Новый Мир или просто сраная катастрофа

Ли Торма (2024)

Каминг-оф-эйдж пост-апокалипсическое фэнтези, для всех, кто любит современное фэнтези, но устал от однотипных героев и клише. Героиня с юношеским максимализмом и герой с кризисом идентичности. Наре очень повезло. Едва ли в Новом Мире есть много таких безопасных мест, как Братистат — город на месте химзавода. И не смотря на это, каждую ночь она ловит себя на том, что сбегает в Кратер — скопление беспредельщиков и разного рода ублюдков, просто, чтобы попить пива в компании кучки мутантов.

Глава 7: Разговор по душам с Таилой

На следующее утро Брам вел себя так, будто ничего не произошло. Он снова был активным и радостным, но я подозревала, что он притворяется. Я не сводила с него глаз во время завтрака и заметила, что в промежутках между шутками и пустыми разговорами, он был задумчивее, чем обычно. Что-то определенно его беспокоило.

Весь день я пыталась его выловить и натолкнуть на разговор, но он только трещал о каких-то глупостях и постоянно на что-то отвлекался.

Наконец, когда мы шли по пустырю к Кратеру, он успокоился и я смогла спросить:

— Что случилось вчера?

— Ничего особенного, — отмахнулся он.

— Ты был очень грустным. Вы с Таилой поссорились?

Он фыркнул.

— Как будто такое возможно.

Я уловила нотку язвительности в его интонации. Брам замолчал, словно разговор окончен, но я знала, что ему просто нужно время, прежде чем продолжить.

— Я подарил ей кольцо. С лунным камнем.

— И?

— И ничего. Сама знаешь.

— Ты ожидал реакции?

— Не знаю, чего я ожидал, — он глубоко вздохнул и провел рукой по волосам. — Я просто… Я просто устал.

— Брам, — аккуратно сказала я. — Ты же понимаешь, монтикули-

— Да знаю я, — раздраженно перебил меня он. — Мне нравится, что она монтикули. Но иногда я мечтаю, чтобы она была человеком.

Я не знала, что на это ответить. Я могла бы сказать, что я понимаю его, но не была уверена, что это так на самом деле. Не думаю, что я правда могла его понять. Я решила сменить тему.

— Эрик пригласил нас на какой-то свой шаманский праздник, шестого числа. Говорит, ты каждый год забываешь и пропускаешь. Я пообещала, что мы придем.

Брам посмотрел на меня как на дуру.

— Ты ничего не перепутала? Тебе не кажется, что у нас уже есть планы на этот день?

Я нахмурилась и отрицательно замахала головой.

— Это же день рождения Магнуса, Нара! — почти вскричал он. — Нашего лучшего друга, помнишь такого? Поэтому мы каждый год не празднуем Свястат, а не потому, что у меня голова дырявая.

Я вскинула голову к небу и застонала. Ну как я могла забыть?

— Он твердит нам об этом уже месяц! — не успокаивался Брам. — Это же его совершеннолетие.

— Значит, никакой вечеринки Эрика? — я была почти готова заплакать от разочарования.

— Эрик, конечно, клевый, но Магнус нам считай брат.

Я саркастично хмыкнула.

— Ну, мне, во всяком случае, — усмехнулся Брам.

Настроение было подпорчено. Мне не верилось, что я забыла про день рождения Магнуса, ведь он и правда не затыкался по этому поводу ни на день. Он пригласил на вечеринку всех людей Химзавода нашего поколения. Его родители дали добро, и даже согласились переночевать в гостях. Не удивлюсь, если у нас.

Да уж. Вечеринка Эрика Фороса заранее вычеркивается из лучших ночей в моей жизни и вскоре гордо возглавит списки упущенных мною возможностей и главных разочарований.

Когда мы зашли в бар, я сразу отправилась на третий этаж. Мне нужно было увидеть Эрика. Я очень расстроилась из-за вечеринки, но была рада, что теперь у меня есть повод поговорить с ним сегодня. Когда я проходила мимо Кормы, она делала вид, что меня не существует: смотрела в какие-то бумаги и старательно меня игнорировала, напрягая все мышцы лица.

— Привет, Корма, — поздоровалась я сладким голосом, специально, чтобы ее позлить.

Она вздрогнула и свела губы в одну линию, затем подняла на меня взгляд, полный раздражения. Корма еле заметно кивнула и опять притворно погрузилась в чтение бумаг.

Эта интеракция здорово подняла мне настроение. Я шла к комнате Эрика почти в припрыжку, мыча мелодию, которую только что услышала внизу от Малыша Свидла. Я думаю, что, если бы у этой музыки был текст, в ней пелось бы про гнилые яблоки и повешенье на веревке.

Я прибыла своей летящей походкой к нужной двери, поправила волосы, брови, выровняла спину, и постучала. Эрик открыл через несколько секунд, к моему удивлению, уже в пижаме. Никогда не представляла его в пижаме, а стоило бы. Это был скорее серый мягкий домашний костюм, из штанов и кофты с длинным рукавом, и выглядел он в нем так уютно, что мне захотелось укутаться в его тело, как в одеяло, зарыться носом в теплую ткань на его груди и уснуть.

Я всматривалась в его лицо, силясь уловить раздражение от столь позднего визита, но не нашла там ничего, кроме доброжелательного любопытства.

— Я тебя не разбудила?

— Нет, я пока только готовлюсь ко сну.

Я впервые осознала, что в Кратере есть те, кто не спутал день с ночью.

— Я хотела уточнить у тебя дату вечеринки, — лелея толику надежды, сказала я. — Шестого числа — имеется в виду ночь с шестого на седьмое?

— Нет, с пятого на шестое, — надежда бездыханно рухнула на грязный пол разочарования.

Я грустно вздохнула.

— Тогда мы не сможем прийти, — почти захныкала я. — Мы будем на дне рождения друга.

Эрик сочувствующе похлопал меня по плечу.

— Ну ничего, — подбадривал он меня. — День рождения друга — это чудесное событие. А в баре вы и так постоянно бываете. Считай, ничего не пропустите.

В баре мы, конечно, бываем, но Эрика там не бывает. Эрик убрал руку с моего плеча и мне сразу стало ее не хватать. Он вежливо улыбался и смотрел на меня в ожидании, явно собираясь закругляться с диалогом и идти спать. Но я так хотела постоять с ним еще немножко. Я в спешке начала перебирать в голове темы, на которые можно поговорить.

— Ты так рано ложишься спать, — протянула я, прилагая все усилия, чтобы не скорчиться от тупости своей же реплики.

Эрик поднял брови в удивлении.

— Уже час ночи.

— Точно.

Я неловко потопталась на месте, прежде чем выдать очередной нелепый вопрос:

— А во сколько ты обычно встаешь?

Пожалуйста, кто-нибудь, вынесите меня силой из этого коридора, чтобы я окончательно не испортила о себе впечатление самого привлекательного парня нового мира.

— Обычно утром, но завтра мне нужно встать на рассвете.

— Ого. А зачем?

— Я иду по делам в порт.

Говорят, что сперва появляется намерение что-то сказать, потом мозг обрабатывает и формулирует запрос, затем дает добро, посылая сигнал открыть рот и выдать эту самую мысль. Но в случае следующего вопроса, слетевшего с моих губ, все ранее упомянутое свелось на ноль. Он не проходил никакой обработки, и добро на него я точно не давала.

— А можно с тобой?

Я затаила дыхание, сама удивившись произнесенным мною словам. Эрик задумался на секунду, потом пожал плечами.

— Почему нет? Тебе нужно что-то купить в порту?

— Да, — я ухватилась за шанс замаскировать свое отчаянное желание провести с ним время. — Я хочу поискать манговый сок. Сейчас на островах сезон.

Спасибо Иво за осведомленность.

— Тогда встретимся в 5 утра внизу, — Эрик кивнул на прощание и закрыл дверь.

Я осталась стоять, почти уткнувшись носом в дерево его двери. Мне понадобилось время, чтобы осмыслить происходящее. Затем глуповатая улыбка уверенно расплылась на моем лице.

Я иду в порт с Эриком. На рассвете. Вдвоем.

Я спустилась в бар, все еще широко улыбаясь. Брам, как всегда, стоял с Таилой возле барной стойки. Я подошла ближе и чуть не подавилась воздухом от удивления.

Брам стоял с монтикули. Но это была не Таила.

Он разговаривал с Иво и старательно делал вид, что не происходит ничего необычного. Его рука на талии девушки была напряжена до выступивших вен, и он постоянно бросал мимолетные взгляды вглубь бара.

Я подошла к ним и в который раз поразилась тому, насколько монтикули похожи между собой.

— Привет, новая Таила, — бросила я девушке, прекрасно зная, что она вряд ли поймет шутку и точно не обидится.

— Привет, — мечтательно ответила она. Я ж говорила.

Иво сомкнул губы, чтобы не рассмеяться, а Брам сжал челюсти так, что на щеках проступили жевательные мышцы. Он медленно повернул голову ко мне.

— У нее есть свое имя, — злобно сказал он.

— А ты сам-то его знаешь?

Он слегка растерялся, но уже через секунду горделиво вздернул нос.

— Я знаю, что ты думаешь. Ты решила, что я затеял какую-то игру.

— Я даже знаю какую, — ответила я. — Игра называется «Найди 10 отличий».

Я махнула рукой в сторону одного из столов в глубине бара, где предварительно успела найти глазами Таилу. Она сидела на коленях какого-то мужика, играющего в покер.

Иво, наконец, не выдержал, и у него вылетел смешок. Брам посмотрел на него, как на предателя.

Я подождала, пока Иво уйдет на другую сторону барной стойки и перестанет нас слышать, затем повернулась к Браму.

— Ты прав, — нежно сказала я. Брам в удивлении посмотрел на меня. — Ты прав, что двигаешься дальше. Только не делай это так.

Я указала на девушку рядом с ним.

— Не делай это для Таилы. Делай для себя.

— В смысле «для Таилы»? — язвительно ответил он. — Я не пытаюсь вызвать у нее ревность, если ты об этом.

— Правда?

Он часто дышал, силясь держать себя в руках. Не потому, что мог вдруг сорваться и наорать на меня. Скорее, он мог заплакать. Возможно, мне нужно было ему подыграть и дать пройти через это так, как ему было легче. Но я не собиралась лелеять его, как хрупкий стеклянный сосуд. Я бы хотела, чтобы мне всегда говорили правду. Поэтому я сказала правду ему.

— Мне кажется, тебе нужно перестать сюда приходить. На некоторое время.

Он отпустил талию девушки, и его рука обессилено повисла вдоль тела.

— Знаю, — ответил он, и слеза потекла у него по щеке.

Я подошла ближе и обняла его. У меня вдруг появилось сильное, абсолютно лишенное рациональности желание подойти к Таиле и потягать ее за волосы с пару минут. Просто так. Для профилактики.

Мы простояли так в обнимку неопределенное количество времени. Брам уткнулся лицом мне в плечо, а я гладила его по спине. Мне казалось, что вокруг нас образовался шар из особо плотного теплого воздуха, который почти не пропускал звуки и суету внешнего мира. И это ощущалось так естественно, словно мы опять сидели вдвоем в одном животе, не зная, что в нем принято находится в одиночестве.

Он, наконец, поднял лицо и с хрустом выровнял спину, которую очень сгорбил, чтобы обнять меня. Мы посмотрели друг на друга, грустно улыбаясь.

— Дай денег, — решив, что трогательный момент уже позади, сказала я.

— Зачем тебе? — нахмурился он, уже доставая чипы с кармана.

— Хочу что-то купить, может. Я иду в порт на рассвете.

Брам аж выпучил глаза от удивления.

— Ни в коем случае! Я ни за что тебя туда не пущу!

— Я иду с Эриком.

— А, тогда конечно, — он расслабленно выдохнул и сунул мне в руку пять чипов. — Столько хватит?

— Дай еще пару, ну.

— Транжира.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Иво и перевела на него свой. Он стоял с оскорбленным видом, скрестив руки на груди.

— А со мной ты так и не пошла. Хотя я позвал тебя намного раньше.

— Прости, но я не в настроении на свидания, — ответила я, и добавила про себя «с тобой».

— А зря, — Иво манерно забросил полотенце себе на плечо. — Это было бы лучшее свидание в твоей жизни.

— Не сомневаюсь, — безэмоционально промычала я.

Он начал расписывать мне во всей красе сколько у него там связей, каких важных людей он знает и как они его уважают, сколько всего он бы мне купил, какой королевой я бы себя ощущала, в каком восторге бы была и т.д. и т.п.

Есть четыре элемента: вода, земля, огонь и воздух. Так вот воздух — это все бесконечные обещания, слетающие с губ Иво. Даже Брам закатил глаза.

— Знал бы я раньше, что бармены так зарабатывают, брат, не пришлось бы становится наркоторговцем, — с серьезным до смерти лицом сказал ему Брам.

Я прыснула и сделала вид, что закашлялась, но Иво это ни сколечко не смутило. Я посмотрела на Брама, чтобы разделить с ним этот комичный момент, но его глаза были устремлены куда-то вдаль. И во взгляде его было столько боли, что мне сдавило грудь.

Я быстро повернула голову по траектории его взгляда, и она привела меня прямо к лестнице на второй этаж. Лестнице, по которой Таила вела за руку наверх какого-то лысого мужика.

Брам резко отдернул взгляд и понесся прочь из бара, не сказав нам ни слова на прощание.

— Вот шлюха, — не выдержав, выдохнула я.

— Ты просто назвала вещи своими именами, — Иво пожал плечами. — Он знал, кто она с самого начала.

Я покачала головой. Моему брату разбили сердце и у меня не было настроения на здравый смысл.

Я села на барный стул, скрестила ноги и принялась ждать, стуча ногтями по барной стойке. Я знала, что это едва ли займет много времени. Как я и предполагала, через 15 минут Таила уже вернулась в бар. Я резко встала и направилась к ней.

— Что, сегодня неплохой заработок, я смотрю? — я преградила ей путь.

— Привет, Нара. Сегодня ты меня не обнимаешь. Что-то произошло?

Таила смотрела на меня, хлопая широко открытыми глазами. Я моргнула и вдруг осознала всю нелепость своего поведения. У нее был такой детский невинный взгляд, что у меня появилось желание защитить ее, от себя, от Брама, от всех людей мира. Я потянулась и обняла ее, крепко. Она обняла меня в ответ.

Мы сели за свободный стол, и я обвела взглядом бар, надеясь, что Дакр не заставит меня платить просто за разговор с ней.

— Таила, ты чувствуешь к нему что-то?

— К кому? — отрешенно спросила она.

У меня внутри опять начало нарастать раздражение.

— К Браму! Помнишь такого? Постоянно бегает за тобой, покупает выпить. Подарил тебе кольцо с лунным камнем.

— Конечно помню, — ответила она. — Я же его сегодня видела.

— Ты с ним говорила?

— Да. Думала, он, как всегда, захочет провести ночь вместе, но он не захотел.

— Знаешь, почему не захотел?

— Нет, — просто ответила она.

— Ты расстроилась, что он отказался?

— Нет. Почему меня должно это расстраивать?

У меня было ощущение, что я говорю со стеной.

— Он тебя любит.

— Я не знаю, что это значит.

Я всматривалась в ее прекрасное лицо, пытаясь увидеть хоть какой—то намек на эмоцию. Она вздохнула, как будто устало.

— Я не знаю, что это значит, — повторила она. — Я не знаю, почему мы с тобой обнимаемся, когда встречаемся и прощаемся, зачем нам вообще друг друга трогать? Я не понимаю, почему Брам постоянно хочет быть рядом со мной, и не понимаю, что такое скучать. Я не знаю, почему он хочет видеть меня каждый день и почему говорит, что думал обо мне, хотя меня даже не было рядом. Я никогда не жажду кого-то увидеть или потрогать. Когда я только пришла в Кратер, люди, их замашки и эмоции, их мотивы и действия вызывали у меня лишь растерянность и замешательство. Тогда я просто решила плыть по течению, думая, что со временем мне все станет ясно. Прошло 60 лет, а я все еще не понимаю ничего из того, что вы включаете в категорию любви. Просто продолжаю плыть по течению.

— Получается, ты к нему ничего не чувствуешь? — тихо спросила я.

— Я даже не понимаю, что я могу к нему чувствовать. Что значит чувствовать что-то к кому-то?

— Но ведь, — прошептала я. — но ведь ты проститутка. Значит ты знаешь, что такое близость.

Таила пожала плечами.

— У нас в народе все одиночки. Есть брачный сезон — гоном, когда природа призывает нас размножаться, и мы ощущаем сильное желание близости. Это чтобы мы не вымерли как вид. Жизнь в Кратере для меня как затянувшийся гоном. Только я получаю за это деньги, что приятно.

— Не могу поверить, что ты уже 60 лет притворяешься, — я сочувственно заглянула ей в глаза. — Разве тебя это не расстраивает?

— Меня вообще мало что расстраивает. Тем более скоро я обязательно отправлюсь домой. Буду жить с бабушкой на Спуске.

— Ты говоришь это все пять лет, что я тебя знаю.

— Говорю, потому что это правда.

— Твое «скоро» немого затянулось, не думаешь?

— Немного, да. Но ничего. Еще вся жизнь впереди.

— Какие же вы странные, — я задумчиво покачала головой.

— А может это вы странные? Кроме вас ни у одного вида больше нет такого хаоса из эмоций и чувств. И мы, и гаида, и инсуларии, и даже терраламины — мы понимаем себя и других, всегда. Всех, кроме вас.

Таила отклонилась на спинку стула, откинула рукой длинные волосы с плеча и продолжила:

— Я знаю, чего от себя ожидать. Знаю, как отреагирую в той или иной ситуации. Я могу рационально мыслить, что бы ни случилось. Я знаю, что в моем организме нет ничего, что может вдруг, неожиданно для меня самой заблокировать мои мозговые процессы и лишить меня всякой логики. Меня не начинает тошнить, мутить, лишать сознания от внешних факторов, которые, по идее, никак не должны влиять на мою физиологию. Ты думаешь, что я ничего не чувствую, но это не так. Я просто никогда не чувствую того, что не могу объяснить, — она взяла в руки пепельницу, лежавшую на столе. — Я знаю, что чувствую, так же как знаю, что это пепельница. Скажи мне, Нара: как часто тебе кажется, что пепельница — это чашка? Брам даже не может объяснить мне, что он от меня хочет. И я думаю, он понятия не имеет, что хочет от самого себя.

— Мы тоже понимаем, что чувствуем, — угрюмо пробубнила я.

— Хорошо, давай проверим. Что такое любовь?

— Э-э-э… Ну. Это чувство, очень всепоглощающее чувство.

— Хорошо. И как оно проявляется?

— По-разному, наверное. Могут быть подарки, внимание, прикосновение. Некоторые, правда, становятся странными, манипулятивными и обсессивными. Но это не вина любви. Это их собственные кризисы.

— И как понять, что ты чувствуешь именно любовь?

— Ну, тебе очень хорошо рядом с человеком, и ты счастлива, — Брам сплыл в моей голове, и я решила добавить. — Или же наоборот очень-очень плохо без него. Так, что аж повеситься хочется.

Таила смотрела на меня таким непривычно уверенным взглядом, что мне захотелось уменьшится. Появилось ощущение, будто я проваливаю экзамен в школе.

— Я спрашивала у многих, — заговорила она. — и ответы всегда разные. Если я что-то и узнала о любви за эти годы с людьми, так это то, что она — ваше божество. Вы ей поклоняетесь и ею восхищаетесь. И она либо причина умопомрачительного счастья, либо опустошающего несчастья. Но мне кажется, что никакое это не чувство. Вы просто придумали ее, от скуки. Чтобы интереснее было жить. Это ведь так на вас похоже.

Я знала, что она не хотела оскорбить ни меня, ни мой вид, но я решила оскорбиться сама и от лица всего своего вида.

— Говори это себе перед сном, чтобы спать было спокойнее, — сказала я, отчеканивая каждое слово. — Это лучше, чем признать тот факт, что ты никогда не сможешь испытать единственное, ради чего вообще стоит жить.

Я встала со стола и пошла прочь. У меня сердце колотилось от злости. Хотелось что-то сломать, желательно об чью-то голову.

Бред какой-то. Как можно сочинить любовь? Кто вообще до такого додумается?

Я поднялась по ступенькам на последний этаж. Я надеялась, что в здании есть выход на крышу, ведь мне было очень нужно побыть наедине и в тишине.

Удача мне улыбнулась, и дверь на крышу действительно была не заперта. К моему удивлению, на крыше лежал матрас. С учетом борделя двумя этажами ниже, первая мысль о функции матраса заставила меня скривиться в отвращении. Но чем ближе я подходила, тем больше убеждалась, что он тут с другой целью.

Матрас был одноместным и чистым. На нем лежала маленькая подушка и какая-то книжонка в кожаном переплете. Любопытство радушно пригласило меня прилечь и почитать, я согласилась.

Я сняла ботинки и умостилась поудобнее на матрас, подложив подушечку под голову. Вид на звезды открывался такой восхитительный, что у меня перехватило дыхание. Черное небо раскинулось передо мной полусферой, накрывающей Кратер словно колпак. Звезды усыпали его, почти не оставив пространства в промежутке. Никогда не думала, что места на небе может быть недостаточно. Я всматривалась в трепещущие огоньки и думала о том, тесно ли им.

Я ничего не понимала в астрологии и не знала ни одного созвездия. Сперва я прискорбно вздохнула, а потом решила придумать свои. В таком изобилии звезд, картинки из них создавать получалось с трудом. Но я не успокоилась, пока не соединила точки, составив из линий сердце.

Чем дольше я вглядывалась в воображенное сердце, тем больше осознавала, что придумала себе любовь. Просто потому, что мне скучно. И тогда, в моменте, я твердо решила, что не поступлю с Эриком так, как Брам поступил с Таилой, и как Магнус поступал со мной. Я не обрушу на него обузу нежелательной влюбленности. Я решила, что полежу еще немного, а затем пойду домой.

Я смотрела на звезды, завораживаясь их красотой, и пыталась представить, какой вид открывается с их перспективы: разрушенный и грязный Кратер, невысокое здание, и человеческая девочка, которая не знает, что такое любовь.

Я взяла книжонку, которая упиралась переплетом мне в бок. Она была приятная на ощупь, без выпирающих надписей. Я открыла ее и попыталась всмотреться в буквы в темноте. Первая страница гласила: «Ультимативный оракульский сборник медитаций».

Я невольно улыбнулась, не в силах удержаться. Я заснула, так и не отложив книжечку в сторону. Она грела мне ладонь, будто держа меня за руку.