Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.1. Захпур

Леди Дракнесс, 2022

В пятой книге серии продолжаются приключения юной Рафики, попавшей в технологически развитый мир с так называемой нецивилизованной планеты. Ее мечта стать астронавтом становится ближе, когда целеустремленной Рафике удается поступить в летное училище. Впереди непростое время – годы обучения в обстановке, которую трудно назвать благоприятной, и опасные приключения в разных уголках галактики. Терпеть обиды не в характере упрямой девчонки из дикого мира, так что безупречно дисциплинированного курсанта из Рафики точно не получится. В ее послужном списке будет все: и наряды вне очереди, и гауптвахта, и настоящий подвиг, который придется совершить в одиночку.

Глава 2. Совещание

А дальше начались, что называется, трудовые будни.

Нам провели экскурсию по кластеру. Я мысленно еще раз оценила способности к логистике у этих ребят: это же надо так суметь развести потоки, пропустив через горнила экзаменов тучу самых разных созданий. Да так, что я ни разу не пересеклась со своими приятелями. Нет, однозначно, это был высший пилотаж!

Надо сказать, что первую неделю в училище наблюдались только мы да кое-какое начальство. Собственно, учеба начиналась лишь через неделю. Тогда же должны были прибыть и преподаватели. Пока же нас гоняли по физике.

Кроссы, спарринги, стрельба, плавание и т. п. милые, разгружающие психику вещи. С ежедневным контролем нашего хлипкого здоровья у автодоктора. Его гуманоидный типаж, и не в одном экземпляре, должен был явиться на свое рабочее место также через неделю.

А пока что мы носились, прыгали, метали ножи — в свое удовольствие. Заодно и учились взаимодействовать друг с другом.

Вообще, к своей персоне я ощущала более пристальное внимание, чем ко всем остальным, бегающим со мной строем.

Нет, никто не придирался. Но преподаватель почему-то всегда был рядом. И на своем загривке я почти постоянно ощущала как его острый, словно укол стальной иглы, взгляд, так и легкое движение «зрачка» камер наблюдения.

Создавалось впечатление, что здешние начальники просто не могли поверить в то, что на их головы обрушилось невозможное и безмерное счастье в виде моей скромной персоны. И все еще надеялись на то, что произошла какая-то ошибка. Сбой системы. И что вот сейчас, на очередном рубеже, они все дружно ее обнаружат, ну или хотя бы разом проснутся. И тогда моя хрупкая фигурка, наконец-то, растает как страшный сон. Испарится, так сказать, словно дым от костра.

Но я-то твердо знала, что эта, столь вожделенная радость им не грозит.

По крайней мере, я уж постараюсь сделать так, чтобы эти шесть лет они провели в моем замечательном обществе.

***

— Ну, и кто доложит Самому о сем досадном недоразумении, попавшем в наше, доселе славное, учебное заведение? — саркастически произнес замначальника училища по учебной работе, хмуро глядя в экран монитора, на котором высвечивалась наша тихая компания, душевно режущаяся в карты.

Ответом ему была тишина, топором висящая в просторном кабинете.

Не получив ответа от коллег, его хозяин резко встал из-за стола и подошел к окну, нервно сцепив руки за спиной.

Надо сказать, что озвученный им вопрос был вовсе не праздный. Ибо начальник училища (он же его владелец) женщин на военной службе не терпел. От слова «совсем». Да и так-то, в обычной жизни, их не жаловал. Нет, воспользоваться их услугами, это да. Но иметь с ними дело… Только в случае крайней необходимости. А уж вступать в отношения… Это увольте. Если уж что и понадобится, так для этого есть услуги эскорта.

Кроме того, нрав он имел крутой, обладал отличной памятью, был крайне жесток и очень изобретателен в плане наказаний.

Одним словом, его боялись. Правда, и любили.

Поскольку, был он смел, справедлив и искренне звался «батей» в военных кругах.

Вот только собравшиеся в большом, обставленным тяжелой, старинной мебелью кабинете, возведя очи к расписному потолку, были абсолютно уверены в том, что милосердие — это последнее, о чем вспомнит полковник относительно доложившего ему о проникновении особи женского пола в его училище.

Поэтому и докладывать прибывающему из отпуска хозяину училища о факте моего появления в его пенатах никто не хотел.

А сообщить было надо.

— Хм, может, попросим это сделать инженера? Он прибывает из отпуска на день раньше, — поиграв пальцами сложенных перед собой ладоней, предложил собравшимся зам по безопасности. И, увидев оживление на лицах товарищей, напомнил: — Он старше его. Был бортинженером у него, а потом и на станции которой он командовал. Знал еще его мать. Был техником у нее на звездолете. Глядишь, тот и не прикончит старшего товарища. — И после секундной паузы задумчиво добавил, продолжая перебирать коротенькими, толстыми пальцами: — Сразу.

— Хорошая мысль, — полуобернувшись в его сторону, откликнулся замначальника по учебной части. И тут же ехидно добавил: — Осталось сообщить эту новость инженеру и уговорить его встретить ею шефа.

В комнате вновь повисла гнетущая тишина, нарушил которую заместитель по летной работе, радостно предложивший:

— А мы ему и не будем сообщать. Сам увидит. У него же по расписанию первая лекция в этой группе. Пусть читает. А уж потом… — Он сделал широкий жест рукой, демонстрирующий, что вот потом-то ему все и объяснят. — А с утра сюрприз будет.

На том и порешили.

***

За пару дней до начала учебного года к нам на татами пришел начальник безопасности училища. И, понаблюдав за нашей работой с тенью минут пять, предложил мне спарринг. А вернее просто ткнул в мою сторону пухлым пальцем и объявил хриплым басом, словно дров нарубил:

— Ты. В спарринг со мной. Встала. Работа только на физике.

Что ж, отказываться от такого предложения я не стала.

Не знаю, в чем был прикол его горячего желания поспарринговаться со мной? То ли хотел проверить, не убьет ли меня сразу первый же более опытный, нежели первокурсники, партнер? То ли сам, лично, решил это сделать, дабы я в этом учебном заведении больше не отсвечивала? Трудно сказать. Чужие мозги, как известно, потемки, пока не вскроешь черепную коробку. Но так далеко мои планы не простирались. Тем более что простой добычей данный тип не являлся.

Кряжистый, с мощной, квадратной фигурой. Загорелый. Брутальный. Он крепко стоял на мускулистых, чуть коротковатых ногах и был довольно длиннорук. При этом был на полкорпуса выше меня. Я смотрела на его толстые, короткие, поросшие каштановыми волосами пальцы и понимала, что стоять против дварфа — то еще удовольствие. Этот вид от природы обладал недюжинной силой, а этот наверняка был еще и стремителен, словно пуля. А уж вырваться из захвата этих ручек было и вовсе практически невыполнимой задачей. Короче, не пофилонишь. Придется работать.

Честно говоря, все свое искусство в массы я не гнала, работая против соперника только по необходимому для победы варианту. Поскольку смысла выпендриваться не видела — это раз. И вообще, предпочитала сначала присмотреться к обстановке, не афишируя себя, — это два.

А тут пришлось чуток поработать. И прежде всего мозгами. Работать мозгами вообще полезно, чтобы другим не пришлось потом соскребать их с пола из-за твоего недомыслия.

Короткий поклон и стремительный бросок дварфа вперед. Очень стремительный, должна заметить. На грани возможностей глаза его отследить. Чуть покачивает корпусом. Опять же на грани возможности это заметить.

Ну, ясно, готовится не дать уйти в сторону. Назад тоже не уйдешь. Там стена. Выйти на середину зала возможности мне он не предоставил. Да и ладно… Я быстрее. И боковать не собираюсь. Поэтому ухожу вниз, к самому дорогому для мужика… Уловила его еле заметное, но все же инстинктивное движение.

Нет. Зажать себя ногами я ему не дам.

Бросок с колен вверх и вбок. Под руку. Короткий укол ладонью в «крюке» в нужную точку на ребрах, в полете. Переход за спину, скользнув вдоль его же руки, и короткий тычок в шею.

Все. Обездвижен.

Прыгаю ему на спину. Этот удар, он тоже чувствителен.

Дварф слегка выгибается назад. Рефлекторно.

Самую чуточку. Но мне много и не надо. Я вообще скромная.

Нежно обнимаю его сзади за мощную шею, стоя ногами на его пояснице, и изображаю ладошкой момент вскрытия его трахеи. Пара секунд, что он не может шевелиться. Но этого более чем достаточно.

Кстати говоря, след от ребра моей ладони у себя на шее он проносит дня три, как открытку на память.

Спарринг длился доли секунды.

Я даже не уверена, что все из собравшихся в зале все в нем рассмотрели.

И конечно, если бы не дикие, если бы меня не валяли по полу каждые выходные Звездочеты, мне бы пришлось туго. Тем более что на ментал выходить было запрещено. «Начальника» пожелал спарринговаться на физике…

Ну и лады, хозяин-барин. На физике, так на физике.

— Живой? — дружелюбно и нежнейшим голосом поинтересовалась я у медленно распрямляющего спину представителя руководящего состава училища.

Отмечая про себя, что свой след в его жизни в виде узенького отпечатка двух девичьих ножек, я, пожалуй, оставила и на его пояснице.

В ответ тот лишь скосил на меня два серо-голубых глаза и, поклонившись залу, молча вышел.

При этом его квадратная, широкоскулая, чуть грубо вытесанная, но при этом довольно симпатичная, если не сказать красивая, физиономия не выражала ровным счетом ничего.

А я, вздохнув про себя, понадеялась на то, что не слишком сильно придавила его самолюбие, и на то, что он не злопамятный.