Грубым даётся радость, нежным даётся печаль

Людмила Ивановна Проничкина, 2021

Степана перестала радовать жизнь после того, как отца сослали на рудники, а мать лесоповал. Когда любимая девушка вышла замуж, пока он служил в армии, а на работу в городе не взяли из-за нехватки образования, Был на грани ухода в мир иной. Но бывший уголовник, поведавший, какими способами выживают в тюрьме, вернуло интерес к жизни. Только теперь им руководила не любовь, а жажда подчинения себе других. В жены выбрал старую деву, робевшую перед ним. Когда появилась дочь, полюбившаяся всему селу за восторженный взгляд, с которым она встречала каждого селянина, Степан понял, что его час настал. Так как то, что было мило всем, находилось в полной его власти. Игра на любопытстве и умение подать всё в выгодном для него свете помогли добиться желаемого. Начав трудовой путь с тракториста, дошёл до начальника снабжения торфопредприятия. Радость теперь испытывал от страха, что он внушал. А единственная цель состояла в том, чтобы всеми правдами и неправдами удержать источник вдохновения возле себя.

Дочь

О ребёнке поразила весть,

Сына, чтоб понимал с полуслова,

Он, конечно, желал бы иметь,

Но боялся расхода большого.

И не ждал, что появиться дочь,

Даже радости не подав вида,

Из больницы ушёл тогда прочь,

На судьбу вновь проснулась обида.

Но когда на себе стал ловить

Взгляд такой, будто дочь обожала,

Перестало его тяготить

Всё постылое, что окружало.

Он, её гладя по волосам,

Видел взгляд, что восторгом светился,

И припомнил, как когда-то сам

С восхищением к жизни стремился.

Силуэт под дубом вспоминал,

Бередя сердце любовной болью,

О той девушке в память назвал

Появившуюся дочь Любовью.

Щекотал её, чтоб вызвать смех,

Улыбаясь от умиления,

Повторенья частые утех

Доводили до исступления.

Она сжаться пыталась в комок,

От щекотки пятки свои пряча,

А он власти чувствовал восторг

От её безудержного плача.

Ему было забавно смотреть,

Когда в ней исчезала весёлость,

Начинало лицо вдруг стареть,

Морщась, выражая безысходность.

Только рёв мог прекратить игру,

Когда мать из кухни приходила.

Объяснял, что палец на юлу,

Когда та вертелась, положила.

От тяжёлых, насущных забот

У кроватки её отвлекался.

Засмеётся или заревёт,

За ним выбор теперь оставался.

А когда он с ней шёл по селу,

Подходили посмотреть на дочку

Это было приятно ему,

Отыскал опоры будто точку.

Так как раньше привлекать не мог

Он к себе людское внимание.

А теперь вызывало восторг

Его маленькое создание.

Посмотреть хотели в глаза ей,

Где невиданное свечение,

Галактических словно огней

Приводило всех в изумление,

Говорили, будто из очей

Лучи сфер космических сияли,

И большое будущее ей

Долго живущие предрекали,

— Ничего особенного нет, —

Возражал отец на это строго, —

От такого взгляда ждать лишь бед,

Так как в нём соблазну слишком много.

Он считал, что его предаёт,

Когда смотрит словно обожая

На всех тех, кто мимо них идёт,

Будто взглядом вслед благословляя.

На него хотел, чтоб одного

Смотрела она с умилением,

И считала бы только его

Главным в жизни своей явлением.

На слова, что это божий дар,

Что она беззаветно всех любит,

Степан только тяжело вздыхал

И твердил, что время их рассудит.

Столько лет он признания ждёт,

Сделав на уважение ставку,

Но свалились любовь и почёт

На явившуюся в свет малявку.

Были тщетны попытки его,

Окружающим чтоб понравиться,

А она, не сделав ничего,

Во всеобщей любви купается.

Верил он, что если перейдёт

На него всё это внимание,

Жажду к творчеству вновь обретёт

И стать первым в труде желание.

А пока твердил дома, ворча,

Что не нравиться быть трактористом.

Имитировать стала шутя,

Его Любка голосом басистым.

Уставала за день тоже мать,

На строительстве трудясь сварщиком,

Настроение чтобы поднять,

Дочь скакала по полу зайчиком,

Кукарекать могла петушком,

Звонко лаять, прыгая, собачкой,

И плясать задорным пастушком.

Называл отец её чудачкой.

Конец ознакомительного фрагмента.