Обещание на закате

Линнет Эрроу, 2022

Зори всегда знала, что выйдет замуж за того, кого выберут родители. Эта давняя традиция подарила счастье и достаток им самим, а до них куче предков девушки. Но знакомство с женихом проходит необычно. Вместо личной встречи Зори получает лишь письма. Предстоящую свадьбу окутывает шлейф из недомолвок и странных ритуалов. А загадочный красавчик, явившийся на ужин в честь скорого торжества, внезапно предлагает помощь, если что-то пойдет не так. В сердце Зори зреют сомнения, но разум велит исполнить договор. Кого слушать, не ясно, а когда в игру вступают древние боги, времени на раздумья не остается – ведь на закате Зори обязана принести клятву.

Глава 1. Потеря

Спустя 40 лет

Описав широкую дугу в воздухе, учебник алгебры с грохотом приземлился на асфальт посреди пустого школьного двора. Вслед за этим улицу огласил победоносный крик.

— Эге-ге-гей!

Голос принадлежал высокому, худощавому брюнету с озорной улыбкой и стрижкой «под Криштиану». Выбритая наискось полоса слева от челки вошла в моду, казалось, навечно. Несмотря на строгий костюм, дорогие туфли и белую рубашку, парень скакал по школьным тропинкам, словно молодой горный баран.

— Сво-бо-да! Это же танец свободы!

Его веселье подхватила зеленоглазая девчонка с веснушками на носу. Широкие рукава-воланы белой блузки развевались на ветру, пока девушка приплясывала в такт какой-то безумной мелодии, игравшей в ее кудрявой огненно-рыжей голове. От резких движений плиссированная юбка чуть выше колен то и дело взлетала, приоткрывая бедра. Стройные ноги в модных кожаных ботинках на платформе отбивали дерзкий ритм.

Зори смотрела на подругу и думала, что именно так выглядит выпускница элитной московской школы, только что сдавшая последний экзамен. Безумная красотка, отплясывающая шальной танец свободы, который под силу понять только таким же семнадцатилетним, как они.

— Давай, Зори! Присоединяйся к нам с Федом. И ты, Макс, ну же, что вы, как амебы аморфные, ей-богу!

Счастливый девичий голос отражался от стен школы и задиристыми отзвуками порхал от одного крыла к другому. Не заразиться ее весельем было сложно. Зори откинула за спину пышную гриву пшеничных волос до талии и вопросительно посмотрела на Макса. Спокойный юноша с каштановой копной на голове тоже не спешил присоединяться к друзьям.

— Элис, официально заявляю, ты безумна! — с улыбкой крикнул Макс через весь двор. — Да и Фед тоже. Вы оба сбрендили от счастья! — он громко рассмеялся и легонько толкнул Зори локтем в бок.

— Вау! Это ты уже сдаешь вступительные в медицинский, Профессор? — Элис озорно выгнула бровь, но танцевать не перестала. — Тогда тебя точно примут!

Подхваченная на руки смеющимся Федом, девушка откинула голову назад и заливисто расхохоталась.

— Зори, дорогая, помнишь, как мы мечтали об этом дне? О том, как окончим гребаную школу и забудем все, как страшный сон? Так вот! Он наста-а-ал!

В ответ Зори только широко улыбнулась. Она чувствовала то же облегчение, что и Элис, но танцевать не хотела. Сейчас она мечтала поскорее оказаться в лесу за домом и свободно вдохнуть полной грудью, прежде чем начнется взрослая жизнь. С детства ее готовили к тому, что будущее давно предрешено, и оно будет совсем не таким, как у одноклассников. Элис, которую Фед, наконец, поставил на землю, будто прочитала ее мысли.

— С твоим американским вузом что-то прояснилось?

Зори виновато поджала губы. Вся эта история «с американским вузом» необычайно нервировала. Прежде всего необходимостью врать друзьям, и в особенности Элис. Что поделать. Рассказывать правду было провальной идеей. В семнадцать такое сложно понять.

— Нет, родители еще не решили, куда меня определить, — смущенно ответила она.

— Эх, совсем свободы не дают, — возмутилась подруга. — Я своим жесткий ультиматум выкатила: главное, чтоб потом при бабле! И вот смотри, какие они у меня дрессированные, согласились платить за лучший юрфак в Европе, — Элис заговорщически подмигнула. — А твои отпустить поводок не хотят?

Зори снова ощутила укол вины, но виду не подала.

— Ты же знаешь, что у нас с родителями…

–…абсолютное доверие! — хором закончили за нее друзья.

Вся компания шумно загоготала, и Зори тоже. Ее щеки ярко вспыхнули, но взгляд остался радостным.

— Неужели я говорю об этом так часто?

— О, всего лишь весь последний год, но зато как проникновенно, — Элис прижала руку к груди и драматически понизила голос. — Твои маменька и папенька так любят эти свои цветочки-лепесточки, что готовы превратить свою милую голубоглазую крошку в настоящую цветочную принцессу, наследницу ароматной индустрии. И тогда благополучное будущее ей обеспечено. Каждый шаг будет устлан лепестками дикой африканской розы, а просыпаясь по утрам, она будет первым делом видеть свежий букет из цветов со всех уголков мира. Да и как иначе, когда у родителей такой мощный международный бизнес, а с доченькой…

–…абсолютное дове-е-ерие! — вновь разразились хохотом парни.

Вышло настолько комично, что Зори опять прыснула со смеху.

— Но ведь так и есть, — она добродушно развела руками. — Цветы — хрупкий товар, и требуют специальных знаний. Как и ведение бизнеса в разных странах. Потому мама с папой и не могут решить, какой вуз подойдет мне больше. Простите, если достала вас.

— Только за это? — шутливо округлил глаза Фед. — А как же дурацкая привычка коверкать имена? На какой там, получается, манер, а? Я вот до сих пор не привыкну называть тебя Зори, а не Зариной, а Алиску — пафосной Элис, и только Макс не вызывает никаких вопросов…

— Пафосная Элис! — закатилась рыжая. — Ну ты выдал! — вся компания снова зашлась в приступе смеха.

Хоть друзья и подтрунивали над ней, Зори их любила. Из одиннадцати школьных лет они провели вместе всего два последних года, но она успела искренне привязаться к ребятам, а Элис, вообще, считала лучшей подругой. Не верилось, что от нее приходилось что-то скрывать.

— Ладно уж, — прервала ее мысли та, — раз твои старики — такие тугодумы, умоляю, поторопи их. Хочу знать, что эти чудики придумали, хотя бы на выпускном. Ну все, зайки, мне пора. Водитель уже прикатил, — она махнула рукой в направлении школьных ворот, у которых припарковался черный «Мерседес».

Фед заключил Элис в объятия и чмокнул прямо в губы.

— Пока, Бестия! Постарайся не помереть до выпускного.

— И тебе не хворать, Каланча, — девушка послала ему воздушный поцелуй и уже на ходу добавила, обратившись к Зори. — Пиши мне! Пока, Макс, единственный нормальный чувак среди этих недотеп! Обожаю вас! — прокричала она уже от ворот.

Ребята снова рассмеялись и картинно помахали отъезжающему авто.

— О, а вот и мое такси, — щелкнул пальцами Фед. — Покеда, любовнички! — он скорчил приторную рожицу и, чтоб его не настиг разъяренный в шутку Макс, рванул к выходу.

— Скажи отцу, что такси не катит, даже комфорт! — проорал тот вдогонку другу, на что Фед обернулся и с ехидной ухмылкой показал средний палец.

— Вот стану банкиром, покажу, что там не катит!

— Грубиян, — покачала головой Зори. — И эту шутку про любовничков уже можно применять к ним с Элис, не находишь?

— Ага, — Макс сверкнул белоснежной улыбкой. — Чувствую, на выпускном будет жарко, а кому-то, вообще, восемнадцать стукнет, — и он недвусмысленно подмигнул Зори.

— Ма-а-акс, — протянула она, — ты же знаешь, я терпеть не могу этой пошлятины. День рождения на выпускной — забавное совпадение, не больше.

— Восемнадцатый день рождения! — он многозначительно склонился к ней, но, встретив укоризненный взгляд, тут же отступил. — Ой, ну все, Мисс Невинность, умолкаю. Тебе бы в институте благородных девиц учиться, а не тут.

— Сам-то хорош, — парировала Зори. — Будущее светило медицины, наследственный врач, интеллигенция, — она важно подняла вверх указательный палец, — а угодил в наше болотце и понабрался-таки всякой словесной дряни. Профессор, надеюсь, это лечится? — она игриво приподняла бровь, но Макс уже вернулся в свое привычное расслабленно-сдержанное настроение.

— Не пропадай, Зори, увидимся на выпускном, ладно?

— Ага, — девушка просияла и обняла друга на прощанье. — Не верится, что мы это сделали, да?

— Не говори.

Напоследок ребята с наслаждением вслушались в счастливый гомон одноклассников, задержавшихся в стенах школы, и заспешили на парковку. Здесь Макс помахал Зори и пошел в другую сторону. Из всей четверки он один не пользовался никаким транспортом — жил совсем не далеко. Сев в машину, Зори щелкнула ремнем безопасности и без единой мысли в голове уставилась в окно. Автомобиль с молчаливым водителем за рулем понес девушку за город. Подальше от высоток, поближе к природе. «А учебник алгебры так до сих пор и валяется на школьном дворе», — вдруг с улыбкой вспомнила Зори. Ох уж этот Фед.

***

Из леса повеяло долгожданной прохладой. Зори с наслаждением вдохнула и на секунду прикрыла глаза. На дворе стояла вторая половина июня. Лето еще не вступило в полную силу, но дни становились жарче. Только в лесной тени сохранялись уголки оживляющей свежести. Зори сбегала сюда почти каждые выходные и ежедневно в каникулы. Здесь, под сенью зеленых березовых крон вперемешку с колючими еловыми лапами, ей хорошо думалось. А подумать было о чем.

Весь последний год Зори уговаривала себя, что до выпускного еще очень далеко. Как будто, отодвигая его в мыслях, она добавляла в календарь реальные дни. Так усердно старалась зафиксировать настоящее, что даже сейчас, когда школьная пора подошла к финалу, могла живо вспомнить, казалось бы, незначительные события.

Первый звонок в статусе ученицы выпускного класса и заливистый перезвон колокольчика. Вечеринку на Хэллоуин, которую Фед с позволения родителей закатил в дачном домике. Несколько ребят тогда специально приехали пораньше, чтобы украсить помещение к празднику. А кто-то, кажется Макс, притащил целую упаковку вишневого пива. Видимо, надеялся всех споить, особенно Зори. Хотел раскрутить на поцелуй. Если бы не тот случай в лесу, у него получилось бы.

Потом был морозный февральский день, который Зори с Максом провели на городском катке, прерываясь только на хот-доги и обжигающий безалкогольный глинтвейн. Наутро она еле поднялась с кровати. Болела каждая мышца, а в воспоминаниях царил сумбур. Еще бы. Макс снова так отчаянно заигрывал с ней, что посеял в душе неясное волнение.

Помнила Зори и последнюю школьную весну. В мыслях уже были предстоящие экзамены и девичьи грезы о принце — то робкие, то жаркие. С одной стороны, Зори мечтала о чувстве, как у родителей, — полном заботы и нежности. С другой, ей хотелось любви, которая сбивает с ног и пробуждает бабочек в животе. Смешно, ведь в свои почти восемнадцать она даже еще ни с кем не целовалась, а мечтала о бабочках, будто знала, каково это. Втайне она желала сама выбрать достойного претендента на руку и сердце, но умом понимала — все давно решено и без нее.

Погруженная в воспоминания, Зори не заметила, что прошла полпути к лесной речке. Она огляделась и без труда рассмотрела знакомую тропинку между двумя соснами. Нырнув под колючие лапы, Зори тут же выпрямилась и устремилась вперед, почти не обращая внимания на окружающий пейзаж. Она так хорошо знала этот лес, что могла бы идти с закрытыми глазами. Было душно, девушка похвалила себя за то, что переоделась. Солнце ласково гладило ее голову теплыми золотистыми лучами. Трава щекотала ноги, обутые в кожаные сандалии. Легкий ветерок озорно трепал сарафан в цветочек. Рассматривая мелкий узор, Зори буквально слышала восторженный мамин голос:

— Это же черные ирисы! Национальный цветок Иордании!

Дойдя до пологого берега тихой лесной речушки, скромно петлявшей среди кустов, Зори с наслаждением растянулась на земле. И все же сдать экзамены — приятно. Она раскинула руки в стороны и закопалась пальцами в травяной ковер. Здесь, у воды, он был уже усыпан крапинками красного и белого клевера. Маме тут точно понравилось бы. Жаль, что ее сюда не вытащить. Слишком она была занята.

Ее мать звали Мартой, она обожала цветы. Собственно, цветочный бизнес и был главным финансовым источником, который позволял им жить не просто безбедно — шикарно! Огромный участок в элитном поселке недалеко от столицы, собственный дом, роскошные авто, заграничные счета, частная школа, водитель, куча репетиторов для дочери, регулярные морские круизы и путешествия. Родители занимались цветами вместе. Глядя на них, Зори ощущала, как под кожей разливался безмолвный восторг.

Марта, неизменно улыбчивая, с короткими золотистыми волосами до плеч, шла по жизни играючи. Будто у нее под ногами была не ухабистая тропинка, а мягкий цветочный ковер. Давид, отец Зори, которого в семье называли Дэвидом, говорил, что влюбился в эту задорную легкость. Высокий, кареглазый шатен со спокойным характером, по мнению Зори, он идеально дополнял ее непоседливую мать, и к тому же обладал превосходной предпринимательской жилкой.

Дочь особо не вникала в дела родителей, но знала, что у них множество цветочных бутиков по всей стране и за ее пределами. Там можно было купить, кажется, любые цветы. Некоторые, не без гордости говорил отец, привозили с какого-то острова в Тихом океане. Дэвид часто сетовал, что доставка жутко дорогая, но конкурентам за ними было не угнаться — таким широким ассортиментом не мог похвастаться никто! Родители преуспевали даже в холодные зимние месяцы, хотя, по словам папы, их друзья не понимали, как им удалось поднять цветочный бизнес на такой уровень. Так что дома не обсуждалось, чем Зори займется после школы. Как и другое будущее девушки.

Ее семья была раскидана по всему миру. Многочисленные тетушки и дядюшки жили на всех материках. Отсюда странная, как говорил Фед, привычка коверкать имена. Вместо Зарины — Зори, вместо Давида — Дэвид, вместо Алисы — Элис и так далее. Собственно, потому, едва малышка Зори заговорила, ее тут же начали обучать английскому. В семье им в совершенстве владели все. К своим почти восемнадцати Зори не замечала, как переходила на иностранный и обратно. Но главное не в этом. В их семье существовал обычай — объединять между собой дальних родственников. Вообще-то, это называлось браком по расчету, но мама с папой именовали его не иначе как древней семейной традицией. Мол, именно умелое сливание капиталов и привело их к нынешнему благополучию. Началось все бог знает когда и поддерживалось по сей день. Так, уверяли мама и папа, познакомились они сами, бабушка и дедушка, а однажды та же судьба ждала Зори. Будущий муж уже где-то существовал, но они пока не были знакомы.

— После школы, — коротко, но мягко отвечал отец на ее расспросы.

— Не бери в голову, детка. Мы обо всем позаботимся, — добавляла мама.

Зори сгорала от любопытства, однако не настаивала. Видела, как счастливы в браке родители, и не сомневалась, что ее ждет то же самое. Хотя Элис такое не поняла бы. Да и ребята тоже. Вот почему Зори скрывала, что однажды поедет знакомиться с будущим мужем. Конечно, иногда она задавалась вопросом, что будет, если она влюбится в другого. Как-то даже спросила маму. Та только рассмеялась:

— Дорогая, ты что же сомневаешься в том, что мы выберем тебе самого лучшего супруга?

Такой уж была Марта. Ловко отшучивалась на деликатные темы, развеивая любые опасения Зори. Стоило подумать о матери, как тишину леса нарушил настойчивый писк мобильного. От неожиданности Зори ойкнула и села. На экране светилось «Мамулечка».

— Да, — с улыбкой ответила девушка, но тут же встревоженно замолчала.

— Где ты? — обычно веселый голос Марты звучал напряженно и подавленно, как будто она только что плакала.

В груди Зори неприятно похолодело.

— Я дома, точнее, в лесу за домом. Что случилось, мам?

Девушка по пальцам одной руки могла пересчитать ситуации, когда мать не улыбалась.

— О, детка, — Марта всхлипнула, — бабушка Катрин умерла.

Сердце Зори сжалось. Катрин была мамой Марты. Вместе с дедом Эдмундом жила на другом краю земли. Не то в Австралии, не то в Южной Америке. По словам родителей, бабушка с дедушкой долго искали лучший для слабого здоровья деда климат. Осели где-то в субтропиках, оказавшихся для него максимально комфортными. Марта с Дэвидом никак не могли вырваться из рабочей рутины, чтобы съездить к ним в гости, а одну Зори через полмира ни за что не отпустили бы. В итоге с бабушкой и дедушкой она виделась, когда ей было пять или чуть меньше. Из-за плохой связи они не могли поболтать ни по телефону, ни по видеозвонку. И все же открытки с изображением пальм и подарки Зори получала регулярно, а пару недель назад узнала, что в честь окончания ею школы мама и папа наконец освободили время, чтобы свозить Зори в гости к Катрин и Эдмунду. Поездку планировали в июле, после выпускного и совершеннолетия дочери. Теперь выяснилось, что бабушка умерла…

— Что случилось? — осторожно спросила Зори.

— Сердце, — коротко ответила Марта и опять всхлипнула.

— Мам, мне так жаль.

— Спасибо, милая, — материнский голос потеплел. — Катрин прожила отличную жизнь, теперь нужно как следует попрощаться с ней. Через полчаса буду дома. Собирайся, улетаем на похороны.

— Что? Но ведь у меня выпускной!

Сказав это, Зори тут же прикусила язык. Ей хотелось добавить: «И день рождения». Но матери сейчас и так тяжело.

— Понимаю, родная. Мне жаль, но, видимо, придется пропустить праздник. Ты очень расстроишься?

Зори вспомнила про голубое платье в шкафу. Пышная юбка, усыпанная блестками, глубокий вырез на груди, тугой корсет, отделанный нежным шелком. Элис сказала бы — улетное.

— Ну, что ты. Я все понимаю. Увидимся дома.

— Люблю тебя, солнышко. До скорого.

Отключившись, Зори снова легла на траву. Сердце, встревоженное плохими известиями, трепетало. Прежняя легкость ушла. Сданные экзамены уже не радовали. Теперь тело сковало какое-то неприятное предчувствие. Зори думала о бабушке. Пыталась вспомнить, какой та была. Жаль, что они давно не виделись, хотя и по понятным причинам. Цветочный бизнес, да еще международный — это строгая привязка к сезонности. Летом торговля шла бойко, в остальное время ее нужно было поддерживать. А ведь Зори даже начала присматривать подарки для Катрин и Эдмунда. Бабушке хотела привезти флакончик духов ручной работы. Предпочтений она не знала, планировала собрать аромат из фруктовых композиций с добавлением ноток горького шоколада. Надеялась, бабушке понравится. Деду Зори подумывала купить большую серебряную фоторамку для совместного снимка. Теперь уже не успеет.

Бедная мама! Зори ощутила пустоту внутри.

В чаще громко закаркала потревоженная чем-то ворона. Зори дернулась и снова села. Покрутив головой, она не увидела ничего особенного. Лес как лес, только стал темнее и… О боже, темнота! Зори поняла, что совсем потеряла счет времени. Небо над деревьями уже прошили темные сумеречные прожилки. Опускающееся за горизонт солнце подрумянило один край, уступив второй темно-синему. Несколько секунд Зори в оцепенении наблюдала, как лес постепенно погружается в тьму. Там, где недавно шелестела ветерком трава, сгустилась глухая тишина. Заметно посвежело. Теперь в тонком сарафане Зори пробрала легкая дрожь. Вечерний сумрак выполз из низин и стремительно приближался.

Вскочив на ноги, девушка опрометью кинулась домой. Перескакивала через поваленные ветром сухостои, различала дорогу почти наощупь. Влетев в задние ворота, она увидела, что мамина машина была уже во дворе. Неужели прошло полчаса? Зори пронеслась мимо автомобиля и, с грохотом захлопнув стеклянную дверь, забежала в кухню.

— Все в порядке, малыш?

От неожиданности та резко обернулась. В проходе стоял отец. Вид у него был очень печальный.