На крыльях мотылька

Лиза Менов (2024)

Девушка ворвалась диким ураганом в жизнь Рэя, принося лишь неприятности в его одинокое существование. Обладая редкой магией, она вскружила его голову, пожирающим пламенем испепеляя остатки его души. Но он совсем не против такого расклада. Он словно одинокий мотылёк несётся в чарующем танце на огонёк света, опаляя свои крылья, в жажде, наконец, начать жить.

Глава 4/ Рэй

Я замедляю шаг, а мысли вновь непрошенными гостями сами лезут в голову. Я бреду в след за индейцем, окидывая его спину любопытным взглядом. Значит таинственная особа его сестра. Почему-то мне кажется, что они похожи. Но больше всего сейчас меня интересует бойкая регенерация этого парня, с таким я не сталкивался никогда. Его насквозь пробило трубой, а он бежит впереди меня резвым шагом и даже не запинается. Так же не отменяет это и его силу. Оказалось, он стихийник и стихия его воздух. Но настолько мощного таланта я не наблюдал тоже никогда, хотя на арене было много всяких. Он поднял ториганца как пушинку, да и лишь силой ветра выгнул его шею в обратную сторону. Боюсь предположить, сколько нужно было тренироваться, достигая таких результатов.

Я вновь бросаю взгляд на Нокса. Он переоделся в чистый светло-серый вязанный джемпер и свободные черные брюки, через плечо перекинута дорожная сумка, которую он, как и я, не стал набивать до отказа. Я наблюдал, как он замаскировал корабль, который остался размытым пятном от дематериализации. Перед выходом запустил маячок, привязав его к нашим инструментронам, чтобы можно было отыскать корабль из любой точки. Так как мне особо было нечем заняться на этой планете, я сам того не понимая, стал компаньоном индейца по поиску его сестры. Но я вполне себе не против. Этот парень мне нравился всё больше, хоть своими выходками пугал до чёртиков, но вместе с тем я никуда не мог засунуть свой интерес к его неожиданно открывшимся для меня талантам.

Мы молча спускаемся по тоненькой тропинке, которая извилистой линией ведёт нас между величественными деревьями. Я не могу надышаться этим свежим воздухом. Привыкнув жить под землёй в своей клетке, наполненной лишь пылью, я не могу насытиться этими хвойными нотками и чистой свежестью. Я глубоко вдыхаю и, прогоняя по лёгким этот фрэш, покрепче перехватываю сумку, висящую на плече.

— Так с чего начнём? — решив нарушить молчание, висящее между нами вот уже пару часов, спрашиваю я. — Планета вроде как большая, где ты собираешься её искать?

Индеец продолжает задумчиво хранить молчание, на что я решил не обижаться. Думаю, ему есть о чём подумать. Я тихо плёлся следом, продолжая думать о своём, любуясь пейзажами.

Отыскав небольшую пещеру между скалами, мы решили сделать привал. Уже вечерело, солнце скрывалось вдалеке, отдавая последние всполохи света рыжими переливами. В пещере становилось зябко и Нокс, чертыхаясь, старался разжечь костёр. Заметить его было бы сложно, так как пещера располагалась на отвесной скале возле воды. Вода шумными волнами поднималась к кромке пещеры, где я и расположился, любуясь каплями, которые долетали до меня, когда высокая волна разбивалась на множество серебристых искорок. Всё это было для меня необычно и я, как ребёнок, наслаждался каждой мелочью. Хоть я и сидел уже насквозь мокрый, улыбка никак не хотела сползать с лица. Со стороны Нокса послышалась очередная порция брани и я потянулся к сумке. Достав сигарету с зажигалкой, я с улыбкой посмотрел на выражение лица индейца. Целая буря эмоций сменилась за пару секунд. Громко хохотнув, я поджёг сигарету и бросил зажигалку в цепкие пальцы наёмника. Он ещё раз вспомнил меня добрым словом.

— Я, конечно, не против, но хотелось бы побольше войти в курс дела. Мне особой разницы нет, где и как болтаться эти дни, но хотелось бы быть… полезным что ли, — я выдыхаю дым и тушу окурок.

Не дожидаясь ответа, иду к своим вещам и переодеваюсь в сухую одежду. Натягиваю чёрный джемпер и брюки карго.

Нокс долго хранит молчание, раздувая пламя ветерком, что слетает с его пальцев лёгким дуновением.

— Я знаю, откуда следует начать её поиски, — хриплым голосом задумчиво произносит Нокс. Его слова эхом разлетаются по пустоте пещеры, оседая в душе нотками тревоги. — Нам было шестнадцать, когда нас разлучили, — он закатывает руку и я вижу на его загорелой коже отчётливые белые линии, которые складывались в татуировку правящей монархии. Белые линии означали стихию воздуха, но это я уже знал. — После смерти матери наш отец продал одного из нас за долги во благо государства, так он сказал. И выбор, к сожалению, пал не на меня, — я слышал, как голос его дрожал, рана от потери сестры была для него всё ещё свежа после стольких лет. Я кожей чувствовал его растерянность и, должен признать, его доверие отзывалось в моём сердце непонятными для меня вибрациями сочувствия, но я мысленно пнул себя, понимая, что моё сочувствие ему ни к чему.

Я ещё раз прошёлся взглядом по его татуировке. Хоть у меня не было должного образования, я знал о семьях монархии. Причудливые линии тянулись от самого плеча до кисти руки. Это были иероглифы древнего языка, но вся татуировка оттенялась цветом стихии, которой мог управлять монарх.

— Когда её забрали, её силы ещё не пробудились, я даже не знаю проснулись ли они вообще. Именно поэтому отец отдал её, а не меня. Я сопротивлялся. Пытался убежать сотни раз. Я умолял отца вернуть её даже спустя годы. Но он был непреклонен. И однажды я просто выжег всего себя. Мои волосы побелели именно от этого, — он подцепил пальцами прядь волос, задумчиво разглядывая её, поджимая губы, — Я отдал всё до последней капли, но уничтожил всё что было ему дорого. Я не оставил ни одного камня в семейном замке. Лишил его всего за пару минут. И после этого узнал, что её продали на Арену. Я был слеп и наивен, думал, её выдали замуж или что-то в этом роде. Но оказалось, долги были личные, и её продали как рабыню.

На этом месте я не сдержался и из меня всё же вышла пара невежливых слов. Мы уже сидели возле костра и я, затаив дыхание, ждал продолжения. Я чувствовал, как гнев заполняет меня до самой макушки, растекаясь горячей лавой по венам. Я отлично знал, что происходит перед Ареной, и если её способности так и не пробудились, ей пришлось ещё тяжелее, чем мне. Если боец оказывался никудышным, его часто отправляли в расход для других целей. Мне повезло, если можно так сказать, потому что во мне сразу разглядели бойцовый дух. И думать не хочу, что могло произойти с бедной девчонкой. Я чувствовал, как тошнота подкатывает к горлу.

— Я никогда не слышал об Арене на Земле, — вырывается мой голос вперёд мыслей. Я много где побывал, когда распорядитель возил меня, как собачонку по разным планетам, откуда я выходил победителем. Это всегда билет в один конец. Но здесь мне побывать не приходилось.

— Я долго отслеживал её, она побывала много где. Но сейчас, я уверен, её оставили тут. Её много раз передавали разным распорядителям, и я побывал уже у каждого.

— Не сомневайся, они это заслужили, — киваю я, понимая, что злость индейца вряд ли оставила для них шансы. — Сколько же заняло времени, чтобы твои силы вернулись, да ещё и с таким потенциалом? — озвучиваю я вопрос, который стучал в сознании, как отбойный молоток.

— Не мало, — тихо проговаривает он. — Я усердно работал, понимая, что без сил я буду для неё бесполезен.

Мы сидим возле костра, я чувствую, как тепло согревает каждую клеточку озябшего тела, мы оба поглощены своими мыслями и я твёрдо убеждаюсь в том, что теперь так просто не оставлю этого парня. Я будто ощущаю, как тонкие нити соединяют меня с этой робкой девчушкой. Я её не знаю, но думаю, что понимаю лучше, чем кто бы то ни был. Наверное, даже лучше её брата. Она хотя бы не одинока. Наверное, она совсем сдалась, думая, что и он бросил её. Думаю, она сломалась. Я больше чем уверен — Арена пережевала её и выплюнула, этот режим никому не оставляет шансов. Она привыкла к уюту и заботе. А в одну минуту всё в её жизни перевернулось. Наверное, она потеряла себя. Но я стараюсь не уходить вглубь своих мыслей, и мы сворачиваем разговор, после моих приободрительных слов о том, что я ему помогу.

— Я видел, как ты дерёшься, — заключает неожиданно Нокс. — У тебя хорошая подготовка.

Я понимаю, что так просто не разверну разговор в другое русло. Следовало бы наверное, поделиться с ним в ответ на его откровенность. Но, как я уже говорил, последнее, что мне нужно в жизни, так это жалость. Я до боли закусываю щёку изнутри, стараясь заглушить нахлынувшие воспоминания о моей"подготовке".

— Есть такое, не беспокойся, — вновь сверкаю своей белозубой улыбкой, — я могу быть полезен, — уклончиво проговариваю я, вытягиваясь около костра.

Мы ещё немного разговариваем, Нокс рассказывает о себе, а я лишь слушаю. Он немного рассказывает о сестре. Айне. Так зовут взбалмошную девчонку, которую индеец разыскивает уже несколько лет. Он помнил её хрупкой, застенчивой девушкой с огромными золотыми глазами. На этом месте я пришёл к выводу, что её бы вряд ли оставили на Арене. Скорее всего, перепродали для утех барону. Чувствую, как злость диким хищником притаилась в груди.

Под водопад своих мыслей я засыпаю, вновь терзаемый призраками прошлого. Я просыпаюсь, чувствуя как задыхаюсь. Воздуха не хватает, накрывает паника. Я пытаюсь сделать вдох, но лёгкие отказываются работать. Приказываю себе успокоиться. Я должен помочь Ноксу спасти ещё одну невинную жизнь дурацкого режима. Мы должны вырвать девчонку из лап её распорядителя.