Грубым даётся радость, нежным даётся печаль

Людмила Ивановна Проничкина, 2021

Степана перестала радовать жизнь после того, как отца сослали на рудники, а мать лесоповал. Когда любимая девушка вышла замуж, пока он служил в армии, а на работу в городе не взяли из-за нехватки образования, Был на грани ухода в мир иной. Но бывший уголовник, поведавший, какими способами выживают в тюрьме, вернуло интерес к жизни. Только теперь им руководила не любовь, а жажда подчинения себе других. В жены выбрал старую деву, робевшую перед ним. Когда появилась дочь, полюбившаяся всему селу за восторженный взгляд, с которым она встречала каждого селянина, Степан понял, что его час настал. Так как то, что было мило всем, находилось в полной его власти. Игра на любопытстве и умение подать всё в выгодном для него свете помогли добиться желаемого. Начав трудовой путь с тракториста, дошёл до начальника снабжения торфопредприятия. Радость теперь испытывал от страха, что он внушал. А единственная цель состояла в том, чтобы всеми правдами и неправдами удержать источник вдохновения возле себя.

Разочарование

Мечтал стать Степан больше всего

Человеком на весь мир известным,

Но казалось, что стали его

Считать скучным и неинтересным.

Оказался на грани почти

Жизнью он разочарования.

Потерпели крах его мечты,

Мукой сделав существование.

Отторжение рождало злость,

От которой накалялись нервы

Не давая, как незваный гость,

Обрести сон до петухов первых.

Нарастала боль так, хоть умри,

Его внутренности все сжигая,

Распирая лавой изнутри,

Грозя хлынуть, всё с пути сметая.

Будучи на самом рубеже.

Где стираются бытия грани,

Перестал видеть почти уже

Смысл в дальнейшем существовании.

Растеряв все силы, как отец,

Притулившись к стойке в пивном баре,

Ощущая, что близок конец,

В пьяном с жизнью прощался угаре.

Выносить больше муки не мог,

Ему выход виделся лишь в смерти.

Подводить начал жизни итог,

И казалось, снуют вокруг черти.

Из весёлой, хмельной кутерьмы

Появившись, сел рядом за столик

Только что пришедший из тюрьмы

Ямской Генка, знатный уголовник.

Стопку водки выпив, он сказал:

— Что же, парень, совсем ты не весел?

Опрокинем давай-ка стакан

И запросит душа сразу песен!

Степан грустно сказал: — «Говорят,

Что встречать надо с хлебом и солью

Тех, кто выбиться в люди хотят.

Что ж нигде не встречают с любовью?

Не пускают даже на порог,

Отзываются всюду нелестно,

Преподать стараются урок,

На твоё указывая место.

Пробовал писать даже стихи,

В них немало вложил старания,

А теперь стыжусь той чепухи,

Не привлёкшей людей внимания

На задания возить хотел

Я в милиции группу захвата,

Закрепиться в Москве не сумел,

Так как школьного нет аттестата.

Я ведь думал, что, если страдал,

То воздастся потом мне сторицей,

Но себя ощущать теперь стал,

Не сумевшей взлететь в небо, птицей.

Глотать должен вековую пыль,

Насыпая горы торфяные,

Стала жизнь мне видеться, как быль,

И зовут уже миры иные!

Ямской вскрикнул: — «Выпей-ка полста,

А потом расскажешь, что случилось».

— Не гневил ничем ведь я Христа,

Почему же впал к нему в немилость?!

— Ты с вопросом если бы таким

К заключённым в тюрьме обратился,

Посчитали бы тебя больным,

Что умом от горя повредился.

Простаком себя не выставляй.

Говорят ведь: — «На бога надейся,

Но и сам, конечно, не плошай».

Лбом-то сильно об алтарь не бейся.

Не спешит на помощь к людям бог.

К нему сколько взывало у бездны,

И он разве кому-то помог?

Ходят только о нём лишь легенды.

А как именно выглядит бог,

Ведь никто доподлинно не знает,

Создавали образ кто как мог,

Суть лишь в том, что страдать призывает.

Разве он осчастливил кого?

Вот, к примеру Лазарь воскрешённый

Не от мира стал будто сего,

Так и жил от всего отрешённый.

Весть Марии Магдалине дал,

Воскресенья что чудо свершилось,

Но ведь мир другим так и не стал,

Ничего с тех пор не изменилось.

Лучше стало, что ли нам теперь?

Видим, что нет, глядя в историю.

Каждый должен зубами, как зверь,

Отгрызать себе территорию.

Как и раньше, добрый обречён

К сильным мира идти за милостью,

Кто сраженьем за власть увлечён

И пугает нрава строптивостью.

Я вот «Библию» всю прочитал,

Там работая в библиотеке,

Но не понял, что бог завещал:

Менять мир иль что-то в человеке?

По природе ведь каждый из нас

Слыть не хочет рабом иль тираном,

Пропустить не желает лишь шанс,

Не пропасть чтоб в мире это даром.

И всё с преданностью мы глядим

На тех, кто выше положением.

За них душу и жизнь отдадим,

Наградят если повышением.

Порой кажется мне, что псалмы,

Для преступника — самоучитель,

Ведь, как выйти сухим из воды,

Пример видит в них злобный мучитель.

Как иначе можно толковать,

То, что, звавшего нас к жизни светлой,

Хором требовали все распять,

Издеваясь при этом над жертвой?

Честно жить для них значит страшней,

Чем с разбойником за углом встреча,

И того казнить было важней,

О приходе чьём вещал Предтеча.

Если бы не настоял народ,

То распят бы злодей был Варавва,

Но кричали все: — «Пускай живёт!

Над Христом пусть свершится расправа!»

«Люд, не ведавший, что он творил»,

Со слов, их простившего, Иисуса,

Тут Иуду во всём обвинил,

Заклеймив, как продажного труса.

И две тысячи лет уж о нём

Говорят все, как о предателе,

А другие вроде ни при чём,

Рядом были, как наблюдатели.

Что нам может внушить такой бог,

Что был жалок и слаб перед казнью?

Бунтовать чтобы никто не мог,

А иначе будешь смешан с грязью,

Он беспомощностью ведь своей

Перед тем, что на него свалилось,

Убедить сумел только людей,

Ни к чему что искать справедливость.

Что имущих власть лучше не злить,

Чтоб позор не случился с тобою.

Коль захочешь что-то изменить,

То раздавлен ты будешь толпою.

Обращаться не смел чтобы в суд,

Даже если и душит обида,

Так как там за Иуду сочтут,

Доведут стыдом до суицида,

Мы за бога приняли Христа,

С кем несчастье большое случилось,

И с тех пор настигать участь та

Начала борцов за справедливость.

Этой казнью бога на кресте

Стали людям внушать смирение,

И пугают отныне везде,

Погасить чтоб толпы волнение.

Тому богу молится пока,

Что не смог спасти своего сына,

Слабых будут распинать всегда,

А править миром — грубая сила.

Об Иисусе написано книг

Больше, чем о ком другом на свете.

Но никто так суть и не постиг:

Зачем принял страдания эти?

Не спасает несчастных господь,

Только души погибших в мученьях

В рай небесный к себе он берёт.

И об этом все его ученья:

Когда вынесешь столько ты мук,

Что и жить уж будет неохота,

Лишь тогда разомкнётся бед круг,

Пропуская в райские ворота.

Нет в ученье выхода таком

Не даёт оно шанса герою,

А велит быть послушным рабом,

Не дающим отпор злу и горю.

Никогда людей не приведёт

В жизнь счастливую Евангелие,

Лишь один совет оно даёт,

Что воздастся всем за терпение.

Чтобы искать никто не хотел,

На Земле живя, справедливости,

Ведь Христос терпел и нам велел,

И в раю он окажет милости.

Может только дать мудрый совет,

Как нам праведно жить, эта книга,

Но как выжить — ответа в ней нет.

В том есть — главная её интрига.

Если бы в тюрьме сказал, что бог

Покарает тех, кто обижает,

То тебе устроили б подвох,

Понял, чтоб, что он не защищает.

Перебил Степан: — «Как же тогда

Выживают там осуждённые?»

— Сила грубая в цене всегда,

Правят бал, где люди прожжённые.

Жизнь и тело идут, как товар,

Там, где средств нет к существованию,

Если только в чём-то оплошал,

Сейчас же подвергнут взысканию.

Проявлять нельзя там доброту,

За наивность сочтут и за слабость,

Примут за глупость и простоту.

К оскорблённым проявишь коль жалость.

Перестанут вовсе уважать,

Добр и вежлив коль будешь со всеми,

Просить станут принести-подать

Да ещё заправить их постели.

Прекратишь опускаться на дно,

К обижаемым вытравив жалость,

Должен с сильными быть за одно,

Чтоб придать своей личности важность.

Надо зубы показывать там,

Что боишься, не подавать виду,

А чтоб видели, что глотку сам

Ты порвёшь любому за обиду.

Коль находится рядом с тобой

Человек, по параметрам равный,

Расклад чести не придаст такой,

Нужно, чтоб ты в альянсе был главный.

С уважением будут встречать,

Когда кто-то тебе покорится.

И почтенья не придётся ждать,

Никто если тебя не боится,

По законам волчьим выживать

Научиться пришлось заключённым.

Наловчились хвосты поджимать

Перед силой иль словом мудрёным.

Опускают чем ниже хвосты

Волки при твоём появлении,

Поднимаешься тем выше ты

В окружающих общем мнении.

Возразил Степан: — «Отпор не дашь,

Не имея ни силы, ни роста?»

— Научиться надо входить в раж

Или брать на понт задиру просто.

Не тот, кто физически сильней,

Добивается победы в драке,

А кто рвёт всё в ярости своей

Под стать бешенством больной собаке,

Перед боем кто, может свинцом,

Наливаться от звериной злости,

Устоит тот перед молодцом,

Что и вдвое превосходит в мощи.

Взять не только силой можно верх,

Спесь сбивают насмешкой колючей.

Рассмешить удалось кому всех,

Про того говорят, что везучий.

Приём этот в цене там большой

Лишить чтобы соперника фарса,

В ситуации должен смешной

На честном народе оказаться.

Например, решил выставить ты

Перед всеми себя полубогом,

А тут я сшибаю все панты

Неудобным вопросом с подвохом:

— «Не твоя ли это, Стёпа, мать

На газоне спит пивного бара?»

И тебе уж нечего сказать,

От стыда лишишься речи дара.

Уметь нужно наносить удар,

На плаву чтоб всегда оставаться.

Остроту слова ценят, как дар,

Точно так же, как уменье драться,

Когда с толку сбивает ответ

Пристающего к тебе задиру,

Поднимешь свой авторитет,

Слова меткого показав силу.

Если смог кого-то свергнуть ты

С пьедестала удачной насмешкой,

Забирай правления бразды,

Поднимайся во власти, не мешкай.

Результатов чтоб достичь больших

И успех иметь феерический,

Недостаточно сил лишь своих,

Нужен донор энергетический.

Есть энергии нашей предел,

Исчезает незаметно быстро,

И остаться можно не у дел,

Распыляя её бескорыстно.

Если даже в миру ты слывёшь

Всемогущим, как Великий Будда,

Силы ты у народа берёшь,

Не приходят они ниоткуда.

Кто других захотел превзойти,

Небывалых успехов добиться,

Сил источник должен в тех найти,

Кто его любит или боится.

Всего лучше любовь разбудить

И энергию черпать из страсти.

Но не просто партнёра любить

И его волю держать во власти.

Остаётся навязывать власть

Человеческой душе нетленной,

Чтобы чувствовать, что тебе часть

Мировой принадлежит вселенной.

Тот, кто власть имеет над другим,

Даже внешне преображается,

И уже кажется, что над ним

Нимб величия водружается.

— Как же можно людей убедить

Поступить в моё подчинение?

— Если сможешь науку постичь

Твоих желаний им внушения.

Много книг придётся изучить,

Приводить чтоб веские доводы,

И в вечернюю школу ходить,

Легко ум развить, пока молоды.

А ещё надо создать семью

Для солидности обязательно,

Смотреть станут на личность твою

Уважительно и внимательно.