Коттедж

Лиза Стоун, 2021

Яна переживает не лучшие времена. И поначалу ей кажется, что провести полгода в уединенном коттедже, вдали от городской суеты, прекрасная идея. Здесь, на лоне природы, она приведет мысли в порядок и наконец возьмется за свой роман. Но довольно скоро Яна понимает, что ей вряд ли удастся насладиться деревенской идиллией. Ведь с наступлением ночи коттедж осаждают незваные гости. И с каждым днем они становятся смелее… Страх парализует, сводит с ума, Яна уверена, что лишится рассудка, если не покинет это место. Помощи ждать не от кого. Большинство уже поговаривает, что она не в себе. Но Яна не сомневается: в этой деревушке все что-то умалчивают. И постепенно детали начинают складываться в жуткую картину. Отступить? Или остаться? И встретиться с собственными кошмарами, которые порой страшнее, чем то, что притаилось в непроглядной тьме.

3

Акушерка Энн Лонг припарковала свою «Воксхолл Корса» на Бут-лейн, 57, выключила фары и заглушила двигатель. Некоторое время она просто сидела, глядя прямо перед собой, но потом вздохнула и вышла из машины. Подошла к багажнику и взяла оттуда необходимые вещи. Все остальные инструменты для родов уже находятся в доме.

В четыре часа утра на совершенно безлюдной улице было очень холодно. Почти во всех домах погашен свет, но только не в доме Иэна и Эммы Дженнингс. Эти двое не спали всю ночь, поскольку следили за схватками Эммы и переписывались с акушеркой, пока интервал между схватками не достиг пяти минут. Энн сказала, что уже в пути.

Обеспокоенная женщина прошла по короткой дорожке и нажала на кнопку дверного звонка. Рождение ребенка обычно является радостным событием, но только не в этом случае.

После звонка дверь никто не открыл, и волнение Энн усилилось. Она снова нажала на кнопку. Они точно не спят. Что-то уже пошло не так? Лишь бы все обошлось. Иэн и Эмма — прекрасная пара в возрасте ближе к тридцати, и сейчас у них назначены домашние роды, поскольку им довелось пережить ужасную потерю первого ребенка в больнице. Эмма не хотела больше попадать в больницу, поэтому попросила домашние роды, а Энн все это время наблюдала за ходом беременности.

Наконец дверь открылась. На пороге стоял усталый Иэн Дженнингс.

— Извините, я был с Эммой, — отрешенно объяснил он. — Входите. — Иэн взял у нее баллон с энтоноксом.

— Благодарю.

— Эмма в постели. Я подложил клеенку на матрас, все как вы нам посоветовали.

— Хорошо. Как вы там? — спросила Энн, следуя за Иэном наверх. Он устало пожал плечами. «Да уж, глупый вопрос», — подумала она. Само собой разумеется, что они сильно напуганы и хотят, чтобы это все поскорее закончилось. — Осталось немного, — добавила Энн.

Она вошла в хозяйскую спальню. Здесь, в отличие от прихожей и коридора, царил полумрак, а весь свет был направлен вниз. В дальнем конце комнаты на куче подушек лежала девушка со светлыми волосами и короткой срижкой.

— Как дела? — ласково спросила Энн, приближаясь к беременной.

— Мне страшно, — ответила Эмма.

— Я знаю, милая. Я позабочусь о тебе. — Потом обратилась к Иэну: — Мне понадобится свет, пока я буду осматривать Эмму. Потом его можно приглушить. — Она понимала причину, по которой им не нравится слишком яркий свет. Чем меньше они увидят, тем лучше. Но ей все же нужно немного освещения, чтобы выполнить свою работу и помочь родам.

— Иэн, пожалуйста, свет, — повторила она твердым голосом. Мужчина неподвижно стоял с баллоном в руках и смотрел на жену. — А эту штуку поставьте сюда.

Он, словно находясь в состоянии транса, поставил баллон у кровати, а потом подошел к лампе и приподнял ее.

— Иэн, повыше, пожалуйста, — попросила Энн.

Теперь она могла рассмотреть усталое, измученное и встревоженное лицо Эммы. Очередная схватка заставила ее скорчиться от боли.

— Милая, тебе нужен ингаляционный анальгетик? — спросила акушерка.

Эмма кивнула.

Энн извлекла маску из закрытой упаковки и подключила ее к баллону, а потом вложила маску в руку девушки. Подождала, пока та сделает несколько вдохов. Иэн неподвижно стоял где-то позади.

— Я могу сделать укол петидина, если хотите, — предложила акушерка. — Препарат начнет действовать через двадцать минут.

— Да, давайте, — согласилась Эмма сдавленным голосом.

Энн раскрыла свою сумку, подготовила раствор для инъекции, а затем сделала укол в бедро. Обычно такие уколы не делают на этом этапе родов, за исключением тех случаев, если роженица не может вынести боль. Инъекция может привести к торможению реакции матери, а это, в свою очередь, может повлиять на дыхательную функцию ребенка и первое кормление, но сейчас эти риски сведены к минимуму. У Эммы есть все необходимое, чтобы пройти через это испытание.

Эмме стало лучше, поэтому Энн измерила частоту пульса, давление и температуру. Все показатели находились в пределах нормы. Иэн, совершенно не зная чем помочь, просто неподвижно стоял в стороне.

— Подойдите и возьмите жену за руку, пока я ее осматриваю, — посоветовала Энн.

Двадцатилетний опыт работы свидетельствовал о том, что мужчины зачастую нуждаются в большей поддержке, нежели их рожающие жены. А эти роды не из легких.

Энн достала из сумки пару стерильных перчаток, подошла к кровати, подняла простыню и осмотрела Эмму, а потом снова накрыла девушку.

— Осталось минимум два часа, если не больше, — сказала женщина, снимая перчатки.

Иэн вздохнул и потер лоб. «Да уж, сейчас он ничем не поможет жене», — подумала Энн. Нервозность слишком заразительна.

— Простите, вы можете налить мне чашечку кофе? — попросила акушерка. — Я не успела приготовить кофе перед выходом из дома.

Мужчина пересек комнату и вышел, попутно выключив свет.

— Будет лучше, если ваш муж чем-то займется, — пояснила Энн и села на стул возле кровати.

Эмма поморщилась, когда снова начались схватки. Энн поднесла маску к лицу беременной, и та сделала несколько вдохов.

— Все хорошо, — успокаивающе сказала Энн, поглаживая руку подопечной. — Петидин скоро подействует.

— Да я уже хочу, чтобы все закончилось, — выкрикнула Эмма и заплакала. — Больше не буду пытаться заводить детей.

— Понимаю, милая. Просто сохраняй спокойствие и дыши глубже. Я рядом.

— Вы же не уйдете? — с тревогой спросила Эмма.

— Нет, я все это время буду рядом.

Иэн вернулся с чашкой кофе и замер, не зная, что ему делать дальше.

— У вас все готово для родов? — уточнила Энн.

— Думаю, да, — ответил он и огляделся.

Энн знала, что кое-что у них есть. Она успела заметить кучу полотенец, одеяло, детскую переносную кроватку, простыни для беременных, мешки для мусора и пластиковое ведро. Это абсолютный минимум, если сравнивать с оборудованием некоторых родильных домов. В доме нет ароматических свечей, расслабляющей музыки, массажного электростимулятора, ванночки для родов или одежды для новорожденного. У них есть только самое необходимое, чтобы вытащить младенца и уйти.

— До родов еще много времени, — сказала Энн, глядя на Иэна. — Вы можете пойти и заняться какими-то делами, если желаете. Я вам позвоню, когда все начнется.

— Я останусь, — ответил он и сел в кресло с другой стороны кровати. Взял руку жены и прижал к щеке.

Энн искренне переживала за них, ведь они ничем не заслужили такое. Эмма снова поморщилась, когда у нее начались схватки. Иэн помогал держать маску, пока жена вдыхала пары анальгетика. Петидин вскоре подействовал и боль отступила. Теперь осталось только ждать и позволить природе сделать свое дело.

Сидевшая в полумраке Энн наблюдала за Иэном, который держал жену за руку и подносил к ее лицу маску всякий раз, когда ей требовалось обезболивающее. Эмма вела себя тихо. Петидин действует. Время шло, и схватки участились, поэтому Энн встала и снова проверила жизненные показатели Эммы. Все в норме. Но через пару минут беременная пронзительно закричала. — Включите свет, — приказала Энн Иэну. — Мне нужно осмотреть Эмму.

Акушерка быстро надела стерильные перчатки и приподняла простыню. Ребенок выходил быстрее, чем ожидала женщина. Шейка матки уже полностью раскрылась. Эмма вновь закричала.

— Несите полотенце, быстро, — крикнула Энн. — Уже началось.

Иэн метнулся за полотенцем и встал возле Энн. Как раз вовремя. Уже видна головка ребенка. Эмма столь пронзительно закричала, словно крик исходил из самых глубин разрываемых на части легких.

— Тужься, милая, — сказала Энн. — Глубокий вдох и тужься.

Эмма глотнула воздух, напряглась и закричала, пока ребенок выходил наружу.

— Хорошо.

— Иэн, не смотрите, — посоветовала Энн.

Но уже поздно. Он стоял возле нее и смотрел на ребенка, лицо мужчины выражало смесь трепета и ужаса. — Иэн, идите к жене, — приказала Энн.

Но он продолжал стоять.

— Иэн, сейчас же, — произнесла она твердым голосом. — Вы нужны жене.

Ошеломленный мужчина подошел к Эмме. Наклонился к ней, заключил в объятия, и они оба расплакались.

Энн протерла лицо ребенка от слизи, перерезала и пережала пуповину, а потом пошла с ним туда, где лежали полотенца. Протерев тельце, она завернула младенца в свежее полотенце и положила сверток в детскую переноску.

— Он жив? — спросил Иэн.

— Нет, — ответила Энн.

— Мальчик или девочка? — со всхлипами уточнила Эмма.

— Мальчик, — сказала Энн. — Но вы не должны смотреть.

Эмма зарыдала еще сильнее.

Энн вернулась к своей пациентке и начала убирать плаценту, пока пара утешала друг друга. Она собрала ее и выбросила в один из мусорных мешков, крепко завязав горловину на несколько узлов. Снова проверила показатели Эммы, и они по-прежнему в норме. Никто не смотрел в сторону детской переноски в дальнем конце комнаты, где лежал тихий и неподвижный младенец. Энн собрала свои инструменты и сложила их в сумку.

— Я зайду за ними попозже, — сказала она Иэну, отложив в сторону баллон с анальгетиком и акушерскую сумку. — Думаю, сейчас Эмме нужно что-нибудь поесть или попить.

Иэн послушно кивнул.

— Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Оставив пару наедине с горем, она подошла к переноске. Накрыла тело младенца одеялом и подняла корзинку. Посмотрела на расстроенных Иэна и Эмму. Сердце акушерки сжалось, но она уже ничем не могла им помочь, нужно идти. Невыносимо оставаться. Энн пошла в сторону выхода.

— Энн, — позвала Эмма сквозь слезы.

Акушерка остановилась. «Только не просите разрешения взглянуть на младенца», — подумала она.

— Да? — осторожно спросила Энн, оставаясь стоять спиной к паре.

— Мы назвали его Дэвидом, — произнесла Эмма. — Это означает «любимый».

— Я запомню, — ответила Энн и вместе с переноской направилась к лестнице.

Она тихонько прикрыла за собой входную дверь. Сейчас уже восемь утра, поэтому жилой район пришел в движение: владельцы собак выгуливали своих питомцев, кто-то выходил из домов на работу. Акушерка поправила одеяло и поспешила к машине.

Открыла заднюю дверцу и осторожно поставила переноску на заднее сиденье, а потом закрепила ее ремнями безопасности. Получилось не идеально, но должно сработать.

Энн закрыла дверь, перешла к водительскому месту, села и завела двигатель. В этот момент она заметила в окне соседнего дома женщину. Акушерка замерла. Заметила ли та, как она выходила из дома с детской переноской? Вполне возможно, но вряд ли женщина заметила, что лежит внутри. Когда вернется к Иэну и Эмме, она постарается помочь им придумать правдивую историю. Одна оговорка, одно лишнее слово — погубит их всех.