Эскиз нашей любви

Лина Винчестер, 2023

Энди Уолш – прилежная студентка. Все, о чем она мечтает, – стабильность и хорошие оценки. Новые знакомства пугают ее, поэтому, чтобы избежать излишнего внимания противоположного пола, девушка говорит всем, что у нее есть парень, и просит друзей поддержать эту легенду. Но когда в жизни Энди появляется Кэмерон, ее броня дает трещину. Самый популярный парень кампуса работает в тату-салоне, постоянно попадает в неприятности и хранит страшную тайну. Он готов пойти на все, чтобы завоевать сердце девушки. Но сможет ли Кэмерон измениться ради возлюбленной или их отношения обречены на провал?

Глава 4

Вечеринка. Дом студенческого сестринства «Тета Ви».

9.02.18. Вечер.

Какой студент не любит вечеринок? Верно, таких очень мало, и я в этот процент точно не вхожу. Вечер пятницы всегда приносит радость. Тусовки на каждом углу, начиная от домов всевозможных сообществ и заканчивая обычными пабами в центре города.

Наш с Джин выбор, как обычно, падает на вечеринку в доме студенческого сестринства «Тета Ви». Мы точно знаем, что там будет хороший алкоголь, не то что некоторые другие общины, которые на тусовках разливают пиво со вкусом половой тряпки.

Джин пишет, что уже пришла, поэтому я смело захожу в дом, проталкиваясь сквозь толпу. Музыка бьет по барабанным перепонкам, басы отдаются в груди, в воздухе пахнет алкоголем и дурью. Вдруг кто-то подходит ко мне сзади и закрывает глаза своими ладонями. Я улыбаюсь, потому что тут же узнаю эти тонкие пальцы, украшенные кучей колечек. Это Джин.

— Ты опоздала! — она наклоняется ближе ко мне, перекрикивая музыку, и я чувствую, что она успела достаточно выпить. — Я тут уже немного начала.

— Вижу, — рассмеявшись, смотрю, как она двигает бедрами, не попадая в такт песни.

— Ты случайно не видела Гарри?

— Нет.

«Потому что, скорее всего, он сейчас сует свой язык в чей-то рот», — проносится мысль в моей голове, но я решаю удержаться от резких высказываний и задаю безобидный вопрос:

— Может, придет попозже?

— Может быть; я звоню ему весь вечер, но он не берет трубку.

— Джин, постарайся сегодня не вестись на его уловки, хорошо? Я не хочу, чтобы ты снова уехала к нему.

Гарри Торнтон — пижон и бабник. Он сорит деньгами, носит только брендовые вещи и следит за тем, чтобы его волосы всегда были аккуратно уложены. Мы дружим с первого курса, и я еще ни разу не видела, чтобы одежда Гарри была испачкана или помята, зато видела, как на вечеринке в прошлом году он напился и ничего не соображал. И одним своим присутствием Гарри лишает Джин гордости. Стоит ему только сказать, что он соскучился, как Джини тут же несется к нему. В последний раз это закончилось тем, что Гарри в очередной раз воспользовался ею, а потом выставил за дверь. Он говорит, что никогда и никто кроме него не будет спать в его постели, даже после секса. Может, насмотрелся девчачьих фильмов о парнях-придурках, а может, действительно является таковым.

Должна признать, что Гарри не такой уж и плохой парень, но влюбиться в него означает сделать его своим врагом. Морально он способен уничтожить любую, что и произошло с Джин. Однажды она оговорилась и сказала, что Гарри «выпил ее душу»; думаю, он действительно выпил ее до дна, не оставив ни капли.

— Пойдем танцевать. — Джини тащит меня в сторону, но я уворачиваюсь.

— Я слишком трезвая, — пытаюсь перекричать музыку, а затем жестами показываю, что хочу выпить.

Джин кивает и уносится танцевать одна. Ей нравится двигаться под музыку, но танцевать ей совершенно не удается: вертится, как сурикат, выискивая в толпе Гарри. Я встречаю знакомых ребят и задерживаюсь с ними, болтая о ерунде и попивая пиво. Два стакана — и музыка уже не кажется такой уж громкой, а люди вокруг кажутся милее обычного.

— Энди!

Оборачиваюсь на голос Нейта; он с легкостью проходит сквозь толпу, расталкивая людей плечами.

— Не видела Джин? — спрашивает он, оглядываясь по сторонам.

Началось. Каждая вечеринка идет по одному и тому же сценарию: Нейт ищет Вирджинию, она — Гарри, а тот — удовольствие на одну ночь. При этом все ищут друг друга через меня, словно я — заслуженный детектив в отставке. Конец у таких вечеринок всегда один: мне неловко, Джин страдает, Нейт тоже, и одному только Гарри хорошо.

— Была где-то здесь минут двадцать назад.

Потирая нос с горбинкой, Нейт открывает рот, будто хочет что-то спросить, но тут же решает промолчать и делает быстрый глоток из стакана, чтобы скрыть замешательство. Когда мы с Нейтом познакомились, я бы ни за что не догадалась, сколько у него комплексов. Он хорош собой, широкоплеч и подтянут, в школе был капитаном футбольной команды и королем выпускного бала. И он очень добрый и во всем видит позитивные стороны.

Но, как оказалось, при всех его плюсах, он очень неуверен в себе. А безответная влюбленность добивает его еще больше.

— Только не признавайся ей ни в чем пьяным, — прошу я, смотря на то, как Нейт нервно сжимает пальцами стакан. — А особенно — когда пьяна она.

— Не понимаю о чем ты.

— Ладно, сделаю вид, что…

Я не успеваю договорить, потому что Нейта вдруг задевает танцующая рядом девушка, и содержимое его стакана выплескивается на мой светло-голубой пуловер. Ладно, не на мой, он принадлежит Келси, а она ненавидит, когда я беру ее вещи без спроса.

Апельсиновый сок с мякотью и водка. Пуловеру конец, как и мне. Ткань быстро пропитывается соком и неприятно липнет к телу, да к тому же сразу разносится резкий запах водки.

— Вот черт, Эндс, прости! — Нейт принимается неуклюже размазывать и без того большое пятно по моим животу и груди.

— Перестань, — шлепаю я его по ладоням и отдаю ему свой стакан. — Почему, когда я в вещах Келси, ты каждый раз умудряешься испачкать их?

— Может, — отвечает он игриво, — я создан для того, чтобы сделать тебя грязной?

— Мы уже проходили это, помнишь? — прищурившись, выставляю указательный палец. — Ты не создан для пошлых шуток, Нейт. В твоем случае это незаконно и отвратительно. И прекрати тренироваться на мне.

— Может, попробовать другие слова? — с надеждой спрашивает он, когда я ухожу, протискиваясь через толпу. — Липкая или, может быть, сочная?

Рассмеявшись, жестом показываю, что это провал, и иду наверх, чтобы попытаться спасти пуловер. Первая ванная комната оказывается занята страстной влюбленной парой. Извинившись, следую в конец коридора и наконец нахожу свободную уборную.

Замок оказался сломан, поэтому я не решаюсь раздеться здесь. Оторвав немного туалетной бумаги, подхожу к раковине и включаю воду. Тщательные попытки стереть пятно смоченной бумагой совсем не помогли. Может, Келси не заметит пропажу? Хотя вряд ли, у нее каждая вещь на счету.

Вдруг в сумке звонит телефон, и я в испуге бросаюсь к нему, думая, что это Келс как-то узнала, что я испортила ее вещь. Но это оказывается всего лишь моя соседка по комнате.

— Привет, Роуз, — удерживая телефон плечом, я не оставляю попыток спасти кофту. — Что-нибудь случилось?

— Ты случайно не брала мою ключ-карту? Нигде не могу ее найти.

— Погоди, сейчас посмотрю, — копаюсь в сумочке, но нахожу только свою. — У меня ее нет, — будто в доказательство своих слов вытаскиваю кусок некогда белого, а теперь посеревшего пластика.

Вдруг чувствую, как телефон начинает выскальзывать из рук, и я пытаюсь поймать его мокрыми пальцами. В спешке и испуге за телефон, забываю про карту и отбрасываю ее в сторону. Ловлю телефон уже почти над полом и с облегчением выдыхаю, когда понимаю, что все хорошо закончилось.

Спустя несколько мгновений я вспоминаю о карте. Оборачиваюсь, оглядываю пол, но ее нигде не видно. Заглядываю в раковину, потом в свою сумочку, а затем и в ванну.

— Что за черт? — недоумеваю я, осматривая все вокруг.

И тут мой взгляд падает на унитаз. Понимая, что я не искала только там, нехотя заглядываю внутрь и издаю недовольный стон.

— Серьезно?! — возмущаюсь я. — Да такому даже в школе ниндзя не обучают!

За утерю карточки положен штраф в тридцать пять долларов, который мне совсем не хочется платить — сегодня я узнала цену своей гордости. Тяжело вздохнув, закатываю рукав и присаживаюсь на корточки. Я с трудом заставляю себя протянуть ладонь и, поморщив нос, медленно опускаю руку внутрь, без остановки повторяя: «О боже!» Как только пальцы касаются воды, к горлу подкатывает тошнота, и я закрываю ладонью нос и рот. В этот момент открывается дверь, и на пороге замирает Кэмерон Райт. Ну почему из всех людей на вечеринке зашел именно он?

Видя меня, Кэм бормочет извинения и растерянно закрывает дверь. На несколько секунд создается впечатление, что это был мираж. Но тут дверь снова открывается — в этот раз медленно — и мой мираж снова заглядывает внутрь. Он с удивлением молча смотрит на меня. Это даже хуже, чем тот разговор на парковке.

— Я думал, что мне показалось, — начинает он, закрывая за собой дверь, — Затем подумал, что мне точно показалось, и вдруг тебя просто тошнит.

— Замолчи.

Кэмерон присаживается на край ванны и смотрит на меня, не сдерживая улыбки.

— Позволь спросить, что ты делаешь?

Только теперь я понимаю, что моя рука все еще опущена в унитаз. Единственное, что я могу сейчас сделать — это принять непринужденный вид, притворяясь, что меня совсем не тошнит. Боже, не хватало только, чтобы меня вывернуло перед Кэмом!

— Да вот, — пожимаю плечами, — ищу новые впечатления.

— И как, — он подается вперед, упирая локти в колени, — нашла что-нибудь новое?

— Возможно, — отвернувшись, я судорожно пытаюсь поймать пальцами карту.

— Слушай, Банни, чем бы это ни было, я все равно должен спросить, нужна ли тебе помощь?

— Спасибо, Кени, но я справлюсь сама.

Наконец мне удается схватить карточку. Я вынимаю ее и бегу к раковине. Бросив ее туда, несколько раз спешно нажимаю на дозатор с жидким мылом и начинаю тщательно отмывать руки, а затем и саму карту. Кэмерон останавливается рядом и, облокотившись ладонями на столешницу, молча рассматривает меня через зеркало. От его пристального взгляда руки вдруг перестают слушаться меня, а движения становятся неловкими.

— Апельсиновый сок, — поясняю я, когда замечаю, как он задерживает взгляд на огромном пятне.

— Я бы сказал, — он чуть наклоняется, принюхиваясь, — что сок работал в паре с водкой.

— Друг пролил.

— Что за друг?

— Мой парень.

Не знаю, зачем я вру, но мне показалось, что это спасет меня от новых вопросов. А может, я вру, чтобы показать, что у меня все хорошо в личной жизни и нет никакой обиды на отца. Только почему мне вообще не все равно, что подумает обо мне Кэмерон?

— У тебя есть парень? — он поворачивается ко мне, и от удивления в его голосе я еще больше верю в свою маленькую ложь.

— А что в этом удивительного?

— Ты же говорила, что не видишь смысла в отношениях.

— Это сказки для Келси: не хочу, чтобы она знала о моей личной жизни. Так что шутки про фригидную пьяницу больше не актуальны.

Вопреки моей надежде увидеть разочарование Кэмерона, он лишь усмехается.

Такое чувство, что он каждый раз заговаривает со мной только для того, чтобы потом за бутылкой пива рассказать друзьям о сумасшедшей девушке, которая мечтает о его татуировке и ищет новых впечатлений в туалете.

— Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной, не так ли?

— Издеваться? Милая, несмотря на то, что твоя рука была в унитазе, я предложил свою помощь. Не думаешь, что наши страстные отношения могут быть построены не на одних издевках?

— Господи, — раздраженно выдохнув, я вновь берусь за салфетку и пытаюсь оттереть пятно. — И как я раньше жила без твоих глупых шуток?

Кэмерон останавливается за моей спиной и наклоняется чуть ближе.

— Ты и без мыслей обо мне раньше как-то жила, верно?

Замираю, а затем поднимаю подбородок и встречаюсь с его взглядом в зеркале. Хмыкнув, я качаю головой.

— Как ты можешь быть таким…

— Необыкновенным? Неповторимым? Чудесным?

— Идиотом.

Я сжимаю губы, а Кэм лишь снова усмехается.

— Если честно, то я надеялся увидеть тебя сегодня, но слегка растерялся, найдя тебя здесь в поисках новых впечатлений.

Молча продолжаю возиться с пятном и делать вид, что меня нисколько не волнуют его слова. Кэмерон надеялся увидеть меня сегодня? Это так… приятно? Нет, это не должно быть приятно, совсем не должно.

— Хотел извиниться за то, что ляпнул тогда о вашем с Келси отце. Прости, я не должен был.

На этот раз в его голосе не слышно издевки, а во взгляде отражается искреннее сожаление. Он извиняется, и мне вдруг становится неловко от того, что тогда в «Скетче» я так сильно разозлилась на Кэма, ведь он всего лишь задавал простые вопросы. Это я, как всегда, слишком остро отреагировала на слишком тяжелую для меня тему. Мне пора бы научиться управлять эмоциями и перестать огрызаться на каждого, кто спросит об отце.

Выключив воду, я разворачиваюсь и опираюсь поясницей на край раковины.

— Все нормально, тебе не за что извиняться. Это не задело меня так, как могло показаться со стороны. Там нет ничего настолько страшного, что обсуждали бы в ток-шоу или вроде того.

— Правда? Это хорошо, потому что я тогда едва не ляпнул чушь про отчима-педофила.

Сама не замечаю, как на этот раз усмехаюсь уже я. Этого тоже не должно было случиться. Не хочу смеяться над его шутками.

— Так что скажешь, Энди, между нами мир?

— Вау, ты все-таки знаешь, как меня зовут.

— Знаю, Банни, конечно, знаю.

Поджав губы, внимательно смотрю на Кэмерона. Он вызывает у меня двоякое впечатление. Когда он говорит искренне и не усмехается над каждым моим движением и словом, то даже кажется мне неплохим парнем. Но когда он подшучивает надо мной и называет глупым прозвищем, я начинаю злиться.

— У меня от тебя голова болит, Кэм.

Мокрая кофта снова прилипла к моей коже. Поморщив нос, я беру ее самыми кончиками пальцев, оттягиваю от груди. Видя это, Кэмерон вдруг делает шаг назад и, начинает снимать свой свитшот.

— Эй-эй, — пугаюсь я и сильнее прижимаюсь к краю раковины, — ты чего делаешь?

— Раздеваюсь, но не возбуждайся раньше времени.

Когда он снимает свитшот, я вижу, что под ним надета светлая футболка с логотипом «Guns N Roses».

— Держи.

Кэмерон протягивает мне толстовку, а я смотрю на нее, ожидая подвоха.

— Это просто кофта, Банни. Если парень хочет помочь тебе, это не значит, что он ждет что-то взамен. Бери уже. Или, — в его взгляде читается удивление. — Погоди, кажется, я понял. Ты просто хочешь мою футболку, она нравится тебе больше, да? Ладно.

Он бросает толстовку на раковину за моей спиной и тут же хватается за край футболки.

— Перестань, не нужна она мне.

— Правда? Я так не думаю.

Глядя в потолок, Кэмерон медленно снимает футболку, оголяя плоский живот, и при этом тихо напевает песню «Knockin On Heaven’s Door» — той самой группы, чей логотип красуется на его футболке.

— Понимаешь, — говорит он. — Я чувствую себя виноватым перед тобой, а еще вижу, как ты хочешь эту футболку. У меня просто нет другого выбора, Энди.

— Хватит, — испугавшись, что он правда разденется, хватаю его запястья и резко тяну вниз, заставляя опустить футболку. — Прошу тебя, не надо больше раздеваться.

— Надо же, ты просишь меня не раздеваться. Это удар по самолюбию, знаешь ли.

— Надо же, а я думала, что его ничем не пошатнуть. То есть, если бы я попросила снять трусы, то ты бы и их снял из чувства вины?

— Ну, — пожав плечами, он тянется к пуговице на темных джинсах, пока мои пальцы продолжают лежать на его запястьях, и, опомнившись, я тут же отдергиваю руки, словно обожегшись. — Кажется, я начал понимать твои намеки. И если таким образом ты хочешь выразить мне благодарность за помощь…

— Боже, нет! — я прижимаю ладони к горящим щекам и неожиданно для самой себя усмехаюсь. — Ты ужасен! Нет, ты просто отвратителен!

Дверь открывается, и в проеме появляется девушка. Она оценивающе смотрит, как бы прикидывая, может ли зайти.

— Еще пару минут, — говорит ей Кэмерон. — Я отдам этой девушке свои трусы, и мы выйдем. Она — безумная фетишистка.

Хихикнув, девушка кивает и уходит, прикрыв за собой дверь.

— Фригидная пьяница, — бормочу я себе под нос. — Так еще и безумная фетишистка. Обо мне должны снять фильм.

Вздохнув, Кэм упирается ладонями в края раковины по обе стороны от меня.

— Достаточно просто сказать «спасибо» и взять кофту, Энди. И я знаю, что тебе невтерпеж, но, пожалуйста, давай отложим благодарственный минет на потом.

— Ты больной.

Не понимаю, как ему удается быть таким обаятельным в тот момент, когда он шутит на пошлую тему? Странно, но несмотря на то, что Кэм нарушает мое личное пространство, я не чувствую от него угрозы. Уверена, что он не зайдет дальше глупых шуток, не станет лапать меня или грубо приставать. Кэмерон популярен среди девушек кампуса, и я знаю, что еще никто не жаловался на его поведение, ни одна девушка, с которой он был, не могла сказать о нем плохо. А может, все дело в том, что в его улыбке все же есть что-то гипнотическое, что заставляет меня думать о нем не так плохо, как хотелось бы.

— Что за взгляд? — улыбнувшись, он склоняет голову набок.

Он снова слишком близко, и так мало сантиметров разделяют наши лица.

Понимая, что еще немного — и это молчание станет неловким, я проскальзываю под его рукой и беру свитшот.

— Ты мог бы, — верчу пальцем в воздухе, — отвернуться и подержать дверь, чтобы никто не вошел?

Кэмерон послушно отходит на несколько шагов и поворачивается ко мне спиной. Спрятав одну ладонь в переднем кармане джинсов, другой он облокачивается на дверь. Какое-то время я стою, чтобы убедиться в том, что он не обернется, а затем сама поворачиваюсь спиной.

— Ты думаешь, что я воспринимаю любую мужскую помощь, как взятку и намек на секс, да? — спрашиваю я.

— Да. А тебя волнует то, что я думаю?

— Не знаю, — честно отвечаю я, вытирая сухой стороной испорченного пуловера живот и грудь. — Мне не хочется выглядеть такой.

— Вообще или в моих глазах?

— Этот факт разобьет твое нежное сердце, — говорю я и надеваю мягкий свитшот, от которого приятно пахнет стиральным порошком и мужским парфюмом, а затем вытаскиваю из-под него волосы. — Но я говорила в общем.

Пока подворачиваю длинные рукава, аромат парфюма Кэма полностью обволакивает меня, и я чувствую себя странно. Мне совсем не хочется знать, как там от него пахнет. Вкусно. Свежестью, цитрусом и нотками корицы. Я настолько не хочу знать это, что цепляю пальцами воротник, осторожно подношу к носу и делаю вдох, надеясь, что запах мне разонравится.

— К слову, если тебе вдруг интересно, то в моих глазах ты выглядишь очень даже неплохо.

Что-то в его тоне заставляет меня замереть. Я резко оборачиваюсь, потому что вдруг понимаю, что он смотрит на меня, но Кэмерон по-прежнему стоит спиной. Но я тут же ловлю его взгляд в отражении зеркала. Он подглядывал за мной все это время, вот же ублюдок!

Вскинув ладони, Кэм оборачивается.

— Клянусь, Банни, я посмотрел только тогда, когда понял, что ты надела кофту.

— И как ты это понял?

— Прошло уже пару минут. Надеть толстовку — совсем не то, что занимает много времени.

Он только что говорил, что я все воспринимаю как намек на секс, а сам подглядывает! Мысли у парней всегда сводятся к одному. Мне вдруг становится противно, словно мокрая кофта еще на мне. Я чувствую, как пылают мои щеки, а руки сами сжимаются в кулаки. Даже не знаю, я больше зла и разочарована в Кэмероне или в себе за то, что поверила ему.

— Сделаю вид, что поверила, — хватаю промокший пуловер с сумкой и иду к двери, но выйти мне не удается, потому что Кэм прижал ее своей спиной. Я вопросительно смотрю на него, намекая на то, что он должен отойти.

— Я не смотрел, пока ты переодевалась, — вновь повторяет он.

— Хорошо. Спасибо за то, что одолжил кофту. А теперь можно мне выйти? Пожалуйста, Кэмерон.

Слово «пожалуйста», произнесенное дрожащим голосом, работает как заклинание: Кэм тут же отходит в сторону и открывает дверь.

— Черт, Банни, — доносится за спиной его голос. — Мы только нашли бесконфликтную волну, а я уже облажался.

Стиснув зубы, я поворачиваюсь и продолжаю идти по коридору, не оглядываясь.

— Это было до того, как я поняла, что ты извращенец.

— Это есть, — вскинув ладони в мирном жесте, он медленно приближается, — когда ты попросила меня снять трусы, ты не была извращенкой. А когда я якобы подсматривал, — он демонстрирует пальцами кавычки, — хотя не делал этого, ты поставила на мне клеймо извращенца?

Кэмерон словно нарочно говорит это громко, чтобы все в коридоре услышали. Когда я вижу, что все обернулись, мне хочется провалиться сквозь землю. Открываю рот, чтобы ответить, но вдруг спиной упираюсь в кого-то.

— Осторожней, Уолш, — я сразу же узнаю голос Гарри. Он крепко сжимает мои плечи, придерживая. — Уже напилась? Не рановато?

— Это же вечеринка, — я оборачиваюсь и дергаю плечами, освобождаясь от его рук. — Здесь нельзя напиться слишком рано.

Взгляд Гарри слегка рассеян, тонкие губы растянуты в ленивой улыбке. Он выглядит сонным или обкуренным. Темные волосы растрепаны, но это явно не предусмотренный эффект, а работа женских пальцев, недавно игравших с его прической. След от розовой помады на воротнике расстегнутой рубашки разобьет Джин сердце.

Вытянув руку, Гарри опирается ладонью о стену и, взглянув на Кэмерона, взмахивает пальцами.

— Какими судьбами, Кэми? Не думал, что увижу тебя здесь сегодня.

— А что я по-твоему обычно делаю в выходные? Домашнее задание по математике или помогаю пожилым соседкам печь кексы?

— Да я не об этом, — потирая большим пальцем губу, Гарри внимательно смотрит на Кэмерона, прищуривая взгляд покрасневших глаз. — Так ты не знаешь.

— Не знаю чего?

— Майк вернулся в город сегодня.

Кэмерон раскрывает рот и теряется на несколько секунд. Впервые за время нашего знакомства я вижу его не уверенным в себе парнем, а действительно растерянным и обеспокоенным.

— Зейн в курсе?

— Не знаю. Но если бы он был в курсе, то знал бы и ты, верно?

— Твою мать. — Кэмерон хлопает ладонями по карманам джинсов и достает телефон.

— Все в порядке? — спрашиваю я.

— Да, все хорошо, — улыбнувшись, Кэм быстрым движением дотрагивается пальцем до кончика моего носа. — Тебе идет, — указав на свитшот, он подмигивает. — Передавай привет своему парню, пусть будет аккуратнее в следующий раз.

Кэмерон быстро уходит, звоня кому-то.

— Я сейчас ослышался, — не оборачиваясь, Гарри поднимает руку и указывает большим пальцем за свою спину, — или он только что сказал, что-то про твоего парня? Когда Райан Гослинг успел вылезти из телевизора и закрутить с тобой роман?

— Да просто ляпнула это, чтобы ко мне не клеились.

— Ты сейчас про Кэмерона? Ты серьезно хочешь сказать, что он клеился к тебе? — облизнув губы, он усмехается. — Да брось. Кэма не интересуют фрики.

— Заткнись.

Гарри снова смеется, а я, прикусив губу, замолкаю ненадолго, прежде чем спросить:

— А кто такой этот Майк?

— Друг.

— И все? Кэмерон заволновался, когда услышал о нем.

— Ты его не знаешь, — мельком взглянув на наручные часы, Гарри отходит от стены и идет в сторону лестницы. — Вечно вы, девушки, лезете со своими вопросами куда не надо. Кстати, ты едешь в Яму?

Ямой называют автомобильную свалку в нескольких километрах от города. Днем это обычная и никому не нужная груда металла, но ночью там происходят самые безбашенные вечеринки. Если хотите купить что-то запрещенное, вам туда. Оттянуться — туда. Поучаствовать в оргии — тот же адрес.

— Нет, не еду. Тебя Джин искала.

— Кто ищет, тот всегда найдет.

— Хотя бы напиши ей, что не сможешь прийти.

— Передай сама.

— Гарри! — я ударяю его влажным пуловером по плечу.

— Напишу-напишу, — вскинув ладони, он смеется, уже спускаясь по лестнице.

Он не напишет Джин, а потом скажет, что сел телефон. Он может объясниться тем, что голышом летал на Марс с Дональдом Трампом, и Джин все равно поверит.