Средь бесконечной череды созвездий. Книга 4. Лагатерра

Леди Дракнесс, 2021

Продолжаются приключения юной Рафики в чужой галактике. На этот раз героиня оказывается в элитной школе для детей со сверхспособностями и даже попадает в число ее студентов. Однако происхождение не оставляет девочке шансов на безмятежную учебу – на Рафику снова охотятся. А пока она разбирается с трудностями во взаимоотношениях, знакомится с представителем космической флоры и заводит первых друзей, из иной галактики надвигается новая опасность…

Глава 8. В это же время на Даре…

Глава Клана Целителей стояла перед Повелителем Повелителей, плотно сжав губы. Ее щеки пылали черным румянцем, ноздри прямого носа чуть подрагивали от внутреннего напряжения, а во взгляде читалось открытое возмущение, с явными нотками неуважения, если не презрения, к тому, с кем она беседовала, и непоколебимая уверенность в своей правоте.

Сидящие за столом представители остальных кланов хмуро молчали, опустив глаза в стол.

Вольготно развалившийся в огромном мраморном кресле, стоящем на небольшом каменном возвышении прямо напротив женщины, Дикий скривил рот в презрительной усмешке. Его чистый, белоснежный лоб прорезали морщины. Почерневшие глаза зло сверкнули из-под нахмуренных бровей. Он смотрел на стоящую перед ним с гордо поднятой головой целительницу в упор, зло и упрямо.

— Сомневаешься в правомерности моего решения, шали? — шипящим шепотом просвистел он, выпрямляясь в кресле в тщетной попытке скрыть раздражение.

— Не сомневаюсь. Уверена, что оно недостойно любого из Диких, а тем более воина и Повелителя Повелителей. Прикрыться изгоем и за спиной когорт, находящихся в боевом рейде, похитить воспитанницу одной из них… Это подлость. Низость, дискредитирующая вас как Главу Кланов и вносящая разлад в общество, — голос Целительницы звенел от сдерживаемого возмущения.

— Да как ты смеешь? — в бешенстве прошипел ей в лицо Дикий, наклоняясь вперед. — Дагар принял самовольное решение, когда приволок ее сюда…

— Такие решения только так и принимаются. Сразу. И когорта приняла это решение командира, — холодно парировала Мирра, прерывая Повелителя Повелителей на полуслове.

Тот замер от такой открытой демонстрации неуважения. И, медленно распрямляясь, встал, положив руку на навершие меча из огромного рубина.

Целительница, яростно сверкнув глазами, взялась за рукоять своего клинка.

Остальные члены клана встали со своих мест.

И трудно сказать, чем бы закончился этот диалог, если бы его не прервал звук упавшей двери, выбитой ударом ноги, и в Зал Заседаний не вошли Звездочеты.

Сказать, что их появление вызвало эффект разорвавшейся бомбы, значит не сказать ничего.

Многим из собравшихся стало плохо, и они кулечками посыпались на пол. И судя по растекающимся под некоторыми голубоватым лужицам, не все из них потом поднялись.

Что ж, Звездочеты не слишком церемонились со сдерживанием своей энергии.

При виде незваных гостей глаза целительницы расширились от ужаса, и без того белоснежная кожа побелела еще сильнее.

Повелитель Повелителей вздрогнул, как-то сразу сникнув. Его лицо застыло серой маской. Глаза потухли.

Один из пришедших опустил руку, и на пол перед ним упало отрезанное ухо с серьгой-гвоздиком в нем. Когда Звездочет успел его отрезать, осталось загадкой. Слишком уж стремительным было движение его руки с зажатым в ней серебристым клинком.

***

Глядя на черные брызги крови, бусинками упавшие к ее ногам, Мирра успела отметить про себя, что не заметила движение руки гостя, лишь только результат этого взмаха, лежащий у ее ног. Да и их приближение она не заметила. Просто они оказались рядом. Как рок. Как данность.

И теперь сережка, как результат этого сближения, стоившая больше, чем доход многих планет за десятилетия, лежала на полу, переливаясь в свете закатного солнца. Поблескивала, играя множеством граней, на мертвенной белизне отсеченного уха, чем-то напоминающего парусник, качающийся на отмели черных вод какого-нибудь залива, прямо у носок ее мокасин.

Впрочем, ничего более она не успела подумать, потому как острие меча коснулось ее шеи, и один из Звездочетов скучающим тоном произнес:

— А вы, мадам, видимо, так привыкли держать в своих руках нити чужих жизней, что присвоили себе право распоряжаться чужим имуществом.

Клинок, направляемой крепкой рукой, играючи рассек ей шею, оголяя артерию.

— Это, шали, тебе напоминание о том, чем можно распоряжаться, а куда не стоит лезть. И благодари ребенка за сохраненную шею. Если бы она не спросила у нас разрешения на проживание в нашем доме, ты бы уже обходилась без нее. Голова, правда, уже вряд ли бы приросла обратно к туловищу. Но зачем она тебе? Все равно же ты ею не думаешь. А от лишнего стоит избавляться. Так, шали? — ерничая, произнес синеглазый, щелкая острыми зубами прямо у пульсирующей раны на ее шее.

Мирра молчала, находясь в полушоковом состоянии. Ее колотила крупная дрожь. В огромных глазах застыл ужас.

— Много власти себе присвоили. Гордыня ударила в голову. Забыли о нормальных качествах, присущих разумным существам, — холодно произнес один из Звездочетов, небрежно пиная отрезанное ухо носком берца и загоняя его в угол зала.

Он стоял лицом к окну, не смотря в сторону Повелителя Повелителей, равнодушно провожая взглядом меркнущий свет светила, проникающий в помещение из расположенных наверху узких витражей.

И отсутствие прямого внимания к своей персоне, видимо, подбодрило Дикого, а возможно, он потерял всякий инстинкт самосохранения от многовековой привычки повелевать, потому как, гордо выпрямившись и не обращая внимания ни на текущую по шее кровь, ни на боль, высокомерно заявил:

— Да кто вы такие, чтобы мне указывать?! Как смеете поддерживать эту… Особь, по своей структуре которая, возможно, даже не является живым организмом?! Ее планету еле выкинули за пределы Системы, а вы…

— Главное, что душа у нее живая, в отличие от вашей, — хмыкнул красноглазый, снося тому голову на полуслове его пламенной речи одним неуловимым движением меча. — Упс. Упало что-то, — со смешком сообщил он, обращаясь к целительнице.

Вот только глаза его при этом совсем не смеялись.

Шали робко попыталась зажать собственную рану дрожащей рукой, прикрыв ее куском сари.

И как выброшенная на песок рыба, то открывала, то закрывала рот, не в силах произнести ни слова.

— Думаю, что тебе, как «великой» целительнице, будет несложно залечить сей незначительный порез? — ехидно уточнил у нее красноглазый.

Мирра не успела даже попытаться что-либо ответить, потому как в зал вошел еще один из Звездочетов, неся в руках что-то, напоминающее своей формой бублик.

Небрежно швырнув это нечто в центр, он вопросительно посмотрел на своих товарищей.

Бублик тем временем зашевелился, с трудом приподнимаясь на руках и вставая на колени.

И Мирра узнала в нем Кохэна.

Военный целитель выглядел сильно потрепанным жизнью, да, судя по всему, и не только ею. Был взлохмачен, бледен и ощутимо помят.

Синеглазый без лишних слов черканул кончиком меча ему по щеке.

«Такие метки не заживают, — отстраненно подумала шали. — Знак не совсем порядочного поступка на всю жизнь. Но все же не крест, да и голову на плечах они ему оставили».

Кохэн же молча стоял на коленях, положив на них грязные ладони, не поднимая головы и не вытирая текущую по белоснежной щеке черную струйку крови.

Мирра хрипло втянула в себя воздух.

От тяжелой энергии, молотом пригвоздившей всех, находящихся в зале, ей было тяжело дышать. В глазах темнело.

Звездочеты между тем как стремительно вошли в зал, так, не тратя лишних слов, и удалились из него.

И едва последний из них переступил порог, как она без сил повалилась на пол, прямо в растекшуюся лужицу крови от снесенной с плеч головы Повелителя Повелителей, откатившейся к ней.

Лежала на холодном полу словно в дурмане, глядя широко открытыми глазами в удивленно распахнутые глаза головы того, кто много веков имел почти неограниченную власть на Даре.