Очаг

Сергей Лукьяненко, 2018

Каждая история когда-нибудь заканчивается. Бывшему командиру 16-й пограничной заставы по прозвищу Ударник предстоит решить непростую задачу: агенты Очага грозят катастрофой его родному миру, а времени, чтобы предотвратить ее, осталось совсем немного. Он должен преодолеть множество препятствий, проникнуть в самое логово врага, разгадать его планы и, возможно, пожертвовать всем, чтобы добиться главной цели – спасти Землю от неминуемой гибели. Тогда у человечества появится шанс, единственный и последний шанс выжить.

Глава 6

В отличие от индустриально развитого Тангола в Венальде общественный транспорт практически отсутствовал. Тут его заменяли частные извозчики на узких двуколках, запряженных низкорослыми мохноногими лошаденками. Этот незамысловатый эрзац земного такси прекрасно вписывался в здешние тесные и извилистые улочки, где вряд ли смогли бы разминуться два локомобиля.

Солнце уже взошло и радостно искрилось на укрывавших скаты крыш снежных шапках. День, судя по ясному безоблачному небу, снова обещал быть теплым: запоздалая весна понемногу вступала в свои права и здесь, в суровом Краймаре. Подняв по местным традициям согнутую в локте руку, я остановил пролетку.

— Куда изволите? — вежливо поинтересовался возница.

— А давай на центральный телеграф, любезный, — ответил я.

Скрипнули рессоры, и двуколка опасно качнулась, впуская нас с Лорой под низкий кожаный навес.

— Зачем нам туда? — спросила девушка, ежась от утренней прохлады.

— Будем решать финансовую проблему, — откликнулся я, — причем кардинальным образом.

— Поясни?

Я вздохнул, собираясь с мыслями.

— Краймар и Сурган заключили пакт о сотрудничестве. Формально Краймар придерживается в этой войне нейтралитета, но при этом беспрекословно выполняет все требования Тангола. В частности, о выдаче сурганцам беженцев, многие из которых уже оформили здесь запрос на гражданство. Знаешь, каково главное условие получения иностранцами краймарского паспорта?

— Ну-ка?

— Для этого нужно положить на счет в любом местном банке сто пятьдесят тысяч. Через пять лет их можно забрать. Соображаешь, какой замечательный бизнес придумали местные воротилы за компанию с правительством? Собирают деньги с беженцев, многие из которых преследуются в Сургане по политическим мотивам, а потом депортируют их обратно на родину, не вернув депозит. Деньги будут десятилетиями крутиться на счетах, зарабатывая банкирам проценты. Неплохо, да?

— С-сволочи, — с чувством произнесла Лора. — Дерьмо собачье.

— Деньги не пахнут, как сказала недавно одна моя знакомая девушка. Ну а политика — грязное дело во всех мирах.

— Но ведь как-то эти деньги можно вернуть? — Лора пристально посмотрела на меня.

— Родственники смогут их забрать, но есть одна загвоздка: большинство из них никогда не узнает, в каком именно банке был открыт счет. Так что мы вполне можем назваться чьим-нибудь дядюшкой, проверки личности здесь не такие строгие, как на Земле.

— Ты же сам говорил, что мошенничать нехорошо, — фыркнула Лора.

— А это и не мошенничество. Все вклады застрахованы. Если банк по ошибке выдаст деньги постороннему лицу, страховая компания возместит все убытки. Так что считай, это экспроприация экспроприированного.

— Экспра… экспро… Тьфу ты, по-человечески, что ли, объясняться не можешь?

— В другой раз, — ответил я, спрыгивая с двуколки и подавая спутнице руку, — мы приехали.

* * *

Двухэтажное здание центрального телеграфа было легко узнаваемо по густой паутине проводов, сбегавшихся к нему со всех окрестных переулков. Природный каучук в Центруме дорог, потому медные провода изолировались густо намотанной на них вощеной нитью, защищенной поверх для надежности слоем просмоленной ткани, — самое то для краймарского холодного климата. Но и такая технология выходила совсем не дешевой, потому телеграфная, а тем паче — телефонная связь присутствовала только в казенных учреждениях и богатых фирмах. Крупные банки, понятное дело, ею также не брезговали.

Изнутри гулкий холл телеграфной станции напоминал не то храм, не то пустынный вокзал. Поозиравшись по сторонам, я обнаружил лежащий на дубовом столике телефонный справочник: не слишком толстую книгу в потертом кожаном переплете. Здесь же под стеклом обнаружились прейскурант и правила пользования услугами учреждения, напечатанные на пожелтевшей бумаге. Правила оказались простыми: обменяв в кассе деньги на картонный билет по количеству минут разговора, нужно заказать звонок у диспетчера и терпеливо дожидаться вызова в кабину с указанным на картонке номером. Собрав по карманам всю оставшуюся мелочь, мы пересчитали жалкие медяки. Хватит на шесть с половиной минут. Негусто.

— Расклад такой, — понизив голос, пустился я в объяснения, — берем только три крупнейших банка, которые на слуху: вряд ли иностранные подданные побегут сдавать свои кровные в мелкие финансовые конторы. Затем выбираем три самые редкие фамилии, чтобы избежать накладок. Никаких вопросов не задаем, говорим уверенно о том, что в вашем, мол, банке открыт счет на это имя, когда можно прийти и забрать вклад? Если клиента с таким именем нет, извиняемся и вешаем трубку. Вероятность успеха невелика, но она есть. Голос, надеюсь, менять умеешь?

— Сомнительная затея… — покачала головой Лора.

— Зато у тебя есть шанс стать первым в истории Центрума телефонным жуликом, — заверил ее я. — Ну что, готова? Тогда поехали по списку.

Нам повезло уже на четвертый раз.

— Да, Летто, Марта Летто, моя благословенная матушка, — залепетала в тяжелую эбонитовую трубку с медным раструбом Лора, сделав мне большие глаза. — Когда? Да, конечно. Разумеется, могу. Спасибо!

— «Венальдбанк», — пояснила она, звякнув трубкой о рычаг. — Пятая улица, собственный дом. Только денег на извозчика у нас уже не осталось.

— Значит, пойдем пешком, — пожал я плечами.

* * *

Спустя полтора часа мы вышли из банка с карманами, туго набитыми розово-красными банкнотами Государственного казначейства Краймара. Все-таки Центрум, до Катастрофы опережавший Землю в своем развитии, сейчас заметно отставал в плане технологий, что, безусловно, сыграло нам на руку. Не пришлось даже подделывать документы: в отличие от Сургана, где широко распространена фотография, патриархальный Краймар не мог похвастаться такими благами цивилизации. По пути в банк мы завернули в поместный полицейский участок, где усталый и сонный жандарм лениво выписал Лоре с ее слов «адресный билет» на фамилию Летто. Документ давал предъявителю право на временное пребывание в Краймаре сроком до месяца. Банковский служащий — сморщенный, как чернослив, сутулый старичок с густыми волосами в носу — и вовсе мельком глянул в бумагу, после чего попросил меня засвидетельствовать подписью личность госпожи Лоры Летто, неторопливо занес в специальный гроссбух наши приметы, покрутил ручку грохочущего, как заводской цех, механического арифмометра и, кряхтя, выложил на конторку несколько пачек слегка потрепанных купюр. Операция чуть не сорвалась, когда я, потянувшись пером к бумаге, едва не выставил напоказ свою пограничную татуировку, что неминуемо вызвало бы у клерка подозрения. Нас спасло то, что я вовремя догадался одернуть рукав, скрыв заметную издалека круглую метку от посторонних глаз.

— Ну, вот и все, теперь мы богаты, — сказал я, спускаясь по обшарпанным гранитным ступеням.

— Куда отправимся? — поинтересовалась Лора и подозрительно оглянулась по сторонам, словно подозревая слежку.

— В университет, — с довольным видом откликнулся я, — навстречу знаниям. Эй, извозчик!

Возница охотно притормозил двуколку и, приняв на борт пассажиров, цокнул языком, трогая лошадь с места.

— Хоть бы угольную печку на пол догадались поставить, — проворчал я, устраиваясь поудобнее на жестком и узком сиденье, — ноги окоченели, спасу нет.

Рядом возилась Лора, пытаясь умоститься так, чтобы получше видеть происходящее вокруг. Извозчик никуда не спешил: лошадка цокала по мерзлой брусчатке мостовой неторопливым шагом, а мимо проплывали приземистые двух — и трехэтажные домишки краймарской столицы.

— Интересно, почему тут столько недостроенных зданий? — Моя спутница указала на неопрятно торчащую из мансарды ближайшего жилища железную арматуру. — Наверное, это как-то с налогами связано? Ну, типа, если дом недостроен, то и платить можно меньше?

— Не-а, все дело в местных традициях, — ответил я, поворошив в памяти все имеющиеся в запасе скудные знания о Краймаре. — Люди тут живут большими семьями, сразу несколько поколений в одном доме. На первом этаже — старшие, выше — молодежь. Входы у них, разумеется, разные, зато можно собраться вместе на ужин или по поводу какого-нибудь праздника. Опять же, нет проблем, если вдруг нужно кому-то с детьми посидеть. По краймарской традиции, жилище молодой семье предоставляют родители невесты. Поэтому если в доме есть девушка на выданье, после помолвки они быстренько достраивают еще один этаж, и можно праздновать свадьбу. Так что весь этот недострой — просто задел на будущее.

Конец ознакомительного фрагмента.