Броманс. Книжный клуб спешит на помощь

Лисса Кей Адамс, 2020

«Bromance. Книжный клуб спешит на помощь» – третья часть цикла, который так понравился читателям по всему миру. И их можно понять – ведь от этой серии невозможно оторваться. Книги Лиссы Кей Адамс надежно закрепились в списке самых читаемых романтических историй Amazon, который заслуженно назвал серию Адамс лучшей романтической историей года. На этот раз речь пойдет о владелице кошачьего кафе, Алексис, и ее друге, компьютерном гении Ноа Логане. Милая, добрая, отзывчивая Алексис питает слабость к одиноким пушистикам и помогает им обрести новый дом. В ее жизни появляется девушка, которая заявляет, что она ее единокровная сестра. Более того, она просит стать донором почки для их умирающего отца, которого Алексис никогда не знала. Здесь что-то не так (всё не так). Алексис хочет во всем разобраться, поэтому обращается за помощью к лучшему другу, Ноа Логану. Ноа – компьютерный гений. На него вся надежда. Только у Ноа есть секрет: он по уши влюблен в Алексис. Эй, ребята из книжного клуба! Тут одному не справиться. Нужна ваша помощь! ТРЕТЬЕ ПРАВИЛО КНИЖНОГО КЛУБА: В РОМАНЕ УЧАСТВУЮТ НЕ ТОЛЬКО ДВОЕ. «Идеальное сочетание сюжетных поворотов, когда то голова идет кругом, то смешно до колик». – ЭВИ ДАНМОР, автор цикла «Лига выдающихся женщин» «Идеальное продолжение цикла Лиссы Кей Адамс о книжном клубе». – PUBLISHER'S WEEKLY «Самая оригинальная концепция ромкома этого года». – ENTERTAINMENT WEEKLY

Глава пятая

— Эй, ты когда-нибудь встречал жену Русского?

— Чего? — Ноа оторвал взгляд от кошмара в ноутбуке Колтона и недоуменно уставился на виновника этого кошмара.

После двух часов работы он был порядком раздражен. Не только от абсолютной неспособности Колтона придерживаться элементарных правил безопасности в Сети, но и от удручающего ощущения, что Ноа окончательно и бесповоротно превратился в того, кого прежде презирал.

Он находился в роскошном особняке, который, должно быть, стоил больше, чем обычный американец в состоянии заработать за десятилетие, и в котором могли с комфортом жить человек двадцать. Старый Ноа уже бы рвал и метал, возмущаясь экономической системой, которая позволяет таким богатствам скапливаться в одних руках, в то время как новый Ноа на этой системе разживался.

Так что да, он был не в духе.

— Ну, Русского жена, видел ты ее вообще?

Ноа нахмурился.

— Нет, а что?

— Мне кажется, ее не существует.

— Пф-ф, глупости! Конечно, существует. — Ноа взял бутылку пива и сделал глоток.

— Но ее никто никогда не видел. По-моему, он ее выдумал.

Ноа закатил глаза.

— Он профессиональный спортсмен, знаменитость. Забей его имя в интернете и все узнаешь.

— Я гуглил и не нашел ни одной фотки с ней. То есть вообще ни шиша. Разве не подозрительно?

— Слушай, давай ты со своими друзьями потреплешься? — пробурчал Ноа. — Я тут работать пытаюсь.

— А вот это обидно, чувак. Я-то считал тебя своим другом.

Чувство вины вынудило его смягчить тон.

— Ну, у тебя, что ли, нет никаких дел? Я думал, звезды занимаются всякой… звездной хренью.

— Не-а.

Колтон схватил стоящую неподалеку гитару и, положив на колени, сыграл пару аккордов.

— Что-то новенькое? — спросил Ноа, бросив на него заинтересованный взгляд. Тот пожал плечами.

— Да так, работаю над новым альбомом.

В его голосе проскользнуло едва заметное напряжение. Друг — а они, как ни странно, в самом деле дружили — серьезно относился к новому альбому, от которого зависело многое, поскольку его первые два стали платиновыми, а вот последний добился гораздо меньшего успеха — ни одна песня не попала в чарты.

— Ты бы мог навести справки.

Ноа взглянул на друга поверх очков.

— Насчет чего?

— Ну, жены Русского.

— Почему я-то?

— Ты ведь работаешь на ЦРУ, верно?

— Да, — отозвался Ноа с каменным лицом. Друзья были уверены, что за его компанией стоит какая-то влиятельная организация.

Колтон замер.

— Черт! Серьезно, что ли?

— Боже милостивый. — Ноа закатил глаза и вновь застучал по клавиатуре.

— Чувак, у вас даже имеется фургончик для слежки.

— Как и у всех компьютерных компаний.

— Заливаешь!

Ноа вздохнул и откинулся на спинку стула.

— К нам обращаются для проверки безопасности систем, в том числе систем коммуникаций и видеонаблюдения.

— Ага, так я тебе и поверил. Ты точно работаешь на ФБР или типа того.

Ну, Колтон не совсем ошибался. По крайней мере однажды Ноа работал на ФБР — сотрудничество с правительством спасло его от колонии.

Только те деньки давно позади. Теперь он собирал тысячи с таких богатеньких лопухов типа Колтона, защищая их компьютеры от вирусов с порносайтов.

Зазвонил телефон. Ноа достал его из кармана — на экране высветилось лицо Алексис, — он тут же просиял и спешно ответил:

— Привет!

На другом конце провода послышалось шуршание, а затем слабое:

— Ноа…

Он похолодел.

— Что случилось?

— Ты можешь… — у нее оборвался голос.

Ноа вскочил, едва не опрокинув обеденный стол, за которым сидел.

— В чем дело?

— Кое-что произошло. Можешь ко мне заехать?

— Уже в пути.

Ноа стремительно засунул телефон обратно в карман и выудил из другого ключи от машины.

— Все нормально? — встревожился Колтон.

— Мне надо бежать.

Ноа летел по городу так, будто скрывался от погони в GTA. Заехав на подъездную дорожку дома Алексис, он заглушил мотор и пулей выскочил из машины. Входная дверь оказалась незапертой, поэтому он вошел без стука и громко позвал хозяйку.

— Тут, — хрипло ответила она со второго этажа.

Ноа взлетел наверх, перемахивая через две ступеньки разом, миновал коридор и ворвался в спальню. Алексис сидела на подоконнике, одетая в широкие спортивные штаны и старый огромный свитер, волосы собраны на макушке в неаккуратный пучок. При его появлении она повернулась, и он увидел ее красные опухшие глаза. Одним словом, выглядела она ужасно. В груди защемило.

Ноа окинул комнату беглым взглядом — на полу валялись бумаги с фотографиями, кровать усыпана всяким барахлом, — затем широкими шагами пересек разделяющее их расстояние и опустился перед ней на колени.

— В чем дело, что случилось?

Она молча передала ему смятую желтую карточку, какую обычно прикрепляют к цветам. На ней спешным почерком было написано имя: «Эллиотт В.».

Ноа недоуменно нахмурился и вновь заглянул Алексис в лицо.

— Кто этот Эллиотт В.?

— Очевидно, мой отец.

Спустя десять мучительно долгих минут Ноа удалось вытянуть из Алексис историю целиком — оказывается, та девушка, которая неделю пыталась с ней заговорить, была вовсе не жертвой насилия, а ее сестрой.

Ноа сохранял спокойное выражение лица во время рассказа, однако внутри все бурлило от сопереживания и ярости — чистой, раскаленной ярости. Этот урод игнорировал родную дочь всю жизнь, а теперь ему вдруг понадобилась ее почка?!

— И ты веришь этой Кэнди?

Алексис вытерла нос.

— Зачем ей врать?

— Ну, по каким только причинам не врут люди.

— У нас одинаковые глаза. К тому же у нее есть подтверждение ДНК-теста.

— Ты его видела?

— Нет, но я нашла это. — Она указала на карточку с именем. — Каковы шансы, что некий другой Эллиотт В. прислал цветы на мамины похороны?

Ноа нервно запустил пальцы в волосы.

— Что будешь делать?

— Пока не знаю.

Он положил руки на колени Алексис и, заглянув в глаза, мягко поинтересовался:

— Как ты себя чувствуешь? — Она отвела взгляд и тяжело сглотнула. — Эй, посмотри на меня, — попросил Ноа, и она послушалась, однако неестественно выпрямилась, а на лице застыла отстраненная маска. — Не надо так.

Ноа часто видел ее такой и теперь понимал — она пытается от него закрыться, спрятать настоящие эмоции. Его мама тоже так себя вела после смерти отца. Ноа боялся, что Алексис, как и мама, в один момент просто взорвется с оглушительной силой. Оставалось лишь надеяться, что хотя бы в этот раз он будет рядом и поможет собрать осколки.

Она прочистила горло с явным усилием.

— Как «так»?

— Не надо от меня отгораживаться. Не надо скрывать, что расстроена.

Она коротко покачала головой.

— Все нормально.

— Не нормально. Ты в шоке, твоя жизнь опять перевернулась с ног на голову.

Алексис скрестила руки на груди и вновь тяжело сглотнула.

— Просто… просто надо все переварить.

Ноа отчаянно вздохнул, после чего поднялся и поморщился — ноги затекли.

— Налью тебе горячего чая.

— Не стоит…

— Мне вовсе не сложно. — Он заправил завиток волос ей за ухо. — Быть может, я даже добавлю в кружку пару капель виски.

Она улыбнулась — в равной степени печально и натянуто.

— Ты просто золото.

— И не говори, — он ухмыльнулся и подмигнул. В груди расползлось тепло при виде легкого изгиба на ее губах, уже больше напоминающего искреннюю улыбку. — Я быстро — одна нога здесь, другая там.

Ноа спустился с лестницы и на последней ступеньке еле-еле избежал покушения на убийство со стороны Пирожка, который бросился ему наперерез. Чертов кот его ненавидел и обожал напоминать об этом максимально злобным способом — то кидался поперек дороги, едва не сбивая Ноа с ног, то выпрыгивал из-под стола, чтобы объявить войну его шнуркам. Теперь же, потерпев очередную неудачу, он с недовольным шипением поскакал наверх с прытью, весьма неожиданной для животины, чье пузо почти касалось земли.

На кухне Ноа включил чайник и отыскал в шкафчике пакетик ромашкового чая. Все приготовив, он, верный своему обещанию, плеснул в кружку немного виски, а себе налил неразбавленного и добавил пару кубиков льда. Когда он вернулся в спальню, Алексис уже сидела на кровати, поглаживая устроившегося на ее коленях Пирожка.

— Он опять пытался меня убить, — пожаловался Ноа в надежде выудить из нее еще одну улыбку.

Она убрала кота и взяла кружку чая.

— Спасибо.

— Развести огонь? — предложил он, кивая в сторону камина.

— Давай.

Ноа поставил свой стакан на прикроватную тумбочку и принялся за работу. Минуту спустя все было готово. Алексис передвинулась к изголовью кровати. Сбросив обувь, Ноа уселся рядом с ней, неловко поежившись от скрипа матраса. Он уже множество раз бывал в ее спальне: например, когда приносил поленья; тем не менее до кровати — чего-то столь интимного — еще не добирался.

Алексис отхлебнула чая и зашипела.

— Горячо?

— Я бы даже сказала горячительно.

Ноа фыркнул.

— Алкоголь поможет расслабиться.

— А волосы на груди не полезут?

— Чертовски надеюсь, что нет.

Алексис рассмеялась — слава богам! — затем сделала еще один глоток, и, видимо, напиток начал действовать, поскольку она немного расслабилась и запрокинула голову. Чуть позже она повернулась к Ноа.

— Спасибо, что пришел.

Он тоже откинулся назад, их лица теперь разделяли считаные сантиметры.

— Для чего еще нужны друзья?

— Надеюсь, я не отвлекла тебя от важных дел.

— Не-а. Только от конспирологических теорий Колтона.

Она вновь рассмеялась и вдруг положила голову ему на плечо; ее пушистый пучок на макушке защекотал подбородок. От нее пахло травами — некими эфирными маслами, которыми она мазала за ушами при головной боли.

— На следующей неделе мамин день рождения, — внезапно сказала Алексис.

— Да?

Немного повернув голову, она заглянула ему в глаза.

— Отчего-то на день рождения сложнее, чем в годовщину смерти. Странно, да?

Они редко обсуждали родителей, хотя оба потеряли по одному слишком рано: ее мама умерла от рака три года назад, а его отец — на войне в Ираке, когда Ноа было пятнадцать. Эти трагедии их связывали, делали членами некоего клуба, в который они вступили вопреки желанию и теперь разделяли чувства, непонятные тем, кто в этот клуб не входил. Слишком ранняя утрата одного из родителей вызывает в человеке ощущение одиночества — кажется, будто ты не такой, как остальные. Возможно, именно поэтому они и не поднимали эту тему, понимая друг друга без всяких слов и не испытывая необходимости описывать свою печаль.

Ноа проглотил комок в горле.

— Вовсе не странно.

— Как насчет тебя?

— Годовщина хуже всего, — признался он, но тут же покачал головой и уронил взгляд на колени. — Хотя, скорее, ночь перед ней.

— Почему?

— Потому что я невольно начинаю отсчитывать часы и минуты до того момента, как нам сообщили о его смерти. Не получается отвлечься, не выходит заснуть. К утру я чувствую себя… — Ноа замолчал, затрудняясь с выбором подходящего слова.

Алексис не торопила, лишь терпеливо ждала. Возможно, это качество появилось у нее благодаря общению с жертвами насилия, однако Ноа подозревал, что она всегда была такой — хорошей слушательницей, хорошим другом, хорошим человеком.

— Совершенно беспомощным, — наконец нашел он нужное слово. — Я ничего не могу поделать. Не могу вернуться назад и все исправить.

Она понимающе кивнула, сочувственно улыбнулась и вновь положила голову ему на плечо.

Тихо потрескивал огонь в камине. Пирожок в ногах кровати причмокивал, вылизываясь. Алексис вздохнула. И внезапно в груди что-то вспыхнуло, словно солома, на которую упала искорка. Они вовсе не впервые сидели так близко; смотря фильмы, она обычно закидывала ноги ему на колени, а пару недель назад заснула у него на плече. Однако сегодня все казалось другим.

Возможно, виноваты подколы друзей: посеянные ими зерна сомнения начали прорастать. А возможно, друзья правы: Ноа действительно испытывал к подруге романтические чувства и теперь, видя ее такой беззащитной, уже не мог их игнорировать. Тем не менее, хоть он и не был садоводом, одно он знал: растения прорастают только в свое время. А Ноа упустил тот момент, когда их отношения могли перерасти в романтические. Рискнуть их дружбой теперь было безумием.

Особенно прямо сейчас. Ноа не запирал себя во френдзоне. Он был для Алексис настоящим другом.

— Мама никогда не говорила об отце?

— Ни разу. По крайней мере не называла его по имени. — Алексис облизала пересохшие губы. — Когда мне исполнилось восемнадцать, она предложила все рассказать, но я не хотела ничего знать. Это казалось неважным — очевидно, отцу не было до меня дела, так зачем мне думать о нем?

Насколько Ноа мог судить, ему и сейчас нет до нее дела. Этот урод посредством одной дочери пытался надавить на жалость другой — той, которой никогда не интересовался, — чтобы она рискнула своей жизнью ради спасения его ничтожной душонки.

— Что собираешься делать? — наконец спросил Ноа.

— Понятия не имею.

— Не обязательно что-то делать, ты ведь знаешь? Ты ничего им не должна.

Алексис подавила зевок.

— Глаза слипаются.

— Тогда поспи. Нужно хорошо выспаться, чтобы оправиться от потрясения.

Она вновь зевнула, и Ноа забрал кружку из ее слабых рук.

— Ложись.

— Уже уходишь? — почти испуганно спросила она, приподнимая голову и заглядывая ему в глаза.

Ноа поцеловал ее в лоб.

— Никуда я не ухожу.

Немного отодвинувшись, Алексис свернулась калачиком. Вскоре ее дыхание выровнялось и замедлилось. Ноа же сумел заснуть лишь спустя несколько часов.

Воздуха не хватало. На грудь давило нечто тяжелое и теплое. Ноа проснулся с резким вдохом. Из тьмы на него уставились горящие желтые демонические глаза.

Пирожок.

Вот и все. Настал конец. Котяра увидел его спящим рядом с любимой хозяйкой и решил довести дело до конца — навсегда избавиться от врага. Он стоял на его груди, вцепившись когтями в футболку, взгляд источал ненависть.

— Эй, — прошептал Ноа, покосившись на Алексис, — она крепко спала. — Спокойно, приятель, не горячись.

Пирожок раскрыл пасть, и на грудь что-то бухнулось. Ноа присмотрелся — дохлая мышь.

— Твою ж!.. — прошипел он, вскакивая с кровати. Пирожок недовольно мяукнул, вцепившись в его футболку, затем отпрыгнул, словно горгулья. Мышь упала на пол с глухим стуком.

Алексис зашевелилась, но не проснулась. Ноа глянул на мерзкую тушку — надо скорее убрать и вымыть пол. Он тихо прошел в ванную, отыскал под раковиной салфетки и пакет. Сидящий у лестницы Пирожок не по-кошачьи зарычал, когда Ноа проходил мимо, и тот едва сдержался, чтобы не показать засранцу средний палец.

Задержав дыхание, он поднял грызуна салфеткой и засунул в пакет. Алексис вновь зашевелилась, и он замер. Ее грудь медленно вздымалась, на лице — совершенно спокойное выражение, впервые на его памяти. Захотелось лечь рядом и крепко ее обнять.

Именно поэтому Ноа заставил себя выйти из комнаты. Спустившись вниз, он выбросил мышь в ведро у заднего входа, затем вытащил из кармана ключи от машины. Сон как рукой сняло, так что он решил заняться чем-то полезным.

Достав из салона рюкзак, Ноа вернулся в дом, упал на диван и открыл ноутбук, после чего быстро ввел «пересадка почки» в поисковик. Первая же ссылка отправила его на сайт клиники Мэйо, одного из крупнейших частных медицинских центров мира. Он откинулся на спинку дивана и пролистал информацию.

«В Соединенных Штатах каждый год проводятся тысячи операций по пересадке почки… больший шанс на успех при пересадке от живого донора… минимальный риск дальнейших проблем со здоровьем для донора… полное восстановление после операции в течение полутора месяцев».

Ноа просмотрел еще несколько ссылок, но везде примерно одна и та же информация: пересадка почки — весьма безопасная процедура для донора с небольшим риском для жизни и здоровья, а при донорстве от кровного родственника уменьшается вероятность отторжения органа организмом реципиента.

Ноа провел руками по лицу. Уставившись в потолок, он представил спящую там, наверху, Алексис — теплую, расслабленную. Застонав, вновь взглянул в ноутбук и в этот раз ввел имя Эллиотта Вандерпула. Спустя всего пять минут он понял: мужчина повинен не только в том, что бросил собственную дочь.

Этот ублюдок являлся главным инженером авиакосмического отделения «БосТех», одного из крупнейших в стране военных разработчиков. Пять лет назад они фигурировали в деле о сокрытии информации. В компании знали о недоработках в системах навигации, но ничего не предприняли, а в Ираке из-за их неисправных беспилотников погибли сотни мирных жителей.

А значит, у Эллиотта руки по локоть в крови.

Такой человек не заслуживал даже дышать одним воздухом с Алексис, что уж говорить о ее почке.