Рак лечится Любовью

Любовь Карабут

Люба жила жизнью обычной советской женщины: работала, бегала по магазинам в поисках дефицитных товаров и занималась семьей.В этой круговерти житейской суеты она совсем не заметила, как к ней подкрался рак.Жизнь Любы превратилась в сущий ад, из которого больная, уставшая от жизни женщина искала выход и не находила его.И тогда она всерьез задумалась о добровольном уходе из такой неудачной жизни, даже стала его планировать.Но ее планам не суждено было сбыться: вмешался господин Случай…

Глава 18

Отец-добытчик

и дочки-капризули

Супруг вернулся в хорошем настроении, привез кучу подарков всем нам и, как всегда, полную сумку всякой снеди: дешёвые и вкуснейшие хрустящие сыктывкарские огурчики, выращенные в теплице мясистые розовые помидоры, несколько банок кофе (самый большой дефицит), и огромное количество колбасных палок разных сортов, и шоколадные конфеты для девочек.

Такое гастрономическое изобилие приятно порадовало меня: наше ежедневное меню станет гораздо разнообразнее, и я смогу фантазировать у плиты и готовить всякие вкусности без особой головной боли.

Надо отдать дань справедливости Алексею: даже во времена самого страшного дефицита он безукоризненно выполнял одну из своих основных мужских обязанностей — добывал пропитание для всей семьи и с гордостью тащил его в дом.

И я всегда пела ему хвалебные оды, поощряя такую заботу. А уж в каком восторге прыгала детвора, когда папа, как добрый волшебник, вытаскивал из сумок разные вкусняшки!

Девочки, обгоняя друг дружку, вешались ему на шею, целовали в слегка заросшие щетиной, щёки, и висели на нём, как две большие тряпочные куклы. А потом они начинали проверять — поровну ли у каждой конфет и прочих лакомств. И если у одной их было хоть на чуточку больше, другая поднимала такой рёв, что отец тут же прилетал, как на пожар, и наводил порядок — обиженной дочке в спешном порядке давал добавку.

И в это раз всё происходило, как всегда. Наташка не досчиталась одной шоколадки и взревела, как пожарная сирена. Не дожидаясь разгара пожара, Алексей поспешно вытащил из своих загашников и отдал ей недостающую шоколадину.

Любашка посмотрела на сладкую плитку и тихонько проговорила:

— А у меня такой нет… — и тоже заревела, обиженно хлюпая носом.

Отец на мгновение растерялся, а потом его рука полезла в карман и достала оттуда голубую мечту всех детей того времени — конфету «Гулливер». Девчушка радостно её схватила и засунула в свою сумочку — про запас. От слёз не осталось и следа.

Наташка секунду помолчала, набрала воздуха и взревела, так, что у меня зазвенело в ушах.

— А мне «Гуливера»? Я тоже хочуууууу! АААААА! УУУУУУУ!

Отец растерянно смотрел на вопящую любимую дочку.

И опять его рука вытащила из кармана пиджака ещё одну конфету. На сей раз это была заветная «Белочка» с орешками. И всё повторилось по-новой. Теперь завопила младшенькая, взывая к справедливости.

Чтоб прекратить этот беспредел, я стала отчаянно делать знаки мужу, чтоб он дал им обеим сразу по одинаковой конфете. И он, слава Богу, понял меня. Сделал большие глаза, растопырил пальцы, произнес громко:

— Кара, бара, кара, бара.

Покрутился несколько раз, как волчок, повернулся спиной к нам, и судя по шороху, стал исследовать содержимое всех имеющихся карманов. В это время я постаралась отвлечь внимание девочек:

— Угадайте, что сейчас вам даст добрый волшебник?

И пока они молча думали, подняв глазки к потолку, вспотевший от напряжения папка повернулся к нам лицом, держа в каждой руке по большому красному петушку на деревянной палочке.

— Ура!!! — почти одновременно вскричали девочки, забирая каждая свой леденец.

— Ну, а теперь пора и поужинать, — с облегчением произнес уставший отец. — Давайте-ка, козюли, мойте ручки да маме помогите на стол накрыть.

Дважды повторять не пришлось: девочки с воплями поспешили в ванную, а муж — в комнату: переодеться.

Вернувшись на кухню, девочки облачились в красивые маленькие фартучки, взяли каждая по маленькой деревянной досочке, и, расположившись на своём детском столике, стали старательно нарезать свежие огурчики на салат.

Всё их внимание было полностью поглощено самим процессом: они с явным удовольствием вдыхали запах свежести, их детские взоры были прикованы к дольке огурца, распластанной на доске и уменьшавшейся с каждым прикосновением ножа; они слушали хруст нарезаемых огурцов, часто просили меня посмотреть на их работу, ожидая одобрения и похвалы. Видя такую старательность, и невзирая на просыпанные на пол кусочки, я одобрительно улыбалась и кивала в знак поддержки.

— Да вы ж, мои умнички! Поварятки вы мои маленькие, — восхищенно говорила я, глядя с любовью в их светящиеся радостью глазёнки.

Общими усилиями салат вскоре был готов. От каждой палки колбасы отрезала по кусочку и красиво раскладывала на отдельной тарелке.

А девочки тем временем протирали свой столик, готовые его накрывать. Любашка сама взяла веник и подмела пол, очистив его от упавших крошек. А тут и отец подоспел. И мы втроём почти хором попросили его нарезать хлеб. Мы с девочками считали, что хлеб, разрезанный мужчиной, а точнее, нашим папой, намного вкусней, чем если бы его резала мама.

Чинно расселись каждый по своим местам. Мы с Алексеем — за большим столом, девочки — за маленьким. И пожелав друг другу приятного аппетита, приступили к трапезе.

После нескольких минут молчаливого вкушения пищи, стали обмениваться своими новостями за последнюю неделю. Девочки интересовались, что папа так долго делал в Сыктывкаре, и с интересом слушали его рассказ и про город и про те дела, ради которых он туда полетел. А потом папа слушал рассказы дочек о последних важных событиях их такой интересной детской жизни. И в конце, как это часто бывает, Наташа и Любаша одновременно сказали:

— А наша мама комнату отремонтировала! Теперь там так красиво ромашки на стенах цветут!

Алексей довольно посмотрел на меня:

— Да, я уже видел. Наша мама — на все руки мастерица! Теперь смотрите, больше на стенках не рисуйте! — и нарочито серьёзно погрозил им пальцем.

— Не, не будем, папочка. Ты же нам альбомы подарил. Мы в них будем рисовать, — за двоих ответила бойкая Наташка.

— Вот и ладненько, — удовлетворенно ответил ей отец.