До конца света оставалось: Loading…

Лина Сумина, 2023

Как бы вы поступили, зная что скоро всему человечеству придет конец, и вам дан второй шанс? Исправили, бы все? Отпустили ситуацию и наслаждались моментом "здесь и сейчас"?У главной героини появляется шанс не допустить катастрофу, которая произойдет на ее глазах с расой людей. Каждый день она сталкивается со сложным выбором. На одну чашу весов она кладет собственное счастье, на вторую – сложный мир”.

Предупреждаю, что все события в книге

лишь плод моего больного воображения.

Но некоторые герои списаны с натуры.

Им и посвящается эта книга.

Люблю от Марса и обратно.

Глава 1. Вернувшаяся

Меня разбудил солнечный свет, пробивающийся сквозь занавески. Первое, что я увидела, открыв глаза — старый винтажный стол с литым узором. На подстолье и надпись «singer».

Я хорошо знала это место. Всё моё детство прошло в этих стенах — дом моих родителей.

Господи, получилось!!! — громом прозвенело в голове, — В «когда» меня откинуло? Почему на деревьях зелень? Я должна была вернуться в третье октября! Какое сегодня число? Месяц? Год?

Одним взмахом руки я сбросила с себя одеяло, метнулась с дивана к столику, на котором ютился мой старенький (новенький на тот момент) ноутбук.

Потеребила мышку. Вывела ноут из спящего режима и взглянула в правый нижний угол монитора — пятое августа две тысячи пятого года.

— Получилось! Ё-моё, получилось! — с облегчением выдохнула я. Почувствовала тихую радость. А за тем и скорбь. Ведь там я оставила близких. Без поддержки. Они совсем дети… Макс… Я видела своими глазами, как меч страшного ящера вонзился в любимого мужчину. Я видела, как он всеми силами защищал портал, в который мы планировали шагнуть друг за другом. В этом кошмаре и путанице вместо него вошёл Глеб, а Денис толкнул меня в сиреневую нору.

Что-то мокрое и прохладное коснулось моей ноги…

— Данка! — шёпотом произнесла я.

Старенькая, чёрная с проседью собака, ткнулась влажным носом в ноги и виляла огрызком своего хвоста. — Даночка! — я подняла её на руки и уткнулась в мягкий пух между ушами и шеей.

— Сколько времени? — мужской голос заставил меня вздрогнуть. Я перевела взгляд на диван.

Ярик? Вот это поворот! — подумала я.

Мой бывший парень, как ни в чём не бывало, смотрел на меня, сидя на диване.

Надо спровадить его как можно быстрее! Каждая минута на счету! Всё ли я помню?

Я прокрутила в памяти ужас последних месяцев: голод, страх, отчаяние, мрачные стены бомбоубежища, взрывы, атака огромных инопланетных насекомых, Макс, мои дети: Витя, Серёжка, Ио…

Есть хочу! Чёрт, как же я голодна!

Не сказав ни слова, я соскочила с кресла и пошла в кухню.

Мама, папа! Они живы! Так, если Ярослав здесь, значит, родители на даче! — с этими мыслями я проскользнула мимо зеркала. Поймала себя на странном чувстве…

Вернулась к своему отражению, трудом поверив, что это я. Из зеркала на меня смотрела молодая, красивая девушка, с чистой кожей и длинными, блестящими, тёмно-русыми волосами, доходящими до поясницы. На мне красовалась короткая майка с вишенками и хлопковые шорты.

Я дотронулась руками до своих пухлых щёк, заглянула в блестящие зелёные глаза.

Я уже забыла, что люди могут быть такими красивыми, здоровыми, счастливыми.

В моём настоящем люди запуганы, голодны и худы.

Мы носили старую, грязную и обветшалую одежду, коротко стригли волосы, чтобы не заводились вши. Под землёй всегда сыро и холодно, а на поверхности хоть и тепло, но слишком опасно для того, чтобы просто выйти погреться и получить маленькую каплю витамина «Д», от нехватки которого просыпались болезни.

От безысходности в наших душах зияли огромные чёрные дыры.

— Что с тобой? — меня отвлёк от мрачных мыслей знакомый голос.

— Нам нельзя проиграть! — тихим шелестом вырвалось из меня.

— Что? Ты о чём? — спросил он.

Я его помню. Наши отношения совсем нельзя назвать идеальными. Именно поэтому Ярик стал «бывшим». Я знала, что я у него не единственная. Тогда, меня это жутко бесило и стало поводом для расставания. Сейчас я понимаю, что подсела на эмоциональные качели. В молодости я себя не ценила, не любила и даже не знала, как это быть желанной и единственной со всеми своими недостатками. Неважно, какая бы я ни была, красивая или грязная и худая. Я хотела следовать примеру своих родителей, которые прожили всю жизнь душа в душу. Искала защиту и опору в лице мужчины, каким мне казался мой папа. Но, в силу своего возраста, ещё не умела отличать токсичные отношения от нормальных. Раньше я думала, что если я буду вот такой правильной и хорошей девочкой, то меня обязательно будут любить, ценить и уважать. Во мне с детства взрастили комплекс отличницы. Только после нескольких неудачных и болезненных отношений я стала вести себя иначе. Именно тогда и произошла встреча с Максом. С ним я научилась быть собой, отстаивать границы и уважать себя. Поэтому сейчас, здесь, стоит другая Лина. Ко мне нельзя приходить, когда кому-то удобно. Меня нельзя использовать как вещь! Такому здесь не место! Ни в моём доме, ни в душе!

— Тебе пора. — спокойно произнесла я и оторвалась от своего потрясающего отражения: стройная, невысокая, красивая, юная, а, главное, поумневшая. Направилась в кухню. Ярик и Дана последовали за мной, Открыв Холодильник, я начала изучать содержимое.

Боже, это просто «сундук с сокровищами» — подумалось мне. — Молоко, сыр, сливочное масло, колбаса, яйца, мамины соленья, борщ, и апофеозом всего этого стал копчёный лосось. Представьте себе голодного Ленинградского блокадника, который мечтал, чтобы у него во рту оказался хоть маленький чёрствый кусочек хлеба и тут перед ним — такие изысканные деликатесы. Я сглотнула слюну.

— Что на завтрак? — не отставал мой «настоящий — бывший».

— Рыба — холодно произнесла я. Достала молоко, масло и аккуратно завёрнутую мамой в пергаментную бумагу, лосось, — удочка в коридоре.

— Да, что с тобой, Лин?

Я уже включила чайник, достала хлеб. Развернула заветный свёрток. Этот запах. Тонкий аромат копчёной рыбки сводил с ума. Жил когда-то такой психолог — Абрахам Маслоу. Так вот, по его мнению, человек, который не удовлетворил свои низшие потребности такие как голод, например, не может думать о чём-то более высоком: созидании или спасении всего человечества. Вряд ли такие мысли посещают голову семнадцатилетних девушек? Думаю, нет. Ведь моему сознанию сорок.

Мы завтракали молча. Всё это время я размышляла, за что же сейчас мне хвататься. Как я могу поменять ход событий и обойтись минимальными потерями? Восемь миллиардов человек спасти просто нереально.

Всё началось в далёком две тысячи двадцать седьмом году. Большое количество людей погибло при падении метеоритов, в западном полушарии. Затем последовали цунами по всему миру. Прибрежные города просто смыло. Далее пришли землетрясения и сдвиг тектонических плит. Орбита земли сдвинулась на несколько градусов, из-за чего в январе весь снег, у нас на Урале растаял. За сто километров от нашего горнозаводского городка произошёл разлом на границе двух континентальных плит Европы и Азии. Мегаполис провалился под землю. Пресной воды практически не стало. Реки превратились в тончайшие ручейки, у которых скапливались огромные очереди. Чтобы хоть как-то выжить, мы собирали дождевую воду. Ей были заполнены все ёмкости. Миасс пострадал от землетрясений и последствий разлома меньше всего. По сравнению с другими городами России. Нам с мужем повезло. Наша семья жила в Питере. На новогодние праздники мы отправились вместе с сыновьями в ежегодное турне по родственникам на Урал. И в этот момент всё случилось. Уехать домой у нас не получилось. Да, и не знали мы, есть ли вообще теперь Питер.

Думали, что на этом всё кончилось. Начали разбирать разрушенные здания. Восстановили подачу электричества с помощью генераторов. К сожалению, отсутствовала связь и интернет. До нас доходили короткие слухи о том, что выживших достаточно много и все они сейчас в горах, как и мы. Казалось, что теперь сможем жить спокойно. На ленте в панике опустошали магазины. Бензина нет. Через неделю на землю высадились огромные инопланетные корабли. А куда делась армия? Да, не было уже никакой сдерживающей силы, так как отсутствовало финансирование. С кораблей спустился звёздный десант — Акридэры. Это огромные, похожие на насекомых существа, от трёх до трёх с половиной метров в длину, хищные кровожадные монстры. Они охотились при помощи теплового излучения. Соответственно, все теплокровные млекопитающие размерами большие кошки становились вероятной добычей этих существ. Тогда мы, выжившие, поняли, что метеоритный дождь не просто случайность. Против нас велась война на уничтожение. Им нужны наши ресурсы: вода, металлы и топливо. Акридэры не имели интеллекта — лишь инстинкты уровня голодной пираньи. Мы сделали вывод, что там, на орбите уже ждут нашего полного вымирания.

Надежда на спасение появилась тогда, когда мы узнали, что на кораблях есть не только наши противники — Глиссеры, но и союзники — порабощённое племя Ионитов. Благодаря бунту рабов и падению с орбиты флагмана флотилии пришельцев, мы встретились с ними и получили от них ценные знания и опыт по ведению боя, а также информацию о слабых местах противника. Главное, упавший корабль хранил одну очень интересную технологию: путешествие во времени. С помощью этих устройств, Глиссеры могли повернуть ход войны в свою пользу. Один из двух существующих механизмов нам передала гуманоид женского пола вместе со своим маленьким сыном перед смертью. Мы придумали план: перебросить как можно больше человек в прошлое. Но в тот момент, когда Глеба уже отправили, пришла моя очередь, а затем бы и очередь Макса, нас атаковали выжившие Глиссеры. Во время перехода я видела, как муж пытался не допустить ящеров ко мне. Он погиб, спасая наше прошлое. Ионит по имени Сарго разрушил аппарат. Лишь бы табула не досталась врагу. Детей со второй группой мы тогда спрятали в другом бункере города Сатки.

Переход не похож на то, как представляют его нам режиссёры блокбастеров.

Табулы осуществляли перенос сознания в его же тело, только в другом времени. Это путешествие напоминало на световой туннель. Там, в будущем, организм путешественника развеивался в пыль. В общем я купила «билет в один конец».

Итак, что мне предстояло сделать? Первое: создать мини-империю с большим финансовым потоком. Без денег здесь, в прошлом, никто работать не будет. Ко времени высадки Акридэров, установить защитные экраны. Второе: продумать стратегию по их истреблению. Третье: сохранить как можно больше дееспособного населения, которое может дать отпор Глиссерам и проводить работы по восстановлению городов и экосистемы. Четвёртое: По возможности освободить порабощённое племя. Но остаётся риск, что второе устройство снова попадёт к ящерам, ведь мы не знаем, кто его включил. Глобальные планы, правда? А теперь представляю вам себя:

Привет! Меня зовут Лина, мне семнадцать лет, мой рост сто пятьдесят четыре сантиметра, вес сорок два килограмма. Я учусь на факультете дизайна и рекламы в колледже. Очень важная и нужная профессия в военное время. В той реальности я даже представить не могла, что с нами случиться такая беда. Но у меня есть почти двадцать два года форы.

— Мне нужен план, — спокойно произнесла я вслух.

— Прости, что тебе нужно? — Ярослав поперхнулся кофе.

На этого раздолбая рассчитывать сильно не приходилось. Но он хотя бы совершеннолетний и у него есть авто. Потому сейчас отшивать его не очень выгодно. Мобильность мне не помешает. Хорошо, что через три месяца я стану совершеннолетней. Придётся немного попользоваться парнем. Ничего, переживёт, он меня юзал без зазрения совести.

— Да, нет, я так просто задумалась… Не обращай внимания, жуй-жуй. — спокойно произнесла я и снова погрузилась в свои мысли.

Как пел Алексей Кортнев и группа Несчастный случай: «План и график, всё остальное на фиг, на фиг, на фиг!»

Вся соль погибающего поколения заключена в этой фразе. Мы и наши родители не умеем подстелить соломку в нужный момент. Живём сегодняшним днём. Планируем лишь то, что будем кушать завтра и куда поедем отдыхать в отпуск. Даже падение метеорита, в 2013 году не научило нас готовиться к выживанию. Мы, городское население, не умеем добывать себе еду, согреваться, прятаться. Не всё, конечно. Наша группа выжила благодаря пытливому уму и минимальным набором знаний. Наши чиновники и избранники народа шагнули ещё дальше. Они заботились как жить хорошо, чтобы их дети и внуки ни в чём не нуждались. Денег и связей оказалось недостаточно для выживания в суровой реальности оккупации. Мою семью спасла лишь паранойя, и армейский опыт супруга. Акридэры настигли нас, когда мы возвращались с родника. Напомню, связи между городами отсутствовала. Вся оборонная система брошена на ликвидацию последствий землетрясения и разлома. Мы и не планировали больше прятаться. Да, и не верили никогда во внеземное вторжение.

Маленькая группа людей удачно укрылись в разграбленном, полуразрушенном бункере геологоразведочного колледжа времён холодной войны, о котором многие просто позабыли. Да, именно из-за халатности чиновников, большинство укрытий мирного населения в любом из городов России пребывало в плачевном состоянии. Выжить даже после того, как мы спрятались, оказалось дико проблематично.

Изначально нас выжило сорок человек, из них двадцать несовершеннолетних. Мы укрылись под землёй. Выходили на поверхность только ради поиска пропитания, медикаментов и сбора питьевой воды. Город опустел. Человеческая цивилизация погибла.

Я нашла в шкафу своё любимое голубое, короткое платье с открытой спиной, которое в прошлом затаскала до дыр. Сейчас оно было новым. Взяла собаку и проводила Ярослава к его старенькой машине российского производства.

— Ты куда так нарядилась? — спросил меня мой парень.

— На свидание с очень добрым и отзывчивым человеком. А что? — игриво ляпнула я.

— Интересно. А как же мы?

— Мы? Ярик, буквально пару дней назад ты мне говорил, что у нас ничего не получится. Если ты себе позволяешь гулять с другими девушками, почему я не могу позволить себе другие отношения?

— Потому что ты моя девочка! И ты хотела дождаться меня из армии, помнишь?

— Ярик, езжай уже на работу. Соскучишься — звони. А я пока погуляю. — чмокнула его в щеку, и на ухо прошептала. — Ждать балбеса из армии — плохая примета.

Обеспокоенный бывший сел в машину, а я как ни в чём не бывало пошла, гулять с собакой. Мой родной Миасс. Его называют городом в золотой долине. Тихий промышленный городишко прославили самородки драгоценного металла, богатые минералами недра Ильменских гор, автомобили «Урал» и постоянные ожесточённые бои за власть местных группировок. Мне повезло расти в одном из самых криминализированных городов Челябинской области. Лето в Миассе. Красота. Изумрудные кроны деревьев трепал тёплый ветерок. За панельными серыми пятиэтажками возвышались родные зелёные горы. На улице непривычно шумно, город жил, дышал, щебетал голосами детей и птиц. Прогуливаясь по мирным улицам, я обдумывала, с чего же мне начать.

Итак. Чтобы спасти планету мне нужно найти сверхпроводник, который ещё неизвестен науке. Я знаю, где и как достать Викториум. Я изучила часть его свойств. Нужна команда. К мужу сейчас подходить, и знакомится бесполезно, там ветер в голове. Да и переезд в Питер, не самая удачная затея. Я уже скучаю по мужу. Интересно, что даже во время оккупации он сохранял позитивный настрой. Макс всегда жил «На Лайте». Он научил меня ценить себя, и своё время. А если я найду его, не произойдёт ли то же самое? Вдруг мы окажемся в той же точке невозврата. Подруга может мне и поверит. Я ей доверяю, но она далеко от меня не ушла ни в знаниях, ни в навыках. Мне необходим надёжный человек, умеющий спускаться в пещеры. Далее мне нужен человек у власти, который будет содержать бомбоубежища в боевой готовности и обладающий авторитетом. К сожалению, маленькую девочку без образования в администрацию на работу не примут. Мне нужны геологи, химики, физики, военные архитекторы, бывалые вояки, юристы и деньги на их содержание. Начнём с последнего пункта. Деньги! Со средней зарплатой в городе, в пятнадцать тысяч рублей капитал не сколотить. Даже если запатентовать любую технологию будущего, необходимы немалые средства и это слишком долго и дорого. Акции и капиталовложения тоже мимо. Законный путь отметаем. Идём в сторону кражи. Банк? Нет, слишком защищён. Одной не справится и есть большой риск сесть. Можно сработать в стиле Робин Гуда и обогатиться за счёт коррупционной хари. Я начала перебирать в памяти всех раскрытых коррупционеров нашего города. И ничего не смогла вспомнить. Рядом со мной, на поводке плетётся моя маленькая пуделиха. Проходя мимо киоска Роспечати, я приобрела областную газету и упаковку гематогена. Спокойным шагом пошла дальше, на ходу листая газету, жуя лакомство. На третьей странице газеты мне попалась новость о назначении нашего местного прокурора на новую должность в области и заголовок: «Гордость нашего города».

Гыыыыыы! А вот и жертва

Со страницы на меня смотрела нагловатая холеная морда новоиспечённого прокурора. Этого товарища и ещё с десяток чиновников и бизнесменов посадят за организацию преступной группировки. Пройдут обыски и на его даче в нашем городе найдут около пятисот миллионов рублей, плюс валюта, плюс драгоценности и предметы искусства на херову гору долларов. Эта группировка действовала в нашем городе с середины девяностых, поэтому, на текущий момент, этот товарищ, наверное, уже отложил приличный капитал. Я прекрасно знала, где расположена его фазенда, и что он хранил сбережения в подвале старого дачного домика, который стоял рядом с его шикарным особняком. Я помню видео с его допроса. На нем он твердил, что деньги ему подкинули и всё это провокация.

Ну раз подбросили. Значит, их там и быть не должно. Проверим.

— Привет! — женский голос выбил из моей головы коварные планы.

— П-п-ривет! — икнула я. На меня смотрела Яна, та самая четырнадцатилетняя девочка из соседнего двора, которую искали всем городом в сентябре две тысячи пятого. Я упустила самую печальную трагедию моего сознательного перехода сюда — встреча с теми, кто не дожил до вторжения. Её найдут мёртвой, весной следующего года. А потом и Катю, через год — Таню, через пару месяцев — Олю и ещё одиннадцать девочек от девяти до шестнадцати лет, имена которых я просто не запомнила. Убийцу найдут, но в далёком девятнадцатом году. Попадётся случайно, спустя три года после последнего совершенного убийства. Я помню, как мать, и отец Яны рыдали на похоронах. Как повесился её старший брат из-за чувства вины. Ведь в тот день он не пошёл её встречать. Мы жили в соседних дворах. Росли в одной песочнице. Яна немного младше меня, поэтому общих тем для разговоров у нас мало. Простое вежливое соседство и взаимопомощь. Но я помню, с какой надеждой мы искали её живой. Вдруг она просто обиделась на родителей и сидит где-нибудь у подруги или у парня. Но, увы.

Что мне сказать? И нужно ли это? В конце концов, я пришла сюда, чтобы спасти мир, а не 15 человек, которые вероятнее всего, погибнут от нашествия саранчи через каких-то двадцать лет. Двадцать лет счастливой и беззаботной жизни! А может быть, сработает эффект бабочки и возможно, умрёт кто-то другой для естественного баланса? А сегодня в нашем городе случится ещё одна катастрофа. Большая дорожная авария унесёт жизни двадцати человек. Об этом будет гласить табличка на столбе, прямо за спиной, стоящей передо мной Яны.

— Как дела? — слегка щурясь от солнца, спросила она.

— Хо-ро-шо. — медленно процедила я, вглядываясь в её сногсшибательные веснушки. У этой девочки красивые выразительные серые глаза кошачьей формы и густые светлые ресницы в тон белокурому каре. Девочку хоронили в закрытом гробу, так как от её миловидной внешности ничего осталось. — Яна, прости, мне нужно идти. — Промямлила я. Улыбка сползла с лица собеседницы.

— Тогда до встречи! — пожала плечами ещё живая счастливая девочка.

Я не заметила, как оказалась в другом конце района перед домом своей лучшей подруги Ники. А точнее, перед котлованом и стройкой. Почесала затылок. Город только начинал возведение новостроек. После вторжения я её не видела и не знала, живы ли она и её сыновья.

Я развернулась и пошла к дому родителей Подруги. Стройка и её старая квартира находились в одном дворе. Поднялась по ступенькам и набрала в домофон нужный номер. Дверь запиликала и открылась. Ника стояла на пороге в домашних шортах и футболке. При виде смуглой девушки все мои внутренности скрутились, сжались и ухнули вниз.

— Какие люди и без охраны! — радостно протянула лучшая подруга.

— Доброго утречка! — я нарисовала на лице улыбку и шагнула через порог. — Вот моя охрана. — указала я на слегка заплывшую жиром, кудрявую собачонку.

— Привет, охрана. — Ника взяла на руки Данку и стала её тискать. — Уморилось девочка, утомилась собаченька.

Мы прошли на кухню. Ники налила в пластиковую мисочку воды. Поставила на пол Дану и с нежностью потрепала собачий чуп.

— Какие планы на сегодня? — спросила я, уже зная, что вытащу её сегодня для прикрытия на дачу.

— Вообще-то, мы едем к тебе на дачу, забыла? — она сказала это очень громко и наигранно, подмигнув мне. Мы достаточно часто обеспечивали себе алиби за счёт друг друга, как и большинство наших сверстников.

— Ааа, точно. — протянула я, также громко. Я окинула взглядом старый обшарпанный кухонный гарнитур и такие же древние обои.

Эта красивая, хрупкая, смуглая девочка с огромными карими глазищами и чёрными, как смоль волосами выросла в малообеспеченной семье. Словно сорняк в поле она росла без любви, тепла и заботы взрослых. Ники родилась одной из сестёр двойняшек. Как на старшую сестру, на плечи подруги родители взвалили заботу о младших: Ане и одиннадцатилетнем Семёне. Её предки, благодаря своему инфантильному характеру просто «положили болт» на воспитание и обеспечение потомков. Несмотря на все трудности детства и пророчества взрослых, что из неё ничего хорошего не выйдет, она сохраняла оптимизм и боевой настрой. Вот только благодаря папаше (он частенько поднимал на детей руку) Ника, долгое время будет выбирать себе «не тех мужчин»: жестоких, эгоистичных деградантов, зависимых от наркотиков или алкоголя. Мама Ники — Рита, в один момент просто не выдержала выходок мужа, собрала вещи и смоталась, оставив трёх детей, один из которых инвалид с ДЦП, на попечении у тирана. Все получаемые детские пособия отец тратил на алкоголь. За детьми следила бабушка в меру своих сил. А дача для Ники, это лишь прикрытие, чтобы сбежать к мудаку по имени Оскар от отца изверга.

Мне действительно сегодня необходимо прикрытие подруги, так как проблемы с моими гиперзаботливыми родителями мне не нужны. Ведь я ещё несовершеннолетняя. А действовать надо быстро. В отличие от Ники у меня другая крайность — это строгий родительский контроль. Отец, бывший военный лётчик, пытался контролировать каждый мой шаг. Боялся за меня. Проверял. Звонил. Мне приходилось постоянно быть начеку. Не дай бог, папа увидит меня с парнем. С мамой у меня сложились более доверительные отношения, и она даже иногда пресекала попытки отца держать меня на строгом поводке. Нас тоже росло в семье трое. Я — самая младшая, избалованная и любимая малышка. Клим — старший сын. Сейчас ему двадцать восемь. Он так же, как и папа закончил военную академию, и следуя по стопам — оставил службу ради гражданской жизни. Клим работал инструктором по вождению в ДОСААФ. Шесть лет назад женился и воспитывает пятилетнюю дочку. Средняя сестра — Лада, на два года младше Клима. Она вышла замуж за дипломата и уехала вместе с ним в Аргентину. Когда мои родители ездили к ней — меня оставляли в бесконтрольном раю. Предки пахали как проклятые, чтобы содержать троих детей. А когда старшие выросли — мне достались все сливки. Брат с сестрой тоже меня баловали подарками и техникой. Лада постоянно присылала мне заграничные шмотки и диковинную бижутерию.

Моя мама работала рядовым экономистом-бухгалтером при городском роддоме. А папа руководил круглосуточной приёмкой спецтехники на базе шасси автомобилей «Урал» как для внутреннего рынка, так и для экспорта. У него было много связей и знакомых в городе, что омрачало мои подростковые похождения.

— Чаю нальёшь? — из-за съеденного гематогена мне хотелось пить. — Ник, мне правда нужно сегодня на дачу, это очень важно.

Подруга налила чай и принесла из своей комнаты, как обычно, спрятанный шоколад. Она никогда не хранила вкусняшки в холодильнике, так как батя всё сжирал. А если заметит, что они прячут еду, то не сносить головы. Меня он не трогал и старался не появляться мне на глаза в своей грязной алкоголичке и растянутых трико. Ведь он знал, что за моей спиной стоят сильные мужчины.

— Лиин, ты мне одолжишь свой красный сарафан на вечер? — Никуша сложила руки и скуксила милую моську, отчего на щеках появились умопомрачительные ямочки.

— Главное, чтобы ты улыбалась. — в этот момент мне захотелось пойти и купить ей на все свои сбережения одежды. Ведь ей, правда, порой даже нечего надеть. — Хотя, нет, планы поменялись. Поедем на дачу чуть позже. Только домой ко мне всё-таки заскочим!

Эта маленькая, девочка за свои семнадцать лет хлебнула сполна. Но впереди её ждёт не радужное будущее с единорогами, какающими зефиром. Она рано выйдет замуж, за человека, который употребляет наркотики. Ее отец получит инвалидность и через суд потребует от детей алименты на его содержание. Из четырёхкомнатной квартиры его выселят за долги в комнату в общежитии, где он устроит пожар и погибнет. Все его хвосты унаследуют девочки. Мать, сбежавшая на Юга, вернётся и будет строить из себя хорошую бабушку раз в год. Но это будет ещё очень нескоро. От этих воспоминаний в груди образовался мерзкий комок, будто состоящий из червяков и жуков. Захотелось прибить этого гада здесь и сейчас. Но! Здесь и сейчас — глупо поддаваться эмоциям. Да, в том далёком будущем мне приходилось убивать людей, ради спасения своих родных. Людей, которые не смогли сохранить человечность в столь непростое время. Тех, которые почувствовали свою безнаказанность и силу. Убить человека оказалось проще, чем я думала, если знать, что он несёт в себе угрозу не меньшую, чем Акридэры. Я глубоко вздохнула, чтобы избавиться от этого дикого чувства ненависти, беспомощности и ярости. Отпила из кружки чай «налитый с горкой» не касаясь его руками. За печальными мыслями я осознала, что Ники — всё это время мне что-то щебетала. Мне пришлось вернуться в реальность.

— Что? Прости? Я прослушала!

— Я говорю, что в понедельник у нас сборы в колледже, составишь мне компанию. А потом сходим и купим ручки там, тетради.

— Я не знаю. Можно я подумаю об этом завтра?

— У тебя всё хорошо? Ты какая-то не такая. С Яриком поругались?

— Нет, что с ним ругаться… — я уже и забыла о его существовании.

— С родителями?

— Да, нет же! Я в порядке. Потом скажу. Лишние уши.

В кухню проковылял младший брат Ники. Этот мальчик двенадцати лет очень силён духом и так же, как и подруга, сохранял нездоровый оптимизм, несмотря на всё дерьмо, происходящее в его жизни. Он плохо двигал ногами, а левую руку сковывал в тонус.

— П-п-п-привет, Лина. — тихо произнёс он. — Ка-а-а-а-ак д-д-д-дела?

— Привет, Сёма. Всё как всегда хорошо! Над чем работаешь?

— Я создаю программу распознавания лиц и объектов по видео. — компьютер ему подарил местный депутат, он узнал об этом талантливом мальчике, когда мы с мамой посещали новогодний приёме у мэра. Кстати, его тоже скоро посадят. Ещё одна плохая примета: быть мэром нашего города — можно сразу сушить сухари.

— И как успехи?

— Пока тренируюсь на машинах во дворе. Хочешь, покажу?

— Конечно. — я пошла с ним в его комнату.

— К-к-к-к сожалению, качество съёмки мне не даёт проводить более тщательный анализ, н-н-н-номеров не видно. Но я уже точно могу сказать сколько и какое время на парковке были машины, например, красные, когда они уехали и в-в-в-все такое. — Странная особенность этого пацана: он заикается только тогда, когда на него внимательно смотрят, но как только, начинает говорить о своих программах, заикание проходит.

Я взяла с собой газету, открытую на предпоследней странице. Пока мальчик возился с настройками своей програмулины, моё внимание привлекла одна занимательная статья: «Компания «Лидер» начала выпуск газовых пружин для автомобилей». Директора этого предприятия застрелят в подъезде собственного дома, шестого октября этого года. Это было (будет) одно из серии заказных убийств, организованных как раз той ОПГ, действующей по всей области. Аркадий Панарин показал себя достаточно успешным бизнесменом, сумевшим построить бизнес в нулевые. Также он публично критиковал власть и коммунальные службы города. Пару раз выскочка баллотировался в депутаты. Последняя попытка увенчалась успехом и оказалась для него фатальной.

То, что нам нужно! — единогласное решение приняли мои тараканы. — Сильный, честный, влиятельный, молодой, умеющий говорить и быть услышанным.

В моей голове тут же созрел план, как применить его навыки себе на пользу. Я немного прикинула риски, и сама с собой согласилась, что это того стоит. Я не с ним знакома лично, но он занимался в том же яхт-клубе, что и мой босс в рекламного агентства. Об Аркадии все отзывались с уважением и трепетом. Почему я запомнила его дату смерти? Всё просто! Мы праздновали вместе с коллегами День Рождения компании, и эту трагическую новость мы услышали от директора.

— А ты мне можешь сказать, какая тебе нужна камера по параметрам? — оторвав взгляд от анализатора, произнесла я.

— Д-д-д-д-да, у т-т-т-тебя д-д-д-денег не х-х-х-х-хватит! — глотая воздух, пролепетал Семён.

— Слушай, Сэмми, за мои финансы не переживай. Напиши мне модель, а я поищу. Обещать не буду, но сделаю всё возможное.

— Н-н-н-ну, л-л-л-ладно. — засмущался парень. Я вышла из комнаты, при этом поймав вопросительный взгляд Ники.

— Что происходит? — Подруга последовала за мной по старому скрипучему паркету.

— Потом объясню. Одевайся. Нам пора! Пока Сэм! Ещё увидимся!

Ника оделась молниеносно и стремительно проскользнула мимо комнаты отца. В подъезде она надела кроссовки и быстрым шагом спустилась по ступенькам. В этот момент из входной двери показалась опухшая рожа папаши.

— Куда собралась? Я тебе не разрешал! — прорычал он.

— Я не на долго! — соврала Ника. Ведь ближе к вечеру алкоголик и не заметит её отсутствия, так как будет пьян. Отец закрыл дверь, и звук звонким эхом разнёсся по подъезду. — Как же я хочу свалить от него! Достал, урод. Если бы не Сёма, уже давно бы сбежала на фиг! — негодовала Ника. — Ну, так что? Куда мы?

— Сначала ко мне. Заведём собаку и возьмём кое-что. Потом по магазинам. Хочу купить джинсы. — я видела реакцию Ники. Ей тоже очень хотелось баловать себя одеждой и косметикой. Но, увы, ей и её сестре пришлось работать с пятнадцати лет, чтобы хоть как-то выживать. Они не жаловались и с благодарностью принимали любую помощь.

Мои мама и папа тоже помогали. Но закупить большое количество продуктов родители не могли, так как знали, в чьём пузе они окажутся. Поэтому мой папа тихонько передавал им продукты и соленья, чтобы хватало на один-два раза. Когда мы уже стали взрослыми, Ники призналась мне, что самая большая подруги мечта — это полный холодильник еды и шкафчик с косметикой. Тогда для меня казалось диким, мечтать о таких мелочах. Нас со старшей сестрой и братом растили в тепличных условиях, баловали и лелеяли на протяжении всей жизни. Но увидев апокалипсис и находясь в полуголодном состоянии несколько месяцев, я осознала, какое это счастье «Сытая жизнь».

Мы завели мою собаку домой. Полдороги я несла её на руках, так как старушка уже вымоталась от такой долгой прогулки. Я, как и Ники, работала с того же возраста. Это было условием папы, да и моим собственным желанием. Помимо работы в рекламном агентстве я стала натурщицей для местного художника. Поэтому за год я скопила приличную сумму. Планировала на эти деньги поехать с однокашниками в Турцию на осенние каникулы.

Я достала из шкатулки двадцать тысяч и пошла в коридор к Нике. И уже точно знала, что хочу потратить эти деньги на неё. Как же она удивилась, когда мы зашли в магазин, и я сказала, чтобы она выбрала себе несколько капсул в гардероб. Таких счастливых глаз близкой, я давно не видела. Как же я по ней скучала. Скучала по плейлисту, набившим оскомину. По её шуткам и саркастическим высказываниям.

Всё время, проведённое в магазине, она старалась у меня выпытать, что со мной происходит. Ведь я разучилась веселиться. А каждый раз, когда она открывала шторку примерочной, я начинала быстро моргать, чтобы она не видела моих слёз.

Мы сидели на лавочке в маленьком сквере. Пили газированную воду из алюминиевых баночек. Сквозь зелёную, густую крону деревьев блистало летнее солнце. Сегодня пятое августа, где-то там празднует свой День Рождения мой будущий лучший друг. Ему сегодня двадцать два. Эй, Джонни, с Днем Рождения тебя, мой обаятельный скромняшка. Я подняла баночку газировки, словно для кого-то тоста с невидимкой. Таракашки в голове тоже подняли бокалы за этого хорошего доброго парня. Надеюсь, ты счастлив. Возможно, мы увидимся хоть на минуточку.

— Так, ты мне расскажешь, что с тобой происходит? — напомнила мне Ника. Она пристально смотрела на меня, наблюдая, как я, чокаюсь с воображаемым другом. Я знала, что ей можно доверять. И она поддержит меня с любой мой бредовой идеей. Но я медлила, потому что не знала, с чего начать, и как более мягко поведать ей обо всём, что будет происходить.

— Если я тебе скажу, что я знаю о большинстве значимых трагедий, которые произойдут в ближайшие двадцать лет. Ты мне поверишь?

— Эмммм, ну сложно сказать без доказательств. Я поступлю в консерваторию?

— Поступишь, но в том будущем, бросишь учёбу на втором курсе, так как уйдёшь в декрет. — Ники выпучила глаза.

— Я выйду замуж за Оскара?

— Нет, за козла по имени Вадим. Оскар свалит в закат. А перед этим, через год и четыре месяца, скинет в твой рюкзак, при задержании в клубе пакет с героином. Ник! Бросай его! Он уже употребляет. Скоро начнет распространять. Это, правда, было ужасно. В тот вечер мы попёрлись в клуб и туда нагрянул областной ГосНаркоКонтроль, вместе с моим лучшим другом. Тогда все обошлось, благодаря Джонни и его отчиму, который нас отмазал. Но выслушать лекцию о вреде запрещённых веществ мне пришлось. Женька тогда рвал и метал. Как он орал! Господи, Женька больше на меня так никогда не кричал! Даже в ярости ударил кулаком в стену рядом с моей глупой башкой. Это произвело нужный эффект.

— Ты серьёзно? — обеспокоенно произнесла подруга. — А что за Вадим? Симпатичный?

— Ой, Ник. Там всё ещё хуже будет. Он будет бухать по-чёрному, а когда у вас родится второй, вообще подсядет на соли. Это такой синтетический наркотик. Ты проживёшь с ним, как в аду двенадцать лет.

— Ну, да, конечно! Я выросла в семье алкоголика, думаешь, я найду себе такого же? — взорвалась Ник. — Ты меня плохо знаешь!

— Я знаю тебя тридцать лет. Ник, поверь мне! Всё это будет. Если не возьмёшься за голову.

— Не неси пургу! — отмахнулась любимая подруга.

— Хочешь, докажу? — я посмотрела часы маленького сотового телефона. Без двадцати три. Пятого августа в два часа пятьдесят минут на этом перекрёстке случиться одна из самых страшных аварий нашего города. Это я знаю, потому что эта трагедия унесет из жизни одноклассника моей сестры.

— Конечно, хочу. — кивнула Никуша.

— Пойдём, нам нужно пересесть, чтобы видеть всю картину. — я взяла несколько пакетов с покупками, свою банку колы и пошла к лавочке, находящейся ближе к перекрёстку. Там не так приятно находиться из-за пыли от дороги и палящего солнца. — Нужно немного подождать.

— Ладно, Госпожа Ванга, пойдём. Может, расскажешь, что здесь будет? На ту лавочку упадёт метеорит? — она жестом указала на то место, где мы только что сидели.

— Нет, метеорит упадёт в две тысячи тринадцатом, а точнее, в девять двадцать утра пятнадцатого февраля. И он до нас не долетит, а упадёт в Чебаркульское озеро. Но шуму наделает много!

Минут через пять здесь произойдёт авария, поэтому сейчас ты собираешь ноги в руки и готовишься подносить огнетушители, во-о-он из того магазина. Шмотки оставишь за прилавком. Там будет продавец-мужчина Виктор, в честь которого я назову своего сына, или его жена Елена. Они тебе обязательно помогут. Это хорошие люди.

Ники вылупилась на меня своими огромными от удивления глазами.

— Не смотри на меня, смотри туда.

В тот момент, когда я указала жестом на перекрёсток, КамАЗ груженный камнем, на полной скорости врезался в маршрутку битком набитую пассажирами. Жёлтая Газель вылетела на встречную полосу. С левой стороны в эту маршрутку, ровно в газовый баллон врезается японский седан. Через секунду появляется КамАЗ и по инерции движется вниз, протаранил троллейбус, который, в свою очередь, летит в сторону пешеходов, стоявших на перекрёстке. Понеслось! Будет двадцать трупов и более пятидесяти пострадавших.

— Что стоишь? Тащи огнетушители! — прикрикнула я на подругу, ибо она оцепенела от увиденного ужаса. Она моргнула и, схватив пакеты, побежала в магазин.

Все разбегались, я же, напротив, направилась в сторону аварии, так как знала, что будет взрыв. Одним махом я подлетела к водителю, который не пострадал, а просто проехал мимо по счастливой случайности. Без спроса открыла его багажник и достала трос и огнетушитель. Ко мне уже бежали люди. Какому-то парню я всучила красный баллон, а сама зацепила трос за фаркоп, прикрывая голову и наклонившись, побежала к единственной пассажирской машине, пострадавшей в аварии. Зацепила трос. Парень залил пеной огнетушителя капот и место удара.

— Давай тяни!!! — крикнула я.

Водитель медленно нажал на газ. Раздался скрежет металла, и маленькая машинка отодвинулась от баллона. Только не искри… — молилась я. Именно из-за взрыва маршрутки пострадают люди. Они будут заживо гореть на глазах у очевидцев. Но на этот раз машина не вспыхнула. Из погрузочной двери маршрутки стали выходить люди. Я обернулась, за спиной увидела Нику и Виктора с четырьмя огнетушителями наготове. Из Тойоты выбрались сначала пассажиры. Водителю помогли очевидцы. Я взяла средство пожаротушения из рук Ники и ждала очередного возгорания, но его не случилось. Место аварии окружили неравнодушные жители, все помогали пострадавшим. Кто-то звонил в скорую. Всё обошлось. Пассажиры маршрутного такси и иномарки живы. Водитель троллейбуса ранен, но жив. Я спокойно поставила огнетушитель на землю и сняла рукой клеммы с аккумулятора газели, оказалось, они уже держались на соплях. Виктор сделал то же самое у Тойоты. Я развернулась, взяла за руку опешившую подругу и пошла к магазину.

— Как ты узнала? Ты реально предсказываешь будущее?

— Нет, Ники, просто это уже было. Там очень много людей погибло.

— А как же эффект бабочки?

— Нет, никакого эффекта. Есть стечение обстоятельств. Все будут продолжать жить так же. Остальные трагедии будут происходить.

— Я не понимаю! Объясни! — она дёрнула меня за руку перед самым магазином Виктора и Елены.

— Потом. Нам надо уйти. Мне сейчас нельзя светиться.

На крыльце стояла приятная блондинка лет тридцати пяти — хозяйка этого магазина одежды и держала телефон у груди, словно молясь.

— Здравствуйте, можно нам забрать свои пакеты? — обратилась я к ней.

— Да, конечно, — слегка обеспокоенно улыбнулась она и пригласила внутрь. — какая ты молодец, — сказала она Нике — так быстро среагировала!

— Да-да, она у нас просто умничка! — сухо произнесла я и, взяв пакеты, поблагодарила Елену кивком головы за заботу и внимание. — Нам пора.

Как только мы отошли от магазина, Ника начала во весь голос, что-то спрашивать. Типа: А что будет завтра? А сколько у меня будет детей? А когда будет конец света?

— Завтра будет воскресенье. Двое. Двадцать седьмого декабря две тысячи двадцать седьмого года. — спокойно отвечала я.

Услышав последний ответ, Ники остановилась, заставив меня обернуться.

— Мы все умрём?

— Я нет. Ты — не знаю. Я тебя не нашла. Поэтому я здесь.

— А ты — это точно, ты? — Ники прищурилась.

— Я — это я. Только сейчас моему сознанию сорок, а телу семнадцать.

— Докажи!

— Тебя зовут Новикова Ника Анатольевна. Родилась двенадцатого декабря тысяча девятьсот восемьдесят восьмого.

— Нет, давай то, что может знать только моя Лина.

— Ок. Задавай любой вопрос.

— Какой цветок мне подарил Оскар? И почему тебя это взбесило?

— Мудак твой Оскар! Сорвал каллу с моей клумбы в саду. Мы с мамой тряслись над каждым бутоном. А эта сволочь — просто решил выпендриться. Сам бы попробовал вырастить!

— Всё. Верю! И что же нам делать?

— Для начала свалить, на хрен, с этого перекрёстка. И прошу тебя — не рассказывай об этом никому. Если будут задавать вопросы, говори, что ничего не помнишь из-за шока. Свидетелей нашего присутствия там куча. Нам не нужна огласка и внимание.

— А ты знаешь и про другие катастрофы?

— Да.

— Мы будем всех спасать? — воодушевлённо пропищала Ник.

— Нет.

— Нам нужно придумать псевдонимы и сшить супергеройские костюмы.

— Ники, остынь! У нас сегодня ещё много дел. — сухо ответила я.

Мы практически вприпрыжку добрались до моего дома. Я сняла обувь и прошла к холодильнику. Достала молоко, а из шкафчика хлопья. Поставила две глубокие тарелки.

— Расскажи мне, что нам нужно делать дальше?

— Ники, давай договоримся, я не хочу рисковать тобой, поэтому прошу тебя, ненужно вопросов. Так я могу на тебя рассчитывать? — безбашенная подруга кивнула с набитым ртом. — Итак, ты слушаешь — я говорю. — Сегодня ночью мне нужно кое-куда проникнуть, и кое-что забрать. Предупреждаю, попадаться нельзя, иначе можно сразу прощаться с жизнью. Поэтому сейчас мы берём купальники, полотенца, снеки. Ещё нам нужны чёрные тёплые, спортивные вещи, бинокль, прибор ночного видения и две проводные гарнитуры, и пластырь. В гараже нам нужно взять туристический шнур с якорем, и электромонтажные когти. Поездку к Оскару придётся перенести. Ладно?

Я хорошо помню этот взгляд, жаждущий впечатлений и приключений. Любая наша авантюра воспринималась Никой, как нечто удивительное и волшебное. И оставляла такие же воспоминания.

— А откуда у тебя прибор ночного видения?

— Брат на охоту берёт.

— А когти?

— Вроде Стёпка их оставил. Он же электрик. — сказала я. Степан — лучший друг старшего брата и моя первая безответная любовью. Так бывает, когда младшая сестра влюбляется в друга своего брата. Но Степан меня на восемь лет старше, да и Клим бы не позволил нам встречаться, даже после восемнадцати. Помниться мне, как брат застукал нас с моим приятелем по саду гуляющими по платине. Столько крику было. По началу Юрка мне нравился немного больше, чем друг детства, а потом парнишка стал невероятным козлом, поступив в своё лётное. Увы, люди меняются. Согласно слухам, он возглавит одну из лучших в мире команд военных лётчиков высшего пилотажа. А Стёпа был всегда добр ко мне, часто провожал с изостудии.

Мы сходили в магазин, купили продукты на вечер. Собрали всё по списку из дома, взяли собаку и отправились в гараж, а оттуда вызвали такси.

К нам подъехала серебристая Мазда конца девяностых годов. Мы погрузили вещи и уселись. Я — вперёд, Ники и Дана — назад. Как только я повернула голову, меня бросило в холодный пот, и я потеряла дар речи. В машине с шашечками сидел одетый в полицейскую форму мужчина с тёмными волосами, худощавого телосложения. Эта ухмылка блистала во всех новостях страны и мира. Андреевский маньяк смотрел на меня с водительского места. Тот самый, душегуб, убивавший по всей области и за её пределами девочек-подростков. Тот самый, который признался в убийстве Яны и ещё пятнадцати девушек и семи женщин в нашем городе. Я понимала, что на данный момент на его счёту уже дюжина преступлений.

— Куда едем, девочки? — спросил он. Его голос напоминал мне рык. Я остолбенела. И просто шевелила губами. В сознание меня привела фраза Ники

— На дачу, шеф, на дачу! — весело прозвенело у меня в голове.

— А конкретнее? — протянул он.

— Посёлок Динамо. Сад «Уралочка — 2». — еле дыша, произнесла я.

— Гони, извозчик, своих лошадей! — выдала подруга, любившая троллить и разыгрывать всех вокруг.

Машина тронулась от гаражей в сторону шоссе. Почувствовав угрозу, я достала телефон и набрала номер. Гудки.

— Алло! — прозвучал в трубке такой родной голос мамы.

— Привет, мам, мы едем к вам на дачу… Да, на такси. Номер? Сейчас.

— Скажите, пожалуйста, номер машины?

— Четыреста пятьдесят семь РОС.

Я повторила в трубку сказанное им. Краем глаза заметила, что маньяк заёрзал.

— Серая Мазда. Всё, целую. Скоро будем. — произнесла я и захлопнула телефон. Он искоса посматривал на меня.

— Что? А вдруг вы маньяк, какой-нибудь?

— Я разве похож на маньяка? — он нервно хихикнул и жестом указал на свою форму.

— А вдруг это прикрытие? Днём добропорядочный семьянин, служитель закона и добытчик, а ночью злое и страшное Монстро! — Мужик явно опешил от моего заявления, но сделать с нами ничего уже не мог.

Ники замолкла, заподозрив неладное. Я повернулась к ней и подмигнула. Она что-то написала в телефоне.

— Что девчонки, тусить поехали?

— Ну что вы, сэр, родителям с огородом помогать. Урожай поспел.

Он довёз нас до ворот сада, и я попросила его остановиться. Расплатившись, мы вышли. Ники начала гундеть: «могли бы и до дачи доехать». За, что поймала мой суровый взгляд и тут же замолчала.

— Что это сейчас было?

— Этот доблестный офицер в девятнадцатом году признаётся в восьмидесяти убийствах девочек и молодых женщин.

— Охренеть, ты действительно знаешь про все события!?

— Нет, только про те, о которых говорили в новостях или стала участником этих событий.

Мы дотащили сумки и Дану почти до самой дачи. Я оглянулась на подругу, идущую сзади, как заметила капот серебристой Мазды, выглядывающий из-за поворота.

— Ники, дуй за мной! — свернула в проулок, находящийся за шесть участков от нашего. И направилась к меже между собственниками. Мы спрятались за баком с водой. Серая Мазда проехала по главной дороге садового товарищества. Товарищ сержант милиции внимательно осматривал ближайшие участки.

— Он, что, решил проследить за нами? Что ему нужно?

— А как ты думаешь? Гад вышел на охоту?

— Капец, ты! А можно вопрос?

— О твоём будущем? Нет!

— Ну, пожалуйста! — Ника сложила ладони. — Как будут звать моих детей?

— Теперь я не уверена, что мы доживём до твоей свадьбы.

— Эй!

В это время маньяк уже проезжал в обратном направлении.

— Ты со своего телефона вызвала такси?

— Да, а что?

— А ничего! Ему пробить твой номер ничего не стоит. На хрен я его раздраконила? Господи, какая же я дура! — я прикрыла лицо руками.

Ники вытаращила глаза.

— Что нам теперь делать?

— Я что-нибудь придумаю. Всё будет норм? Пошли, он уехал.

Мы выглянули из укрытия и зашли на дачный участок родителей. Тут я увидела маму. Я бросила сумку на землю и побежала к ней обниматься. Я так скучала по ним, мне так не хватало их поддержки и тепла. Почти расплакалась.

— Привет, как добрались? Голодные?

— Не то слово, мам! — вздохнула я, сдерживая слёзы из последних сил.

— Садитесь за стол, я всё подогрела.

Из дачи появился высокий седовласый мужчина с большим блюдом.

— Папа! Привет! Как дела?

На момент вторжения он сильно болел и уже не мог ходить. Мама оставалась с ним до самого конца. Откуда я это знаю? Мы возвращались домой с группой выживших. Я нашла их кровавые следы в квартире. Несмотря на свою болезнь, отец защищал маму до последнего вздоха. К сожалению — не смог. Но, как сказал мой муж, это самая счастливая смерть, какую он видел. Они словно в сказке умерли в один день, поддерживая и защищая друг друга.

— Всё хорошо. Вот, на смену собираюсь! А вы здесь останетесь?

— Да, хотели.

— Чур, без мужиков! — папа опять завёл свою пластинку. — Вчера вон, видел твоего Летуна. — так, отец называл разгильдяя с соседней дачи.

— Папа! — я сморщила нос. — Вовсе он не мой. Забудь уже!

— Что папа? Будто я по бабам в семнадцать лет не гонял! Эх, где мои семнадцать лет «на Большой Каретной?» — Отец очень часто цитировал стихи Высоцкого, знал каждую песню наизусть. Я проверяла.

Забавно, что он — поклонник этого барда, а у моего будущего лучшего друга такая же фамилия.

— Думаешь, я не видел, как"Этот"на тебя смотрит?

— Кто? Юрка? Пап, ты серьёзно думаешь, что после всего, что он сделал, я на него обращу внимание?

— Олух ещё будет локти кусать… — вздохнул отец.

— Не переживай. Обещаю, мы будем паиньками. — я встала на цыпочки и чмокнула его в щеку. В отличие от родственников, я ростом не вышла. — Да, и какая из меня жена офицера

— И не говори, слишком своебышной папа с мамой тебя воспитали. Горжусь!

Мы сидели за круглым столом в беседке и наворачивали лагман, с любовью приготовленный мамой. А потом нас баловали десертом из мороженого со свежими ягодами малины. М-м-м-м-м.

Родители уехали в полседьмого. Я собрала рюкзак: полотенца, бинокль, блокнот и ручку. Мы переоделись в купальники и направились через гору к соседнему дачному посёлку, на берег водохранилища. Мы разместились на диком пляже в двухстах метрах от застройки, и я стала изучать дома. Этот СНТ через пять лет превратиться в элитную деревню для «власть имущих». А сейчас, я насчитала всего порядка десяти богатых особняков.

Нужный мне дом прокурора находился прямо на границе с лесом, за высоким кирпичным забором. Особняк уже жилой. На окнах висели шторы.

Я нашла в бинокль маленькую хибару на этом же участке, но его я не могла изучить. Весь обзор был закрыт забором.

— Что ты высматриваешь? — Ника сушила волосы полотенцем.

— Наш шанс на спасение.

— А конкретнее?

— Тебе лучше пока не знать. Если что-то пойдёт не по плану — беги и отрицай всё. Ясно?

— Ты думаешь, я тебя брошу? Да, щаззз! Давай рассказывай.

— Вот видишь, вон тот красный двухэтажный дом? А на другом конце, на опушке сторожка? — я протянула Ники бинокль. — Твоя задача следить за всеми движениями между этими двумя точками в прибор ночного видения и сообщать мне.

— Как сообщать?

— Мы включим гарнитуры на телефонах. Болтать будет нельзя. Докладывать только о происходящем. И ещё, для лучшего обзора, тебе придётся залезть на дерево с помощью вот этого — и я показала ей"когти".

— Давно я не лазала по деревьям. — скривила рот Ника. — На какое лезем?

— Надо подумать… — указала на ствол, находящийся чуть дальше, в лесном массиве.

Всё оставшиеся время, мы лежали на пляже. Ника слушала музыку, а я заносила в старый пожелтевший блокнот план по захвату мира.

Записывала по пунктам в стенографии. Этот способ символьного письма мне показала сестра, учившаяся в МГИМО. Она считалась самой успешной в нашей семье. Круглая отличница, медалистка с красным дипломом. Она училась на бюджете и успевала работать в Москве. Родители всегда ставили её в пример. Лада удачно вышла замуж и теперь живёт за границей припеваючи.

Первым пунктом в плане у меня значились деньги. От их количества зависели дальнейшие действия: проработка законодательства по патентам и открытиям минералов, поиск Викториума, спасение Аркадия, поступление в институт, список успешных биржевых проектов, покупка криптовалюты и примерными датами взлёта, основные значимые события страны и мира, полезные изобретения, выведенные на рынок за последние двадцать лет, топовые финансовые схемы. Я скрупулёзно проматывала в памяти все события, места и людей. Делала пометки с фамилиями влиятельных людей, их привычки и характеристики. Все ресурсы, которые мне могут понадобиться. На одном имени я заострила внимание. С этой юной особой я познакомилась на выставке медицинского оборудования по долгу службы. Амелия Мартенс — девочка-вундеркинд представила костюм, восстановления мышечной активности. Юная особа тогда поразила меня. Мой директор завода парогенераторов вложил в её разработку немалую сумму. А потом жестоко обманул, присвоив патент на регенерацию тканей. Я пометила и его фамилию со знаком «минус».

— Что ты делаешь? — Ник вытащила гарнитуру из уха, заглядывая в мой блокнот.

— Составляю примерный план.

— Что за символы?

— Эмм, стенография. Я должна научиться ей чуть позже в институте. Полезная штука. Рекомендую лекции писать одно удовольствие.

— Каракули какие-то. Ты точно моя Лина? По-моему, ты пришелец.

— Я точно твоя Лина, детка.

— Ты уверена, что я брошу академию?

— Да, и станешь неплохим психологом, конечно, после того как разведёшься.

— Это будет ещё не скоро. Я буду старая и некрасивая. Говоришь, у меня будет двое детей. Какой же принц возьмёт такую?

— Поверь мне, в тридцать лет жизнь только начинается. А в сорок самый кайф, главное — следить за собой и за здоровьем.

— Расскажи ещё что-нибудь!

Мы пошли в сторону леса и немного потренировались. С этого дерева прекрасно виден почти весь участок. Крыша старого домика практически прилегала к забору, и на ней зияла огромная дыра. Проникнуть туда достаточно просто. Хозяина не было дома, но по двору бегала одна большая лохматая проблема породы — Московская Сторожевая. Она меня точно заметит и поднимет шум, а может и закусить моими косточками.

— Нужно на время нейтрализовать псину. Знаешь способ?

–Я тебе, что ветеринар? Хотя помнишь отец, как-то притащил домой алкаша с собакой, и она наелась бабушкиных таблеток. Вроде это был фенобарбитал. Мы ещё подумали, что он сдох, но через двенадцать часов отошёл.

— Большая собака?

— Ну, чуть меньше овчара.

— И сколько он сожрал?

— По подсчётам бабушки, три таблетки.

— Фен, хрен, где достанешь, тем более в саду и без рецепта. Хотя…

Я вспомнила нашу соседку по даче — бабушкину подругу. Её сегодня нет, а она как раз эпилептик. Юрка говорил. Я знаю, где лежат ключи от их дачи. Только бы не встретить моего Летуна.

— Ты меня пугаешь. — вздохнула Ника.

— Не очкуй.

— Кто-то идёт! — шикнула Ник.

По тропинке к лесу шла бабуля. Наверно спешила на восьмичасовой автобус. Она не заметила нас, сидящих на дереве.

— Мы, что прямо сейчас туда залезем?

— Нет, в районе четырёх ночи. Поэтому пошли спать.

— Рано же ещё!

— Надо отдохнуть.

Так, мы и поступили. Пришли на дачу. Залезли в дом к бабуле и стянули пачку седативных. Приготовили шесть котлеток из сырого фарша. Я достала из отцовского шкафа поясную сумку для снастей. Упаковала два фонарика, котлетки, большую пачку красного перца, две отвёртки. В сумку сложили когти, бинокль, прибор ночного видения, якорь, который я предварительно обмотала плотными чёрными колготками, а несколько раз. Две тёмные сумки, плед. Я достала из подвала самодельную тележку, сделанную из моей старой немецкой коляски. Поставили на зарядку сотовые телефоны и легли в одиннадцатом часу. Но сон не приходил. Мы пошли на детскую площадку в лесу. Сели на железные качели лицом к друг другу.

Ники задавала вопросы.

— Лиииин? А роботы в будущем будут?

— Только роботы-пылесосы и робкий искусственный интеллект, один из которых создаст твой прЫнц. Ещё будут дроны и прозрачные телефоны без кнопок.

— А мы полетим на Марс?

— Да, там будет колония из двадцати двух человек.

— А что случится с нами, когда прилетят «Они»?

— Ники, это долго рассказывать.

— Ну, хоть чуть-чуть!

И я ей поведала про метеориты, про разлом, про Акридеров и Глиссеров. Как мы остались одни в сыром бомбоубежище, как со страхом искали в руинах, еду и медикаменты. Как я нашла в подвале колледжа вирус, который погубил всю колонию инопланетной саранчи:

— Я пошла на разведку по двухэтажному бункеру. Глеб, один из выживших парней, говорил, что туда стаскивали старые книги. В надежде, что я найду литературу для детей, чтобы отвлечь их. Зашла в помещение Агрохима. Пошарила фонарём по полкам с папками и книгами. На глаза мне попалась баррикада из картонных коробок. На нижней — выцветшим маркером написано «Худ. Литра». Я начала снимать верхние. Заглянула в предпоследнюю. Внутри находилась папка с номером 524 BmCPV Шелкопряд. Я подняла её. Под ней лежали восемь чашек петри. На каждой наклеен пластырь и ручкой подписано BmCPV-TS4, BmCСV-TS4, BmCPV-AS7, и так далее. В других чашках находились образцы насекомых, гусениц и бабочек. В одном — кузнечик, во втором — паутина и высохшие яйца. Пролистала папку с текстом, выбитым печатной машинкой.

Непарный шелкопряд

(Lymantria dispar) считается одной из самых распространённых бабочек в Европе и Азии. Гусеницы бабочек питаются листьями дуба, берёзы, липы и других деревьев.

Как правило, самки шелкопряда откладывают несколько сотен яиц в виде одного большого кокона, который оберегает яйца от непогоды и служит первым"обедом"для только вылупившихся гусениц.

Вирус-паразит превращает гусеницу шелкопряда в ходячую «биологическую бомбу» — он заставляет личинку влезать на вершину дерева, где умирает, а её «вирусное» содержимое распыляется над здоровыми шелкопрядами в нижних частях кроны.

Я оставила интересную находку в сторону и продолжила добраться до коробки с книгами. Нашла «Гулливер и Лилипуты».

Меня отвлекли вернувшиеся с разведки люди. Одному из них, Антону, Акридэр оторвал кисть руки. Ник, у нас ничего не было, ни медикаментов, ни еды. Всё было очень плохо. Когда я оказала ему первую помощь, села снова читать документы, которые нашла. В четырёх чашках петри, некто по имени Игорь В. Михлев создал вирусы, которые способны останавливать полчища насекомых разных видов.

Мне в голову пришла одна идея: «А что, если вирус из петри подсадить в кладку? Ведь эти существа тоже плетут что-то наподобие паутины! В общем, мы нашли яйца саранчи, и я ввела в разные личинки по одному вирусу. Через сутки эти гады стали истошно орать и стрекотать. Это действительно жутко. Когда мы вышли на поверхность, их огромными трупами было усеяно всё. Прикинь?

— Да-а-а, — протянула Ник. — Вот у тебя котелок работает!

— «Жить захочешь — не так раскорячишься!» — Процитировала я фразу из любимого фильма своего брата про охоту.

На улице уже смеркалось. Мы медленно и синхронно раскачивались с подругой на качелях. По лесной тропинке кто-то шёл. Я повернула голову. Из-за куста черёмухи показалась парочка. Юрка и его очередная пассия. На этот раз его сопровождала рыжеволосая кудрявая девушка с лошадиным лицом. Её юбка была настолько коротка, что напоминала набедренную повязку.

— О, привет. — протянул парень. Его ярко-голубые глаза светились в темноте. Военное училище пошло ему впрок. Он стал более мускулистым и обтекаемым.

— Привет, Юра! — поприветствовала я Летуна. — На каникулы приехал?

— Ага. Как жизнь? — довольно улыбнулся симпатичный парень, который кого-то мне напоминал.

— Хорошо. Тоже отдыхаем.

— Что, батя по-прежнему на поводке держит? — хмыкнул он.

— А ты на что-то рассчитываешь? — игриво спросила я. Раньше я бы опустила глаза в пол и скромно промолчала.

— Как будет восемнадцать, напиши. — подмигнул он. — Или ты по другой части? — Юра кивнул на Никушу, намекая на гомосексуальные отношения. Его очередная «зарубка» пошло хихикнула.

— Уж лучше голодать, Юра. Хорошего отдыха.

— И тебе приятного. Может, всё-таки сообразим на троих?

— Обязательно, Юрка, как только с пришельцами разберусь, сразу к тебе, обещаю.

Он всегда подкалывал меня таким обидными фразами и дразнил, что я маленькая девочка, читающая сказки.

— Завязывай с фантастикой. А то замуж никто не возьмёт. — крикнул Юрка, подняв руку с кулаком. — Передавай привет Джедаям! — пошёл вверх по дороге, к своей даче. Я грустно опустила взгляд на футболку с Мастером Йодой, нарисованным особой светящейся краской. Проводила взглядом нахала. А вдруг он услышал часть нашего разговора?

— No pasaran! — крикнула я ему в след, чтобы больше не было поползновений в мою сторону.

— Pasaremos! — огрызнулся Летун. Обернулся в мою сторону и хищно улыбнулся, показав оскал. — Время покажет!

— Это что за революционные пламенные речи между вами? — всполошилась подруга, шипя почти мне в ухо.

— Не заморачивайся! Вовремя мы «фен» стибрили. — выдохнула я.

— Ага. Красивый… Зараза! — протянула Ник. — Но хам.

— Хочешь стать очередной единственной? — спросила я у подруги.

— Не-е, на фиг такое счастье. Надеюсь, ты со мной солидарна. Уж больно вы горячо друг друга ненавидите.

— Ник, угомонись. Мне сорок. Думаешь, я клюну на это чудо в кедах? Вообще его не помнила, до сегодняшнего дня. — хотя маленькая бийсеренка обиды до сих пор царапала горло.

Уснули мы в полночь.

Прозвенел будильник в полтретьего ночи. Ники встала без уговоров. Налили кофе в кружки и про запас в термос. Оделись в чёрное. Я потребовала заплести волосы нам обеим. Прикрепили шнуры от гарнитуры на пластырь вдоль спины. Нашла в шкафу тёмную шапку и старую лыжную балаклаву графитового цвета. Перчатки. На ноги я прихватила из дома свои кожаные джазовки на шнуровке. Удобная нескользящая обувка. Взяли весь реквизит. Уже выходя, я вспомнила про рогатку любимого брата. Сунула её в поясную сумочку, а в другой карман насыпала шариков от подшипников, служивших зарядами. Дану мы оставили дома.

— Ну, как говорится, «ни пуха, ни пера»! — улыбнулась Ник и потянула за собой тележку.

Через сорок минут мы были у нашего караульного пункта. Сначала на дерево поднялась Ника. Я подала ей сумку, привязанную к верёвке. Подруга устроилась на одной из веток кривой сосны. Следом залезла я и отрегулировала прибор ночного видения. Ночь в это время года очень тёмная. С озера подступал туман, что усложняло обзор. Но пока дорогу к дому и сторожку было хорошо видно. Чуть дальше по улице горел одинокий фонарь.

Мы убедились, что всё спокойно, свидетели отсутствуют, и я спустилась вниз. Набрала номер Ник для проверки связи.

— Ну, я пошла.

— Удачи, и без бабла не возвращайся! — она хоть и притворялась наивной дурочкой, но такой далеко не была.

— Догадалась?

— Как только увидела дом.

— Тишина в эфире.

Я зашла со стороны покосившегося забора соседнего участка. Достала рогатку и дробь. Прицелилась в фонарь, и-и-и промахнулась. С третьей попытки раздался звонкий хлопок и свет погас.

Пёс за забором заворчал.

— Отлично, я тебя вижу. Чисто.

— Собака там?

— Да, чуть ближе к углу с твоей стороны.

Я прицелилась и рукой перебросила через забор три «сонные котлеты».

— Кажется, он не голоден. Понюхал и отошёл. Нет, подожди. Думает. Оглядывается. Есть контакт! Сожрал первую. Идёт ко второй. Вторая съедена. Третью найти не может. Возвращайся. Будем ждать.

Через полчаса я заправила рогатку и отправила металлический шарик прямо в шифер старого домика. Собака не подала голоса и даже не вышла из будки.

Я взяла сумки и направилась к забору. Очень осторожно я забросила якорь за кованые шпили. Сцепка глухо звякнула и зацепилась. Прислушалась. Тихо.

Перелезла через ограду и оказалась аккурат на крыше старой дачки. Подтянула трос и закрепила его обратной натяжкой. Нырнула в дыру и включила фонарик.

— Я вижу через торец дома свет от твоего фонаря — прозвучал голос Ники.

— Принято. Следи за окнами соседей и дорогой.

Я нашла чердачный лаз и спустилась в дом. Пошарила лучом света по полу. Ага! Вот люк в погреб. Прикрыт креслом, книгами и старым одеялом. Я тихонько разобрала баррикаду. В воздух взмыл столб пыли, отчётливо подсвеченный фонарём. В носу засвербило. Я зажмурилась и чихнула в локоть, чтобы хоть как-то заглушить звук.

Открыла крышку погреба. И спустилась.

— Етиже-пасатижи! — вырвалось у меня.

— Что случилось?

— Хьюстон, у нас проблема. — В маленьком подвальчике располагались старые полки для солений. Передо мной лежали ровные пачки наличности, заботливо сложенные брусками в два ряда. Вот только я забыла, что пятитысячные купюры введут годом позже. А там лежали пачки денег, тысячами и пятисотыми — Мы столько не унесём!

— Бери сколько сможешь!

Прикинула в голове. В одном миллионе примерно килограмм бумаги. Я огляделась, все полки с меня ростом заполнены деньгами. На нижнем ярусе лежали два пистолета с глушителями, гранаты и чехол от гитары. Я открыла его. Что я ожидала там увидеть? Инструмент с автографом Элвиса? Там лежала винтовка с оптическим прицелом, глушителем и треногой. Какая прелесть. Я посмотрела ещё на одну полку. О, валюта! Я быстро прикинула, что ее тяжелее тратить и вкладывать. Но по текущему курсу выгоднее брать её, так как легче унести. Итак, в одну сумку я сбросила рубли. В две другие — доллары. На баксы бросила шесть гранат, один пистолет и три пачки патронов. Я очень аккуратно подвинула к краю другие стопки, чтобы хозяин с первого взгляда не заметил пропажи. В любом случае, мне всё отсюда не унести. В дальнем углу под лесенкой стояла коробочка. Я протянула руку в перчатке и достала её. Перехватила в зубы фонарик. Открыла. Она оказалась наполнена СИМ-картами. Я загребла часть. Затащила украденное наверх. Я специально шаркала по полу, чтобы поднять как можно больше пыли и не оставить следов. По одной сумке перетаскала на крышу. Туман уже достиг дома.

— Ты видишь что-нибудь? — спросила я у Ник.

— Сторож. Выходил покурить и зашёл обратно. У соседей тихо.

— Я спускаюсь.

— Давай.

Два баула я сбросила вниз просто так. Они глухим звуком шлёпнулась на траву. С третьей — пришлось повозиться, ведь в неё я положила гранаты. Я привязала трос и медленно опустила её на верёвке. Бросила якорь на землю. А затем, повиснув на руках на краю забора, прыгнула вниз. На ногах я не удержалась и приземлилась ровно на пятую точку. Встала, достала из сумочки пакет с перцем и рассыпала вокруг. Сложила якорь и верёвку. Одну сумку погрузила на спину как рюкзак. Остальные в обе руки. Груз казался неподъемным. Я тащила на себе ношу больше собственного веса. Лямки врезались в плечи. Но я двигалась к нашему посту. Ники уже слезла с дерева и помогла мне с ношей.

— Надо вернуться засветло. — посмотрела на часы сотового, и отключила телефон.

— Ты уверена, что нас не выследят? — спросила Ник, стряхивая с меня пыль.

— Здесь связь два джи, наше точное местоположение не определяется. Пальчиков я не оставила. Всё вернула, как было. Остались только следы от ботинок. Но вряд ли хозяин сразу заметит пропажу, да и заявлять в органы он не будет.

Мы катили тележку сначала в гору, потом держали ее спускаясь с горы. Мне это напомнило кадры из мультфильма «Простоквашино».

— Главное — сейчас не встретить «Печкина».

— Ага, а то на опыты отправит в поликлинику.

Мы тихонько добрались до нашей дачи. Открыли сумки.

Ники взвизгнула — увидев гранаты.

— Спокойно. Голыми руками не трогай. Пальцы не оставляй.

Я достала старую УФ-лампу и включила её. Необходимо проверить, есть ли ни на купюрах метки. Мы выложили содержимое сумок на стол. Посчитали.

— Что ты будешь делать со всем этим?

— Не ты, а мы. Нам нужны средства на организацию миссии. Так здесь около сотни миллионов. Пока нам нет восемнадцати, валютный счёт открыть проблематично. Да, и в принципе, покупать что-то очень опрометчиво. Пользуемся деньгами экономно. В долг никому не даём. Не тратим на благотворительность. Стараемся покупать вещи в разных магазинах, не оставляя крупные суммы в одни руки. — Я достала мамин прибор по вакуумной упаковке заготовок.

— А с этим что? Она ткнула на боеприпасы.

— Тоже упакуем и уберём. Запомни, никому нельзя говорить.

— Я — могила.

— Не каркай! Это нам на расходы. Домой крупную сумму не бери. — отложив в сторону двадцать российских пачек, произнесла я. — Остальное упаковываем и прячем. Завтра идём записываться в автошколу. На работу ходим. Уволимся позже. Ведём себя, как обычно. — Ники кивала.

Мы упаковали всё и спрятали под фундаментом беседки, засыпав песком.

— Что дальше? — поинтересовалась Ник.

— Сейчас спать.

— Я тут подумала, знаешь, я наверно расстанусь с Оскаром.

— Давно пора. — зевнула я. Солнце уже выглянуло из-за леса. — Я бы ещё на твоём месте к психологу походила. Рано или поздно тебе придётся полюбить себя и научится отстаивать свои границы.

— Мне вроде и так нормально.

— Как знаешь, — я погладила пуделя и закрыла глаза.

Воскресенье мы провели вместе на даче. Вечером Ники забрала из моей квартиры новую одежду и отправилась домой. Спустя два часа она мне позвонила в слезах. Отец избил её за покупки. Но ревела она не поэтому. Он ударил Семёна, попытавшегося вступится за сестру. Мальчик от удара отлетел и стукнулся о край табуретки. Он без сознания. Я сказала ей вызвать скорую и что сейчас приеду.

— Папа! — крикнула я и побежала в комнату к родителям. — Беда! Срочно поехали к Нике! Там Семён без сознания!

Мой папа ни минуты не колебался. Схватил ключи от машины и в тапочках выбежал из подъезда нашей пятиэтажки. Мама бежала за нами следом в домашнем халате. Они знали, что у Ники дела плохи и волновались за мою подругу, так как мы были вместе с первого класса. Отец сразу понял, что виновником всему этот алкаш. Я рассказала родителям, что оплатила в магазине одежду для подруги с отложенных денег, что ей не в чем идти на учёбу, и что всё лето её батя пил не просыхая.

— Пап. Только спокойно, не бей этого мудака! Мы им поможем. Но по закону. Я не хочу, чтобы ты сел!

— Не переживай, я буду держать себя в руках.

— Надо сразу ментов вызвать.

Я набрала службу спасения и милицию (тогда она так называлась). Я чётко объяснила ситуацию, что в квартире есть пострадавший несовершеннолетний инвалид. И что его травма является причиной неадекватного поведения опекуна. На том конце оператор сказала, что это не их случай и нужно вызывать скорую.

— А теперь послушай меня, телефонная крыса! Этот разговор я записываю и опубликую на всех областных каналах. Ты сейчас вызываешь наряд полиции, представителя ПДН и органов опеки по указанному адресу. Если ты этого не сделаешь, я прославлю твоё имя на всю страну.

— Что вы себе позволяете!

— Всё, чтобы спасти жизнь троих детей. Это твоя работа. Жду отряд через пять минут. В твоих интересах, чтобы они не опаздывали.

— Вы не имеете права!

— Засуди меня, если посмеешь. Выполняй свою работу. — Я назвала ещё раз адрес, фамилии, имена и возраст пострадавших. После чего захлопнула телефон. Отец косился на меня.

— Знаешь, порой я думаю, что тебе не семнадцать, а сорок.

— Так и есть пап. — улыбнулась я.

Когда мы подъехали к дому Ники, у её подъезда уже стояла скорая. Я пулей влетела по ступенькам и увидела бригаду врачей перед дверью. Им никто не открывал. Холодок пробежал по моей спине.

— Вы из этой квартиры?

— Да. — достала ключ и открыла дверь. Ники дала мне его на всякий случай.

Папа и я прошли вперёд и услышали мужской крик:

— Ты, тупая тварь! Это из-за тебя Сёма ударился! Я убью тебя! — Отец Ники увидел нас — А, буржуи пожаловали! Пришли брать последнее! А нету у меня ничего! — Он шатался и опирался о дверной косяк.

— Папа, спокойно! — предупредила я своего.

— Это ты, безмозглая овца, — обратился пьяный ко мне. — Это ты их разбаловала!

— Заткнись и дай пройти, придурок, — грубо ответила я. Тут он начал наступать на меня. Папа даже не успел встать, между нами, как я влепила ему с локтя в челюсть. Алкоголик сделал шаг назад и съехал по стене. Мой папа смотрел на меня с гордостью и удивлением. В комнате на полу сидела Ника и ревела над лежащим братом. У его головы растекалась лужица крови. Я почувствовала вину за происходящее. Ведь в том будущем этого не происходило.

Бригада скорой склонилась над Семёном.

— Он жив? — произнесла я с дрожью в голосе.

— Да. — ответил мне фельдшер. — Алла, фиксируй ЧМТ и грузим.

Пока делали перевязку и приводили в сознание мальчика, Ники молчала. У неё под глазом красовался огромный красный фингал. На руках красовались следы от ударов. Она просто тихо плакала на полу.

— Мама, уведи, пожалуйста, Ники на кухню. В левом верхнем ящике над плитой есть пустырник.

Я отвечала на все вопросы медбрата: диагнозы мальчика, дата рождения, имя, фамилия, где учится. Приехал наряд милиции. Семёна погрузили в скорую, и папа отправился с ним. Мы прошли на кухню. Я подставила им две табуретки у стола, чтобы удобнее было записывать протокол. Батя подруги начал опять барагозить и двое в форме пошли его успокаивать. Я включила диктофон на телефоне и предупредила сержанта, что разговор пишется. Молодой сержантик вздохнул и спросил: «на юриста учитесь?»

— Нет, это для суда. Можно ваши ФИО и номера значков? — Сержантик вздохнул и продиктовал.

С Ники взяли все показания. Опросили меня и маму. Приехал представитель опеки. И начал уговаривать нас не заводить дело на отца. Мол, это скоро кончится, тебе в этом году восемнадцать. Подумай о брате. Он инвалид, ему будет плохо в детском доме.

— Стоп! — Резко остановила я эту даму бальзаковского возраста. Сержантик втянул голову в плечи. — вы хотите сказать, что им здесь жить неопасно? И кто тут говорит о детском доме? Сейчас мы едем снимать побои. Затем Ника пишет заявление на этого гражданина, и вы сделаете всё возможное, чтобы ограничить его в родительских правах. Завтра с утра мы с мамой едим к вам, и даёте нам временную опеку над Семёном, Никой и Анной. У нас есть все условия для приёма детей в семью. — Я посмотрела на маму, и она одобрительно кивнула.

— Хорошо, но после больницы я забираю Нику и Анну в детский дом. Это временно.

— Никуда они не поедут. Дети останутся у нас. Им по семнадцать лет они вправе решать, где они хотят остаться. Точка. Или вы желаете поспорить со мной?

— Людмила Николаевна, оставьте их — тихим голосом произнёс милиционер, соглашаясь с моим напором.

— Ты думаешь ты самая умная? Тебе самой нет восемнадцати! Ты не можешь ничего решать.

— Она нет, но здесь есть я, законный представитель дочери. И полностью поддерживаю её точку зрения. Ждите нас завтра.

— Завтра не приёмный день.

— Значит, будет приёмный. — Тихо сказала мама и достала свой телефон. Мой дядя — её брат работал заместителем главы администрации по социальным вопросам. Она набрала номер и рассказала о ситуации. Затем молча, протянула телефон Людмиле Николаевне. Могу поклясться, что ор из трубки слышался даже из соседней комнаты. Представитель опеки стала пунцовой и начала дрожать.

— Да, Сергей Борисович… Хорошо, Сергей Борисович… — От её наглости не осталось и следа. — Завтра примем. Всё сделаем… Сами оформим…

Мама ликовала. Она редко обращалась к брату за помощью, но это был её триумф. Разговор закончился, и товарищ соцработник отдала телефон маме.

— Возьмите, пожалуйста, завтра с собой паспорт, жду вас к двенадцати часам. Кабинет сто двенадцать.

— К восьми, — поправила её мама. — Мне на работу нужно. Если меня уволят, я не смогу содержать четырёх детей.

— Да, и, пожалуйста, остановите выплаты пособий на его имя. Мы подготовим все документы для оформления полной опеки в течение месяца.

— Хорошо. — Людмила Николаевна встала на шаткие ноги и отправилась к выходу. — А где, кстати, ещё одна девочка?

— Анна ещё зимой переехала в общежитие при колледже. И ей разрешили жить там и летом.

На самом деле Аня была более самостоятельной. Это Ники всегда оставалась девочкой для битья в их семье. Я позвонила Ане и сообщила о случившемся. Мы с ней не то, чтобы дружили, просто уважали друг друга. У них с сестрой разнился круг общения и интересы.

— Не хотите ли обследовать жилище и составить протокол об изъятии несовершеннолетних и помещение одного из них в учреждение? — соцработник вздохнула, посмотрела на сержантика. Позвала обойти квартиру.

— Я думаю, вы забыли о понятых. Соседи дома! — сказала я, даже не взглянув на них.

Проходя мимо комнаты алкаша, я увидела, как с ним беседуют представители милиции.

— Мы будем писать заявление на него, — сказала я им, — поэтому оформляйте.

Я помогла собрать вещи Ники, взяла её документы, сняла на фотоаппарат протоколы. Вызвала такси. В травмпункте мы проторчали до двух ночи. Папа остался у Семёна в больнице. Как потом выяснилось, он «дал на лапу» дежурному врачу. Ложась спать, Ники сказала, что, если бы мы пришли чуть позже, он бы её убил. Наутро я взяла отгул для нас с Никой на работе. Босс с пониманием отнёсся ко всему и дал нам неделю на решение проблем. Брат подруги пришёл в себя, но врачи сказали, что в сентябре в интернат он не поедет. Маме, как и обещали, сделали все документы на опеку. Мы записались на курсы вождения и каждый день навещали Сёму в больнице. Её батю выпустили из СИЗО с подпиской о невыезде. Мы ждали суда. Моя мама наняла адвоката. Всё возвращалось на круги своя…