Конец браку и самообману

Любовь Железнова, 2023

Измена мужа открывает героине глаза на реальность – оказывается брака уже давно нет, дочь не покладистая умница, а рабочий коллектив не больше, чем солянка из обманщиков и эгоистов.Героине предстоит выпутываться из плодов самообмана, строить новую жизнь и новые отношения.Сможет ли она начать жить по-другому? Или вернётся в прошлую привычную жизнь с мужем?Удастся ли ей помочь тому, в кого влюбилась? Или его убьют вместе с ней за прошлые ошибки?Кем окажется призрак милой бабушки, живущей у героини в квартире?

Глава 1

— Если бы в мире был ещё один такой же, как ты, то какой-нибудь умный человек придумал бы хорошее определение для тебя и для всех на тебя похожих. К счастью, ты один такой противный склизкий лживый червь! Хотя червь не заслуживает, чтобы я тебя с ним сравнивала. Нет для тебя подходящих слов. Да ты никаких слов и не заслуживаешь!

— Ну я знал, что не любишь, но чтоб прямо ненавидишь, это для меня новость.

— Всё тебе шуточки. Никогда над ними не смеялась. Разве что в первый год после знакомства делала вид для приличия.

Голос Катерины, точнее, как она просила всех себя называть, Рины, был готов надорваться от злости. Голубые глаза из ясных стали пасмурными. Жилки на худой шее так выпятились так, что их можно было легко пересчитать. Все до одной.

— Наконец хоть не буду видеть каждый вечер твою подавленную физиономию. Никто не будет ныть по часу о том, какой плохой заказчик и какой ты гениальный организатор выставок. Ничего общего у нас с тобой нет с этого момента! Ясно! Всё, что было «нашим», ты сломал! Всё! И нашу жизнь, и наши отношения.

— Что тут ломать? Ничё и не было никогда.

— Ах, ничего и никогда… Ну поздравляю. Значит, ты ничего и не потерял. Только что ты говорил с никем, этот никто сейчас возьмёт свои никчёмные вещи и уйдёт. Счастливого строительства первой твоей семьи. С кем ты там будешь её выстраивать, забыла имя объекта твоей страстной любви… Олеся… Алиса… Алсу! Точно! Как же я могла забыть эту восточную красавицу-художницу, которая пришла к тебе на выставку. В её большом рте с огромными красными губами ты, наверное, разглядел очень много перспектив.

Рина и её взлохмаченное шатеновое каре бегали от шкафа к кровати, от комода к рабочему столу. Вещи запихивались одна за другой, как пассажиры в автобус в час пик. Казалось, места больше нет, но джинсы, костюмы и футболки умудрялись всё-таки найти себе приют. Чемодан и спортивная сумка быстро полнели. Съёмная квартира же пустела. Руки с длинными пальчиками, как у талантливой пианистки, буквально месяц назад разбирали коробки после переезда из центра на окраину. Хотелось тишины, зелени и спокойствия. Вместо этого на Рину обрушилось землетрясение в девять баллов.

— Ладно хоть Мира выросла… Не видит и не слышит этого позора. Твоего позора! Восемнадцать лет носил кольцо на пальце. На девятнадцатом решил три раза в неделю поснимать. Или вы чаще виделись? Задерживался ты в последнее время именно по средам, пятницам и субботам. Но я, наверное, в силу своей невнимательности пропустила что-то.

— Пропустила, недорогая моя. Я ещё на третьем году кольцо начал снимать.

Голову Рины ударило током. Комок в грудной клетке, который секунду назад был сердцем, съёжился так, что им можно было забивать гвозди. Гвозди гроба. Собственного. Ясно представилась картинка могилки. Чёрный мрамор, плиточка, оградка. Видевич Катерина Борисовна 13.02.1981 — 11.10.2021. «Творила и учила творить других».

Обязательно рядом с мамой, папой, сестрой и братом. Место уже заготовлено. Под берёзой. Чтобы ветки свисали прямо до фотографии. Фотография! Нет свежего фото! Рина не фотографировалась уже лет шесть.

Вот так мысли хитро перенаправили ход сознания в безобидную сторону. Совсем не хотелось осознавать, что муж начал изменять ещё 16 лет назад.

Комок перешёл в горло. Сказать что-то стало невозможно. Зато у Руслана всегда находилась идиотская шутка.

— Прости, жена, мужа-козла. Не хватало ему травки у домашнего двора.

Рина громко взвизгнула молнией чемодана. Широкими шагами она прошла в ванную, одним движением смахнула в огромный пакет все тюбики и баночки с полок, завернула рулоном любимый комплект полотенец и собрала вещи из сушилки.

— Даже представить не могла… Даже в страшном сне такое не видела…

На глазах проступили полоски влаги. Рина не разрешила им перерасти в слёзы. Не сейчас. Только не при нём. Брови быстро нахмурились, губы поджались. Рина взяла сумку-переноску, поймала Мику, закрыла её в темнице. Лысое тело тут же свернулось в комок и легло в дальнем конце тюремной камеры. Через сетку можно было разглядеть недовольные кошачьи глаза.

— Можно было и без сцен, спокойно сели бы и поговорили… Я сам хотел тебе сказать. Откуда ты, кстати, узнала? Какой леший заставил тебя вернуться, ты же уже ушла.

— Лучше тебе не знать.

Ноги с начинающимся варикозом встали в ботильоны, руки со свежим французским маникюром схватили чемодан, сумку и переноску.

— Прощения можешь не просить. Не трать ни своё, ни моё время.

Дверь громко открылась и ещё более громко закрылась. Прозвучавший удар ярко продемонстрировал степень озлобленности Рины на мужа. Лифт пришлось ждать долго. Одной кабины на 25 этажей явно было мало. Появилась возможность выдохнуть и подумать. Подумать, что теперь вообще делать. Куда ехать?

Рина достала телефон. Разблокировываться он не хотел. Не узнавал лицо. Конечно, глаза красные, макияж расплывшийся. Создавалось впечатление, что Рина постарела за этот час на 10 лет. Выбились в первые ряды морщины на лбу, веки скукожились и стали походить на две пары ягод чернослива, носогубный треугольник глубоко впечатался в лицо. Кожа шеи потеряла упругость и повисла, как слюна из пасти бульдога. Вместо румянца — бледность и серость с примесью зелёного.

Ужасно. Просто ужасно.

Рина включила телефон, введя пин-код. Она открыла контакты и набрала Иру Курьянову. Послышались гудки. Вот и лифт. Связь сейчас оборвётся. Рина решает дозваниваться до победного. Она заносит вещи, дверцы закрываются. Двадцать четвёртый, двадцать третий, двадцать второй…

— Алло, — послышался из телефона тонкий голос.

— Алло, Ир, привет. Ты как? — изображать нормальный голос было очень трудно, но Рина старалась.

— Да нормально, обживаемся на новом месте, спина так болит, и мигрень замучила, очень устала.

— Вы уже переехали?

В ответ тишина. Связь пропала.

Лифт остановился на девятом этаже. Рина сделала намерение, чтобы выйти, взяла сумки, шагнула вперёд, но тут перед ней оказались двое парней, одетых с ног до головы в чёрное. У одного над бровью красовалось тату. Разобрать надпись мог только уроженец Китая. И то не факт. Какие-то иероглифы.

Рина взглянула на табло, убедилась, что выходить ещё рано, попятилась назад, впустив незнакомцев. Лифт поехал. Пара мгновений — и наконец можно было выходить. Рина снова набрала телефон Иры.

— Алло.

— Алло, в лифте была. Так вы уже переехали?

— Да, неделю назад, до сих пор вещи разбираем, они не кончаются.

— Понятно. Да я так просто… Просто хотела узнать, как дела.

Из динамика полился плач ребёнка.

— Дела плохо. Вчера Никита чуть не… Нельзя брать ноутбук Данила, сказала же!

— Ладно, Ир, не буду отвлекать, давай, не вешай голову и спину, вы же столько мечтали о доме. Очень за вас рада. Буду ждать приглашения на новоселье.

— Оно будет не скоро… Никита! Отдай!

Рина сбросила трубку. Больше выдавливать слов она из себя не могла. К Ире не напросишься. Да и проситься было для Рины сродни добровольной казне. Роль помощника обычно выполняла она.

Всё сознание заполнил один единственный вопрос:"Что же теперь делать?"