Ведьме – пламя. Танцуй!

Лиди Митрич, 2022

Попала в другой мир? Танцуй! Здесь найдется лекарство от твоей неизлечимой болезни. Приняли за ведьму? Гори! Что уж поделать, рыжих тут не любят. Попала под обаяние красавчика колдуна? Держись! Мало ли что у него на уме? У этих колдунов ничего не бывает просто так!

Глава 3

Уже в своем кабинете Дмитрий Олегович повесил свежие снимки на доску с подсветкой.

— Как поживают мои бляшки? — поинтересовалась я, хотя и без того прекрасно знала ответ: овечки как раз принялись за вывеску моего механизма сна.

— Поживают, никуда не делись, — ответил док и уткнулся в монитор, листая мою карту.

Я присмотрелась к снимкам, но ничего нового там не заметила: вроде бы все как у обычных людей, а вот док в этом театре теней явно видел больше меня. Вот и у кого после этого галлюцинации?

— Давайте попробуем увеличить дозу снотворного.

— Я умру, да? — собственные слова отрезвили, ненадолго вырвав из вязкого тумана, навеянного долгой бессонницей и кучей действующих не как положено лекарств.

— Если не восстановить работу вашего таламуса, который отвечает за сон, то… к сожалению, да.

— Но вы же ничего не делаете для восстановления этого чертова таламуса! Я согласна на операцию, на химиотерапию, на что угодно! Но вы пичкаете меня снотворным и лекарствами, которые, как вы сами же и сказали, не спасут меня, а лишь дадут отсрочку! Вырежьте уже эти чертовы бляшки!

Под конец голос сорвался на крик. Я умирала! Умирала самым нелепым образом — от бессонницы! Почему всем все равно?!

Захотелось вскочить с кресла, взять что-нибудь потяжелее и кинуть в доску, на которых висели снимки, а лучше сжечь их — будто исчезновение снимков заодно перечеркнет мой диагноз.

— Мы не можем взять вас на операцию, — спокойно сказал Дмитрий Олегович, протягивая руку через стол и накрывая мою. — Был бы хоть один крошечный шанс, но его нет — мы просто убьем вас на операционном столе. От фатальной бессонницы пока нет лечения. Мы можем лишь искать…

— Мне сказали, что у вас волшебные руки! — я вцепилась в протянутую руку дока. — Вы — моя последняя надежда. Если не вы, то уже никто!

— Простите, но я ничем не могу вам помочь.

Я резко отдернула руки, будто прикосновение дока обжигало. Запал кончился, и я откинулась в кресле, будто вовсе и не собиралась разгромить кабинет. Страх разжал свои когти и, на прощание грустно махнув белым платочком в синий горошек, ушел под ручку с надеждой. Ну да и черт с ними!

— Сколько мне еще осталось? — бесцветным, совершенно потухшим голосом спросила я.

Дмитрий Олегович еще раз оглянулся на снимки, закусив губу.

— Если динамика останется прежней, то полгода. Плюс минус пара месяцев — это с учетом продолжения приема лекарств.

— Но до наступления смерти я стану овощем, да?

— Деменции не избежать, — осторожно кивнул Дмитрий Олегович и потянулся к клавиатуре. — Сейчас я выпишу вам новый рецепт и вызову такси. Вам все же не стоит ходить одной. Ради вашей же безопасности.

Я лишь хмыкнула. Мой оптимизм, на котором я держалась последние два месяца после того, как мне поставили столь неоднозначный диагноз, исчерпал свои ресурсы.

— Давайте попробуем так, — Дмитрий Олегович протянул мне рецепт с новыми дозировками. — Примите, как вернетесь домой, и попробуйте все-таки поспать. И жду вас на приеме через два дня. Но учтите: если вы опять явитесь без сопровождения — я буду вынужден принять меры. Вплоть до изоляции.

— Я постараюсь, — покладисто кивнула я, пряча листок в сумку.

Дмитрий Олегович встал, поправляя халат.

— Давайте я провожу вас до такси.

— Не надо, спасибо. Справилась с дорогой к вам, и домой уж как-нибудь доберусь. До новых встреч.

И резвым зайчиком поскакала прочь из кабинета. Откуда только силы взялись?