Тайная семья босса

Лена Лорен

Я работаю на мужчину, который однажды бросил меня беременную, перечислив лишь деньги на аборт. Он предпочел карьеру, а я запретила себе раскрывать папаше-беглецу свой маленький секрет. Мой босс не догадывается о том, что у него есть дочь. На протяжении четырех лет он всячески избегал меня или же делал вид, будто мы незнакомы. Но однажды Влад предложил мне то, от чего я не смогла отказаться. И как итог: – Так Алиса моя дочь?

7. Опробовать на практике

Мы с Владом оказались в одинаково равном положении, где нет четкого разделения на правых и неправых. Где нам одинаково паршиво буквально от всего: от неосмысленных фраз, от непреднамеренных действий, за которыми не угадаешь, что скрывается.

Еще какое-то время он переминается с ноги на ногу, выглядя при этом максимально смехотворно.

Чтобы не нагнетать обстановку, он оставляет нас в своей спальне, сказав, что ему нужно совершить пару важных звонков. И это единственное правильное решение, которое он принял за последние сутки.

Так как вещей у нас нет, следовательно заниматься обустройством быта тоже мало смысла, я ненадолго залипаю в телевизор. Безделье быстро наскучивает, тогда я занимаю себя сменой постельного белья, после чего достаю из-под кровати красные труселя и оставляю Алису. Пока она смотрит мультики на плазме, я отправляюсь исследовать владения, которые станут моими на предстоящие несколько дней.

Тщательно обозреваю все углы второго этажа: комнаты, кабинет, ванную комнату. Нахожу спальню, в которой обосновался Влад, и решаю проявить свою изобретательность.

— Уж не знаю, какие именно вещи ты хотел перенести, но я подумала, что без этого тебе точно не обойтись. Не благодари…

Я достаю из кармана непристойные трусы, вздеваю их на ночник, стоявший на прикроватной тумбе. Выравниваю по центру, чтобы отверстие четко проделось на лампочку. Затем отряхиваю ручки, улыбаюсь своему отражению в зеркале и сваливаю по-тихому, пока генеральный не объявился и не нарвался на мой сюрприз.

С чувством внутренней легкости я бабочкой порхаю на первый этаж, огибаю гостиную и холл, оформленные в таком же африканском стиле, что и спальня хозяина. Далее я отправляюсь в кухню и произвожу там тщательный обыск.

Рентгеновским взглядом осматриваю все поверхности и посуду, аккуратно сложенную в шкафчиках. Заглядываю в холодильник.

В конечном счете я прихожу к выводу, что все это фигня. Нас быстренько определят в участников заговора, далеко ходить не нужно.

Если отец Влада не обделен серым веществом, в чем я нисколько не сомневаюсь, он раскроет обман сразу же как только войдет на порог этого дома.

— Что притихла, женушка? Может, есть какие-то замечания? Говори, как есть.

Помещение гостиной равномерно заполняется бархатистым тембром, способным оправить в глубокое беспамятство. Однако мой мозг уже натренирован. Он адаптировался под ситуацию. Разум с ловкостью выбирается из заложников, и цепляется за немыслимый хаос, где есть только я и задание, которое мне было поручено.

Влад нашел меня за любованием моделек гоночных болидов и какого-то кубка, врученного за первое место в гонках.

Странно. Никогда не слышала, чтобы он интересовался гонками, и уж тем более участвовал в них.

Встрепенувшись, выхожу из состоянии задумчивости. Ставлю увесистый кубок обратно на полочку и разворачиваюсь к нему лицом.

Судя по его влажным волосам и мокрым следам на домашних футболке и штанишках, он нашел время, чтобы принять душ.

От былой растерянности не осталось видимых следов. Он собран и до неприличия равнодушен внешне, но так вышло, что его спокойствие прямо пропорционально моей расчетливости.

И тут уже дело не в том, вычислят ли нас или нам удастся выйти сухими из воды.

Отныне меня волнует только финансовая составляющая. Ради наживы и удовлетворения собственных амбиций, я лепешкой расшибусь, стерплю любое унижение, но заполучу те деньги, которые Влад мне пообещал, раз ни на что другое я рассчитывать не могу.

А на его папашу и на него самого мне по барабану.

Нацепив маску отъявленной стервы, я скрещиваю руки на груди.

— Сколько у нас есть времени до приезда гостей?

— Отец летит через Москву, — испускает заколебавшийся выдох, что свидетельствует о том, что он все-таки нервничает. — Заночует в отеле, с утра встретится с партнерами, а ближе к вечеру уже будет на месте. Получается, у нас есть максимум сутки на все про все.

— Тогда нам нужно поспешить! Я созвонюсь с Настей, она привезет кое-какие вещи. Еще закажу доставку из нашей квартиры, где мы жили, пока нас не выселили, — засучиваю я рукава в прямом и переносном смысле, на что Влад скептически изгибает бровь. — Сюда нужны игрушки! Тонна игрушек, если на то пошло. А еще нужны фотографии, рамки под них и Алискины рисунки, а также всесезонная одежда, чтобы не навести на себя подозрений.

Влад мыкается из стороны в сторону, но кивает, соглашаясь со всем. Тогда я протягиваю к нему руку ладонью кверху.

— Покажи мне свой телефон, — говорю я с нажимом.

Влад ставит меня на игнор. Недоверчиво косится на мою ладонь, затем смотрит в глаза, которые сами собой закатываются.

Как же он меня раздражает. Бесит до зубного скрежетания.

— Послушай, осел, это тебе или мне нужно? — дерзко бросаю и руками всплескиваю, не увидев в нем заинтересованности. У Влада рот набок перекашивается от моей бестактности. — Давай начистоту, ты ведь совсем не вписываешься в рамки семейного человека. Только идиот может поверить в то, что у такого отвратительного человека есть семья. Да ты даже не похож на того, кто может произнести слово"семья", не поморщившись!

— Вот как? — с холодящей сдержанностью произносит.

Влад делает скользящий шаг мне навстречу.

Чую, разозлила я его. Он в угол загнать меня желает. Тогда пусть он знает, что я не дамся без боя!

— А на кого я похож, по-твоему?

— На напыщенного индюка! — тыкнув в непробиваемую мужскую грудь пальцем, я выпаливаю. С остервенением, отвращением и с затаившейся болью. До хрипоты и потемнения в глазах. — Ты трус, Влад! И причин этому множество! Ты и представить себе не можешь, какая ненависть по отношению к тебе жила во мне! Ты дерьмовый человек! И это еще мало сказано!

Вдоволь накричавшись, делаю глубокий вдох. А когда кислород достигает мозга, я наконец могу оценить масштаб проблемы.

Сама того не ожидала, что позволю себе вывалить на Влада весь негатив, годами копившийся во мне, но парадоксальным образом мне нисколечко не стыдно.

Напротив, я кайфую от чувства освобождения.

Его челюсть плотно сведена, ноздри трепещут, а в глазах растет буйство ярости, окрашивая радужку зловещей чернотой.

Ему ничего не стоит приструнить меня. Сделать из рабочей кобылки трепетную лань. Он может сослаться на контракт и внести в него корректировки.

Тем не менее Влад всего-навсего молча сверлит меня взглядом. Пытливо, словно ждет, когда я поддамся ему. Я тоже следую его примеру. Стою напротив и держу его на незримом поводке, мысленно обвиваю им его шею и сдавливаю туго. Мы играем в убийственные гляделки до тех пор, пока под моим натиском Влад не отводит глаза в сторону.

— Что ж. Ладно, — говорит он как ни в чем не бывало. — Попрактиковаться в скандалах нам тоже надо было поучиться для большей правдоподобности.

Он лениво вынимает из кармана штанов телефон, снимает его с блокировки и передает мне, словно тем самым делает одолжение.

Заставка — сразу мимо. Фотки — ничего стоящего.

Как раз в этот момент ощущаю вибрацию, а на экране всплывает сообщение на английском от абонента по имени Бобби: "Делай как знаешь, только не влюбись в нее"и три смеющихся смайлика.

Вот как? Ах ты, сукин сын! Уже разболтал кому-то обо мне? И им теперь смешно?

Это мне должно быть смешно со всей этой ситуации, но меня в отличие от него останавливает дебильный пункт о неразглашении.

Я тотчас возвращаю Владу смартфон, кое-как притушив в себе горящее желание вмазать ему профилактическую пощечину.

— Я скину тебе парочку фоток Алисы, поставь какую-нибудь из них на заставку, — авторитетно даю распоряжение, и, чтоб вконец уничтожить его идею, добавлю: — А еще твой дом слишком идеальный.

— В смысле?

— В прямом. В нем нет изъянов, а должны быть. Да невооруженным взглядом видно, что, если ты и приводил сюда девушек, то строго по определенному назначению. Тут нет следов женщины, не говоря уже о ребенке.

— Ты в этом так уверена? — косо он ухмыляется, нагоняя на себя пуха с тону.

Влад приближается ко мне еще на один шаг, чем выбивает воздух из легких.

— В чем конкретно?

Он снова сокращает между нами дистанцию. Практически впритирку становится, заставляя меня вскинуть голову и почувствовать дискомфорт в области солнечного сплетения.

— В том, что, как ты выразилась, я приводил в свой дом девушек строго по назначению.

Рот кривлю и киваю неуверенно. Красный"трофей", найденный в его спальне, до сих пор мельтешит у меня перед глазами.

Мне хватает ума понять, что девушка, носящее это белье, была мимолетным явлением. Таких явлений у него, должно быть, было в избытке.

— Это же как дважды два! А знаешь, как я это определила?

Он наклоняется к моему лицу и дышит на меня мятой.

— Удиви меня, — его шепот оставляет раскаленные следы на моем лице.

В глотке горький ком растет. Тело покрывается ледяной пленкой. Меня враз поглощает парализующая кома.

Я словно попала в зыбучие пески. Шелохнуться не могу.

В напряженной тишине сердцебиение шумит в ушах и отчаянно долбит в ребра, заглушая тиканье настенных часов и звуки телевизора.

Плечами передергиваю, сбрасываю с себя навязчивый морок.

В итоге я делаю усилие над собой и отхожу от него. Пячусь, не спуская его из виду.

— По твоей девственной кухне и утвари. Такие идеальные поверхности я видела только на прилавках выставочных центров. На плите же никто и никогда не готовил, а на разделочной доске нет ни единого повреждения!

— Поражаюсь, как с такими дедуктивными способностями ты до сих пор работаешь на меня, а не протираешь штаны в каком-нибудь следственном отделе, — проговаривает с издевкой.

Я стою как оглушенная, вглядываясь в его лицо с налетом высокомерия. Накатывает приступ удушья…

Разочарование. Оно вновь захлестывает. Пока оно не затопило меня изнутри, я сбегаю от него, а следом слышу, как что-то железное грохается на пол и все это сопровождается глухим рычанием Влада.

— Юль, ну куда ты? Ну, извини меня, я не хотел тебя обидеть, — стенает он очень даже правдоподобно, что раздражает куда больше, поскольку я боюсь купиться на это. Ладонями накрываю уши, но его голос все равно врезается в сознание: — Я понимаю, у тебя сложилось обо мне мнению, но, поверь, все это лишь ошибочное суждение. На самом деле все не так, как ты думаешь!

— Оставь меня, прошу… Я не настроена сейчас на философские беседы, — молю я в ответ.

Хватит с меня!

Пока я еще могу взять ситуацию под контроль и пока мне не нужно изображать из себя ту, кем я не являюсь, то постараюсь свести наше общение к минимуму. Влад странно влияет на меня. Складывается ощущение, будто я распадаюсь на части. Как бы по завершению мне не пришлось собирать себя по кусочкам.

Я решительно направляюсь в кухню, где намереваюсь по-быстрому сварганить ужин из имеющихся продуктов, а заодно укрыться от источаемой токсичности Влада.

По-хозяйски я распахиваю дверцу холодильника и едва ли не вырываю ее с корнями. Омрачившись скудному выбору, я выгружаю три последних яйца с овощами. Кладу томаты и перчик в раковину, споласкиваю. Я выдвигаю все ящики в поисках ножа, и в результате нахожу его в потайном блоке.

Поворачиваюсь к разделочному столу и замираю на секунду, поскольку присутствие Влада сбивает меня с толку. Оказывается, он проигнорировал мои мольбы. Все это время он находился в двух метрах от меня.

Поразительно, как быстро равнодушие может трансформироваться в лютую ненависть.

Влад не обращает внимания на мои жалкие потуги сохранить спокойствие, когда я слишком экспрессивно взбиваю венчиком яйца. Я так увлекаюсь, что яичная смесь фейерверком разлетается по периметру кухни.

Он наваливается грудью на кухонный островок, с нескрываемым азартом отслеживает каждое мое движение и, похоже, не собирается никуда уходить.

Это знатно действует на нервы.

— Поговорим сейчас или мне лучше дождаться, когда у тебя в руках не будет холодного оружия?

Ставлю миску на стол, бросаю венчик в раковину. На сей раз я воинственно хватаюсь за нож. Картинно взмахиваю им и разрубаю острым лезвием томат ровно посередине.

— Это сойдет за ответ? — бросаю ему вызов.

Влад вдруг расплывается в улыбке.

— Вполне. Продолжай, у тебя отлично получается расположить к себе собеседника.

— Тогда говори, если не боишься случайно попасть под руку.

— Давай обмозгуем мелочи вроде того, где мы познакомились.

— На утренней пробежке, — отвечаю я, даже не раздумывая, ведь именно на пробежке он и подстерег меня, а потом все так закрутилось до двух полосок на тесте.

— Почему именно на пробежке, а не на выставке кухонной мебели, например? — со скучающей миной задается вопросом.

Сжав до боли нож в ладони, я застываю на месте.

Смотрю на Влада в упор и ощущаю, как у меня дергаются оба глаза.

Испытывает меня или издевается?

— Потому что мы познакомились на пробежке в парке, а не на выставке. Логично?

Уйдя в раздумья, Влад крадет со стола дольку помидора и отправляет себе в рот. И как же мне хотелось шлепнуть его по загребущим рукам. Что-что, а эта привычка осталась неизменной.

— Не думаю, что отец поверит в сказку про пробежку по утрам, — проглотив еще одну дольку, он облизывает пальцы и плечами жмет. — В те времена мое утро начиналось в лучшем случае в обед, но пускай будет по-твоему.

— Что значит, пускай будет по-моему? Влад, что с тобой? Неужели ты…

Внезапная трель его телефона прерывает нашу беседу, переросшую в бред сумасшедшего. Влад достает телефон из кармана, миленько улыбается экрану, а затем в спешке ретируется, отвечая на звонок на американский манер.

Наверное, тот самый Бобби позвонил, чтобы в очередной раз промыть мне косточки и посмеяться надо мной…

Я не узнаю Влада.

По правде говоря, я не узнавала его еще задолго до этой ситуации, в которую он втянул меня. Но сейчас, когда, стало быть, мы нашли точки соприкосновения, ничего не меняется. Напротив, все только усугубилось, а количество вопросов значительно возросло. Один из них мучает меня больше всего: а тот ли это Влад, которого я когда-то впустила глубоко в свое сердце?

Я уже ни в чем не уверена.

Если раньше мне казалось, что он изменился до неузнаваемости, нарочно блокируя все воспоминания обо мне и моей беременности, то теперь я начинаю сомневаться в себе.

А не выдумала ли я его?

Каким бы черствым и бессердечным человек ни был, он не стал бы добровольно лезть в те же сети, откуда смог выпутаться. Не стал бы преднамеренно сближаться с той, от кого отказался. А, видя в моей дочери схожие с ним черты, не смог бы устоять, чтобы не поинтересоваться о том, куда я потратила те деньги, что он перечислил мне на аборт. Не смог бы, пускай даже если для него это просто дурацкий спектакль.

Мой Влад, которого я знала, точно не смог бы, несмотря на его выбор, который оказался не в мою пользу…

А что за человек так хладнокровно пользуется нашим доверием, втаптывая его в грязь, я понятия не имею.

Не знаю стоит ли вообще ему доверять…

Решено.

Поутру, когда у нас еще будет время до прибытия гостей, я постараюсь вывести Влада на чистую воду.

Если потребуется, то нарушу обет молчания, но дорвусь до настоящей причины, по которой он бросил нас. Я узнаю, невзирая на боль, которую он может мне причинить, потому что больнее, чем он сделал мне шесть лет назад, он уже сделать не сможет.