня бросило в жар. Его прикосновения возбуждали. Сердце предательски затрепетало. Вожак поднял меня, а Хэри, ухватив за руки, подтянул на выступ. Оборотни помогли мне забраться на вершину горы, а потом спуститься с обратной стороны. Я их сильно задерживала.

— Зачем она нам? — возмутился Актазар. — В стаю ее все равно не примут. Тебе ли не знать, что укушенные опасны. Нам все равно придется рано или поздно от нее избавиться. Уж лучше сейчас, а то только время теряем из-за этой девчонки.

— Потому что я так сказал! Она идет с нами и точка! — рявкнул Одди, бросив на Актазара испепеляющий взгляд.

Я каждой клеточкой уловила странную невидимую силу, исходящую от вожака, она буквально окутала с ног до головы, лишала воли, неприятно давила. Актазар сопротивлялся этому натиску, но все же отвел взгляд в сторону и склонил голову перед Одди. Я вдруг осознала, что стая — это единый организм. Между оборотнями устанавливалась связь, они не могли существовать поодиночке, сбивались в группы. Подчинялись не только тому, кто был физически сильнее, но и тому, кто умел одним взглядом поставить на колени. Одди являлся лидером, они его уважали, слушались, а в те моменты, когда были не согласны с вожаком, не могли противостоять его силе, он взглядом порабощал их, спутывал мысли. Волки ведь могли напасть на него разом и уничтожить, но не делали этого, и теперь я понимала почему… Ведь тоже уловила удушающую силу вожака. Неужели я начала меняться? Превращаюсь в волка? Почувствовала, что моя жизнь висит на волоске. Надо сбежать от них до того, как стану волчицей.

— Одди, да что на тебя нашло? Брат! Ты же никогда не использовал на нас свою силу порабощения. Мы же все конфликты всегда решали так, как это делают люди! С каких это пор ты стал жить по законам зверей? — обиженно проговорил Хэри, сложив руки на груди.

— Эта девчонка дурно на тебя влияет! — хмыкнул Актазар. — Ты ее защищаешь так, будто она твоя волчица.

— Заткнитесь, — рявкнул Одди. — Хватит болтать! Нам нужно попасть в деревню до наступления ночи. Так что в путь.

— Да мы уже были бы в таверне, если бы не укушенная, — заявил Рейн, но поймав убийственный взгляд вожака, вздохнул и отвернулся.

Мне тоже стало любопытно, почему вожак сохранил мне жизнь. Вспомнила, с какой жадностью он меня целовал. Скорее всего, он просто давно без женщины, соскучился по ласке, вот и оставил меня, чтобы перед тем как убить, удовлетворить свое желание. А что? Тогда все сходится. Мама не раз говорила о том, что волки использовали женщин для утех. Теперь понятно для чего держит меня рядом. Мы добрались до поляны, где паслись лошади. Я наморщила нос, насчитав всего четверых скакунов.

— Ты поедешь со мной, — проговорил Одди, запрыгнув на черного коня.

Вожак протянул мне руку. Я нерешительно вложила свою руку в его ладонь. Одди ловко подтянул меня к себе. Мы двинулись в путь. У меня мурашки бегали по телу, чувствовала горячую ладонь оборотня на своих ребрах, и дух захватывало. Альфа придерживал меня, чтобы я не свалилась с коня. У меня в висках стучало от этой близости, мечтала, чтобы наш путь никогда не закончился.

Когда солнце спряталось за горизонтом, мы добрались до таверны. Одди спрыгнул с лошади и помог мне спуститься. Я посмотрела на свое разорванное платье. Выглядела как неряшливая замарашка, но было плевать. Все, что меня заботило — это странное состояние организма. Меня лихорадило. Прислонила ладонь ко лбу. У меня явно повысилась температура. Неужели началось? Сколько у меня еще есть времени? Когда сменю ипостась? Голова шла кругом.

Одди договаривался с трактирщиком о ночлеге. Бросил на стол несколько золотых монет. Я заметила, как у Актазара зрачки стали янтарными, его дыхание сбилось, он не сводил голодного взгляда с присутствующих людей. Хэри ткнул его локтем в бок и зашипел:

— Соберись! Держи в узде своего зверя. Не хватало еще, чтобы ты тут всех загрыз.

Стоило только представить себе эту картину, как тошнота подкатила к горлу. Актазар зажмурился, на скулах желваки заходили, когда он распахнул веки, то вернулся золотисто-карий цвет. Одди кивнул нам, и мы направились за ним. Трактирщик проводил нас к свободному столу, который стоял в укромном углу и был скрыт от любопытных глаз посетителей. Мужчины пропустили меня к окну. Одди сел рядом, будто пытался огородить от остальных. Девушка принесла нам похлебку и свежеиспеченный ароматный хлеб. У меня рот наполнился слюной, я была очень голодна. От моего внимания не ускользнуло то, какими хищными взглядами одарили мужчины дочку трактирщика.

— Даже не думайте, — процедил сквозь стиснутые зубы Одди. — Никто не должен знать о том, что мы пересекли границу. Держите свои желания в узде!

— Дай хоть помечтать, — хмыкнул Актазар. — Мы без женщин уже давно. Если нельзя с местными… Может, пусть эта отработает еду, — хищно оскалился он, кивнув в мою сторону, а Одди со всей силой треснул кулаком по столу.

— Только притронься к ней, разорву на части, — рявкнул вожак.

Актазар сложил руки на груди, и на его губах заиграла улыбка.

— Так-так! Мне теперь все ясно. Наш вожак втрескался в укушенную. Вот потеха-то! Я специально вывел тебя на эмоции, хотел проверить свою теорию. Мне эта девка даром не нужна, я потерплю. К тому же, на западе есть таверна с безотказными девицами. Они хоть и заметили, что мы необычные мужчины, все равно не поняли, кто мы есть на самом деле. Уже жду не дождусь, когда попадем на запад.

— Актазар, ты лукавишь. Говоришь, что эта девка не нужна, а сам с нее весь день глаз не сводишь, — усмехнулся Хэри, а Одди заметно напрягся.

— Ладно, признаюсь. Мне не дает покоя мысль, почему я укусил ее за ногу, ведь обычно вгрызаюсь сразу в глотку? Почему мой зверь повел себя так странно? Вы же знаете, что я не могу его контролировать. Пытаюсь вспомнить, что чувствовал в тот момент, но не получается. Что-то с этой девчонкой явно не так, — заявил Актазар, сканируя меня взглядом.

Я потупила взгляд и сделала вид, что ем, но кусок в горло не лез.

— Актазар, у тебя помутнение рассудка? Какая к черту любовь? Наша мама против насилия, она расстроится, если узнает, что мы ведем себя как дикие звери. Мелисса не виновата в том, что ты не умеешь контролировать зверя. Это ты ее укусил, из-за тебя она лишилась возможности нормально жить. Мы в ответе за то, что произошло. Доберемся до стаи, мама подскажет нам, что с ней делать. Найдем правильное решение. Убить всегда успеем.

— Одди прав. Раз мы отдаем предпочтение своей человеческой половине, то должны вести себя так, как люди, ну или почти так же, как они. Желтую змею мы нашли для мамы, теперь осталось поскорее вернуться и не привлечь к себе внимания жителей, — проговорил Рейн.

— А у меня еще вопрос… — нахмурился Актазар. — Куда мы денем на ночь девчонку? Поселим в отдельную комнату? Она тогда сбежит и предупредит всех о том, кто явился на землю людей.

— Я буду ночевать вместе с Одди, — заявила, гордо вздернув подбородок.

Вожак подавился похлебкой, удивленно посмотрел на меня.

— Почему именно с ним? — хохотнул Актазар, вскинув брови. — У тебя четверо на выбор, а ты отдала предпочтение вожаку.

— Из всех вас он единственный, кто не желает мне смерти. Ему я больше доверяю. Может, даже отблагодарю его за спасение и ужин. А вы тихо ему завидуйте, — заявила, заметив злость, промелькнувшую во взглядах оборотней.

Зачем я нарывалась? Что-то подсказывало мне, что эти волки мне ничего не сделают. Я чувствовала приток силы, и казалось, что смогу одолеть любого врага. Ощущала, как по венам тягучей массой неслась кровь, обжигала. Что-то во мне менялось. Зверь пробуждался, готовился к долгожданной свободе.

Одди одарил меня таким убийственным взглядом, что мне стало дурно.

— Прикуси язык и сиди молча, — зарычал он на меня. — Иначе дождешься того, что мы по очереди тебя…

Я судорожно сглотнула, осознала, что это не пустые угрозы. Снова будто пелена спала с глаз. Проклятье! Что творю? Это же волки! Я с ума сошла? Зачем провоцирую их?

Отвернулась к окну, обхватила себя руками, пытаясь согреться. Меня трясло, бросало то в жар, то в холод. Оборотни перестали обращать на меня внимание, смотрели на карту, прокладывали маршрут, потом шутили, общались, будто меня здесь и не было. Веки стали тяжелыми, начала проваливаться в сон. И когда казалось, что тьма уже взяла меня в свои объятия, кто-то грубо потряс меня за плечо.

— Поднимайся, — услышала голос Одди.

Зевнула и попыталась встать из-за стола. Ноги казались ватными, сил вообще не было. Оборотень выругался, взял меня под локоть и потащил к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Завел в комнату и запер дверь. Услышала звон цепей и попыталась сфокусировать взгляд. Что-то холодное и неприятное обвило мою щиколотку, и послышался щелчок. Я часто заморгала, заметила на ноге кандалы, нахмурилась.

— Ты это серьезно? Пристегнешь меня на ночь к кровати? — ужаснулась я.

Одди отвернулся от меня, расстегнул пуговицы на рубашке и снял вещи. Я любовалась его широкой спиной, крепким телосложением. Заметила шрамы на его лопатках, хотелось провести пальцами по отметинам и узнать, как он их получил. Что за странные мысли? Оборотень уступил мне мягкую постель, а сам вытянулся на полу, устроившись на одеяле.

— Ты меня боишься? — хмыкнула, сложив руки на груди.

Почувствовала новый приток сил, спать уже не хотелось. Одди лениво повернул голову в мою сторону, смотрел задумчиво. Мне стало не по себе от его пристального взгляда. Казалось, что он прикасался к душе, проникал под кожу.

— Я очень редко испытываю эту эмоцию. Пристегнул тебя, чтобы ты глупостей не натворила. Не хочу, чтобы из-за моего решения сохранить тебе жизнь, рухнуло перемирие между людьми и волками. Я дико устал, хочу отдохнуть, сделай милость, не доставай меня своей болтовней, — спокойно проговорил он и прикрыл веки.

У меня сон как рукой сняло. Лежала на кровати, слушала ровное дыхание оборотня. Перевернулась на бок и принялась рассматривать этого мужчину. Что в нем особенного? Почему из-за него мое сердце сбивается с ритма?

— Одди, ты спишь? — позвала его.

— Нет, — ответил он, не открывая глаз.

— Это больно? — прошептала, искусав губу от волнения.

— Что именно? — не понял он, посмотрел на меня уставшим взглядом.

— Оборачиваться в волка… — выдохнула, переплела пальцы, пощелкала костяшками.

— Глупая, — закатил он глаза. — Сменить ипостась проще простого. Это как надеть шубу. Появляется облик зверя, а человеческая сущность становится «изнанкой» и наоборот, когда ты видишь наше людское обличье, в это время звериная скрыта от глаз. Мы сами выбираем, какой стороной повернуться.

— Еще не понимаю, о каком внутреннем звере все время упоминают? — поинтересовалась, пытаясь до конца разобраться в том, что меня ждет.

Одди тяжело вздохнул и устало потер виски, а потом, собравшись с мыслями, ответил:

— Оборотни — это существа, которые умеют менять внешний облик. Однако наше проклятие в том, что внутри каждого из нас скрыта сущность зверя. Это когда на смену разуму приходят инстинкты, жажда крови и желание рвать всех на куски. Когда мы одержимы злобой, ненавистью, рыщем в поисках добычи, становимся агрессивными. И неважно, в каком облике находимся, звериная сущность может проявиться в любой момент, поэтому нас лучше не выводить, не провоцировать. Очень сложно вернуть ясность ума и мыслить здраво. Я быстро приглушаю в себе инстинкты, не позволяю зверю править. Актазар, к примеру, с трудом удерживает зверя. Стоит только учуять кровь, увидеть добычу и его разум отключается. Актазар знал, что нельзя нападать на людей, понимал, какие последствия будут, но зверь его вышел из-под контроля, поэтому мой сводный брат напал на тебя и укусил. Он сожалеет об этом, но ничего с собой поделать не может. На самом деле, очень сложно противостоять мощному зову природы, ведь жажда затапливает настолько, что ни о чем другом думать не можешь. Поэтому мы не оставляем в живых укушенных, ведь в полнолуние они теряют разум, превращаются в кровожадных зверей, которые уничтожают всех на своем пути. Разум человека находится во власти зверя в такие моменты.

— Значит, я тоже окажусь во власти зверя? Может, есть способ, как не потерять разум? — с надеждой проговорила.

Всевышний! Я же полукровка, значит, звериная часть способна проявляться не только в полнолуние, а в любое время суток.

— Зверь сильнее всего по ночам, когда мы меняем ипостась и превращаемся в волков. В такие моменты легче всего лишиться разума. Мы такими рождены, привыкли к своему проклятью, поэтому нам проще. Тебе же придется несладко. В полнолуние ты лишишься разума, как бы ни сопротивлялась этому, но я буду рядом, не позволю тебе причинить вред другим. Если мама найдет способ помочь, то мы сохраним тебе жизнь, а если нет… Увы, мне придется убить тебя, — честно ответил он.

Я понимала, что мне нельзя помочь, ведь я не относилась к укушенным, я — существо гораздо опаснее. Я — полукровка, рождена такой, а значит, нет противоядия. Если оборотни одержимы жаждой крови, то мне нельзя возвращаться домой. Ведь могу ненароком уничтожить свою семью! Холодок пробежался вдоль позвоночника. Я вдруг осознала, что у меня больше нет дома, некуда возвращаться, людям рядом со мной нельзя находиться. И среди волков мне нет места, потому что с ними опасно. Они не пощадят такую, как я. Где мой дом? Что же теперь делать? Паника накатила. Я схватилась за голову, дыхание сбилось, меня трясло как в лихорадке. Мама была права… Полукровки — это ни то, ни се. Мне теперь предстоит одиночество до конца дней? А если учесть, что оборотни очень долго живут, то я обречена скитаться по миру лет так триста, а то и пятьсот? Но я не хочу такую жизнь! Липкий мерзкий страх окутал душу, мне нечем было дышать. Одди уловил эту эмоцию, с шумом втянул в себя воздух. Его глаза стали янтарными, ведь зверя возбуждал страх жертвы. Но мне было плевать. Боялась я не его, а того, что могу попасть во власть своего зверя. Я уже вела себя не так, как обычно, возникали мысли, которые будто не мне принадлежали. Оборотень поднялся с пола и подошел ко мне, сел рядом и обнял. Я опешила от его действия, замерла, часто заморгала.

— Прекрати испытывать страх, — проговорил он, затаив дыхание. — У меня кровь закипает в жилах, когда улавливаю эту эмоцию. Будь на моем месте Актазар, он бы уже вцепился тебе в глотку.

— Я тебя не понимаю, — выдохнула, посмотрев в янтарные глаза.

Они пугали, но в тоже время очень притягивали, манили. Сердце билось о ребра. Я заскользила взглядом по губам вожака. Безумно хотелось, чтобы Одди меня поцеловал, однако он этого не сделал. Вожак прищурился, отстранился и нервно провел руками по волосам. Будто очнулся от сна.

— Я себя тоже не понимаю… Не могу тебя убить просто так, без причины. Наваждение какое-то. Чувствую невидимую связь, будто ты член моей стаи. А своих мы оберегаем и не уничтожаем. Чертовщина какая-то… Только вожаки улавливают невидимые нити. Я связан со своей стаей, они моя сила. Чем больше численность, тем могущественнее вожак. Если меня лишить стаи, то лишусь силы и умру.

— Если я правильно поняла из ваших разговоров, то Рейн и Хэри твои старшие братья? Актазар сводный? Почему Рейн и Хэри не вожаки, а ты? Как у вас выбирают лидера? Актазар младше всех, но является твоей бетой. Никак не разберусь в ваших законах и правилах, — сказала, посмотрев на Одди.

Решила воспользоваться моментом и вытянуть из него больше информации.

— Вожаками рождаются. Это те волчата, которые улавливают невидимую связь с остальными членами стаи. Они умеют одним взглядом лишить воли других, подчинить, поработить. Актазар родился с такой же способностью. В нем заключен дух вожака. Однако кто будет альфой, а кто бетой решает поединок двух волков. Тот, кто физически сильнее — становится альфой, а тот, кто чуть слабее — бетой. Я победил сводного брата в бою, поэтому он — бета. Он в любой момент может бросить мне вызов, победить и стать альфой. У меня небольшая стая. Состоит из двадцати волков. Мы живем на одной территории с главным вожаком. Эйнар самый могущественный из нас. Сильный воин, которому уже не одна сотня лет. Он мой названный отец. Этот волк воспитал меня и моих братьев, когда мы остались сиротами. Актазар его родной сын. Вот отец правит волками численностью в несколько тысяч особей. Его боятся и уважают. Однако я не всегда с ним согласен. В будущем хочу отделиться от его стаи и создать свою, потому что нескольким альфа-самцам становится тесно на одной территории.

— Смени ипостась. Хочу посмотреть на тебя, — попросила, слегка склонив голову на бок.

Сомневалась в том, что Одди выполнит мою просьбу. На удивление, он без слов обернулся в волка. Я зачарованно смотрела на могущественного зверя. Белоснежный, а вот морда и уши темно-серые. Не удержалась, протянула руку и погладила его по голове. У меня мурашки пробежали по телу, наслаждалась прикосновением к упругой плотной шерсти. Одди зарычал и оскалился, будто предупреждал о том, что позволила себе лишнее. Обхватила его голову руками и прижалась щекой к мягкой шерсти. Меня накрыла волна эмоций. Оборотень не пугал, наоборот, казался дорогим и родным. Проклятье! Неужели во мне все же говорила волчья кровь?

Одди приглушенно зарычал и вырвался из моих объятий, отошел в сторону, а потом снова принял облик человека. Сжал кулаки до хруста, на руках вены вздулись, в глазах отразилась злость.

— Ты снова пытаешься затуманить мой разум! Люди так не реагируют на оборотней! Они нас бояться, на дух не переносят. Что с тобой не так? Почему обняла волка? Ни капли страха, уловил лишь восхищение. Точно так же на оборотней реагировала женщина, которая воспитала меня и братьев… — Одди нахмурился, сканировал меня взглядом, подошел, схватил за руку, а потом прокусил мое запястье.

Я взвизгнула от боли. У вожака зрачки вновь стали янтарные, в глазах отразилось удивление, злость, ненависть. Он отпустил мою руку, вытер губы тыльной стороной ладони, схватился за голову и прислонился спиной к стене. Его задумчивость пугала меня. Неужели догадался о том, кто я?

— Вкус волчьей крови. Вот почему Актазар не вцепился тебе в глотку. Он учуял волчицу. Ты — полукровка. Проклятье! Только этого нам не хватало, — выдохнул он и бросил на меня гневный взгляд. — Ты знала о своем происхождении, не так ли?

— Если отвечу, что да, это что-то изменит? — гордо вскинула подбородок, сложила руки на груди.

Рана на запястье уже затянулась. Я поняла, что у меня регенерация стала как у оборотней. Я менялась на глазах. Сколько еще у меня есть времени прежде, чем обернусь в волка?

Одди подхватил меч и приставил острие к моему горлу. Холодный металл прикоснулся к коже, я поморщилась от неприятных ощущений.

— Это все меняет. Ты — существо намного опаснее, чем просто укушенный. Мне придется убить тебя, таковы законы, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Я смотрела в глаза своему палачу, но не испытывала страха. Что-то неведомое ранее заполняло вены, обжигало, сердце сбилось с ритма, и я ощутила приближение зверя. Он был готов вырваться в любую секунду… Слышала его мысли в своей голове. Так у этого существа есть разум? Или я схожу с ума?