Хорошенький упырь без опыта работы. История чёрного серебра

Любовь {Leo} Паршина

Аня Кречетова родом из Москвы. Однажды переехала в Питер и ни разу об этом не пожалела.Ведь какой еще город подойдет для начинающего, очень мирного вампира, коим и является Аня? Помимо древних темных сил в крови у Ани заложена и непомерная тяга к справедливости, ведь папа у нее служит «в органах». Когда подруга попадает в беду, Аня не может оставаться в стороне и берется за расследование.Но понимает ли она собственную природу и чего ей это на самом деле будет стоить?

Глава 1

Проснувшись окончательно, Аня увидела на часах половину второго и подумала: «Как рано!.. Всё успею доделать».

Трижды Аня отвлекалась от работы и глядела на часы, и трижды часы показывали половину второго.

Стемнело. Половина второго по-прежнему не смущала. В отличие от промежуточных итогов работы — заглавной страницы сайта частного детского садика. Двери в домик ёжика пока напоминали врата в ад. Да и сам ёжик выглядел не очень хорошо. Аня не возражала против выбора ёжика и его самоопределения относительно внешнего вида (может, он считает себя броненосцем, поэтому с текстурой колючек беда?), но заказчик вряд ли остался бы доволен.

Вероятно, часы показали, наконец, верное время, как водится второй раз за сутки, когда раздался звонок в дверь.

Тут Аня заподозрила, что час поздний. Она поспешила открыть, чтобы настойчивый звонок не разбудил соседей.

За дверью оказалась Альбина (строго просто Альбина, но ни в коем случае не Альбина Константиновна!) — женщина средних лет, сценарист крохотного областного телеканала и просто человек, сочетающий в себе здравый смысл и неформальность в равных пропорциях. Аня давно была знакома с ней и ее дочерью Юлей. Они здорово помогли ей, когда она только-только устраивалась в Питере. С Юлей Аня в первое время вместе работала и до сих пор дружила.

Сейчас Альбина стояла на ее пороге одна. И кажется, была немного не в себе.

— Анечка, — прошептала она бледными, сухими губами. — Прости, что я так поздно… Не могу. У тебя не будет выпить?

Ане очень хотелось рассмеяться над абсурдностью ситуации, но она с первого взгляда поняла, что все не серьезно — а страшно.

— Конечно! Проходи.

Она провела Альбину на кухню и налила ей коньяка. Альбина, не спросив закуски, опрокинула в себя рюмку.

— Анечка, дай еще.

Аня налила еще, поставила перед ней тарелку с жареными баклажанами.

— Анечка, прости. Я знаю, что ты ночью не спишь, а больница недалеко. Я просто побоялась, что до дома не доеду.

— Какая больница? Альбина! Что-то случилось?

— Юля в больнице, в коме.

Аня медленно осела на табуретку напротив Альбины.

— Что?! Как?

— Не знаю. Ее в лесу нашли, рядом с конторой, где она работала. Какой-то водитель сбил, когда она выбежала на дорогу. Кроме переломов оказалось сильнейшее химическое отравление.

— Отравление? Чем?

— Не знаю. Что-то ей вкололи раньше, что-то позже, уже перед самым приездом скорой. Как будто пытались… — Альбина на договорила. Сама торопливо налила себе еще коньяку.

— Погоди… Как такое вообще случилось?

Альбина словно бы слышала вопросы, но не вполне распознавала их содержание.

— Я же ей говорила, что фирма какая-то мутная, что не надо туда ходить. Нет работы, не хочешь к маме в команду — так просто подожди! Как будто голодала. Вдобавок, в той конторе говорят, будто она устроила пожар в жилом корпусе. Что она сама наркоманка…

— Это… — Аня не знала, что и как спросить, сказать дальше, — ведь какой-то медицинский центр?

— Непонятная контора, говорю же! Не государственная. В объявлениях общая информация… Мне уже звонили, объясняли, чтобы я не шла в полицию. Аня! У тебя, кажется, папа в органах работает. Пожалуйста, пусть он узнает по каким-то своим каналам, что за чертовщина там происходит.

Аня кивнула.

— Я попробую у него спросить. Как называется эта фирма?

— «Medical Luxury pharmacy». Что за название такое? Так нормальные фирмы называются? В просторечии — Медлюксфарм…

Аня, разумеется, Альбину не отпустила — уложила на своем диване. Все равно сама она не собиралась спать.

Работать она пыталась — честно! — но получалось с трудом. Ее распирало от злости и обиды — на мироздание и на тех, кто посмел использовать человека, а затем просто выбросить умирать. Давно в ней так не клокотало бешенство — с тех пор, как она сама побывала в руках у бандитов.

Утром, проводив Альбину и пообещав помочь ей с Юлей в больнице, Аня позвонила папе. Тот только пришел на службу, так что она быстро изложила всю суть — все факты, какие знала сама.

Папа был не очень доволен это слышать: во-первых, новость в принципе была нехорошая, во-вторых — случилось всё в непосредственной близости от Ани, а в-третьих… как ни крути, а появилась новая внештатная головная боль. Но папа, конечно, не отказался помочь — с единственным условием, что Аня ни во что не будет встревать сама.

— Я совсем поехала, по-твоему? — поинтересовалась она. — Мне прошлого раза хватило за глаза и за уши. Скажи лучше, как там мама и мелкий?

— Хорошо. Боится с ним нежничать и уже начинает воспитывать.

— Ему же еще годика нет…

— Хочет вырастить настоящего мужика. Как могу, помогаю.

— Я в вас верю, ребята! Если кто-то и может вырастить настоящего мужика, то это вы.

— Да уж, — вздохнул папа. — Всё, котенок, извини. Служба.

— Целую! Маме и мелкому — привет.

— Спокойного дня.

Аня вырубила компьютер, почувствовав, как с его шумом словно стих и гул в ее голове, поплотнее задернула шторы и, наконец, легла.

Сон по обыкновению был очень крепким, почти лишенным сновидений. Только к вечеру, за несколько мгновений перед тем как проснуться, она увидела последние мгновения своей жизни. Прошлой жизни.

…Снотворное бродило по ее венам. Она слышала голоса и смех. Федькин голос. Теперь, в ее нынешнем сне, она захотела протянуть руки, схватиться за него, обнять.

Как жаль, что прошлое нельзя изменить — можно лишь время от времени пересматривать.

Затем прогремел выстрел, пуля перечеркнула их обоих, застряв в ее плече, а Федькина кровь пролилась на рану, прожигая тело насквозь.

Всё было кончено.

И Аня проснулась.

Место ранения жгло, тянуло за все нервы. Плечо послушалось не с первого раза — словно пуля была все еще там и мешала. Конечно, боли были фантомные — на самом деле все давно зажило, не осталось и следа. Нет лучшей панацеи от свежих ран и всех болезней на свете, чем Древняя кровь…

Ничто в ее теле не мешало забыть о той боли. Мешала только голова, которая слишком много думала и всё помнила. И мешала память о Федьке. В момент ранения его кровь влилась в ее жилы и принесла его воспоминания, частичку его самого.

Теперь ей больше не снились его сны, не виделись прожитые им века, не тревожила пролитая им кровь. А так хотелось… Она боялась, что, отпусти она эту фантомную боль, и последняя надежда на связь с Федькой уйдет.

Ане стало тоскливо. Тоскливо и голодно… Наверное, сегодня пора.

Отдернув шторы, она села на подоконник и, прикидывая, достаточно ли темно, какое-то время смотрела на город. Ну как на город — на свой уютный спальный район, еще век назад бывший деревенькой с дачами и садами. Пришла кошка Шурка, села рядом.

Аня опомнилась. Дотянувшись до прикроватной тумбочки, взяла мобильный и, набрав нужный номер, секунду-другую слушала далекие равнодушные гудки.

— Хэллоу, общежитие? Сань, доброго вечера! Не разбудила? Вы со Славиком случайно сегодня ночью не идете на «променад»? Как обычно? Ой, а можно с вами? Точно можно? Нет, все в порядке, спасибо. По крайней мере, со мной… Ну попозже расскажу. Хорошо, во сколько?

За окном царил теплый осенний питерский вечер. Часы все также показывали половину второго.