Такое время

Вадим Федоров, 2020

Роман о мести длинною в 25 лет. Роман о том, что, начиная мстить, палач постепенно превращается в жертву. За 25 лет из мальчика, у которого пропал без вести отец, вырос мужчина. Взрослый, самостоятельный, добившийся своего, ведущий бизнес. Циничный, прагматичный, зажавший в себе боль и очень одинокий. Содержит нецензурную брань.

¹²Кто ударит человека так, что он умрёт, да будет предан смерти;

²³а если будет вред, то отдай душу за душу,

²⁴глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу,

²⁵обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб.

Исход, глава 21.

Глава 1

Вите было всего 12 лет, когда исчез его отец. Или пропал без вести, как говорила мать. Он уехал в Москву и должен был вернуться в тот же день вечером, по рассказам матери, с большими деньгами. Но не вернулся.

Мать всю ночь просидела около телефона, а утром побежала в милицию. Заявление у неё не приняли: сказали ждать три дня.

Она обзванивала больницы Москвы и Серпухова. А через неделю ей сообщили, что в морге Подольска лежит неопознанный труп, который по описанию похож на её мужа, Анатолия Николаевича.

Мать собралась и поехала в Подольск. Витя не пошёл в школу. Он сидел на кухне, ждал маму и про себя молился, чтобы это не оказался его папа.

Вечером вместо мамы приехал дед.

— В больнице она, — сообщил он с порога, — выкидыш у неё.

— Что такое выкидыш? — не понял Витя.

— Сестрёнка у тебя должна была родиться, — пояснил дед, — да вот из-за волнений никого уже не будет.

— А папа? — так и не поняв ничего про сестру, которой уже не будет, спросил Витя. — Папу нашли?

— Нет, — ответил дед, — в Подольске не наш лежит. Какой-то посторонний дядька. Ты кушал сегодня?

— Нет, — Витя помотал головой, — я не хочу есть.

— Мало ли что ты не хочешь, — пробурчал дед, проходя на кухню. — Питаться надо всегда, что бы ни случилось. Пошли.

На кухне дед научил Витю чистить картошку. А потом они её вместе пожарили на сале, найденном в морозильнике.

— Вкусно, — сказал Витя, доедая ужин, первый раз в жизни приготовленный своими руками. — Даже не знал, что обыкновенная картошка может быть такой вкусной.

— Завтра утром блины будем печь, — пообещал дед, — ну, а в обед — омлет.

— А на ужин? — спросил Витя.

— А на ужин… бабушка приедет и накормит нас, — смутился дед. — Я в кулинарии не силён. Ещё могу макароны по-флотски забабахать. Но это уже на крайний случай.

— А папа когда вернётся? — опять спросил Витя.

Дед вздохнул. Внимательно посмотрел на внука.

— Ты уже большой, — сказал он, — и должен понимать. Вряд ли твой папа вернётся. Был бы жив, дал бы о себе знать.

— Он умер? — всхлипнул Витя.

— Думаю, да, — дед встал, осторожно обошёл стол, прихватив с собой стул, и сел рядом с внуком. — Ты поплачь. Сейчас поплачь. При маме не надо плакать, она и так с ума сходит. А ты теперь в семье главный.

Витя уткнулся лицом в дедов свитер, но плакать не стал. Лишь вздохнул тяжело-тяжело. Где-то в груди как будто что-то лопнуло и оборвалось. Вите стало грустно. «Вот и детство прошло», — почему-то подумалось ему. «Какое-то оно короткое получилось, детство это».

— А мы с папой поругались в последний день, — сказал Витя в родной дедов свитер, который пах потом и картошкой.

— Что случилось? — спросил дед.

— Я его сигареты взял, — начал рассказывать внук. — Не курить. А пацанам во дворе похвастаться.

— А Толик курил разве? — удивился дед.

— Очень редко, — ответил Витя, — раз в год, наверное. Сигареты у него в ящике стола лежали. Жёлтая пачка с верблюдом. Серёга «Герцеговину Флор» принёс, а я — папин «Кэмел». Просто показать.

— И? — дед оторвал внука от свитера. — Показал приятелям?

— Показал, — вздохнул Витя, стараясь не смотреть деду в глаза, — а обратно положить не успел. Папа заметил и сказал, что это я взял. А я сказал, что не брал. Он мне не поверил.

— Это уже не важно, — сказал дед, — взял или не взял. Это уже не важно.

— Но папа же думает, что я его обманул! — воскликнул Витя. — Как я ему расскажу, что я не курил, если он теперь никогда не вернётся?

И Витя наконец-то заплакал. Навзрыд, как в детстве, когда он был совсем маленьким. Заплакал и уткнулся в спасительный свитер, всхлипывая и подвывая.

Мама вернулась через три дня. Какая-то маленькая, бледная, с чёрными кругами под глазами.