Хорошенький упырь без опыта работы. История чёрного серебра

Любовь {Leo} Паршина

Аня Кречетова родом из Москвы. Однажды переехала в Питер и ни разу об этом не пожалела.Ведь какой еще город подойдет для начинающего, очень мирного вампира, коим и является Аня? Помимо древних темных сил в крови у Ани заложена и непомерная тяга к справедливости, ведь папа у нее служит «в органах». Когда подруга попадает в беду, Аня не может оставаться в стороне и берется за расследование.Но понимает ли она собственную природу и чего ей это на самом деле будет стоить?

Глава 2

Аня сбежала в Петербург.

Всем говорила, что влюбилась в этот город, побывав на экскурсии с классом.

Нет, она и вправду влюбилась в Город, но это не отменяло того, что она сбежала.

Ее очень любили дома — маленькую сестрёнку, маленькую дочку. То, что она хотела заниматься, как это называлось, «художествами», пусть даже компьютерными, дома восприняли в целом положительно.

— Это хорошо для девушки! — сказала мама. — Вкус наконец-то разовьешь. Потом это и дом вести поможет, и с детками заниматься.

Мама, заподозрила Аня, не вполне поняла, что такое есть компьютерный дизайн.

Брат Гена, военный, улыбнулся и кивнул:

— Молодец, мелкая. Играйся.

Только папа отреагировал спокойно:

— Раз так решила…

Папа единственный относился по-человечески. Но папа служил, и по-человечески поговорить с ним удавалось редко.

А когда мама стала вслух размышлять о том, надо ли Ане это — найдет ли она хорошего мужа в вузе, который выбрала?.. Да, тогда Аня и решила сбежать.

Не столько от снисходительности и подколов, сколько от собственного желания жить и поступать вопреки — от этого самого поганого способа повестись на манипуляцию, когда ты уверена, что поступаешь по своей собственной воле.

Да, первое время деньги получала от родителей.

Училась на платном и заочном, поэтому, конечно, закончила. На первых курсах работала, где придется, в киношках и кафе. Потом начла потихоньку брать заказы: и просто цифровые рисунки, и простенькие рекламные и подарочные видео… За которые ей теперь, несколько лет спустя, было стыдно.

Домой ездила погостить и наслаждалась уютом, семейным теплом. Обычно день-другой. Потом папа опять пропадал на службе, а мама начинала многозначительно, ласково улыбаясь, молчать и, наконец, заводила разговор о том, когда же внучата.

— У Гены уже родился! — отвечала Аня поначалу. Со временем последовали варианты: «У Гены второй на подходе» и «У Гены уже двое». Иногда добавляла: — Ты же еще не старая, тебе еще полтинника нет! Зачем тебе столько внуков?

Мамин контраргумент оставался неизменным:

— Я твоих хочу в руках подержать!

Однажды Аня психанула, наорала на маму, заявив, что дети, если будут, то прежде всего — ее, во вторую очередь — ее мужа, которого еще надо найти, а уже в третью — бабушки с дедушкой. И она сама решит, когда и кто будет их на руках держать. Тут же схватила свой чемодан, который никогда толком не распаковывала, и умчалась на вокзал, написав папе сообщение.

Через несколько дней мама ей позвонила. Аня не взяла трубку — ни в первый, ни во второй раз.

Затем позвонил папа… То, что он сказал, было коротко, холодно и страшно.

Гена погиб.

Приезжай.

Тело её тогда само вдруг остановилось в офисном коридоре, содрогнулось и стало сползать по стенке, задыхаясь от рыданий. Тут же сбежались все, кто услышал, стали спрашивать, что случилось. Почему-то подумали, что беда с родителями. Девчонки увели в уборную, стали утешать и вытирать ей лицо салфетками. Помогали даже те, кто обычно шипел и смотрел искоса…

Несколько дней в счет отпуска дали без проблем. Ездила она дважды — на похороны и на девять дней, но во второй раз уложилась в выходные.

Ей стало тяжко дома, но она понимала, что должна в эти дни там быть.

На поминальный стол накрывали втроем — Аня, мама и Лида, жена Гены. Вдова…

Папа был дома, но, очевидно, после ночной работы. Выглядел он не просто уставшим, а чем-то крайне озадаченным.

Вечером приехал и священник отец Александр, друг семьи.

Так и сели помянуть, впятером.

Едва подняли рюмки, раздался звонок в дверь. И не просто раздался — прозвучал бы и затих, — а зазвенел и продолжал, продолжал дребезжать.

— Да кто же там? — только и вздохнула мама.

Папа поставил рюмку, поднялся и пошел открывать дверь.

— Это по работе. Срочно! — сообщил он через несколько секунд и вышел на лестничную клетку. К кому вышел, кто там — из гостиной видно не было.

— Что поделать, служба, — проронил отец Александр.

— Служба… — зло процедила Лида, припечатывая стопкой об стол и закрывая лицо руками. — Только служба на уме. Один вот, дослужился. А ради чего?

Никто не стал отвечать, всем было ясно, что она не спорить хочет, а просто сделать хоть кому-то побольнее — укусить, словно раненый зверь.

И Ане стало больно и страшно — за папу. Что это за странный визит? Почему папа вышел из квартиры и стоит сейчас с кем-то на лестничной клетке? С кем? Ясно же, что это что-то из ряда вон… Что если с ним случится беда? Так ведь и бывает — одно несчастье следом за другим… Тревога, охватившая Аню, была чудовищной силы — она с трудом сдержалась, чтобы не встать и не выйти вслед за папой.

«Ну же! — так и подмывало что-то изнутри. — Просто проверить! Так и вершится судьба. Единственное слово, один случайный взгляд. А секунда — и будет поздно…»

Тут вздрогнул от смс папин мобильник на краю стола.

— Отлично. Главное — повод, — констатировала мама, поднялась и вышла из гостиной.

Вернулась уже с папой. И Аня увидела, что у папы всё хорошо. То есть не то, что он просто жив и здоров, а будто ему и вправду чуточку легче.

Наконец, выпили, и папа стал спрашивать у угрюмой Лиды, как дела у Артёма, старшего внука.

Всё как будто пошло своим чередом.

Но, оглядываясь назад, Аня понимала, что именно в этот вечер началась цепочка событий, разрушивших ее прежнюю жизнь. Однако также ясно она видела, что по-другому не могло случиться.

Расследование, которое вёл папа вышло на след из Питера, на того самого человечка, с которым Аня тогда работала.

С какой гордостью, какой охотой поучаствовала она тогда в расследовании! А надо было всего-навсего воткнуть выданную флэшку в нужный компьютер.

Опять ей показалось, что настала нормальная, обычная жизнь. Кошку завела, назвала Шуркой. Сходила на свидание… и уехала с него в багажнике внедорожника. Серьезные люди решили объяснить папе, в каком русле следует вести расследование.

Спасать ее примчался Федька.

Она и прежде, еще живя с родителями, видела папиных сотрудников, но этот… нет, он был не просто сотрудник. Она и чувствовала отношение папы к нему — папа любил его, доверял ему. Ане и самой Федька нравился. А как такой мог не понравиться?

Иногда ей казалось, что он флиртует с ней… Но он, кажется, флиртовал со всеми. Как-то полез обниматься, но тоже ни о чём.

Может так бы все ничем и кончилось, если бы, он, вытаскивая ее из лап бандитов, не словил пулю. Они словили пулю — одну на двоих.

Аня менялась медленно. Она болела. Она голодала, потому что больше не могла есть человеческую еду, но как же ей было хорошо. Она чувствовала невероятную силу, вдохновение, желание — все чувства были обострены.

Папа знал что происходит, Федька ему сказал. Но папа убедил ее, что это «просто» тяжелое системное заболевание, спровоцированное ранением, и запер в пустой клинике под присмотром одного-единственного врача, крепко сидящего на крючке после дела о «черных трансплантологах». Вот сидя взаперти Аня начала злиться. Ей не хватало капельниц… Дело могло кончиться плохо — она чуть не загрызла молодого лейтенанта, которого папа отправил проверить, как идут дела. Она до сих пор жалела, что не удалось его хотя бы надкусить — такой аппетитный и милый был этот Митя Шацкий.

Но тут пришли они. Тёмное племя во главе с римлянином Марком. Пришли и подарили ей каплю Древней крови, завершившую ее трансформацию.

Как жить дальше?

Как обычно, день за днем.

Про Федьку… про Федьку лишний раз велели не спрашивать. Папа привыкал работать без ценного кадра. Без «объекта», как официально значился Федька.

А Аня вернулась в Питер и ближайшими ее друзьями стали двое новых «братьев» — Саша со Славиком.

Они трое представляли собой всё вампирское население Питера. Аня была самым младшим упырём и по Питеру, и по планете Земля. Приходилось слушаться старших.

Но она не жаловалась. Саша со Славиком оба ей очень нравились, а наукой добывать доноров и обрабатывать их так, чтобы те сами остались довольны и доступны на достаточно продолжительное время, она пока не овладела.

Аня по-детски запросто напрашивалась «на променад», а парни с радостью и с ноткой самодовольства делились чужой кровью и личным опытом.