Вознесение

Лорен Кейт, 2012

Как песок в песочных часах, истекает время Люс и Дэниела. Чтобы не дать Люциферу стереть их прошлое, они должны найти место, где давным-давно ангелы пали на землю. Темные силы следуют за ними по пятам, и Дэниел не знает, сможет ли он и дальше жить, теряя Люс снова и снова. Близится грандиозная битва, которая не обойдется без жертв – и без разбитых сердец. Любовь Люс и Дэниела проклята, ведь судьбой ей был предназначен другой. Выбор, который она сделает, определит исход сражения. Кто же останется победителем в битве за Люс? Небеса больше не могут ждать…

Глава 4. Сделка вслепую

Люс осталась в воде одна в полной темноте.

Куда он делся?

Она подплыла к провалу в досках пола, где застряла скульптура ангела. Всего несколько секунд назад с ней был свет Дэниела, освещающий путь.

Вверх. Это был единственный вариант.

Давление в ее легких стремительно усиливалось и распространялось по всему телу, стуча в голове.

Воздух был далеко вверху, а тот, что отдал ей Дэниел, — исчез. Она не видела даже руку у себя перед лицом. Она не могла думать. Она не могла паниковать.

Люс отплыла от сгнивших досок, повернув в воде туда, где должно быть окно подвала, через которое она попала в собор. Ее дрожащие руки ощупали покрытые ракушками стены подвала в поисках узкого отверстия, через которое ей нужно было вылезти обратно.

Вот.

Ее пальцы выбрались из руин, и она ощутила воду потеплее с той стороны стены. В темноте проход казался еще меньше и уже, чем когда Дэниел освещал ей путь. Но это был единственный выход.

Неуклюже прижав ореол подбородком, Люс полезла наружу, уперев локти в стену здания с обратной стороны, чтобы вытянуть туда тело.

Сначала плечи, потом талия, потом…

Боль пронзила ее бедро.

Ее левая нога застряла, зацепившись за что-то невидимое, до чего она не могла дотянуться. Слезы щипали глаза, и она вскрикнула в отчаянии. Она смотрела, как пузырьки изо рта поднялись наверх — туда, где и она должна быть, — унося с собой больше энергии и кислорода, чем у нее осталось.

Протиснувшись через окно только наполовину, Люс дергалась, онемев от страха. Если бы только Дэниел был здесь…

Но Дэниела здесь не было.

Взяв ореол одной рукой, она просунула другую обратно через узкое окно, скользя ею вдоль тела, пытаясь дотянуться до ноги. Ее пальцы натолкнулись на что-то холодное, резиновое и незнакомое. Кусочек остался в ее руке и рассыпался. Она поморщилась в отвращении, пытаясь освободить ногу от непонятно чего. Ее зрение затуманилось, ногти цеплялись и ломались, а лодыжка заболела из-за попыток выбраться — а потом ее нога неожиданно освободилась.

Она дернулась вперед, и колено ударилось об ветхую стену. Люс поняла, что порезала его, но уже не обращала на это внимания: она сделала яростный рывок, и ее тело выскользнуло через окно.

У нее был ореол. Она была свободна.

Но у нее ни за что не хватило бы воздуха в легких, чтобы добраться до поверхности. Ее тело сильно трясло, а ноги плохо реагировали на команду «плыть», и туман черно-красных точек закружился перед ее глазами.

Она чувствовала себя беспомощной, словно плыла через мокрый цемент.

Потом произошло что-то удивительное: темные воды засияли от мерцающих лучей, а тепло и свет окутали ее, как летняя заря.

К ней потянулась рука.

Дэниел. Она схватилась за его широкую сильную ладонь, одной рукой прижимая ореол к груди.

Люс закрыла глаза и полетела с Дэниелом наверх, словно они были в небе, а не под водой.

Казалось, прошла всего секунда, и они вынырнули под ослепляющий солнечный свет. Инстинктивно Люс вдохнула во всю мощь легких, вздрогнула и застонала. Ее горло саднило, и она держалась за него одной рукой, помогая воздуху попасть внутрь, пока другой снимала очки.

Но… было странно. Казалось, что ее тело не нуждалось в таком количестве воздуха, как считал мозг. Она испытывала головокружение от внезапного ослепительного света, но, как ни странно, не была на грани потери сознания. Неужели она не находилась там так долго, как ей казалось? Неужели она намного лучше задерживала дыхание, чем могла представить? Люс ощутила порыв гордости вместе с облегчением, что она выжила.

Руки Дэниела ощупали ее под водой.

— С тобой все в порядке?

— Что произошло? — крикнула она. — Я чуть не…

— Люс, — предупредил он. — Тс-с-с.

Его пальцы пробежали вдоль ее рук, и он молча забрал у нее ореол. Она не понимала, насколько тяжелой была эта штука, пока не освободилась от нее. Но почему Дэниел вел себя так странно, незаметно забирая у нее ореол, словно хотел его спрятать?

Ей нужно было лишь проследить за его темным лиловым взглядом.

Когда Дэниел поднялся на поверхность, они оказались в другом месте, не там, где ныряли. Если раньше, поняла Люс, они видели перед собой затонувший собор — всего два одинаковых серо-зеленых башенных шпиля, — то теперь они были почти над центром церкви, где раньше пересекались бы коридоры в форме креста.

Теперь по бокам находились два длинных ряда высоких опор, которые когда-то поддерживали каменные стены длинного церковного коридора, от которых сейчас мало что осталось.

Перекрытия почернели от мха и были ниже, чем шпили башен. Поэтому их каменные своды едва достигали поверхности воды, тем самым образуя идеальные скамьи для группы из двадцати с чем-то изгоев, которые теперь окружали Люс и Дэниела.

Когда Люс узнала их — по полам их коричневых пальто, бледной коже и мертвым глазам, — она подавила вскрик.

— Привет, — сказал один из них.

Это был не Фил, вкрадчивый изгой, сначала притворившийся парнем Шелби, а потом начавший битву против ангелов на заднем дворе родителей Люс. Она не заметила его лица среди изгоев, там были лишь пустые апатичные существа, которых она не узнавала, да и не хотела знать.

Падшие ангелы, которые не могли определиться. Изгои в каком-то смысле были противоположностью Дэниела, который отказался выбирать чью-то сторону, выбрав Люс. Изгнанные с Небес за нерешительность, ослепленные Адом, не видя ничего, кроме тусклого света душ, изгои были тошнотворным собранием. Они смотрели на Люс так же, как и в последнюю их встречу. Их жуткие пустые глаза не могли видеть тело, однако чувствовали какую-то ценность в ее душе.

Люс ощущала себя пойманной и беззащитной. От ухмылок изгоев вода стала холоднее. Дэниел подплыл поближе, и он почувствовала прикосновение чего-то гладкого к спине. Он раскрыл крылья под водой.

— Я бы не советовал вам пытаться сбежать, — протянул изгой позади Люс, словно ощутив движение крыльев Дэниела. — Один взгляд должен убедить вас в нашем превосходящем количестве. Нам понадобится всего лишь это. — Он открыл плащ, показывая ножны со звездными стрелами.

Изгои окружили их, устроившись на каменных останках затонувшего венецианского острова. Они казались высокомерными и убогими, с плащами, завязанными на талии, скрывая грязные, тонкие, как туалетная бумага, крылья.

Люс помнила по битве во дворе родителей, что девушки-изгои были такими же грубыми и жестокими, как и парни. Это было всего несколько дней назад, но казалось, что прошли годы.

— Но, если хотите попробовать… — Изгой лениво натянул стрелу, и Дэниел не смог сдержать дрожь.

— Тихо! — Один из изгоев встал, поднявшись на опоре. На нем был не плащ, а длинная серая мантия, и Люс ахнула, когда он потянулся и убрал капюшон, открывая свое бледное лицо. Он был тем молящимся мужчиной в соборе. Он наблюдал за ней все время и слышал все, что она рассказала священнику. Должно быть, он последовал за ней сюда. Его бесцветные губы изогнулись в улыбке.

— Так, — прорычал он, — она нашла ореол.

— Это не ваше дело, — крикнул Дэниел, но Люс расслышала отчаяние в его голосе. Люс все еще не знала почему, но у изгоев были какие-то планы на нее. Они верили, что она каким-то образом поможет их искуплению и возвращению на Небеса, но их логика ускользала от нее сейчас так же, как и во дворике родителей.

— Не оскорбляй нас своей ложью, — прогремел изгой в мантии. — Мы знаем, что вы ищете, а вы знаете, что наша миссия — остановить вас.

— Вы не видите всей полноты картины, — сказал Дэниел. — Не понимаете, что происходит на самом деле. Даже вы не можете желать…

— Чтобы Люцифер переписал историю? — Белые глаза изгоя вгрызались в пространство между ним и Люс. — О да, в действительности нам бы это очень подошло.

— Как вы можете так говорить? Все — мир, мы сами, какими мы себя знаем, — будут уничтожены. Вся вселенная, все сознание — исчезнет.

— Ты правда думаешь, что наши жизни последние шесть тысяч лет стоят того, чтобы их сохранить? — Глаза их лидера сузились. — Лучше быть стертыми. Вернуть все к моменту нашего выбора. В следующий раз… — Он снова направил свои слепые глаза на Люс. Она видела, как они двигались в глазницах, сосредотачиваясь на ее душе. И это обжигало. — В следующий раз мы не вызовем гнев неба таким бессмысленным образом. Нас примет назад Трон. В этот раз мы перетасуем карты. — Его слепой взор задержался на Люс. Он улыбнулся. — У нас будет… козырь.

— Ничего у вас не будет, ни сейчас, ни потом. Держись подальше, изгой. Эта война важнее вас.

Изгой в мантии провел пальцами по звездной стреле и улыбнулся.

— Убить вас будет так легко.

— Армия ангелов уже на стороне Люсинды. Мы остановим Люцифера, а когда сделаем это, то разберемся и с такими ничтожествами, как вы, изгои пожалеют об этом моменте, как и обо всем, что сделали со времен Падения.

— В следующий раз изгои возьмутся за девушку с самого начала. Мы ее очаруем, как это сделал ты. Заставим ее поверить в каждое сказанное нами слово, как заставил ты. Мы изучили твои методы. Мы знаем, что делать.

— Глупцы! — воскликнул Дэниел. — Думаете, что будете умнее и храбрее в следующий раз? Думаете, что вообще будете помнить этот момент, этот разговор, свой гениальный план? Вы лишь снова совершите те же ошибки, что и в этот раз. Все мы так сделаем. Только Люцифер будет помнить о своих предыдущих промахах. А его цели служат только его низменным желаниям. Вы уж точно помните, как выглядит его душа, — намекнул Дэниел, — раз уж больше ничего не видите.

Изгои встали со своих гниющих развалин.

Люс услышала, как изгой позади нее тихо сказал:

— Я помню.

— Люцифер был ярчайшим ангелом из всех, — крикнул другой голосом, полным ностальгии. — Таким прекрасным, что это ослепило нас всех. — Они болезненно воспринимают свой недостаток, поняла Люс.

— Хватит ходить вокруг да около! — послышался громкий голос. Изгой в мантии, лидер этого собрания. — После перезаписи времен изгои снова будут видеть. Зрение сделает нас неуязвимее и мудрее, и мы вернемся к вратам Небес. Нам будет что предложить Прайс. Она поведет нас.

Люс поежилась рядом с Дэниелом.

— Возможно, у всех нас будет второй шанс для искупления, — обратился к ним Дэниел. — Если мы сможем противостоять Люциферу… нет причин, почему вы тоже не могли бы…

— Нет! — Изгой в мантии метнулся на Дэниела, его страшные потрепанные крылья широко раскрылись со звуком треснувшей ветки.

Крылья Дэниела развернулись вокруг его талии, и он отдал ореол обратно в руки Люс, поднявшись из воды для защиты. Лидер в мантии не мог противостоять Дэниелу, который поднялся в воздух и нанес боковой удар.

Изгой отлетел назад на двадцать футов, скользя по воде, как камень. Он выпрямился и вернулся на свою опору. Махнув бледной рукой, он показал остальным подняться в воздух.

— Вы знаете, кто она! — крикнул Дэниел. — Вы знаете, что это значит для нас всех. Хоть раз за ваше существование поступите храбро, а не трусливо.

— И как же? — бросил ему вызов изгой. Вода струилась с подола его рясы.

Дэниел тяжело дышал, глядя на Люс и золотой нимб, сияющий сквозь воду. Его лиловые глаза на мгновение наполнились паникой — а потом он сделал то, чего Люс никак не ожидала.

Он посмотрел глубоко в мертвые белые глаза изгоя, протянул руку ладонью вверх и сказал:

— Присоединяйтесь к нам.

Изгой издал мрачный и долгий смешок.

Дэниел не дрогнул.

— Изгои работают только на самих себя.

— Вы дали это ясно понять. Никто не просит вас становиться рабами. Но не будьте против нас в единственном правильном деле. Ухватитесь за эту возможность спасти всех, включая самих себя. Присоединитесь к нам в битве против Люцифера.

— Это обман! — крикнула одна из девушек-изгоев.

— Он хочет обмануть вас, чтобы получить свою свободу.

— Заберите девушку!

Люс в ужасе смотрела на изгоя в мантии, парящего над ней. Он приблизился, а его глаза жадно расширились, белые руки тряслись, когда он потянулся к ней. Ближе.

Ближе. Она закричала…

Но никто не услышал, потому что в этот момент мир пошел рябью. Воздух, и свет, и каждая частичка атмосферы словно разделились пополам, а потом собрались воедино с раскатом грома.

Это снова произошло.

Небо над темными пальто и грязными крыльями стало мрачным и серым, словно дым, как в последний раз в библиотеке «Меча и Креста», когда все начало трястись. Еще одно времятрясение. Люцифер все ближе.

Огромная волна захлестнула ее. Люс размахивала руками, крепко держа ореол и лихорадочно гребя, чтобы оставаться на поверхности воды.

Она увидела лицо Дэниела, когда громкий треск раздался слева от них. Его белые крылья метнулись к ней, но недостаточно быстро.

Все, что Люс увидела, перед тем как ее голова нырнула под воду, происходило словно в замедленной съемке: серо-зеленый шпиль накренился над водой, медленно приближаясь к ней. Его тень становилась все больше, пока он с грохотом не погрузил ее во тьму.

Люс очнулась, раскачиваясь как на волне: она лежала в кровати с матрасом, наполненным водой.

Красные занавески в стиле reticello^[10] были задернуты перед окном. Серый свет струился сквозь щели в изысканном кружеве, подсказывая, что сейчас сумерки. Голова Люс болела вместе с лодыжкой. Она повернулась на черных шелковых простынях и встретилась лицом к лицу с сонной девушкой с огромной копной светлых волос.

Девушка простонала и тяжело распахнула накрашенные серебряными тенями глаза, протянув обмякшую руку над головой.

— Ох, — сказала она. Увидев Люс, она удивилась намного меньше, чем сама Люс, когда увидела ее. — Сколько мы оставались там прошлой ночью? — пробормотала она на итальянском. — Эта была безумная вечеринка.

Люс дернулась назад и упала с кровати на белый плюшевый ковер. Комната выглядела как холодная пещера с затхлым запахом, темно-серыми обоями и кроватью в виде саней на огромном ковре в центре.

Она понятия не имела, где находилась, как попала сюда, чей халат на ней был, кто эта девушка и на какой вечеринке, по ее мнению, Люс была прошлой ночью. Она каким-то образом упала в вестник? Рядом с кроватью был стульчик, раскрашенный под зебру. Одежда, оставленная ею в гондоле, была аккуратно сложена на нем — белый свитер, который она надела два дня назад в доме родителей, и поношенные джинсы. Сбоку стояли ее сапоги, опираясь друг на друга. Серебряный медальон с вырезанной розой — она спрятала его в сапог, прежде чем они с Дэниелом нырнули в воду, — лежал на крутящемся стеклянном подносе на ночном столике.

Она снова надела его на шею и натянула джинсы. Девушка в кровати опять заснула, закрыв лицо черной шелковой подушкой, а ее светлые спутанные волосы разметались вокруг. Люс выглянула из-за высокого изголовья и разглядела у дальней стены два пустых кожаных кресла перед горящим камином и плоский экран телевизора над ним.

Где Дэниел?

Она застегивала второй сапог, когда услышала голос сквозь приоткрытые стеклянные двери напротив кровати.

— Ты об этом не пожалеешь, Дэниел.

Прежде чем он смог ответить, Люс открыла дверь и увидела его, сидящего на черно-белом полосатом диванчике в гостиной напротив изгоя Фила.

Увидев ее в дверном проеме, Дэниел поднялся на ноги, Фил тоже слегка напряженно встал со своего стула. Руки Дэниела пробежались по лицу Люс, касаясь ее лба, который болел и, видимо, был покрыт синяками.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ореол…

— Ореол у нас. — Дэниел показал на огромный стеклянный диск с золотыми краями, лежащий на широком деревянном столе в соседней комнате. За столом сидел изгой, поедающий йогурт ложкой. Другой облокотился о стену в дверном проеме, скрестив руки на груди. Оба были повернуты лицом к Люс, но непонятно, знали ли они об этом. Она нервничала рядом с ними и чувствовала холодок в воздухе, но доверяла Дэниелу и его спокойствию.

— Что случилось с изгоем, с которым ты сражался? — спросила Люс, озираясь в поисках бледного создания в мантии.

— Не волнуйся из-за него. Лучше скажи, как ты? — Он говорил с ней так нежно, словно они были одни.

Она вспомнила, как шпиль церкви летел на нее, когда собор обрушился под воду. Помнила тень от крыльев Дэниела, когда они метнулись к ней.

— Тебя хорошо ударило по голове. Изгои помогли мне вытащить тебя из воды и принести сюда, где ты можешь отдохнуть.

— Как долго я спала? — спросила Люс. Была ночь. — Сколько дней у нас осталось…

— Семь дней, Люс, — тихо сказал Дэниел. Она слышала по его голосу, что он тоже чувствовал, как время ускользает от них.

— Ну, не стоит больше медлить. — Она взглянула на Фила, который наполнял их с Дэниелом стаканы чем-то красным из бутылки под названием Campari.

— Тебе не нравится моя квартира, Люсинда Прайс? — спросил Фил, делая вид, что оценивающе оглядывает современную стильную комнату. Стены были покрыты картинами в стиле Джексона Поллока, но Люс не могла перестать смотреть на самого Фила. Его кожа казалась бледнее, чем раньше, а вокруг пустых глаз были темные круги. Ей становилось холодно каждый раз, когда она вспоминала, как его рваные крылья удерживали ее на заднем дворе родителей, готовые унести в какое-то далекое и темное место.

— Я, конечно, не очень хорошо вижу, но мне сказали, что декор комнаты понравится юным леди. Кто бы знал, что у меня появится тяга к смертной плоти после отношений с вашей подругой-нефилимом Шелби? Ты встретилась с моей знакомой в спальне? Она милая. Они все милые.

— Нам нужно идти. — Люс настойчиво потянула Дэниела за рубашку.

Остальные изгои в комнате напряглись.

— Уверена, что вы не можете остаться что-нибудь выпить? — спросил Фил, наполняя третий стакан красной жидкостью, которую не смог не пролить. Дэниел рукой остановил его и наполнил стакан содовой с грейпфрутом вместо того красного ликера из бутылки.

— Сядь, Люс, — сказал Дэниел, передавая ей стакан. — Мы еще не готовы уйти.

Когда они оба сели, два других изгоя последовали их примеру.

— Твой парень очень благоразумен, — сказал Фил, ставя свои грязные военные ботинки на мраморный кофейный столик. — Мы согласились, что изгои присоединятся к вам в попытке остановить Утреннюю Звезду.

Люс наклонилась к Дэниелу.

— Мы можем поговорить наедине?

— Да, конечно, — ответил за него Фил, неуклюже поднимаясь и кивая другим изгоям, — давайте передохнем. — Остальные исчезли вслед за Филом за крутящимися деревянными дверями, ведущими на кухню.

Как только они остались одни, Дэниел опустил руки на колени.

— Послушай, знаю, что они не твои любимчики…

— Дэниел, они пытались меня похитить.

— Да, знаю, но тогда они думали… — Дэниел сделал паузу и пригладил ее волосы, распутывая пальцами завиток, — они думали, что если преподнесут тебя Трону, то смогут загладить вину за свое старое предательство. Но теперь игра круто изменилась, частично из-за того, что сделал Люцифер, — и частично потому, что ты продвинулась в разрушении проклятия дальше, чем думали изгои.

— Что? — начала Люс. — Думаешь, я близка к тому, чтобы разрушить Проклятье?

— Скажем так, ближе, чем когда-либо, — ответил Дэниел, и что-то необъяснимое подскочило в Люс. — Если изгои будут помогать нам в борьбе с нашими врагами, ты сможешь сосредоточиться на своей роли.

— Помощь изгоев? Они устроили нам западню.

— Мы с Филом все обговорили и пришли к пониманию. Послушай, Люс. — Дэниел взял ее за руку и зашептал, хотя они были одни в комнате: — Изгои будут меньшей угрозой, будучи за нас, а не против. Они неприятные, но еще — они не способны лгать. Мы всегда будем знать, как обстоят дела с ними.

— Зачем нам вообще это нужно? — Люс с силой откинулась на полосатую подушку за спиной.

— Они вооружены, Люс. У них лучшее оснащение и превосходящее количество воинов, чем у любой другой фракции, с которой мы можем столкнуться. Может прийти время, когда нам понадобятся их звездные стрелы и численность. Вам не нужно быть лучшими друзьями, но они отличные телохранители и свирепые враги. — Он откинулся назад, взглянув в окно, словно там только что пролетело что-то неприятное. — А раз уж они все равно участвуют в этой гонке, то пусть лучше на нашей стороне.

— А если они по-прежнему думают, что я имею какую-то особую ценность или типа того?

Дэниел мягко и неожиданно улыбнулся.

— Уверен, что они так думают. Многие так думают. Но лишь ты решаешь, какую роль сыграешь в этой долгой истории. То, что началось, когда мы впервые поцеловались в «Мече и Кресте», — было пробуждением твоей души, всего лишь первым шагом. И весь тот опыт, что ты получила, путешествуя по вестникам, сделал тебя сильнее. Этого изгои не могут у тебя отнять. Никто не может. И к тому же, — он улыбнулся, — никто не тронет тебя, пока я рядом.

— Дэниел? — Она сделала глоток грейпфрутовой содовой и почувствовала, как та шипит в горле. — А какую роль я сыграю в этой старой истории?

— Понятия не имею, — сказал он, — но не могу дождаться момента, когда узнаю.

— Как и я.

Двери кухни распахнулись, и бледное, почти красивое личико девушки появилось в проеме. Ее светлые волосы были зачесаны назад в строгий хвостик.

— Изгои устали ждать, — пропела она голосом робота.

Дэниел посмотрел на Люс, которая заставила себя кивнуть.

— Заходите! — Дэниел махнул девушке.

Они быстро зашли обратно, машинально занимая свои предыдущие места, кроме Фила, который подобрался ближе к Люс. Ложка поедателя йогурта неуклюже ударилась о его пластиковый стаканчик.

— Так он убедил и тебя? — спросил Фил, усаживаясь на ручку дивана.

— Если Дэниел доверяет вам, я…

— Как я и думал, — сказал он, — если изгои принимают чью-то сторону в эти тяжелые времена, то преданно держатся ее. Мы понимаем, что на кону, когда делаем этот… выбор. — Он подчеркнул последнее слово, спокойно кивая Люс. — Выбор стороны очень важен, ты так не думаешь, Люсинда Прайс?

— О чем он говорит, Дэниел? — спросила Люс, хотя подозревала, что и так знает.

— В наши дни все внимание приковано к равновесию сил Небес и Ада, — устало сказал Дэниел.

— После всех этих тысячелетий борьба почти завершилась! — Фил опустился обратно на диван напротив Люс и Дэниела. Он был оживленнее, чем раньше. — Если почти все ангелы объединятся с одной стороной, темной или светлой, и останется только один, неопределившийся…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

10

Белое плетеное кружево (ит.).