Следы на песке

Лика Кальтсен, 2018

Кирилл, решительный и сильный мужчина, преуспевающий берлинский адвокат, знающий все тонкости юриспруденции и выигрывающий процесс за процессом, став богатым человеком, все чаще и чаще задумывается о правильности выбранного им пути. Он вспоминает то далекое прошлое, когда был нищим студентом, потом бедным московским художником, а затем, поддавшись соблазну обывательских ценностей, похоронил свой талант живописца и стал успешным юристом. Однажды он решает в корне изменить свою жизнь: уезжает в Испанию и становится ресторатором. Но прошлое, в котором остались погубленное призвание и единственная женщина, которую он любил, не дает ему покоя.

Глава 6

Отвесные скалы с двух сторон зажали маленькую бухту. Несмотря на послеполуденный зной, здесь было довольно прохладно, и Кирилл с удовольствием приземлился на прибрежные камни. Он задумчиво смотрел на набегающие волны, позволяя своим мыслям беспечно блуждать по закоулкам памяти.

…Когда он проснулся на следующее утро и обнаружил Алису, свернувшуюся калачиком у него под боком, его прошиб холодный пот. «Идиот! Зачем тебе нужен был этот секс?! Интересно, как ты теперь будешь выкручиваться?»

Алиса спала безмятежным сном. Ее роскошные волосы разметались по подушке, а лицо без косметики выглядело совсем по-детски. Глядя на нее, сейчас трудно было представить, что совсем недавно она вела себя, как дикая кошка. «С другой стороны, я ведь у нее точно не первый, — продолжал размышлять Кирилл, — конечно, опыта у нее маловато, но потенциал, бесспорно, есть. И темперамент… Настоящая зажигалка! Было бы неплохо все это повторить, но, разумеется, на моих условиях…» Он скинул с себя простыню и подошел к окну. Мадрид медленно просыпался и уже играл волшебными красками в лучах восходящего солнца.

— Со спины ты выглядишь еще более сексуально! — сказала Алиса.

Кирилл повернулся к ней лицом.

— Доброе утро!

Алиса оценивающе рассматривала его фигуру.

— Нет, я ошиблась, вид спереди заводит меня больше, — с этими словами она отбросила простыню, едва ли прикрывавшую ее тело, и призывно посмотрела на него.

Кирилла не нужно было приглашать дважды. «Что я там говорил про свои условия?» — пронеслось у него в голове…

Позже, когда они уже взмокшие и утомленные лежали в постели, Алиса сказала:

— Это был абсолютно крышесносный секс… В принципе, что-то подобное я ожидала, но все равно ты меня удивил. Сколько тебе лет?

— Пятьдесят четыре.

— Гонишь? — она приподнялась на локте и недоверчиво уставилась на него.

— Тебе паспорт показать? — усмехнулся Кирилл. — А сколько же, по-твоему?

— Сначала думала — сорок пять, потом, когда увидела, что ты вытворяешь, — она многозначительно окинула взглядом смятую постель, — сорок. А ты…

— Ровесник твоего отца? — продолжил он. — Ты ведь это хотела сказать?

— Папа старше тебя на два года… Ты был женат?

— Нет. Меня никогда не прельщала идея домашнего очага.

— Странно.

— Почему?

— Ну… Ваше поколение росло совершенно по-другому. Вам ведь прививали иные ценности: семья, дом, дети.

— То, о чем ты говоришь, — общепринятые ценности для всех поколений, и их никто не отменял. Просто система ценностей у каждого своя. У кого-то на первом месте стоит семья и дети, у кого-то работа, самореализация…

— А что у тебя на первом месте?

Он помолчал немного, а потом ответил:

— Думаю, что личная свобода, независимость.

— А как же карьера, зарабатывание денег? Ты не похож на идеалиста.

— Я — конченый материалист, Алиса. Все, что ты назвала, идет у меня вторым номером, — ухмыльнулся он, — я даже думаю, что первое невозможно без второго. Если не брать в пример аскетов, конечно. Но их я никогда не пойму. А что касается семьи… Понимаешь, сначала я был еще слишком молод и не хотел связывать себя никакими обязательствами, а позже, когда начал зарабатывать хорошие деньги, стал вести такой образ жизни, в который семья ну никак не вписывалась.

— А любовь? Только не говори мне, что ты никогда не влюблялся.

— Влюблялся, конечно, и очень часто. И даже до сих пор влюбляюсь. Мне вообще очень нравится ощущение влюбленности. Когда сносит крышу и невозможно контролировать себя совсем. Но это быстро проходит, разве нет? Через несколько месяцев включаются мозги, и начинаешь смотреть на все по-другому.

Его слова странным образом совпадали с убеждениями Алисы.

— Но влюбленность может ведь перейти во что-то более серьезное, — задумчиво протянула она.

— Может, наверное… Не знаю. Но вряд ли штамп в паспорте может этому поспособствовать. Когда начинаются взаимные обязательства, заканчивается все остальное. Люди сами загоняют себя в рамки, а потом мучаются всю жизнь.

— Но ведь когда ты встречаешься с женщиной какое-то время, и вас связывает… — она старательно подбирала слова, — нечто большее, чем секс, на тебя так или иначе налагаются определенные обязательства. Ты заботишься о ней, даришь ей свое внимание, стараешься сделать ее счастливой… Мы ведь в ответе за тех, кого приручили?

— Это — абсолютная чушь, которую с детства пытаются вбить в наши головы. Если я что-то делаю, то только потому, что хочу это сделать, а не потому, что должен. Я вообще никому ничего не должен.

Кирилл намеренно завис на этой теме, пытаясь аккуратно подвести Алису к тому, что ей предстояло еще услышать. Каково же было его удивление, когда она вдруг сказала:

— Знаешь, ты со своими «новаторскими» взглядами на жизнь совершенно не похож на моего отца. И, может быть, поэтому так молодо выглядишь. С тобой я впервые не чувствую себя беспринципной идиоткой, поправшей святые истины. Я не убежденная индивидуалистка, конечно, но тоже за свободу. С последним своим парнем я рассталась, потому что он хотел со мной съехаться. И ты можешь не беспокоиться на мой счет: я не собираюсь хранить тебе верность и влюбляться в тебя не буду тоже.

— Даже самую малость? — с усмешкой спросил он. — Разве можно в меня не влюбиться?

— В такого самоуверенного типа? — рассмеялась Алиса. — Ну, может, только чуть-чуть…

Умудренный опытом Кирилл не поверил ей совсем. Так говорили все женщины, с которыми у него завязывались отношения. И поначалу они действительно соблюдали границы. Но позже потихоньку начинались намеки, разговоры вокруг да около на тему: «Нам так хорошо вместе и было бы неплохо, если бы…» Потом эти сослагательные наклонения плавно перетекали в требования. Многие устраивали истерики и сцены ревности. Другие, менее темпераментные, страдали молча, но очень заметно. Кирилл не переставал удивляться упрямству, с которым женщины — все до одной — стремились выскочить замуж.

Потому он и не поверил Алисе, но решил все же продолжить с ней встречаться.

«Она не ребенок, коим кажется на первый взгляд, — подумал он, — понимает, на что идет… Да и потом: уж больно хочется…»

А Алиса, на удивление, оказалась очень последовательной. Она могла не появляться неделями, вдруг сваливалась как снег на голову к вящему неудовольствию Мариты, проводила с ним какое-то время, потом снова исчезала. Маня ее не жаловала, что, впрочем, его не удивляло: сложно было представить настолько непохожих друг на друга женщин. Она никогда не называла Алису по имени. «Твоя звонила, твоя прискакала», — сообщала Маня Кириллу, всем своим видом выражая недовольство. Алиса отвечала ей взаимностью и, подметив, как та ревностно опекала Кирилла, за глаза нарекла ее: «дуэньей». Все это очень забавляло и даже немного льстило Кириллу. Эта женская возня его совершенно не напрягала.

Ему нравилась Алиса. С ней было легко и весело. Непостоянная, ненадежная, немного хаотичная во всем, за исключением того, что касалось ее увлечения фотографией. Алисе было интересно абсолютно все — от катания на водном велике до прыжков с «тарзанки». Ее настолько очаровал байк Кирилла, что она тут же записалась на курсы по вождению мотоцикла. И через пару месяцев они вечерами уже гоняли наперегонки по опустевшим автострадам.

Кирилл, ведущий достаточно спокойный и уединенный образ жизни, нечасто принимал участие в ее забавах. Но, надо отдать ей должное, она на этом и не настаивала. Только однажды, когда они вырвались на пару дней в Са Калобру, Алиса уговорила его заняться дайвингом. Яркие адреналиновые ощущения от подводных прогулок не смогли оставить его равнодушным. Кирилл вошел во вкус и со временем стал заядлым дайвером.

Все шло именно так, как он хотел: сумасшедший секс без обязательств, буря положительных эмоций и полное доверие друг к другу. Они часто делились впечатлениями от своих очередных любовных похождений, — никаких скандалов и сцен ревности, словом, ничего такого, что так отравляет отношения между мужчиной и женщиной. И в душу друг другу не лезли тоже, свято уважая установленные границы. Только однажды, увидев, как Алиса засмотрелась на влюбленную парочку с грудным младенцем на пляже, Кирилл спросил:

— Тебе совсем этого не хочется?

— Чего? Что ты имеешь в виду?

— Семьи, детей… любви, наконец?

— Ну знаешь, все это можно иметь и по отдельности, — попробовала отшутиться Алиса, но потом добавила, — если честно, то не хочется.

— Почему?

— Странно слышать этот вопрос от тебя.

— Со мной все ясно. Но ты не перестаешь меня удивлять. Мне казалось, что все женщины мечтают об этом. Скорее всего, ты еще просто не встретила своего единственного.

В больших стеклах солнцезащитных очков Алисы отражалось море, и Кирилл, к счастью, не видел, как она на секунду прикрыла глаза.

— Ты говоришь, как моя мама… — проворчала она и добавила, — во-первых, я — не все, а во-вторых, мы с тобой слишком циничны, чтобы верить во всю эту ерунду. Мы не способны на любовь и привязанность. Это то, что лежит выше нашего понимания. Мы просто два прожженных эгоиста, живущих только для себя.

Кириллу вдруг показалось, что он слышит горечь в ее словах. Он пристально посмотрел на нее, пытаясь безуспешно пробиться взглядом через стекла очков, а потом медленно протянул:

— Нет, Алиса, ты не права, я очень привязан… к Джейсону.

Конец ознакомительного фрагмента.