Разрешите влюбиться

Лена Сокол (2019)

Настя Ежова, невзрачная студентка, из тех, кого принято называть ботаничками и заучками, хватается за любую работу, чтобы выжить в чужом городе и получить заветный диплом. А в параллельной вселенной ее однокурсник Рома Гаевский, мажор и тусовщик, прожигает жизнь, устраивает вечеринки и флиртует с девушками. Кажется, нет таких точек, где бы их судьбы могли пересечься. Но жизнь богата на сюрпризы, и, как выяснилось, не только на приятные.

8

— Хорошо, записала! — пришлось слукавить. Да соврать, попросту говоря. Я носилась по комнате в поисках ручки или карандаша, но ничего подходящего не нашла.

— Да-да, все поняла. Принесу.

На линии было очень шумно — так, словно Паша звонил мне с оживленного шоссе: гремело, трещало, звенело. Я отложила телефон и, повторяя названный им адрес, принялась искать ручку.

Перевернула на столе учебники, тетради и наконец-то обнаружила карандаш. Нацарапала на клочке бумаги адрес, затем привела в порядок курсовую и сложила ее в пакет. Причесалась. Кудряшки уже подсохли и приняли обычный вид: будто большая шапка пушистого тополиного пуха собралась над глазами. Пришлось закрутить с двух сторон эту гриву в жгуты и заколоть сбоку невидимками. Получилась милая девичья прическа, которую Олька часто называла «колхоз». Но мне нравилось. Протянула руку, чтобы по привычке взять с полки очки, но их там, конечно же, не было.

«Отнесу курсовую, потом к маме. Буду поздно, но буду», — написала я записку Оле и оставила на столе. Часы посещений в больнице заканчивались в восемь вечера, но мне позволяли сидеть и до десяти, а в одиннадцать наше общежитие уже закрывалось, и за час мне нужно было добраться. Конечно, никто не оставил бы меня на улице, но поиздеваться, долго не открывая, а потом уморить ворчливой лекцией для нашего коменданта было истинным удовольствием. Приходилось рассчитывать время, чтобы не опоздать к закрытию.

Когда я вышла на улицу, телефон в кармане опять запиликал. Кто там еще? Лира — волонтер приюта для животных, в который я приезжала пару раз в неделю, чтобы внести пожертвования, помочь с уборкой вольеров и выгулом собак.

— Да, — ответила я, глядя, как солнце опускается на крыши высоток.

— Настя?

— Да! — Я улыбнулась. — Или ты кому-то другому звонишь?

— Насть, — голос Лиры звучал беспокойно, — мне нужно, чтобы ты приехала к нам.

— А завтра можно?

— Тут такое дело… — она смущенно покашляла. — Нам очень нужна помощь. И фамилия у тебя Ежова, и вообще, я подумала, наверное, это какой-то знак.

— Что?! — Я уставилась на листок с адресом. Приют был по пути. — Ладно, жди, Лира, заскочу по пути.

— Спасибо, Насть! Я твоя должница!

— Надеюсь, это что-то действительно важное.

— Даже не сомневайся!

Путь не занял много времени. Когда я вышла из метро, над городом уже стояла серая сумеречная дымка. Вроде еще не совсем стемнело, но я уже видела недостаточно четко, и мне приходилось прищуриваться. Вот дернул же черт разбить очки! Нужно поторопиться, скоро окончательно стемнеет, а я не очень хорошо знаю этот район. Быстрым шагом направилась вдоль улицы.

Приют встретил меня лаем.

— Альма, Клык, Алый, Пончик, Буба! — Шла меж клеток, без опаски подставляя ладони собакам. Они прыгали на ограждение, радостно скуля. Прижимались к решетке, облизывая мои пальцы. — Привет, Ворчун! — Маленький карликовый пинчер, мелко дрожа и активно виляя задом, растекался довольной лужицей при виде меня. Пришлось остановиться, чтобы его погладить. Просунула руку сквозь решетку и почесала ему спинку.

— Настя, ну, наконец-то! — раздался знакомый голос.

Лира — одна из пяти женщин-волонтеров, которые вкладывали в этот приют свободное время, деньги и силы. Не ради какой-то выгоды, которой в таком деле и быть не могло, а потому, что не знали, как можно оставаться равнодушным, когда животные мерзнут, голодают на улице или погибают от людской жестокости.

— Привет, Лир! — я обернулась. — С ними уже гуляли? А то я могу быстренько.

— Вот только что ушли ребята. Школьники. Притащили мешок корма. Откуда они только его взяли? — Женщина, улыбаясь, пожала плечами. — Погуляли с собаками под моим присмотром, помогли почистить пару кошачьих клеток.

Лира повела меня за собой в небольшое здание — и приемная, и сторожка, и все сразу. Только кабинет для работы ветеринара и кладовая были отделены перегородками.

— Его принесли сегодня, — сказала женщина, останавливаясь у своего стола.

— Кого?

— Африканского ежика.

Я не смогла скрыть удивления.

— Ага, представь себе. Сегодня какая-то фифа приехала на дорогущей машине, даже не пожелала своими километровыми каблуками здешнюю грязь месить, отдала нам эту лапулю и сразу уехала.

— Что, вот так просто бросила?

— Ну, — Лира пожала плечами, — нужно ей сказать спасибо, что в мусорку не выбросила. Сама знаешь, что так люди поступают гораздо чаще: грызунов на свалку, попугаев в окно. Никто не заморачивается.

В кошачьей переноске, стоящей на столе, кто-то шевельнулся. Мне почему-то стало тяжело дышать. Лира приоткрыла дверцу переноски.

— Ей подружки его на день рождения подарили. Нет, лучше бы стриптизера вызвали, честно. Ну какой еж? За ними же ухаживать нужно. Каждый день. Вот и этому красавцу, — она осторожно достала серый комочек, боясь уколоться, — стоило навалить на наряд от «Гуччи», мадам психанула и привезла его к нам. С глаз долой — из сердца вон.

Лира протянула мне маленького ежика. Крохотный, шапка длинных иголочек, глазки-пуговки и вытянутый носик. Прямо мимими, по-другому и не скажешь. Пухленький, на тонких-претонких розовых лапках. Он подергивал носом, принюхиваясь, и опасливо озирался по сторонам. Точно раздумывал, стоит ли сворачиваться в клубок, и топтался на месте крохотными лапками.

— Ой! — В груди екнуло. — Смотрит на меня.

Ежик поднял голову и опустил иголки. Передние лапки вытянулись, ушки поднялись вверх.

— Ты говорила, у тебя клетка есть.

— Да! — Я осторожно протянула руку, но тронуть пока не решалась. — У дяди раньше крыса жила, от нее осталась. Я принесу, ты не переживай.

— Нет, Насть, ты не поняла. — Лира явно нервничала. — Я хотела, чтобы ты забрала его хотя бы на время.

— Куда? В общежитие? — Так и не коснувшись пушистой мордочки или колючих иголок, я отдернула руку. — Ты что, меня оттуда вместе с ежом выселят.

— А ты спроси у дяди, может, он себе возьмет. Или разрешит ежу в зале пожить? Этому парню общение нужно, хотя бы пару часов в день, а то станет нелюдимым.

— Я могу взять, но пока для него хозяин не найдется. Сфотографируй, дай объявление. Как его зовут?

— Не знаю, — женщина улыбнулась, — ты и называй.

— Ежик. — Я уставилась на маленький комочек. — Ежик. — Осторожно взяла его и приблизила к своему лицу. — Ежик Сережик. Как тебе?

Клянусь, он кивнул. Я даже рассмеялась. Но тут же замолчала, чтобы его не напугать.

— Постарайся не наступить на него, если будешь выпускать. Следи внимательно, это тебе не кошка.

Я попыталась погладить его, и ежик, обнюхивая мои руки, спрятал иголки. Его спинка расправилась, стала гладкой.

— Да, пока не забыла. — Лира сложила в переноску все необходимое. — Ежи очень шумные ночные животные: когда все спят, ходят, топают.

Скорее всего, дядя Костя будет не против. Если он разрешит держать Сережика у себя в тренерской, то он никому там не помешает спать.

— Ничего страшного, — улыбнулась я, прижимая к себе нового друга.

Отдавать курсовую я ехала с Сережиком. Я щурилась, разглядывая местные достопримечательности и высокие заборы богатых домов, а ежик спал. На нужной остановке вышли. Я осмотрелась. Интересно! Наверное, Паша из состоятельной семьи, раз живет там, где каждый дом — неприступная крепость.

Почему-то я свободно прошла мимо пункта охраны. На всякий случай посмотрела еще раз адрес. Да, все верно. Из-за забора нужного мне дома раздавались громкая музыка, веселый смех, даже чьи-то вопли — вполне довольные.

Кажется, там была вечеринка в самом разгаре. Поставив на асфальт переноску с Сережиком и положив сверху курсовую, я позвонила Паше.

— Ты пришла? Заходи!

Легко сказать. Я нажала пару раз на звонок, но открывать мне никто не спешил. Я толкнула калитку и вошла во двор.

Ого! Десятки молодых людей и девушек двигались под музыку прямо на газоне под яблонями, увешанными разноцветными гирляндами. Они визжали, смеялись и толкали друг друга. Спиртное лилось рекой: стаканчики мелькали в руках гостей, стаканчики заполонили все столики, расставленные по периметру двора, и стаканчиками же были усеяны перила, ведущие по лестнице вверх, к входной двери.

— Ух ты, кто тут у нас? — Здоровенный детина напугал меня, появившись сбоку и дыхнув в ухо.

Прижав к себе переноску, я огляделась. И где искать этого Пашу? Так ли уж мне нужны эти деньги? Может, стоит поскорее уносить отсюда ноги?

И тут толпа загудела, загомонила, десятки рук взметнулись вверх. И в этот момент я заметила его: в дальнем конце двора было устроено что-то вроде сцены, на которой расположились музыканты с инструментами. Они заиграли, и Паша запел. Все снова закричали, а я от неожиданности чуть не уронила контейнер на дорожку.

Я оглянулась в поисках хоть какого-то решения, но никому не было до меня дела. Кто-то танцевал, кто-то целовался, парни толкались — похоже, назревал конфликт. И тут я увидела Лиду, но не звать же на помощь того, кто с утра обзывал тебя Страшилой, правильно? Я решила бежать. И побыстрее. Так, а курсовая? Надо пробраться ближе к сцене и помахать Паше, сунуть ему работу. И уехать немедленно, мне еще ежика пристраивать. Да, деньги надо бы за работу забрать…

В эту секунду кто-то потянул меня за локоть, вынуждая обернуться к нему: огромный и явно пьяный парень.

— Эй, недотрога, ты с кем? — Его пальцы больно впились в меня.

— Она со мной, отпусти, Тим, — прозвучал над ухом низкий голос.

Дышать стало тяжело, потому что мой мозг моментально определил владельца этого голоса — Роман Гаевский. Собственной персоной. Высокий, взъерошенный, в расстегнутой рубашке, красивый и мускулистый.

— Гай, послушай… — усмехнулся незнакомец, разглядывая нас.

— Иди куда шел, — не сводя с меня взгляда, холодно процедил Роман.

— Как скажешь, — усмехнулся бугай, — если это твоя курочка, то…

— Иди, — повторил Гай.

Парень немедленно скрылся в толпе.

Сердце колотилось как ненормальное, в голове был настоящий сумбур, мы стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Я собиралась сказать что-то вроде «благодарю», а потом развернуться и быстренько свалить, когда Роман взял с подноса проходящего мимо парня два стаканчика и протянул один из них мне.

На его лице появилась нагловатая и самоуверенная улыбка. Наклонившись ко мне, он хитро улыбнулся, медленно и очень четко произнес:

— Разрешите влюбиться?

Это было как раз то, что нужно, чтобы вспомнить, что я не из числа его истеричных фанаток, которые падают в обморок от счастья, стоит ему лишь обратить на них внимание.

— Не прокатит! — сказала я резко и, прижав к себе переноску, ввинтилась в толпу.

— Что? — Он вырос передо мной неожиданно, заставив остановиться.

— Что? — отозвалась я эхом.

От улыбки Чеширского кота не осталось и следа. Гай, кажется, растерялся.

— Что ты сказала? — Похоже, у красавчика в голове не укладывалось, что его отшили. Ничего, пусть привыкает.

— Не интересует твое предложение, говорю. — Я картинно зевнула и попыталась его обойти. Но он не пропускал. Я нахмурилась: — Дай пройти!

Но Роман развел руки со стаканчиками в стороны, не давая шагнуть ни влево, ни вправо. Мне не оставалось ничего, кроме как замереть и уставиться на его обнаженную рельефную грудь, выглядывающую из расстегнутой рубашки. Надо признаться, мне не доводилось так близко лицезреть полуобнаженное мужское тело, и я не знала, что оно может производить такой эффект.

— А я тебя помню, — закусывая от злости нижнюю губу, сказал он.

Боже, так, наверное, ведет себя крокодил, прежде чем напасть на бедную жертву.

— Еще бы, — буркнула я, вспоминая публичное падение в лужу.

— Нет, — насмешливо произнес он, вынуждая меня перевести взгляд с его голого торса на надменное лицо, — я не про то, как ты чуть не выломала дверь моей тачки.

Я чуть не задохнулась от его наглости. Выломала? Я чуть не выломала?!

— Я помню тебя. — Он опустил руки. — Ты одна из тех, кто ходит по коридорам, глядя себе под ноги. Из тех, кто никогда не смотрит в глаза.

Еле сдержалась, чтобы не отвернуться и не видеть его, но сдержалась. Даже вздернула бровь, словно не понимала, что тут такого и чего мне надо было стыдиться.

— Что-то еще? — бросила ему беспечно.

— Выпьешь со мной? — Роман снова протянул мне стаканчик.

Я усмехнулась:

— Даже незначительные дозы спиртного могут приводить к некоторым изменениям в мозге человека и других системах организма. Один бокал пива уничтожает несколько тысяч нейронов без возможности восстановления. Я похожа на самоубийцу?

Попыталась обойти его, но снова не вышло.

— Да погоди ты!

Тепло его запястий обожгло мои плечи. Роман схватил меня за предплечье, чуть не расплескав содержимое стаканов, и уставился прямо в глаза. И вот тут мне стало по-настоящему страшно.

— Гай, ты идешь? Сам же звал, — послышался чей-то голос. — Я готов.

— Я тоже, — сказал Роман, не отрывая от меня своих голубовато-зеленых глаз, — просто искал себе партнершу. И вот нашел.