Наказание для отчима

Лили Рокс, 2022

Когда-то мне говорили, что я подаю большие надежды. Это было до того, как я начала пытать людей. Мне нравится то, чем я занимаюсь, и я не собираюсь останавливаться на достигнутом, ведь мне еще есть куда расти.Мои друзья ничего не знают, ведь я такая, как все: симпатичная девушка, которая любит заниматься сексом с красавчиками. Я никому не показываю свой подвал, это место только для меня. Ну и для моих жертв.Я вымещаю свою злость, но только на мужчинах. И только ночью. Я думаю, что так им еще страшнее. У меня есть право на месть после того, что я пережила. А у них есть право на страдание. А главное, что мои жертвы все это прекрасно понимают…

Только бы дотянуться

Я двинулась к нему, по пути сшибив несколько ящиков, и, видимо, ободрав ногу. Как хорошо, что я не на каблуках…

Сейчас моя главная задача — дотянуться до окна и каким-то образом открыть его, только, ради всего святого, как можно быстрее.

Принялась ощупывать пол, стены, пытаясь понять, что попадается под руки, наткнулась на высокий деревянный шкаф. Он был массивный и довольно топорный, видимо его собственноручно смастерил Влад. Специалист хренов. Вдруг я поняла, что впервые назвала его имя, оно как-то стерлось из памяти, а теперь вот вновь всплыло, так что сбежать захотелось еще сильнее.

В шкафу отыскались большие коробки, чертовски тяжелые, но, как оказалось не хлипкие пластиковые, а тоже деревянные. По одной, пыхтя и отдуваясь, отплевывая с лица волосы, по одной я подтащила их к окну. Три штуки оказалось достаточно по высоте, но вот то, как, я на них залезала — полный цирк.

Дело в том, что довольно давно боюсь высоты, особенно если нужно лезть на что-то высокое и не очень устойчивое, а ящики, очевидно, подходили под этот критерий.

С трясущимися коленками и на негнущихся ногах я еле-еле взобралась на свою имитированную лестницу. Окошко оказалось довольно большим, что было только мне на руку — в него можно было пролезть. Единственная проблема — на нем решетка, причем металлическая, но хлипкая, даже шатается, если приложить к ней усилие. Надо найти какой-то инструмент, пилу или еще что.

Прошло какое-то время, и я нашарила рукой топор, с радостью рука обхватила рукоятку. К окошку я подставила еще одну коробку, чтобы было удобнее рубить. Замахнулась, и ка-а-ак ударила по окну. Оно задрожало, и в стороны полетели чуть ли не искры. Ух! Вот это мощь!

Я била методично, раз за разом в одно и то же место, и так с каждым углом. Наконец, получилось — решетка покачнулась, и вывалилась из окна, а я наконец-то увидела улицу без преграды.

На всякий случай поставила еще две коробки и почти без труда вылезла в окно, сначала подтянувшись на руках, а потом и затягивая туда ноги. Топор прихватила с собой — пистолет пистолетом, а хороший топор еще никому не помешал.

Я огляделась вокруг — машины на подъездной дорожке у дома не было. Это значит, что хозяин еще не вернулся.

Я облегченно выдохнула и дала себе минуту, чтобы прийти в себя.

Я подбежала к входной двери, она, конечно, тоже оказалась заперта. Сначала пришла мысль выбить топором и ее тоже, но я решила, что это глупо. Я хочу поймать и отца, верно? А если он увидит разбитую дверь и решит или вызвать копов, или просто не пойдет в дом, то он может надолго ускользнуть и залечь на дно. А за сыном он тем более никогда не пойдет.

Я сняла с волос заколку и сунула ее в замок, опыта взломщика у меня не было, но, говорят, новичкам везет — смогла ведь я выбраться из подвала.

И действительно, не прошло и пары минут, как замок щелкнул, и дверь гостеприимно распахнулась.

Я тихонько ее за собой прикрыла и кинулась к чулану, где сидел мальчик. Какое счастье мелькнуло в его глазах, когда я подбежала к нему!

— Сейчас, все будет хорошо, я пришла к тебе, я здесь, я помогу! Больше никто не посмеет сделать тебе больно!

По его щекам текли слезы, теперь не только от боли, но и от непередаваемых эмоций.

Я, сильно напрягшись, стащила его с члена и уложила на пол, одним движением перерезала ножом веревку, которой были связаны руки. Вынула изо рта кляп. Парень зарыдал в голос и обхватил меня обеими руками. Я погладила его по спине.

— Тише, тише, не плачь! Все будет хорошо!

Бедный ребенок, убить мало папашу! Я помогла ему подняться на ноги, он покачнулся.

— Ходить можешь?

Кивок.

— Прекрасно, сходи в ванную, приведи себя в порядок, оденься, ты поедешь со мной.

Он скрылся за дверью, ковыляя в сторону ванной.

— Тебе помочь? — крикнула я ему вслед.

Отрицательно помотал головой.

Я уселась на софу и стала ждать, вертя в руках свой верный револьвер.

Прошло, наверное, около получаса, прежде чем парень показался на горизонте. Когда он предстал передо мной, у меня захватило дух. Он был красив, невероятно красив. Длинные, до плеч, темные волосы, обрамляли лицо изящными волнами, если бы понадобилось описать их цвет, я бы сказала черно-коричневые или темно-каштановые, но вряд ли я и на сотую долю могу описать все великолепие. Он надел и довольно большие цветные серьги, а на голову водрузил какие-то блестящие нити, что переливались в его волосах и добавляли какого-то космического сияния.

Лицо парня было аккуратное, с точеными чертами, бледное, да и сам он был бледен как призрак — не так часто, наверное, его кожа встречалась с солнечным светом.

Он надел на себя белую рубашку и не до конца застегнул пуговицы, так что хорошо было видно его ключицы. У него были изящные руки с длинными пальцами и тонкими запястьями.

Вот это да, у меня буквально отпала челюсть, когда я его увидела.

— Как тебя зовут?

— Никола, — ответил он бархатным голосом, который лился словно мед. — Спасибо вам, что спасли меня!

— Не благодари, — небрежно бросила я, — Надо мне твоего папаню подкараулить.

— И что вы собираетесь с ним сделать?

— Скажем так, то, что он делал с тобой, покажется легким разогревом.

— Хорошо.

Я впервые посмотрела в его глаза — темные и, не как это зачастую бывает, теплые, а напротив — ледяные, со сверкающим в них холодным яростным огнем. Такой станет и палачом, и ангелом, и последней мразью, кем только пожелает. Такой человек мне нужен.

— Ты поедешь со мной? Я подстерегаю, ловлю и жестоко наказываю некоторых мужчин, тех, что мне особенно не нравятся.

— Вы… Что делаете? — он обалдел, но глаза выдавали отчаянную решимость и дикую радость.

— Да, да. Ты правильно все услышал, Никола! Я их наказываю. Жестоко.

— О мой бог, да! Да! Я с вами, я в деле!

Он закружился на месте. И тут ко мне в голову пришла диковатая мысль о том, что Никола обладает какой-то древней славянской красотой, времен русалок и прочей нечисти. Это навевало прямо-таки первобытный ужас, но отвести взгляд я была не в силах. Так жертва смотрит на хищника, кролик на фокусника.

Никола заметил мое выражение лица и смутился.

— Простите меня, я замечал, что произвожу такое странное впечатление на людей. Вы, кажется, напуганы.

— Ну что ты, я очарована и не могу отвести от тебя глаз, — улыбнулась я.

В этот момент послышался скрип шин за окном.