Кошачий бог

Людмила Захарова, 2018

Вторая книга антиутопии «Кошачий бог» в жанре климатической фантастики (cli-fi) о последствиях глобального потепления и верных котиках. Искусственный разум изменил вектор падения во времени главных героев первой части, герои увидели предысторию появления в СССР науки вирусологии, освоили возвратную телепортацию в прошлое. Но что-то пошло не так… Конец света наступил, но не так, как мы себе представляем.

3 глава Белый человек

Улька прислушивалась к голосам на высоком берегу, но слов не разобрать. Надо ждать вечера. Она рассеянно гладила кошек, внезапно они ощерились, зашипели дружно. Из воды вышел к ним очень высокий и удивительно стройный мужчина с короткой седой щетиной на молодом лице, обритый и всё равно седой. Он был совсем голым и с очень белой кожей. Уля потянулась за платьем, но не достала его, прикрылась краем подстилки. Удивительно среди лета увидеть человека без тени загара, тем более нагого. Он не разглядывал ее, а присел в отдалении, протянув открытые ладони кошкам, они нехотя и осторожно потянули воздух, тукнув лапой пару раз, одобрили знакомство, лизнув руку незнакомца.

Они оба молчали, прислушиваясь к шуму на проселочной дороге, словно понимая мысли друг друга. Странный человек показал жест — от винта и указал направление ухода. Она безропотно последовала за ним, забыв, что она тоже совсем голая. Кошки пытались пробираться за ними краем берега, перескакивая по стволам и веткам, но начались заросли камыша, и они потерялись из вида. Улька не боялась незнакомца, она нутром почувствовала угрозу с берега. А невозмутимый человек, видно, не мог понять — где он, куда он попал. Может быть, планер разбился, а он выплыл, потому и голый, — предположила она.

Заиленное дно было противным, становилось всё глубже, она остановилась, а высокий человек уходил. Она не могла крикнуть, страх быть обнаруженной лишил ее голоса. Она стояла и дрожала в воде, а в закатном солнце почти растаял загадочный силуэт. Надо выбираться на более твердое дно, а там что уж получится. Возможно, от потрясений ей всё примерещилось. Всё, кроме гула моторов на заброшенной дороге к дачам начальников. Что им надо от глупой девушки, чтобы устраивать облаву на нее? Осторожно отводя стебли высоченного камыша, рука наткнулась на твердое, Ульяна не сразу посмотрела, здесь топляки не редкость. Мужчина (уже в белом комбинезоне) подал ей руку, чтобы она смогла подняться на выпуклую лодку или плот. Это и не дерево и не железо, а что-то шероховатое и нескользкое под ногами.

Уля присела, обняв колени, продрогла она основательно и прочувствовала голод. Она только не понимала, как она могла не взять с собой одежду, шла как завороженная за ним. Сдвинулась крышка люка, открыв вход в загадочную пещеру, мерцающую светлячками. Незнакомец соскользнул в него и вытянул руки вверх, чтобы принять ее. Она спустила ноги и никак не решалась спрыгнуть в неизвестность, но что-то столкнуло ее вниз, люк плавно закрылся.

Она стояла перед мужчиной, едва доставая ему до груди. Он потрогал ее спутанные волосы, потеребил меж пальцев, удивляясь количеству, длине, цвету… Он слегка подтолкнул ее на кругляшок в полу, сверху и снизу нечто стало обволакивать девушку, словно сухим теплом. Меньше минуты понадобилось, чтобы она оказалась одетой в облегающий комбинезон, с высушенными и распутанными косами. Вот теперь он посмотрел ей в глаза, всё еще не решаясь заговорить, указал на кресло, их всего-то было два. Он надел ей на голову ободок, откинув назад косы, затем протянул руку вверх и привычным движением включил свои наушники.

— Где мы? — спросил он.

— Я не знаю, — растерялась она, глядя на хозяина чудесной подводной лодки.

— Ты — кто? Это место беды?

— Александра… Это Бор, Серебряный.

— Уля-Улька-Ульяна, это планета Александра?

— Нет, это планета Земля, — опешила девушка.

— Этого не может быть, на моих глазах Земля погибла. И я не сумасшедший. Какой век и год, и по какому исчислению?

— Тридцать второй год… А какие бывают исчисления? Нас этому в школе не учили.

— Такой маленький возраст у тезки? Забавно. Я и смотрю, что жители очень молодые, не знают — как противостоять злу. Что за свет был всю ночь из категории опасного горения?

— Это мой дом сгорел, хутор…

Она заплакала.

— Дом опасный, если сгорел.

— Обычный, деревянный…

— Разве можно жечь древесину? У вас избыток кислорода? — помолчав, добавил: — И воды… Живая юная планета! Вот это находка!

Первый разведлет включил постоянный сигнал ИРке, рассылая координаты перехода в новое измерение. На экране мелькали цифровые отчеты о составляющих элементах нежданной находки, они подозрительно совпадали с данными из старой учебной базы. Только притяжение здесь было сильнее, аппарат с трудом отклеился от дна. Он выбирал место для поселения, напрочь забыв о девушке, пока она не вскрикнула, увидев с высоты покидаемое место и Саньку на берегу с подзорной трубой.

— Мы что, летим?

— Нет, поднимаемся, а что случилось? Я так понял, что тебе здесь было страшно, надо осмотреться, зафиксировать ландшафт на карте. А это что за городок?

Ульяна вгляделась в экран, однажды она была в кино и поняла, что это просто изображение, но только на стекле.

— Это столица нашей Родины — Москва.

ИРка запрашивала оценку территории пригодной для жизни. Он включил открытую трансляцию поступающих данных.

— Я слышал о мегаполисе Москва, но это было тысячу лет назад… Что ты мне посоветуешь, где бы ты хотела жить?

— Я хотела уехать в Сибирь, в глухую тайгу, где нас никто не найдет, но у меня нет документов и денег, и шубы тоже нет…

— Как много совпадений… — задумался человек, не отрываясь от мельтешения цифр. — Такая юная планета! Тридцать второй год, а интеллект вполне восприимчивый, то есть обучаемый. Живой… Каменный век, миллионы лет, пещерный человек — чушь, а не история. Ты знаешь, как ты появилась к жизни?

— Как? — удивилась вопросу Улька. — Как все — родилась на свет, мне скоро семнадцать, мы хотели поступать в университет вместе с Санькой. Это мой муж, — поспешила она добавить.

— И партнерство у вас называется по старому стилю… Занятно. И что же мешает вам, что за действия происходили с шумом и криками? Почему вы прятались?

— Моих убили, — она вновь захлюпала носом.

— Что значит — убили?

— Всех уже убили, я сирота теперь. А если найдут, то отправят в лагерь, как детей врагов народа отправляют!

— Стоп! Неужели я тебя правильно понял? Принудительное отключение от источников жизни.

— Ты странно выражаешься, ты иностранец, шпион? Нас тогда расстреляют из пушки, если заметят самолет отряды ПВО.

— Я тоже не очень понимаю твои выражения. Я разведлет, меня так зовут. Иногда «Первый» — это мой служебный позывной, а для домашних я был малыш, вероятно, они погибли вместе с Землей. Нас никто не видит, мы уже слишком высоко.

— Ты очень глупый шпион, но добрый, я чувствую. А мы тебя видели в телескоп, Санька назвал тебя блуждающей звездой, сказочной. Почему у тебя нет имени, как у всех людей?

— Зачем имя? Есть работа, ДНК-метка опознавательная, что дает имя, Уля-Улька-Ульяна? Просто обозначение объекту? Я забываю, что у вас совсем детское развитие цивилизации. Я тоже всё вижу, понимаю, слышу на больших расстояниях, поэтому нужны заглушки, чтобы разговаривать с одним объектом.

— Ну почему объектом ты называешь живого человека, девушку? На каком языке ты говоришь?

— На любом. Спрошу проще, где есть безопасные места без шумных пыльных дикарей? Это там, куда ты хотела уехать? Можешь показать вектор на карте?

Улька присмотрелась к быстро возникающему рисунку рельефа, сориентировалась, ткнула пальцем.

— Нет-нет, никогда не прикасайся к приборам, они бесконтактные!

— Какие-какие?

— Неважно, я тебя всему научу. Вот, проглоти капсулу, совсем оголодала, это не полезно для живого организма. Я очень рад, что есть человеки, есть жизнь. Вода — в подлокотнике кнопочка, видишь, коснись ее пальчиком, только не сильно.

Соломинка выросла до уровня рта, изогнувшись, коснулась губ девушки.

— Хочешь пить — пей, приборы реагирует на твои потребности автоматически. Это относится ко всем естественным потребностям. Я сутками не вылезаю из этого кресла, всё предусмотрено.

— Я поняла, — смутилась девушка, — всё как в сказках по «щучьему хотению…»

Рисунок карты на стекле менялся, стремительно увеличивалось изображение.

— Мы падаем?

Ульяна отпрянула от экрана.

— Не волнуйся, я увеличиваю изображение, как в телескопе или бинокле, чтобы рассмотреть место. Тебе что-то приглянулось? Вот здесь?!

На карте загорелся светлячок и изображение замерло. Первый разведлет уже выбрал точку для базы, она почти совпадала с прежними координатами Академгородка, передал шифрованной строкой искусственному разуму свое недоумение, что время повернулось вспять.

4 глава ИРум

«Время вспять повернуться не может. Это измерительное понятие само по себе просто не существует. Существуют циклы биологические, космические, разные. Вселенная в движении, как любая жизнь. Еще есть вопросы? Искусственный разум в действии». — Бегущая строка замигала в ожидании.

— ИРка, — ответил голосом Первый, — разрешаешь выход и размещение для встречи базы.

— Искусственный Разум, пожалуйста, называйте меня «ИРум», Искусственный разум конфигурации Альфа ведет Главного конструктора. Командир сам будет принимать решение о местах для поселения.

— О, Господи, как долго я проспал на даче у бабули… — охнул первый разведлет.

— Нет понятия «долго», задача аннулирована.

— Задание: доложить о живых и мертвых, что с бабулей, дедом?

— Мертвых нет, они еще не родились, бабуля пока не планируется, нет партнеров.

— А я… живой? — опешил разведлет.

— Сканирование показывает, что отклонений в жизнеобеспечении нет. Не принимай меня за дурака, ИРум знает — как шутить. На этом цикле их быть еще не может, они остались там. Рядом с тобой живая натура без опознавательной метки и доступа. Она умеет добывать пищу, по внешним параметрам жизнеспособна, а по внутренним — скоро подарит жизнь.

— Как скоро Ульяна ( ИРум, это и будет меткой натуры без доступа) подарит жизнь и кому?

— Цикл развития оплодотворенной клетки до рождения составляет сорок недель или девять месяцев. Твоя задача оберегать, сохранить новую жизнь, которую «дарят» миру.

— Благодарю, брат…

— Появилась связь с Главным, ИРум отключается от вещания. Благодарю за неосознанно названного «брата».

Цифры продолжали скакать, выстраиваться на экране. Кто я тогда, если моя бабуля еще не родилась? Призрак? Фантом? Но девушка разглядывала меня, как мужчину, значит, я всё-таки человек. А батя? Его тоже еще не должно быть… Он повернулся к Ульяне.

— Я человек?

— Разумеется, человек, только очень бледный и худой. Ты жил в подземелье, солнца не видел, шпион?

— Значит, я живой человек. Это уже хорошо. Солнца становилось всё меньше и меньше, планета наша угасала, мы едва не погибли, но вот как-то спаслись расчетами искусственного разума, это их голоса я иногда включаю вслух.

— Ты не шпион? Ты артист? Ты разговаривал и отвечал себе, это же ненормально, так? — осмелела Уля.

— Категория шпиона? Его функции? Почему ты меня так называешь?

— Так всех называют. Шпионы хотят разрушить наш строй, поэтому их ловят все и убивают. Часто по ошибке. Я не знаю функции, только математические и то плохо, вот Санька…

— Погоди с Санькой, вопрос был иначе поставлен. Я — живой человек со всеми человеческими потребностями? Здесь нужно будет добывать натуральную пищу, остерегаться контактов с теми, кто способен противоестественно отключить от жизнеобеспечения? Я правильно тебя понял?

— Правильно… слышишь выстрелы? Это кого-то убивают! А не отключают…

Ульяна вновь зарыдала, закрыла лицо руками, вздрагивая всем телом. Разведлет не очень хорошо ее понял, снял наушники. Он не знал такой болезни, когда человек трясется и пищит, лицо краснеет, пухнет, мокнет, источником потери жидкости являются глаза. Но ИРум не нашел вирусов, она вполне здорова и будет матерью.

— Что я должен делать в такой ситуации? — задал он вопрос ИРуму.

ИРум не отреагировал на запрос, посчитав, что не стоит обращать внимания.

— Пожалеть! — внезапно откликнулся батя.

Связь появилась, короткая, прерывистая, но устойчиво приближающаяся к точке постоянства. Пожалеть-пожалеть… А это как? Пойти на ручной контакт? Бабушка гладила по голове, приговаривая: «Мой маленький»… Обнимала тесно. Но тут нет места, чтобы обнять. Разведлет осторожно положил ладонь на темечко — место управления эмоциями ребенка. Ну конечно! Ульяна же еще дитя! Что-то мешало в горле сказать: «Моя маленькая». Слова, словно застревали от непривычных терминов. Как-то он проскрипел это. Она отреагировала. Убрала лишние выделения с лица и носа, проворочала: «Я — не твоя… но, правда, совсем маленькая букашка. И мне всё время очень страшно. Ты что же? Не понимаешь, почему плачут (ревут)?»

— Не понимаю. Непродуктивно организму терять жидкость.

— Первый-Первый, Главный вызывает!

— Готовность номер один. Жду приказаний.

— Даю координаты поселения и вылета. До встречи, малыш!

— Есть, командир! К летучим мишкам полетим, батяня?!

— Не родились еще твои мишки. Исполнять! Кстати, расскажи ей в полете о кошачьем боге, моя Удача настаивает на этом. Знаешь сам, как трудно с женскими особями найти целесообразные отношения. Вперед, малыш, вперед, потом поговорим. Конец связи.

— Отбой.

Потом, так потом. Он надел рабочий шлем, проверил параметры, они покинули насиженное место невдалеке от монастыря. Он не стал закрывать визуальный обзор, зелень радовала глаз. Значит, и моих потомков — моей команды разведчиков еще не существует. Он вздохнул. На экране строкой загорелся сигнал самоконтроля мозга пилота: «Пауза, начать повторную проверку без эмоций. Пояснение: сказка — повесть — история — быль — рассказ голосовой о том, как академик открыл эликсир долгожительства. Время в пути два часа, пятнадцать минут, 19 секунд, рассчитать скорость полета, аппарат исправен, управляем. Поправки на усиленное земное притяжение внесены, зарядка автоматическая. Источник постоянный, надежный».

План полёта готов, можно уйти с ручного управления, переключиться на автопилотирование. Набрав нужную высоту, разведлет первого поколения так и поступил.