Блеск и нищета сумасшедших

Леонид Баталин, 2020

Что вы знаете о психушках? Наверняка что-то совсем поверхностное или стереотипное. Что же там происходит на самом деле? Эта книга – ваш экскурсовод по утопичному русскому дурдому. Большая её часть была написана автором прямо в психушке и основана на реальных событиях. «Блеск и нищета…» – это 50 историй, не связанных между собой сюжетом, но связанных персонажами и местом действия – психиатрической лечебницей провинциального города N-горска. Русский дурдом открывается здесь со всех сторон: как самых смешных, так и самых трагичных и жутких. Присутствует уголовный жаргон, копрофагия, мужеложство и прочие страшные вещи. Крайне не рекомендуется к чтению. Содержит нецензурную брань.

1. Взрослые люди

Идеальный пациент на поправку не спешит

Добрый доктор-бизнесмен бодро бабками шуршит

Приходи скорей сюда, всё реально по цене

Подлатаем твой чердак, идеальный пациент

Noize MC, 7-й раунд 17-го Независимого баттла hip-hop.ru, 2020

Главврач первого отделения Игорь Николаевич Мышкин мало чем походил на своего знаменитого однофамильца, однако идиотом его в первом отделении не называл только ленивый. И бывали свои поводы, конечно, но в целом главная тому причина — банальная человеческая слепота и недальновидность. Разве может быть идиотом человек, заработавший за пять лет работы психиатром больше двадцати миллионов рублей? И об этом до сих пор почти никто не знает. Кроме нас, естественно. Мы ведь всевидящее око, от нас ничего не скроешь, и не обманут нас его вечные жалобы на маленькую зарплату; не проведёт он нас общественным транспортом и дешёвеньким телефоном без камеры, когда у него дома лежит несколько моделей последнего айфона, а у подъезда стоит новая Toyota RAV4.

Вы спросите: а как, собственно, с зарплатой врача можно так подняться? А я не отвечу; просто тихонечко прошмыгну вместе с вами через замочную скважину в его кабинет, и мы вместе послушаем, о чём там говорится.

Мы увидим достаточно тучного плешивого доктора в потрёпанном пиджаке. Он сидит на кресле перед компьютером и внимательно слушает пришедшую к нему тощую женщину лет сорока:

— Добрый день, Иг-горь Николаевич, — слегка заикаясь, говорит она и протягивает ему непрозрачный пакет с бутылкой элитного алкоголя. — Меня зовут Елена Аркадьевна. Мне вас очень порекомендовали как… Очень опытного и хорошего специалиста, — женщина затягивает паузу. — У меня к вам есть один деликатный вопрос…

— Слушаю, Елена Аркадьевна, внимательно слушаю, — Мышкин отрывает спину от кресла и кладёт руки на стол. В глазах у него загорается огонёк — дело пахнет деньгами.

— Как бы вам так сказать… У меня есть брат… Знаете, даже неловко о таком говорить, просто…

— Не стесняйтесь, Елена Аркадьевна. Мы же с вами взрослые люди.

— В общем, мой брат Миша в последнее время очень плох стал. Но я не знаю, как вам это объяснить.

— У вас с ним недопонимание?

— Да. При этом очень серьёзное. Нам от нашей матери, царствие ей небесное, — женщина перекрестилась — досталась квартира. Я хочу её продать, а он — ни в какую. Он пьёт и ведёт разгульный образ жизни, так и не завёл семью… Мне кажется, он очень нездоров. Игорь Николаевич, мне так тяжело об этом говорить… — женщина уткнулась взглядом в пол.

— Ничего страшного, Елена Аркадьевна. Мы же с вами взрослые люди. Я всё понимаю. У вас возникли разногласия с братом, вы хотите продать квартиру, а он отказывается. Правильно?

— Да, Игорь Никола…

— Хорошо, тогда у меня к вам будет несколько вопросов, — перебил её Мышкин. — Первое. Сколько стоит квартира и какая часть её принадлежит Вам?

— Около полутора миллионов рублей. Нам с Мишей принадлежат по пятьдесят процентов.

— По семьсот пятьдесят тысяч рублей, я понял. Вопрос номер два: состоит ли ваш брат на учёте у психиатра и обращался ли когда-нибудь за психиатрической помощью?

— Дело в том, Игорь Николаевич, что нет…

— Плохо, очень плохо, — сказал Мышкин. — Есть ли у него хоть какие-то задокументированные предпосылки для госпитализации? Может, в детстве была травма или что-то в этом роде? Подумайте, Елена Аркадьевна, подумайте очень хорошо. Если вы хотите оставить Вашего брата здесь на, кхм-кхм, очень длительный срок, от этого зависит… Скажем так, цена услуг госпитализации. И с дееспособностью что-то решать надо будет. Вам достанутся те же пятьдесят процентов, а остальные пятьдесят уйдут на лечение вашего брата. Понимаете? Чтобы в дальнейшем с ним не было никаких недоразумений.

— Да, понимаю… — виновато ответила женщина. — И что же мне делать, Игорь Николаевич?

— Я позвоню человеку, который этим занимается, — соврал Мышкин (на самом деле этим занимается именно он). — И… Если нам дадут добро, то вы принесёте сюда ксерокопию паспорта вашего брата, его медицинский полис и документы на квартиру.

— Спасибо вам, Игорь Николаевич. Вы такой понимающий человек, — сказала женщина.

— Вам спасибо, Елена Аркадьевна.

— Я могу идти?

— Да.

— Господи прости… — женщина вдруг пустила слезу. — Что же я делаю… Прости меня господи!

— Не нервничайте вы так, Елена Аркадьевна. Господь простит Вас.

Но она вдруг разревелась:

— Господи, что же я делаю, что же я делаю… Простите меня, Игорь Николаевич, но я передумала, не хочу так с моим Мишей, он же мой брат…

— Конечно же он ваш брат, Елена Аркадьевна. И поэтому вы должны о нем позаботиться. Ведь ему так будет лучше, понимаете? Здесь за ним будут следить…

— Он ведь никогда не выйдет! Если бы наш отец видел, что я делаю, боже, папа, если ты видишь меня сейчас… — она снова перекрестилась и зарыдала ещё сильнее — Игорь Николаевич, я…

— Елена Аркадьевна, успокойтесь. Я вас прекрасно понимаю. Порой тяжело поступать с людьми так, как они этого заслуживают, особенно если это наши близкие…

— Но он не заслуживает такого! — женщина встала — Он мой брат! Не смейте меня подстрекать на такой грех! — и она опять заплакала.

— Елена Аркадьевна, ну что вы… Да, это тяжело. Но вы ведь приняли такое решение. Да, непросто. Да, это можно осудить, но время такое. Кому сейчас легко? Знаете, я вас совсем не осуждаю. Совсем. Если между нами… То у меня тоже был брат. — задумался Мышкин — двоюродный. И там была похожая ситуация с недвижимостью. И вот… — он изобразил стеснение — Если бы я не сделал того, что я сделал, то…

Он сделал паузу.

— То что, Игорь Николаевич?

— То у меня сейчас не было бы всего того, что у меня есть. Я не стал бы практикующим врачом. А сейчас у меня врачебная деятельность и доля в бизнесе… Но это между нами, Елена Аркадьевна. Я же вижу, что вам можно доверять. Это был мой шанс, и я этим воспользовался.

— А что случилось с вашим братом?

— Нууу, с ним всё хорошо. Получил направление в интернат и остался доволен. Там у него даже выход свободный. Он даже благодарен мне.

— А вы сможете сделать так, чтобы мой Миша тоже как-то… — женщина выбирала слова — Хорошо себя чувствовал? Сможете?

— Конечно, смогу, Елена Аркадьевна. Только вам надо принять решение в течение двух недель, потому что потом там важные люди в отпуск уходят и это будет куда дороже…

— А насколько? — насторожилась Елена Аркадьевна

— Ну-у, вместо пятидесяти процентов вам достанется в лучшем случае тридцать. Так что поспешите.

— Хорошо… — и она вдруг опять заплакала и перекрестилась — Господи-боже, что же я делаю!

— Не переживайте вы так, Елена Аркадьевна, всё в порядке, я вас прекрасно понимаю. Мы же взрослые люди.

Женщина ещё немного поплакала, поблагодарила Игоря Николаевича и удалилась. Проводив её до выхода, он ухмыльнулся. Естественно, эта история с братом была выдумкой. Конечно же, ни через какие две недели ничего не поменяется — вся эта схема была отточена до мелочей и интонаций. Ещё раз ухмыльнувшись, Игорь Николаевич открыл ежедневник, написал на последней странице карандашом «+750», закрыл его и положил в стол, а потом продолжил искать себе молодую любовницу в Тиндере.