Встреча

Лариса Розена

Рассказы на разные случаи жизни общества, а также о выдающихся писателях, очень талантливых музыкантах, гениальных композиторах. Автор внимательно исследует их творчество и старается донести до читателя.

ТАИС АФИНСКАЯ

Я — бриллиант, манящий белизною,

Холодный, неиспорченный родник.

Как хорошо тому, кто был со мною,

Тому завидуют, кто к роднику приник…

Я — таинство и дрожь осенний света,

И нежная прохлады бирюза,

Предвестник исчезающего лета —

Янтарная холодная слеза.

И пена водопадного подъёма,

И сказка — тысячи и тысячи ночей,

Таинственная утренняя дрёма

На колеснице солнечных лучей!

А вот она уже легендарная Лукреция Борджиа, а он — её брат Чезаре, с которым она грешит… Сразу было видно, дамочка она образованная. А иначе, чем было бы ей брать? Одной красотой много не «заработаешь», косила уже под утончённых древнегреческих гетер. Ведь те были приятны не только для тела, но и для души.

Сара всё это понимала очень хорошо, поэтому внушала ему все эти идеи, чтобы быть более разнообразной, пикантной и желанной. А когда все это ей надоедало, она превращалась в дерзкую Мессалину, жену императора, прелестную и порочную.

Обстановка и декорации в её жилище тоже менялись, как и её фантазии. Клеопатра возжигала ароматное алоэ, воскуряя восточные одурманивающие масла. На ней была надета прозрачная хламида. Мессалина носила яркий коротенький хитон. А пенорождённая Венера уже пренебрегала одеждой. Эта женщина была без комплексов… От неё можно было ожидать чего угодно… Может, она желала добиться того, чтобы он уже не мог жить без неё, и тогда — бросит жену, оставшись с ней?

Его жена Атоль Эстес, безусловно, догадывалась обо всём. Она ждала ребёнка, её следовало пожалеть, порвать с этой неистовой вакханкой, но, увы… Он не мог оторваться от своей обольстительницы, не мог остановиться, уже не управлял собой… С ней он проматывал всё, что скопил ранее, строя счастливые планы со своей семьёй… В кассу банка забираться он боялся. Может раза два взял что-то незначительное, и тут же внёс. Но его отследили недруги, завидовавшие ему. Они видели, как он излишествует, и следили, не допустит ли он какой-нибудь оплошности… И как-то по рассеянности, он плохо опломбировал кассу, туда забрались недоброжелатели. Тут же провели инвентаризацию и огромную недостачу повесили на него… Его сразу вызвали в суд, но он испугался и уехал в город Гондурас, всё бросив, семью и обольстительницу тоже. Супруге он объяснил ситуацию с недостачей: его уже вызвали в суд, но он не виноват, однако просто так от судей не открутишься, поэтому надо срочно скрыться. Договорился с ней, что она в скором времени приедет к нему уже с ребёнком.

Гондурас кишел бандитами и людьми, улизнувшими от правосудия, как он. Некие организовывали бандитские шайки, грабили банки, магазины. Там же он познакомился с одним из главарей такой шайки, но работать с ним отказался. Перебивался случайными заработками, еле хватало на жизнь… А всё из-за Сары… Да, эта женщина уже прошла огни, воды и медные трубы! Хорошо, что ничего серьёзного не подхватил, а то бы, вдобавок, лечился всю жизнь… А, может, это дело рук дружков Сары, а она всего лишь была приманкой, своим поведением отвлекала его от их воровства? От неё всего можно ожидать… В голове мелькнуло:

Ходил на руках, не ногами.

Там очень плохи дела.

Не думали все мозгами,

Но глупость вела все дела…

Он пришёл в себя, вспомнил: следует дописать письмо дочери. О Саре, как она лишила его всего, писать не стоит. Видимо, он напишет так:

«Доченька, меня безвинно хотели осудить за кражу в банке, я был не виноват, но что-либо доказывать судьям было бесполезно, меня никто бы не стал слушать. Судьи уже были подкуплены теми, кто сотворил эту чудовищное похищение… Я спешно уехал в другой город почти без денег и договорился с мамой, что она незамедлительно приедет ко мне с тобой. Ты только что появилась на свет, но нам всем надо было укрыться от несправедливого правосудия… Пока я обосновывался там, искал жильё, работу, перебиваясь случайными заработками, и ждал Вашего приезда, мне сообщили, что наша мама тяжело заболела. У неё обнаружили туберкулёз… Более я скрываться не стал… Будь что будет, думал я, помчусь к супруге и дочке!».

Он снова отложил перо, задумавшись. Эти воспоминания не дают покоя… Да, он виноват в болезни своей супруги… Она молча переживала его падение… Бедняжка, терпела всё, затаив в себе обиду, и от горя, что муж предатель и изменник, совсем ослабла и заболела. А он уже не только не любил свою совратительницу, он её просто ненавидел. Мало того, что он потерял осторожность на работе, накопленные сбережения, так он ещё потерял и любимую жену… Глубоко вздохнув, вновь захотел приняться за письмо. Он очень рано встал, не выспался, сил уже нет, но надо закругляться… Рассеяно бросил взгляд в окно и изумился:

Затрепетало солнце утром,

И оживился небосклон.

В окне его, тоскливо-смутном,

Дух трепетанья отражён.

И пляшут солнечные блики

Под говор ласковой весны,

И отражаются их лики

На дне зелёной глубины.

И всё таинственно, прекрасно,

И всё рождается вот-вот,

И гармонично, и согласно

Гимн Богу Сущему несёт!

Душа всколыхнулась, очистилась от увиденного, он вновь обретал себя… «О, Боже! Как хочется жить! А здоровья уже нет и сил тоже».

Перо выпало из его рук, обеими руками он ухватился за лицо и замер… Казалось, едкие слёзы сами собой поползли под его пальцами…

Решил — он не трус, признается дочери, как он виноват перед покойной супругой и перед ней, своей дорогой дочуркой. Он принимается писать, но пальцы почему-то не слушаются, его пробирает дрожь. Он смахивает с лица остатки слёз, продолжает:

«Ещё, милая доченька, к моему безнадёжному тогда положению приложила руку и Сара, нынешняя моя жена. Получилось так, что она стала моим проклятьем и разрушила мою жизнь. Ты меня прости, родная. Боюсь такого же повторения у тебя. Где-то я читал очень интересные мысли, у кого — не помню. Вот они:

В жизни надо сразу уходить от плохого, прекращать общения, заводящие в тупик, рождающие надрыв, горе… Нельзя возвращаться туда, где опалился, продолжать, уже оставленные отношения из-за никчемности и боли. Если ты мучилась, огорчалась в отношениях, то не жди, что всё изменится к лучшему. Даже если тебя на коленях будут умолять вернуться. Будет только хуже… Запомни, пожалуйста, это на всю жизнь… Я очень боюсь за тебя. Мир коварен и умеет рядиться под славного добрячка, когда ему надо кого-то обмануть… Если б я мог понять это сразу… Всё могло бы быть иначе… Поэтому волнуюсь о тебе… Не повторяй моих ошибок, умоляю!

Итак, я вернулся к жене, она уже была безнадёжна… Я старался сделать всё, чтобы её спасти, но мои усилия были тщетны. И тут меня обнаружила полиция и отправила в тюрьму — на каторгу, хотя я, повторяю, был не виновен. Мне назначили 5 лет тюремного срока. Вышел из тюрьмы по амнистии через три года. Именно там я и стал писателем. Мой некий знакомый по Гондурасу, куда я был вынужден спрятаться от несправедливо обвинявшего меня правосудия, тоже сидел в тюрьме, но он-то хоть за дело — грабил банки, а за что сидел я? Вот так бывает в жизни. Вспоминаю сейчас, как всё было:

Несколько раз мы с коллегами по работе сходили в бар. Я решил, они хорошие добрые ребята, даже деньги с меня не берут за съеденное и выпитое, но они всё старались исподволь выпытать у меня, когда закрывается касса, когда в неё помещают деньги, как расходуются наличные деньги. (Конечно, он не стал прибавлять к этому подробности своей связи с Сарой. Хоть он не грабил кассу сам, но доля вины его была на лицо — она совершенно запутала его, доведя почти до безумного состояния). Итог же получился плачевным. Прости меня, дорогая, вновь повторюсь. Заклинаю — не знакомься с неизвестными женщинами и мужчинами, ничего не узнав о них предварительно. Это очень опасно! Лучше с незнакомыми людьми вообще не иметь никакого дела… Итак, попав в тюрьму, я стал писать рассказы, чтоб не сойти с ума от горя, отправляя их через знакомых в издательства. Рассказы сразу понравились людям, имели большой успех».

Он вновь отвлёкся, вспоминая. Да, его рассказы — «Русские соболя», «Дары волхвов», «Санаторий на ранчо», «Пимиентские блинчики», «Справочник Гименея» — блеск, великолепны, в них очень много юмора, жизни, любви к простому человеку… Все просто умирают от хохота, читая их…

Ах, если б не эта Сара! Она опять возникла из небытия, как и тогда, но ещё более наглая и коварная! Ни много ни мало, она потребовала от него, чтобы он женился на ней! Он ей ответил:

— Исчезни с глаз моих и более не появляйся! Мне уже нет дела до тебя и твоих проблем! — Но она, дерзко рассмеялась ему в лицо, бесстыдно заявив:

— Дорогой, ты женишься на мне, никуда не денешься, и будешь содержать меня! Это, во-первых, иначе вся Америка узнает, что писатель О. Генри (он сменил фамилию, выйдя из тюрьмы, и рассказы подписывал новым именем О. Генри) — бывший вор и каторжник!

Во-вторых, почему ты винишь одну меня во всех своих несчастьях? А не думаешь ли ты, что к этому приложил руку отец твоей женушки? Видно выследил нас и подставил, чтоб отомстить за свою чахоточную дочь, которую повесил тебе, так как, более не мог никому её навязать! Я её видела, она произвела на меня впечатление простенькой дурёхи!

И в-третьих, что это ты всё валишь на меня? Ты мужчина или не нет? Признайся сам себе, наконец, тебе самому хотелось пошалить со мной, ведь тебе тогда уже до смерти надоела твоя приторная тихоня!

Он представил всё это вновь, будто это произошло только что… Он чуть не задушил её тогда при этих словах… Был просто в ярости, не понимал, что предпринять. Находясь в тюрьме, он знал: надо выкарабкаться, приложив все силы, вырваться, из опутавших его щупальцев позора, стать вновь человеком ради дочери, ради себя. Но теперь ему не на что будет надеяться, если Сара всё обнародует. Все от него отвернутся. Не хотелось, чтоб и дочка узнала о том, кем ранее был её отец, (но вот теперь он пишет ей, всё таки, об этом сам… Всё равно Сара наговорит дочери после его смерти с три короба, перессорит с роднёй и — в итоге — оберёт дочь), да и жить ему было б тогда не на что, ибо его рассказы, после такого позора, не прияло бы ни одно издательство. К тому же это сообщение вконец загубило бы судьбу Маргарет! Её все будут презирать из-за него, отвернутся, замуж ей никогда не выйти за порядочного человека. Лучше уж ему сразу надеть камень на шею и утопиться! Тогда он не раз подумывал об этом… Удержала маленькая дочь… Ведь она останется совсем одна, не на кого будет опереться… она просто пропадёт…

Да, вот тебе и порезвился вволю… По гроб жизни хватит воспоминаний… Придётся на ней жениться, даже из-за того, чтобы не портить жизнь дочери. А Сара, выйдя за него замуж, никогда не поднимет этот вопрос в обществе, ибо это будет значить — плевать против ветра себе в лицо!

Он долго сидит молча, затем снова берётся за перо, покусывая его кончик и думая, как объяснить Маргарет, зачем он женился на этой «нехорошей тёте», как она её называла. Затем уверенно махнув рукой, решил — не будет доводить дочь до отчаяния. Не сообщит все подробности. Ведь если Маргарет узнает всю правду, она рассорится с мачехой в конец из-за своего отца, и та может погубить девочку. Следует быть осторожнее, поберечь дочь… Но всё-таки, надо отметить: всё мутирует и изменяется на глазах, люди превращаются неизвестно во что…

Что ли остались одни обормоты,

Воры, лакеи и мерзкие жмоты,

То ли и мы обормотами стали,

И свою гниль ещё не осознали?

Только людей я не вижу вокруг, —

Лишь бессердечных и наглых хапуг.

Где же те милые нежные дамы,

Что ублажали нас музыкой с вами?

Нет уже тонких, изысканных, тех,

Всех уничтожил коварный лемех…

Многих гоняли когда-то по кругу,

Тех, утончённых, ищу я подругу,

Но нахожу только хищниц одних.

Что же найти я смогу средь них?

Дамы за деньги любовь предлагают,

И перед этим о Вас всё узнают.

Вытянут всё из души, из кармана,

Горько закончится Ваша — «нирвана»…

Подавив брезгливость и отчаяние, он продолжает писать уже спокойнее, не желая волновать дочь, единственную радость, что осталась у него от его невесёлой жизни:

«Доченька, ты же не знаешь, почему я женился на Саре… Своё мимолётное увлечение детства я ошибочно принял за любовь к ней… Думал, может она станет тебе матерью, но, увы, я ошибся… Ты была права, недолюбливая её, называя её плохой. Она оказалась именно таковой и испортила всю мою жизнь. Мне ещё только 47 лет, а жизнь уже кончается… Ты часто мне говорила:

— Папуля, зачем ты пьёшь вино? Фи, оно такое противное! — Мне было стыдно сказать тебе, я перестал уважать Сару, даже рядом с ней не хотел находиться под одной крышей. Ты видела, что меня никогда нет дома, я то в отеле живу, то в другом месте, лишь бы не видеть её изо дня в день. Даже не мог уже, и писать от отчаяния, но изменить ничего не мог. Стыдно в таком возрасте сходиться, расходиться. Она говорила, что погибнет одна. Мне стало страшно быть виновником чьей-то гибели, тем более когда-то мы были с ней дружны… Поэтому прости меня, дорогая доченька, за эту слабость…». Рука его вновь опустилась, он понимал — всё кончается. И вновь тоска навалилась на душу, и она заволновалась… Он задумался, затих, перед глазами проходила вся жизнь, короткая, трудная, и всё равно такая желанная…

****

Дочитав всё до конца, я еле перевела дыхание. Слёзы, непрошено полились из моих глаз… Мне захотелось кричать, что-нибудь сломать, даже хотя бы громко стукнуть кулаком по столу, за которым сидела. Еле сдержалась… Выскочила в коридор и несколько минут ходила там из конца в конец! Не могла остановиться… Какой оказалось горькой жизнь этого человека, писавшего очень тёплые, остроумные рассказы с хорошим концом для нас, несчастных людей… Он желал приносить нам радость в этой трудной земной жизни, дабы, мы не отчаивались… Ведь почти у многих из нас — «нет, нет, да есть»! Я прочувствовала его тогдашнее настроение, и немного позже добавила к этому письму следующие стихи:

Я люблю предосеннюю нежность,

Эту тихую скромную грусть,

И природы, поникшей, небрежность,

И живого уход неизбежность,

Содрогается сердце, и пусть…

После я вернулась назад, долго ещё сидела неподвижно, переживая из-за трагедии великого человека. Ах, да, у него содрогалось сердце…

Посидев ещё немного, я, наконец, успокоилась, подумав: «Ну, вот, что-то прояснилось…». Затем всё перефотографировала, добавив мысленно подстрочный текст, недосказанный автором из чувства стыда и неловкости, и тотчас помчалась к своим друзьям, чтобы развеяться, отдохнуть, позагорать на море… Решив использовать каждую возможную минутку для отдохновения души и тела, ибо никто, из живущих людей, не знает, куда повернёт своё колесо в следующий миг, непредсказуемая Фата Моргана…

А о его дочке надо добавить, что она тоже стала писательницей, но жила недолго, ушла в мир иной ещё ранее своего несчастного отца совсем юной…