Разрешите влюбиться

Лена Сокол, 2019

Настя Ежова, невзрачная студентка, из тех, кого принято называть ботаничками и заучками, хватается за любую работу, чтобы выжить в чужом городе и получить заветный диплом. А в параллельной вселенной ее однокурсник Рома Гаевский, мажор и тусовщик, прожигает жизнь, устраивает вечеринки и флиртует с девушками. Кажется, нет таких точек, где бы их судьбы могли пересечься. Но жизнь богата на сюрпризы, и, как выяснилось, не только на приятные.

9

Роман

Ничего собой не представляет, а туда же — цену набивает.

Не сказать, что меня это взбесило, но из колеи выбило точно. Я опешил, даже растерялся. Замухрыга какая-то — серая, невзрачная, мелкая, — радоваться должна, что на нее вообще кто-то внимание обратил, а она нос задрала, еще и послала меня подальше.

Весь настрой сбила. Хотя… Кажется, азарта только прибавилось.

— Мне нужно идти! — Девчонка дернула плечом, и пиво, которое я держал в руках, полилось через край.

— Не спеши! — Недолго думая я отбросил стаканы на траву. — Я тебя не отпускал.

Она отвлеклась, провожая взглядом стаканчики, упавшие на газон, и я воспользовался моментом — схватил ее за предплечья двумя руками. Клянусь, в эту секунду жалкая ботаничка посмотрела на меня с вызовом. Ее глаза сверкнули самой настоящей злостью. И для меня это было… непривычно. Обычно те, кто прикидывался недотрогами, были не в состоянии скрыть удовольствие от того, что их лапали «против их воли».

— Слушай, ты, кем бы ты себя ни возомнил… — Девчонка запнулась, потому что я к ней наклонился. Близко — к самому лицу. Сам от себя не ожидал, что могу так сделать. И едва не задрожал от этой опасно цепляющей близости.

— Как тебя зовут?

Она вся сжалась.

Ежиха, звучало в голове, Страшила. Именно так обидно называли ее утром.

— Как зовут? — повторил.

Вцепилась руками в свои авоськи. Губы поджала. Могла бы и не стараться, отчаянно строя из себя неприступную крепость. Все они на самом деле одинаковые: продажные, доступные, легкомысленные дешевки. Рискни перед такой открыться, и с радостью укусит тебя побольнее при первой же возможности.

— Настя, — проблеяла она, словно пытаясь своим писклявым голоском меня разжалобить.

И звук ее голоса, и имя это — какое-то хрупкое и излишне нежное, во мне такую острую горечь вызвали, которая в одну секунду по венам ядовитой тоской разлилась.

Разозлился еще сильнее. На нее — за взгляд этот невинный. И на себя — за то, что так на него реагирую. Поддаюсь. Ведусь. Будто верю, что есть в ней что-то настоящее, непритворное — в глазах этих серовато-голубых. Почему так больно царапает где-то внутри, стоит только в них посмотреть?

— Послушай, Настя! — Мне даже вдохнуть было больно в такой близости от ее лица, но я все же сделал над собой усилие и попытался обворожительно улыбнуться. — Я надолго тебя не задержу. — Заметил, как она вздрогнула, и ее ресницы испуганно задрожали. — Эй, да не съем я тебя, расслабься.

— Мне нужно идти, — сказала тихо.

Я легонько ее встряхнул.

— Тебе не нравится вечеринка?

Честно сказать, она вообще не была похожа на завсегдатая подобных мероприятий. Смотрела по сторонам затравленно, вздрагивала от громкого звука. Да еще и одета была в обычной своей манере — в шмотки, позаимствованные у бабуси или деревенской мамаши, нелепые, старомодные и явно дешевые.

Я наслаждался произведенным на нее впечатлением и хотел продлить это ощущение как можно дольше. Мне нравилось, как в ее переполненных ужасом глазах сочетались и страх, и гордость одновременно. Это возбуждало.

— Пусти! — ботаничка попыталась отстраниться.

— Я тебя надолго не задержу, вот увидишь. Мне просто нужна твоя помощь.

— Гай! — снова этот отвратительный голос за спиной. Тим Левицкий.

— Что тебе? — обернулся.

Я по-прежнему не отпускал Ежиху.

— Если эта милашка не согласна, оставь ее мне.

Я усмехнулся лишь уголками губ:

— Ты все еще здесь, Тим?

Он прищурился. Меня всегда бесила его кривая ухмылка, и, клянусь, я быстро стер бы ее с его лица, если бы моя сестра не повела себя как последняя шлюха, спутавшись однажды с этим придурком.

— А куда я денусь? — Он пошатнулся, пьяно улыбаясь. — Хочу взглянуть на твою дуэль с Кирюсиком. Не знаю, с чего вы закусились и кого делите, но с удовольствием посмотрю, как ты уделаешь моего бывшего лучшего друга.

У меня будет еще возможность, чтобы разобраться с Левицким, поэтому я мысленно приказал себе остыть.

— Хорошо. — Я снова посмотрел на ботаничку. Ловким движением вырвал из ее рук небольшой пластиковый чемоданчик и пакет. Интересно, что в нем? Опять книжки? Почему она с ними никогда не расстается? Обернулся и передал вещи Тиму:

— Отнеси в дом, ладно?

Тот нехотя развернулся и направился к крыльцу.

— Отдай! Это мое! — метнулась девчонка, но я ее удержал.

Настя уставилась на меня с ненавистью и отвращением:

— Куда этот козел поволок мои вещи?

— Тише, малышка, тише! — я попытался ее успокоить, обхватив за локти и бесцеремонно притянув к себе. — Я их верну после того, как ты мне немного поможешь.

Она будто поняла, что находится в безвыходном положении. Дернулась и затихла. Боязливо оглянулась по сторонам. Толпа расступалась, оставляя нас в центре круга.

— Это просто состязание, — шепнул я ей на ухо. — Мы меряемся силой. От тебя требуется посидеть у меня на шее и побыть хорошей девочкой. Если наша команда выиграет, я тебя отпущу.

— Хочешь, чтобы надо мной опять все смеялись? — Девчонка не ждала ответа. Она была в этом стопроцентно уверена. Думала, что я над ней издеваюсь. Ее трясло, да так, что захотелось пожалеть. — Решил второй раз за день выставить меня идиоткой?

Ее голос дрожал, когда она шептала мне это в ухо.

— Нет! — ответил я твердо и прижал к своей груди ее руку. — Пока ты со мной, никто не посмеет над тобой смеяться. Обещаю!

— Иди к черту! — процедила она, вырываясь из моих объятий.

— Поздно, — прошептал я, крепко удерживая ее запястье.

Кто-то направил на нас свет.

— Итак, — из толпы вышел Денис. Он отхлебнул пива и даже присвистнул, увидев рядом со мной ботаничку: — Я вижу, все нашли себе пары.

Ослепленная светом, Настя смущенно опустила лицо.

— Давай без лишнего базара! — попросил я.

— Хорошо. Вставайте, — друг указал на пространство перед собой. — Правила, как всегда, просты: приседаете лицом друг к другу, девушки сидят на ваших плечах. Кто первым сдается, тот проиграл. Все понятно?

— Да, — ответил Кирилл.

— Да, — кивнул я.

Мой соперник воинственно дернул плечами. Этот жест меня раззадорил. Посмотрев на стоящую подле него девицу, я скептически ухмыльнулся: он выбрал самую тощую напарницу, какую только смог найти среди пришедших на вечеринку. Хитро!

Я повернулся к своей напарнице, на ней лица не было. Она не понимала, что происходит, и все еще пыталась вырваться. Уперлась руками в мою грудь в безуспешной попытке оттолкнуть и еще чаще захлопала глазами.

— Эй, Настя. Настя! — Я взял в ладони ее маленькое личико. — Посмотри на меня. Ну ты чего? Мы их уделаем.

— Это кто у него там? — пискнул знакомый голосок из толпы. Лидка. Вот же стерва. — Ого! Страшила, что ли? Да ла-а-дано!

Я повернулся и посмотрел на нее гневным взглядом.

Настя тоже посмотрела в ту сторону, откуда раздался голос, и решительно выдохнула:

— Ладно, Гай, я согласна.

— Ты знаешь, как меня зовут? — усмехнулся я.

Она облизнула губы, повернулась и стойко выдержала мой взгляд:

— Только попробуй облажаться.

— Чего? — я прямо-таки опешил.

Она бросила короткий взгляд на наших соперников, встала на цыпочки и шепнула прямо мне в ухо:

— Если ты проиграешь ему, то над тобой все будут ржать, а не надо мной, усек? Так что лучше сдохни, но выиграй!

Я не смог разобраться, что это было — внезапно охватившая меня ярость от ее дерзкого поведения или радость от того, что она вдруг согласилась, но улыбнулся.

— Ну что ж, постараюсь не сдохнуть.

Как она вообще могла во мне сомневаться?

Я быстро снял рубашку и накинул девчонке на плечи:

— Надевай, не на землю же бросать.

Она неуклюже продела руки в рукава и пошатнулась, словно теряя сознание.

— Эй, ты чего? — Меня умиляло, как эта кроха злилась. — Ежа? Тебе плохо, что ли?

У нее щеки раздулись от возмущения, одуванчиковые волосы еще сильнее распушились, а брови гневно сошлись на переносице, заставив ярче сиять большие голубые глаза.

— Кто? — подалась она вперед. Хотела ухватиться за меня, да только руки полностью скрылись в длинных рукавах моей рубашки. И прошипела: — Как ты назвал меня?

— Тише, тише, — выдохнул ей в ухо, подтягивая к себе, — все на нас смотрят. Я думал, тебе понравится. Это же ласково.

— Не смей меня так больше называть!

— Готовы?

— Да, — поспешно отозвался я.

— Еще раз обратишься ко мне не по имени, — предупредила малявка, закатывая рукава моей рубахи, — и тебе придется вместо меня тягать свою толстозадую подружку.

— Это какую?

— Вон, — она кивнула в сторону Лидки, стоящей на краю образованного круга со стаканчиком в руке и с застывшей на лице недовольной миной.

— Лидку, что ли?

— Ее самую.

— Да какая ж она мне подружка? Я свободен.

— Судя по ее физиономии, она так не думает. — Настя покосилась в ее сторону и поморщилась: — Если у меня будут проблемы, ты, мажорчик, ответишь своей головой.

— Кто? — усмехнулся я. — Как ты меня назвала?

— Лучше разомнись как следует, чем языком чесать, — с деловым видом предложила напарница. — Что-то твой соперник бодрее тебя выглядит.

— Шутишь?

— Вообще-то, он спортом занимается. И на занятия боксом трижды в неделю ходит. Это, если что, я тебя предупреждаю. Мало ли ты с ним в рукопашную полезешь — так Кирилл тебя в два счета вырубит.

— Слушай, кнопка, ты, вообще, за чью команду? — Я ощутил, что мое самолюбие сейчас больно уязвили. — Откуда ты про него столько знаешь? Я начинаю ревновать.

— Если честно, у него гораздо больше шансов, чем у тебя. Без обид, Гай. Если бы нужно было выбирать из вас двоих, то…

— Понял! — Я шумно выдохнул, приседая, чтобы она взобралась на мои плечи. — Ты просто хотела меня разозлить, и тебе это удалось.

— Вообще-то, это чистая правда. — Под дружный свист Настя аккуратно устроилась на моих плечах. — И Кирилл гораздо симпатичнее тебя. Не знаю, куда девчонки смотрят и что они такого в тебе находят…

Ее руки блуждали по моему телу, выбирая место, где лучше ухватиться. Пальчики скользили по шее, щекотали за ушами, путались в волосах и наконец ухватились за подбородок.

— Ай! Ой! — доносилось сверху.

— Осторожнее, Ежа, глаза мне не выцарапай! — мотнул я головой, поднявшись на ноги.

Маленькие пальчики вцепились в челку.

— Еще. Раз. Назовешь. Меня… — Девчонка была невесомой, но ерзала будь здоров.

Но стоило только схватить ее за колени, как она замерла. По моему телу побежали, сменяя друг друга, волны жара и холода. Мгновенная реакция на ее тепло и тяжесть. Дух захватило от ощущений — невероятно приятных, надо заметить. И даже то, как на нее, сидящую на моих плечах неуклюжую ботаничку, все сейчас смотрели — раскрыв от удивления рты, мне жутко нравилось. Это прибавляло сил.

Настя

Я казалась себе ужасно жалкой, посмешищем. И все-таки — вопреки мольбам внутреннего голоса и здравому смыслу — поддалась на уговоры Гая. А еще, чего уж там, так захотелось позлить Лидку, которая чуть не лопнула, увидев меня рядом с ним.

Гай не проиграет! Он крепкий, а какие у него мускулы! И весь он такой… Я чуть сознание не потеряла, когда он скинул рубашку и небрежно набросил на меня. Принялась болтать что попало, опьяненная его запахом, и пялилась как завороженная на голый торс.

Слишком красивый и мощный. Я была не в силах отвести взгляд. Когда его губы, чувственные и мягкие, расплывались в торжествующей ухмылке, он был неотразим. И становилось понятно, как у него получалось подчинять себе девиц. И меня в два счета очаровал, чего уж тут!

А когда пришлось взобраться на его широкие плечи, я, сведенная с ума его парфюмом и запахом терпкого мужского пота, медленно погрузилась в безумие — трогала дрожащими руками его волосы и шею. Нагло и беспардонно пользовалась тем, что нужно было ухватиться за него покрепче. И, кажется, совершенно потеряла голову.

— Поехали! — раздался голос Дэна.

— Раз! — начала дружно отсчитывать толпа.

— Мамочки! — пискнула я.

Гай опустился на корточки и встал так легко, словно я ничегошеньки не весила. Только его мышцы напряглись, туго перекатываясь под кожей.

— Два!

Кирилл покраснел, распрямляя ноги, но все-таки поднял девушку.

— Три!

Я опускалась и поднималась вместе с Гаем, ощущая каждой клеточкой его движение, слушая сквозь свист и крики окруживших нас людей его дыхание. Что будет, когда все это закончится?

— Двадцать!

Я закрыла глаза, погружаясь в его мускусный запах и наслаждаясь ощущением его близости.

— Сорок!

Рома покачнулся, но все-таки удержал равновесие. Его руки едва ощутимо задрожали, дыхание стало прерывистым. Ему было трудно, но я никак не могла ему помочь. Его соперник приседал все медленнее и разгибался уже с трудом.

— Пятьдесят!

Почти касаясь носом мягких волос Романа, я прошептала:

— Не сдавайся!

— И не думал, — соврал он, сильнее впиваясь в мои ноги пальцами.

— Пятьдесят пять!

Я чувствовала, как мышцы Гая налились железом — они почти звенели, как струны. Я закусила губы, словно это могло ему помочь, а мое тело тем временем прошивали яркие молнии.

— Шестьдесят!

С замиранием сердца я вслушивалась в хриплое дыхание Ромы и не знала, как реагировать на охватившие меня вдруг чувства. Я словно ощутила его пробуждение: из-под маски холеного красавца вырвалось что-то дикое, неукротимое, настоящее, живое.

— Шестьдесят пять!

Во рту у меня пересохло, голова кружилась, пальцы покалывало от прикосновений к его коже.

— Все! — Чей-то радостный возглас вернул меня к реальности. — Победа!

Противник был повержен! Только убедившись, что Кирилл стоит на четвереньках, тяжело дыша, а его напарница уже прогуливается рядом, Рома остановился. С его губ сорвался длинный стон — не то рык раненого зверя, не то радостный всхлип. Только через пару секунд я поняла, что это был смех. Он медленно опустился на колени и позволил мне слезть.

Ему аплодировали. Не зная, как себя вести, я робко отошла в сторону.

— Поздравляю, Рома! — Отделившаяся от толпы Лида буквально впорхнула в его объятия, стоило только Гаю подняться на ноги.

Она обвила его руками и беззастенчиво прижалась к влажной груди.

Я отвернулась. Это было очень… отрезвляюще. Просто игра. Просто напарница. Одна из тех, чье имя он и не вспомнит. Потоптавшись на месте, я побежала прочь. Нужно найти Пашу и мои вещи.

— Настя! — голос Гая заставил меня вздрогнуть.

Я обернулась. Та же ухмылка. Она снова заняла свое законное место. Но он хотя бы помнил мое имя. Хотя зачем это мне? И ему?

— Что-то еще? — спросила я, пытаясь казаться равнодушной.

Но оставаться хладнокровной, глядя на его мощную грудь, покрытую капельками пота, было невозможно…

— Ага! — Он улыбнулся, и это подействовало как выстрел в сердце. — Рубашку не хочешь отдать?

— Конечно! — спохватилась я.

Стянула с себя его рубашку и протянула. А Гай перехватил мою руку и крепко сжал.

— Вот так просто уйдешь? — спросил он, приблизившись к самому лицу.

Я сглотнула комок в горле.

— А надо было спросить у тебя разрешения? — Попыталась выдернуть руку, но Гай не спешил отпускать.

Его глаза будто пытались прожечь во мне дыру.

— Я еще не все тебе сказал.

— Например?

— Не знаю! — он пожал плечами, придвинулся еще ближе. — Например, что ты красивая.

Я рассмеялась. Неужели он думает, что я глупа настолько, что на меня подействуют эти примитивные уловки?

Но Роман был серьезен. Смотрел на меня, сжав челюсти так сильно, что по его лицу гуляли желваки.

— Отпусти! — попросила я, чувствуя дрожь, пробирающую до костей.

— Не хочу! — ответил он.

— Отпусти ее! — вмешался вдруг кто-то.

Это прозвучало как угроза — отрывисто и сухо. Но даже это не заставило Гаевского разжать пальцы. Он просто не реагировал. Даже не посмотрел в сторону говорившего.

Тогда мне пришлось повторить:

— Отпусти!