Нелюбовь

Лена Сокол, 2023

Никита сходит с ума по первой красотке школы и даже не догадывается, что его лучшая подруга Алёна уже давно в него влюблена. Что будет, если он попросит у нее помощи в завоевании девушки своей мечты? И сможет ли Алёна обратить его внимание на себя?

3.3

АЛЕНА

Я спала всего часов пять от силы. Вчера мы допоздна зависали в берлоге, пели, танцевали, играли в настольные игры, и время пролетело так незаметно, что я удивилась, когда мне позвонил отец, чтобы напомнить, что уже за полночь, и завтра мне в школу. Пришлось валить домой. Те из ребят, кто к этому часу еще не ушел, тоже стали расходиться.

Помню, Дрыга отвел Никиту в сторону, чтобы спросить, можно ли им с Ксеней остаться и переночевать в берлоге. Высоцкий отказал ему. Да и Ксене как раз в это же время позвонили родители и велели немедленно явиться домой. Леха отправился ее провожать.

Принимая душ, я снова прокручиваю в голове картинки вчерашнего вечера. В жизни, как и в музыке, мы с Никитой понимаем друг друга почти без слов — одними взглядами. Разве это не должно что-то значить? Например, что наш союз это что-то особенное, и что мы предназначены друг другу? Почему когда он смотрит на меня, не видит того же, что и я? Откуда вообще появилась эта Полина и почему встала между нами? Как так вышло? Может, нужно было вовремя открыть ему свои чувства?

Когда я спускаюсь вниз, вижу, что отец уже ушел на службу. Никто никогда не знает, сколько его не будет. Он может отсутствовать день или сутки, а может позвонить и сказать, что задерживается на неделю.

У нас с Никитой была куча таких вечеров наедине, когда моего папы не было дома, и мы при желании могли заняться всем, чем угодно, только почему-то никому из нас это даже не приходило в голову. А теперь — когда мы достаточно взрослые, чтобы задумываться об этом всерьез, он влюбился в другую, и даже призрачная надежда на то, что Никита однажды заметит во мне женщину, тает на глазах.

Я долго смотрю на себя в зеркало. Что со мной не так?

Средний рост, среднее телосложение, правильные черты лица. Все стандартное, и ничего выдающегося. Наверное, мне не хватает какой-то изюминки, которая имеется у ярких девушек вроде Полины: уверенности в походке, блеска в глазах, стильной стрижки и модной одежды, добавляющей женственности.

У меня все обыкновенное, но я это и люблю: удобную одежду, свой цвет волос, короткие ногти, чистое лицо без макияжа. Неужели, нужно что-то менять в себе, чтобы понравиться парню? Это как-то даже унизительно: словно ты выпрашиваешь его внимание и предлагаешь полюбить вместо себя эту яркую картинку, нарисованную на твоем лице.

Позавтракав, я беру рюкзак и выхожу к условленному месту.

— Мур! — Никита уже там.

— Мяу. — Я таю в его присутствии.

Уже даже и не понимаю, как годами мне удавалось сохранять спокойствие, когда мы были рядом. И сердце так не грохотало, и щеки не краснели. А сейчас каждая наша встреча вызывает фейерверк из мурашек, разбегающихся по всему телу.

— Как ты?

— Не выспалась. — Я стреляю себе в висок воображаемым пистолетом.

— И я. — Вздыхает Высоцкий.

На нем тонкий синий джемпер, подчеркивающий ширину плеч, и голубые джинсы, красиво облегающие длинные крепкие ноги. Он само совершенство. И мурашек на моей коже становится только больше.

— Может, возьмем папин пикап? — Предлагаю я.

— Он уже на службе?

— Ага.

— Ну, давай. — Соглашается он.

И мы идем в гараж. Никита заводит автомобиль, я прыгаю на пассажирское сиденье, и мы отправляемся в школу.

Да, такое иногда происходит — мы нарушаем правила. Двое школьников без прав на тачке, взятой без спроса. Но так как отец никогда не спрашивает, кто намотал несколько лишних километров пробега и потратил бензин на его пикапе, то мы время от времени рискуем. Главное, поставить машину подальше от школы, чтобы никто не настучал классной. И помнить про дорожных инспекторов, которые могут словно из ниоткуда материализоваться на дороге. Но с нами такого еще не происходило.

— Я поссорился с мамой. — Признается Никита, когда мы уже подъезжаем к соседнему со школой зданию.

— Так и знала. — Выдыхаю я.

— Наговорил ей кучу всякого.

— Очень похоже на тебя.

— Да. — Он паркует пикап на стоянке и глушит двигатель. — Утром она ушла пораньше, чтобы не столкнуться со мной. Обиделась.

Я выбираюсь из машины, не дожидаясь, пока мне откроют дверцу.

— Помирись с ней, ладно? Скажи, что был не прав.

— Легко сказать. — Произносит он хмуро.

— Ты опять без учебников? — Спрашиваю я, когда мы идем к зданию.

— А на фига они? — Усмехается Никита, пожав плечами.

— Действительно.

Уверена, он и без учебников не пропадет. Раньше всегда справлялся.

— Что это? — Я останавливаюсь в холле, заметив учеников, столпившихся у раздевалки.

Они все смотрят на что-то, задрав головы.

— Похоже, виселица. — Присвистнув, говорит Никита.

— Вы тоже это видите? — Интересуется подошедшая к нам Тая.

— Крутой перфоманс! — Останавливается рядом Леха. — Наверное, опять футболисты отжигают.

— Как думаете, что они хотели этим сказать? — Разглядывая веревку с петлей, привязанную к креплению под потолком, спрашиваю я.

— Что учеба — отстой. — Уверенно заявляет Никита.

— И лучше повеситься. — Смеется Леха, за что тут же получает от Таи локтем в бок.

— Так, все! Расходимся! — Командует директор Олег Борисович, протискиваясь сквозь толпу.

За ним следует рабочий со стремянкой. Сейчас будут снимать веревку с потолка.

— Представление окончено! — Директор разгоняет зевак. — Все на уроки! Живо!

И мы плетемся по коридору дальше. Я зеваю как раз в тот момент, когда вижу Кощея. Он делает на мобильный фотографию виселицы, к которой по стремянке поднимается рабочий. Парень довольно улыбается. Похоже, Леха был прав: опять футболисты начудили. Они периодически устраивают что-нибудь эдакое, чтобы развеселить народ.

Уроки кажутся бесконечными. На химии нас делят на пары для самостоятельной работы. Высоцкий радостно придвигается ко мне.

— Чего ты так радуешься? — Ворчу я. — Мы оба не сильны в этом предмете. Лучше разделиться и подсесть к отличникам.

— Лелик, я все решил.

— Что? — Беру со стола лист с заданием. — Ты знаешь, как делать ее?

— Нет, я не об этом. — Никита забирает у меня лист и откладывает в сторону. — Я решил, что мне нужен план насчет Полины.

— План? — Расстраиваюсь я.

— Да. План по ее завоеванию.

— Ей бы для начала узнать о твоем существовании. — Не удерживаюсь я.

— С этого и начну. — Игнорирует мое замечание Никита. Он бесцеремонно выдирает из моей тетради двойной листочек и берет ручку. — Нужно придумать четкую последовательность действий.

— Ну, придумывай. — Зевнув, говорю я.

— Нет, мне нужна твоя помощь.

— Зачем?

— Как. — Улыбается он. — Ты же девочка. Ты лучше меня знаешь, что нужно вам — девочкам.

— Вот как. — Я поднимаю на него взгляд.

— Угу. — Он деловито подписывает листок. — С чего бы мне начать?

— Не знаю. — Я отворачиваюсь к доске, где учитель объясняет другой, гораздо более важный план — план самостоятельной работы.

— Лелька! — Тычет меня Никита в бок. — Не беси.

— Да что я тебе сделала? — Поворачиваюсь к нему.

— Помогай. — Он выразительно таращится на меня.

У него такие красивые глаза, что меня бросает в дрожь. Это вообще нормально — помогать парню, от которого ты без ума, завоевывать другую девушку? Я буду дурой, если соглашусь.

— Что я должен делать, чтобы понравиться ей?

Надо же, а он серьезно подошел к вопросу. Я обреченно вздыхаю.

— Ладно. — Отвечаю, глядя в потолок. Никита готовится записывать. — Для начала посмотри, какие ей нравятся парни.

— Какие? — Хмурится Высоцкий.

— Такие как Дима, болван. Она же встречается с ним!

— «Как Дима». — Пишет он. — А это какие?

Я мечтательно закатываю глаза.

— Ну… сильные, красивые, самодовольные.

— Да он ведет себя как павлин! — Вспыхивает Никита.

— Правильно. — Киваю я. — Полине именно это и нравится. Поверь.