Очаг

Сергей Лукьяненко, 2018

Каждая история когда-нибудь заканчивается. Бывшему командиру 16-й пограничной заставы по прозвищу Ударник предстоит решить непростую задачу: агенты Очага грозят катастрофой его родному миру, а времени, чтобы предотвратить ее, осталось совсем немного. Он должен преодолеть множество препятствий, проникнуть в самое логово врага, разгадать его планы и, возможно, пожертвовать всем, чтобы добиться главной цели – спасти Землю от неминуемой гибели. Тогда у человечества появится шанс, единственный и последний шанс выжить.

Глава 5

Беглый осмотр гостиной не принес ожидаемых результатов. Двери на второй этаж, в кабинет и спальню оказались заперты, а на столе обнаружились лишь старые газеты и неоплаченные счета. Порывшись ради проформы в ящиках стоявшего возле стены трельяжа, Лора подала знак о том, что нам пора убираться отсюда подобру-поздорову. Оказавшись на улице, она зашагала от дома ученого прочь, не оглядываясь. Лицо ее при этом хранило крайне задумчивое выражение.

— Как он там сказал? — обращаясь не то ко мне, не то в пространство, произнесла она. — Проект «Ураган»?

— «Шторм», — поправил ее я.

— О чем это он?

— Ни малейшего представления.

А ведь действительно, парень упоминал о каком-то проекте, в котором, видимо, замешан его шеф. Мне вдруг подумалось, что озвученное им название отдает чем-то армейским, а не научным. Что ж, если в деле замешаны военные, разузнать что-то будет ой как непросто.

— Не нравится мне все это… — вздохнула Лора. — И чем дальше, тем больше не нравится.

— Слишком мало вводных, — согласился я. — Все наши проблемы от недостатка информации. Что нам, по большому счету, известно? Да почти ничего. Ну, имя: Ласс Хольте. Известен адрес его проживания, но неизвестно местонахождение. Теперь вот еще проект какой-то…

— Даже не знаю, с какой стороны теперь за это взяться… — вздохнула девушка.

— Зато я знаю, — заверил свою спутницу я и поймал на себе заинтересованный взгляд.

* * *

С детства не люблю библиотеки. Не только за их гулкую больничную тишину, нарушаемую лишь шелестом переворачиваемых страниц, или за сладковатый запах пыльной бумаги, от которого невозможно скрыться. Рядом с моим московским домом была районная библиотека, куда я часто захаживал в детстве. Просторный, светлый и всегда полупустой читальный зал, где желающим выдавали периодику, и «абонемент», откуда можно было взять заинтересовавшую тебя книгу навынос. В абонементном отделе работала полная женщина неопределенного возраста, в толстых очках и с неизменным болезненным румянцем на пухлых щеках. День-деньской она просиживала за своей конторкой над журналом «Работница», изредка отвлекаясь лишь для того, чтобы царственным жестом направить очередного читателя к стеллажам с библиотечной картотекой, в которой неподготовленному обывателю было решительно невозможно что-либо отыскать. На просьбы посоветовать какую-нибудь книгу она отвечала змеиным шипением, поблескивая на посмевшего нарушить ее покой посетителя стеклами очков. А еще от нее терпко, густо, до головокружения пахло дешевыми лавандовыми духами. До сих пор при слове «библиотека» мне мерещится этот тошнотворный удушливый запах.

Центральная городская библиотека Венальда располагалась в высоком здании, опиравшемся на массивные гранитные колонны. По всей видимости, это монументальное сооружение было воздвигнуто еще до Катастрофы, и архитекторы явно вдохновлялись в своей работе античными мотивами земного образца. Внутри библиотека также мало походила на привычные мне аналоги из родного мира. Здесь было уютно. Не то чтобы вот прямо захотелось тут поселиться навсегда, но упасть в мягкое кожаное кресло, закрыть глаза, замереть на несколько минут, ловя мимолетное ощущение покоя, — точно. Холодный мрамор стен надежно скрыт кадками с изумрудно-зелеными деревцами, листья которых свисают почти до самого устланного коврами пола. Солнечный свет льется откуда-то сверху: там, под сводчатым потолком, прячутся окна. А еще здесь отсутствовала гнетущая кладбищенская тишина: откуда-то доносились женский смех и веселые голоса, а фоном для этих звуков служила едва различимая замысловатая мелодия, которую выводила не то флейта, не то сиринга.

Мы миновали тихо журчащий и искрящийся в лучах света фонтан и, следуя указателям, поднялись на второй этаж — в репозиторий научно-технической литературы. Насколько я мог судить, библиотека была не просто хранилищем книг, но и исследовательским центром: в просторном зале обнаружились несколько десятков ученых мужей разного возраста, кропотливо изучавших толстенные фолианты и что-то переписывающих в разложенные перед ними на столах тетради. Каталог фондов здесь тоже оказался не совсем привычным: он включал именной указатель, алфавитный и тематический. Отыскать что-то среди сотен тысяч карточек оказалось не слишком простой задачей, однако библиотека предоставляла своим посетителям удобный сервис: за несколько монет местный архивариус мог подобрать литературу практически по любой интересующей визитера теме. В качестве такого сотрудника нам вызвалась помочь пожилая сутулая женщина с затянутыми в тугой пучок седыми волосами и редкими седыми же усиками над верхней губой. Записав на листочке бумаги наше пожелание — найти любые издания, в которых упоминался бы проект «Шторм» или ученый по фамилии Хольте, она удалилась в анфиладу заставленных книгами стеллажей, ревматически шаркая ногами. А мы принялись ждать.

— Давно хотела спросить тебя, Ударник, — неожиданно обратилась ко мне Лора, — ты у других пограничников дома бывал? Не здесь, в Центруме, а на Земле?

Вопрос, прямо скажем, неоднозначный: все мы привыкли к скрытности и потому стараемся по возможности не смешивать «здесь» и «там». Это две разные жизни, и будет лучше, если они никогда не пересекутся. Отсюда — все эти клички, благодаря которым бойцы порой даже не знают настоящих имен друг друга, отсюда же ставшая притчей во языцех замкнутость и нелюдимость тех, кто посвятил свою жизнь службе в Корпусе. Не доверяй никому, кроме самого себя, — вот главный принцип. В этом сила, но в этом же и главная слабость Пограничной стражи Центрума. Если ты привык всегда рассчитывать только на собственные силы, глупо надеяться на чью-то помощь в трудную минуту.

Я вспомнил нашу давнюю встречу в квартире Бобрикова, с которой началось очень неприятное для обитателей шестнадцатой заставы приключение. Приключение, конечным итогом которого стало исчезновение самой шестнадцатой пограничной заставы как таковой. В итоге личный состав разбрелся теперь кто куда. Видимо, на моем лице отразилось нечто такое, что заставило Лору отвести взгляд.

— Ну, положим, был один раз.

— И как тебе?

— Да никак, — пожал плечами я. — Квартира как квартира, вполне себе обыкновенная по московским меркам. Ты чего хотела-то?

— Просто я тоже бывала у пограничников в гостях, и знаешь…

Она на секунду замялась, подбирая слова.

— Ну, в общем, многие живут вполне себе кучеряво. Не золотые унитазы, конечно, но… Ремонтик там хороший, мебелишка, туда-сюда… На тачках приличных ездят.

Ах, вот оно что. Смысл в ее словах и в самом деле есть: некоторые бойцы часто таскают из Центрума на Землю ценности да всякое другое барахло, которое можно выменять на деньги. Та же Калька, например, но у нее так сложились жизненные обстоятельства. Да и изъятый у контрабандистов товар никто не давил бульдозерами. Не то чтобы коррупция в рядах Пограничной стражи цвела буйным цветом, но она все же имела место. Я и сам, грешник, порой не брезговал прихватить с собой в родной мир что-нибудь полезное, да вот хотя бы тот самый экспроприированный у морячка рюкзак с батарейками, который едва не стоил жизни как минимум половине населения планеты…

— А тебя, значит, смущает, что я в старой пятиэтажке живу и перемещаюсь на метро?

— Не смущает. Удивляет. Только не говори, что твои доходы не позволяют тебе купить квартиру в приличном доме. Или твой хитрый портал конкретно к этому месту привязан?

— Не привязан, доводилось и из других мест порталы открывать… Дело не в этом.

— Тогда в чем?

— Да чего ты пристала-то? — начал заводиться я.

— Просто пытаюсь разобраться, отчего ты у нас такой бессребреник. Скажешь небось, что ты кристально честный пограничник. Только честных людей не бывает в принципе. Каждый хоть где-то, хоть что-то, хотя бы раз в жизни да намутил в свою пользу. Ты служишь в Пограничной страже уже больше шести лет, так почему еще не успел обустроиться на Земле? Мне это непонятно. А я не люблю, когда мне что-то непонятно.

— А может, у меня еще одна квартира есть? — ехидно посмотрел на свою спутницу я. — Только я ее кому попало не показываю?

— Нету. Берндт мне твое досье переслал, я его хорошенько изучила.

Изучила она, надо же. А ведь и в самом деле, она права. За все годы, которые я провел на заставе сначала под началом Старика, а потом в качестве командира, я так и не удосужился толком привести в порядок собственное жилище. Да хотя бы диван новый купить взамен старого и продавленного, на котором спать уже почти невозможно из-за врезающихся в зад пружин. Просто как-то не задумывался об этом раньше.

— Если что-то происходит, для этого всегда есть причина, — уже совершенно спокойным тоном ответил я. — Моя причина кроется в том, что на Земле меня ничего не держит. Нет у меня там якоря, который тянул бы вернуться назад. Я живу в Центруме.

— Так у тебя и здесь ничего нет. Ни дома, ни семьи…

— Ну, значит, считай меня нищим бродягой. Авантюристом без прошлого и с сомнительным будущим. Так будет проще для всех.

Лора как-то странно посмотрела на меня, но промолчала. Тем временем из глубин книгохранилища появилась наша помощница с крайне озабоченным выражением лица. Вопреки ожиданиям она не толкала перед собой тележку с грудой заказанных нами фолиантов.

— Странное дело, молодые люди, — обратилась к нам она, — в нашем каталоге числится семь книг за авторством профессора Ласса Хольте. И ни одной сейчас нет в наличии.

— Давно их взяли на руки? — тут же насторожился я.

Библиотекарь сверилась с бумажкой, в которую она занесла нашу заявку, и ответила:

— Вчера вечером. Причем все семь сразу.

— А когда этими изданиями интересовались в предыдущий раз?

Хранительница знаний снова уткнулась в свою шпаргалку.

— «Исследования переменных токов высокой частоты» брали более четырех лет назад, «Индукционные генераторы и вакуумные трубки» — пять с половиной, «Феномен электромагнитных излучений» — более трех лет назад…

— Достаточно, — прервал ее я.

— Если вас это интересует, я могу попытаться узнать, кто вчера забрал все эти книги, — извиняющимся тоном предложила библиотекарь. — Правда, это была не моя смена…

— Спасибо, это лишнее. — Я и так прекрасно знал, кому могла столь внезапно понадобиться вся эта научно-техническая литература. Мгновение поразмыслив, я обернулся к Лоре:

— Пойдем, тут больше делать нечего.

— И куда теперь?

— Тут недалеко.

Отдел развлекательной литературы и публицистики располагался на самом первом этаже, в просторном зале, заставленном письменными столами и стульями с высокими спинками. Посетителей тут оказалось не в пример больше. Пришедшая мне в голову идея была простой, как медный грош: если на свете существует какая-либо публичная фигура, да еще и участвующая в крупном научном проекте, информация об этом не могла не просочиться в прессу. Пусть даже эта пресса будет насквозь бульварной.

На этот раз заказанный нами поиск по тематическому указателю обошелся немного дороже и занял чуть больше времени, однако принес долгожданный результат. Молодой, но уже лысеющий библиотекарь разложил перед нами толстую подшивку журналов, прикрепленную к деревянной обложке плетеным шнуром.

— Номер третий за пятьсот второй год, — лаконично пояснил он.

«В условиях современной цивилизации, — гласила найденная мною на указанной странице статья, — важно обеспечить растущие производственные мощности доступной энергией. Однако далеко не всегда представляется возможным добывать ее там же, где размещаются основные потребители — фабрики и мануфактуры. Таким образом, существенно возрастает важность передачи энергии на значительные расстояния, а эта проблема, как известно, уже успешно решена во многих сопредельных мирах, таких как Маранг. Своими мыслями по этому вопросу с нашим корреспондентом поделился знаменитый ученый, преподаватель Венальдского технического университета имени святого Гуга профессор Ласс Хольте…»

Кто таков этот самый святой Гуг, я не имел ни малейшего представления, а вот упоминание места работы нашего высокомудрого ученого мужа вселяло определенный оптимизм.

— Двинем в университет? — поинтересовалась Лора, до этого настырно сопевшая мне в ухо, читая статью через плечо.

— Непременно, — я взглянул на подаренные мне часы, — только завтра, потому что сейчас уже поздно. Самое время найти какой-нибудь постоялый двор для ночлега.

* * *

Оставшихся денег хватило лишь на тесную комнатенку с узким стрельчатым окошком, выходившим в заснеженный переулок. Над городом уже сгущались сумерки, нарушаемые серебристым светом выползшей на небосвод кособокой луны. Ни печи, ни камина в этой дешевой каморке не имелось, зато вдоль стены шла печная труба от расположенной в первом этаже кухни. Труба давала столько жара и так нагрела и без того спертый воздух нашего скромного убежища, что мне пришлось немного приоткрыть оконную раму, впуская внутрь прохладный вечерний воздух. Было тихо: лишь где-то вдалеке хрипло брехала собака, да из далекого кабака доносился плач скрипки, сквозь который высокий женский голос выводил протяжную песню на джавальском. На фоне потемневшего неба, окрашенного вдоль линии горизонта болотно-зеленым призрачным светом, перемигивались звезды. Люблю такие безмятежные вечера. Люблю стоять у окна, любоваться на закат, неторопливо перебирая, словно четки, струящиеся в голове мысли.

Мы только что перекусили рублеными вареными овощами — на большее с нашими скудными финансами рассчитывать не приходилось, — но в животе у меня все равно урчало. Сейчас бы мясца, а потом кружку горячего чаю с хрустящим печеньем.

— Чего приуныл?

Ничуть не стесняясь присутствия постороннего мужчины, Лора стянула и бросила в угол свои бесформенные штаны, оставшись в одной футболке, из-под которой выглядывали стройные крепкие ноги в легкомысленных розовых трусиках. Под футболкой вроде бы тоже ничего не наблюдалось.

— Да вот думаю, а не послать ли все на хрен и не осесть ли окончательно в Центруме? Домик тут прикупить где-нибудь в глуши, когда все закончится…

— Эй, а как же родной дом? У тебя ведь там вроде мать осталась…

— Да мы и не общаемся почти, — пожал плечами я. — Меня дед с бабкой воспитывали, царство им небесное. Я сейчас в их квартире и живу. Матери, наверное, без меня в Москве спокойнее будет, да и привыкла уже… Есть множество людей, у которых дети за океан перебрались. Ну вот и тут, считай, то же самое, только океан у нас в километрах не измерить…

— А друзья?

— А друзья у меня все сплошь проводники да пограничники. Захотят — сами наведаются в гости.

Снова выглянув в окно и вдохнув пахнущий печным дымом ночной ветер, я вдруг со всей отчетливостью понял, что чертовски, безмерно устал. Разгром заставы, бесконечная гонка по клондальской степи, путешествие через Разлом, плен и неожиданное освобождение из сурганских застенков, безуспешные попытки вычислить и перехватить ускользающих агентов Очага… Все это навалилось на плечи свинцовым грузом. Хотелось отдыха и покоя. Маленькая уютная избушка где-нибудь в предгорьях Синего Кряжа и впрямь казалась мне сейчас пределом мечтаний. Конечно, такая размеренная жизнь рано или поздно наскучит, но это будет когда-нибудь потом, не сейчас…

Стоп. Отставить нытье. Я самый обычный человек, несмотря на то, что тот тип со странным молдавским именем Виорел намекал на мою избранность. И как любой человек, нуждаюсь в отдыхе. Нужно просто немного поспать, и силы вернутся. А они мне, черт возьми, скоро понадобятся.

Вдалеке снова закашлялась собака, пожелтевшая луна вызолотила скаты крыш. Внизу, в переулке, показалась пошатывающаяся фигура ночного гуляки в полурасстегнутом тулупе. Волоча за собою длинную угловатую тень, пьянчуга доковылял до торчащей из сугроба калитки, прокричал, потрясая в пространство кулаком: «Все краймарские купцы — скряги, воры и глупцы!», после чего попытался войти в воротца. Не получилось: запнувшись, пьяница навзничь повалился в сугроб и потерял шапку. Передохнув пару минут, он собрался с силами, с трудом поднялся на четвереньки, а затем продолжил свое путешествие по заснеженному тротуару в таком положении. Вскоре это четвероногое существо в тулупе окончательно скрылось за углом соседнего дома, и улица снова опустела. А мои мысли неохотно вернулись к насущным делам.

Интересно, почему Хольте сбежал из Лореи? По логике вещей, эксперименты стоило бы проводить в континууме, считающемся здесь главным научным центром и средоточием лучших умов этого мира. Видать, что-то его спугнуло. Только вот что? Эх, заглянуть бы в его книги, чтобы понять, в каком направлении этот мыслитель вел свои изыскания. Судя по названиям, что-то, связанное с электричеством. Ясно одно: поскольку книги исчезли, как, впрочем, и сам ученый, мы на верном пути. Его определенно ищут, всякий раз опережая нас на полшага. И теперь нам нужно хорошенько подумать, прежде чем сделать следующий ход, если мы хотим обхитрить соперника.

А ведь есть у нас и еще один коварный враг — время. Вернее, этого самого времени как раз таки почти что и нет. Осталось чуть меньше месяца, чтобы отыскать беглого профессора, выпытать, вытряхнуть, вытянуть из него клещами технологию закрытия порталов, а если не получится, вернуться на Землю и устроить в моем доме круговую оборону. Надеясь, что враг в этот раз не окажется проворнее и сильнее.

Лорея, Краймар, электричество, Центрум, Земля, Очаг… Ключ от этой головоломки, казалось, был где-то рядом, только вот я никак не мог его отыскать. Картина напоминала мне неосторожно разбитое блюдо с замысловатым рисунком: каждый узор определенно являлся частью единого целого, но представить его целиком по разрозненным фрагментам никак не получалось.

Кроме того, нужно решить еще одну насущную проблему — финансовую. Добытые Лорой деньги подошли к концу, но мое самолюбие и без того больно уязвляло меня, регулярно напоминая, что сейчас я фактически живу за ее счет. Такие вот заложенные поколениями гендерные стереотипы: мужик должен быть добытчиком, хоть наш тандем являл собой не пару, а просто вынужденных партнеров. Нужно что-то придумать, пока моя напарница не изобрела еще какую-нибудь мошенническую схему. С нее станется.

Взгляд упал на небрежно брошенную посреди комнаты вчерашнюю газету «Венальдский вестник», которую я подобрал в харчевне за ужином, чтобы завернуть в нее оставшиеся полкраюхи хлеба. «Краймар и Сурган заключили мирное соглашение!» — гласил набранный крупным кеглем заголовок на первой полосе. Я пробежал ровные строки глазами:

«Два великих континуума, руководствуясь соображениями взаимных политических интересов… В целях сохранения мира, безопасности и развития дипломатических отношений… Направленным на благо всего человечества… При единодушной поддержке всех слоев населения… О сотрудничестве в военной, экономической и социальной сфере… Ведет к единству наших народов».

Видать, пропагандистский канцелярит варится в редакторских кухнях по единому рецепту во всех без исключения мирах. Вот откуда на улицах Венальда взялось столько прохожих в серых сурганских мундирах. Я перелистнул страницу. Третью полосу занимала заметка о формировании Краймарского добровольческого корпуса, направляемого в помощь Танголу. Статья сопровождалась зернистой фотографией бравых вояк, марширующих по брусчатке городской площади. Я усмехнулся: неужто сурганцы сами не расправятся со своими слабыми соседями? Аламею и Клондал пережевали и даже не поперхнулись… Я снова зашелестел газетной бумагой. На последней странице среди объявлений о продаже недвижимости, поздравлений с бракосочетанием, некрологов и судебных оповещений я обнаружил то, что искал. «Во исполнение международных договоренностей правительство Краймара выслало на родину группу беженцев, обвиняемых властями Сургана в измене родине…» «Выслало» нужно читать как «выдало “Вайберу”». Какая судьба ждет этих несчастных дома, можно даже не сомневаться… Полторы сотни фамилий, полторы сотни поломанных судеб. Альбер, Айвен, Готес, Майлеф, Фенгель… А вот совсем необычная, теплая и солнечная фамилия — Летто. Говорят, история повторяется дважды. Похоже, в сопредельных мирах она повторяется даже трижды, что наводит на невеселые мысли.

Я оглянулся: Лора уже спала, небрежно набросив на ноги одеяло. На украшенной витиеватой татуировкой руке в районе запястья виднелась вплетенная в узор черная окружность с крестиком внутри. Стараясь не шуметь, я сложил газету и прилег рядом, «валетом». От ее тела слегка веяло горьковатым потом, но этот запах почему-то не показался мне неприятным. Я осторожно повернулся на бок и прикрыл веки. Кажется, Лора даже не проснулась.