Чик. Невероятное путешествие странного мальчика

Лара Садовская, 2019

В этой книге живёт волшебная сказка о мальчике, который однажды догадался, что обладает необыкновенным даром. Как им распорядиться он не понимал и потому натворил много бед, стал грустным и одиноким. Чтобы разобраться в себе, Чик отправился в путешествие, полное приключений. И дети, и даже взрослые, прочитав эту невероятную историю, узнают вместе с Чиком, как воображение может изменить всю жизнь. И наверняка придумают, что делать с волшебными дарами, которыми обладают они сами.

6

Чик, конечно, не подозревал, какой переполох творится из-за него по всей округе. Он проводил дни в размышлениях и прогулках по полям и лесам. Правда, теперь они не доставляли ему такого удовольствия, как раньше. Облако больше не прилетало, а поговорить с разными козявками и зверьём ему почему-то не удавалось.

Из сердца его не уходила обида. На кого, на что? Наверно, он не смог бы этого объяснить. На то, что его не понимали, не ценили? Что цеплялись к нему, задирали, кололи насмешками? Мыслями Чик часто возвращался к своей победе, заново переживал её, торжествовал. Но при этом как будто всё время с кем-то спорил, как будто всё время оправдывался:

— Ах вы так! А я вот так! Ну-ка, кто кого? А-а-а, вы думали, что со мной можно так? За это я вам — вот как!

Может быть, именно эти чувства мешали ему радоваться жизни и быть таким беспечным, как в прежние дни.

Почему-то Чик совсем не переживал о тех людях, которые теперь в образе животных бегали, ползали и скакали по окрестностям. Он не думал, где они живут, что едят. Его даже не интересовало, кто же они теперь — люди в зверином обличье или настоящие звери?

Прошла неделя или больше… Чик стал грустить и скучать.

Удивительное дело: когда он жил среди людей, они совсем не нужны были ему. Чаще всего они мешали и обижали. Он всегда старался избегать их общества. Ему, в одиночку гулявшему по любимым местам, никогда не было скучно. А теперь… Казалось бы, всё складывается как нельзя лучше: людей нет, не надо прятаться от них и терпеть их злые насмешки… Почему же тогда Чик заскучал? Почему ему хочется с кем-нибудь поговорить или даже просто услышать чью-то речь, песню, перебранку? Зачем ему опять хочется рассказывать о себе и своих мыслях, ведь всё равно его не поймут?

Да-а, надоело Чику одиночество. К тому же жить в брошенной деревне совсем не весело. Ревёт привыкшая к уходу скотина, хлопают от ветра ставни и двери, зарастают сорняками аккуратные огороды. Прибавьте к этому, что Чик подъел уже всю еду, наготовленную во всех избах, и теперь ему приходилось заниматься стряпнёй.

И вот однажды Чик решил отправиться в дальнее путешествие по полям, лесам и деревням:

— Поищу счастья в других местах и у других людей. Авось там больше повезёт.

Чик был ещё маленьким и потому не знал, конечно, что своё счастье или несчастье человек делает сам.

Он смастерил себе удобный посох, увязал в узелок кое-какую одежду и еду и радостно отправился в дорогу. От этого путешествия Чик ожидал чего-то нового, интересного, необычного.

Он шёл и весело посвистывал. Ему отвечали голоса птиц, и шустрые кузнечики, сидевшие в высокой траве, успевали вплести несколько своих трескучих нот в его мелодию. Потом ему стали вторить шорох ветвей и трепетанье стрекозьих крылышек. Солнце, скользя по листьям деревьев, отсчитывало ритм, а трубный зов невидимого оленя вплетал недостающий духовой аккомпанемент.

На душе было легко. Чик опять слышал и понимал голоса природы. Он разговаривал с ней, и она охотно отвечала ему.

Лесная тропинка огибала толстенное засохшее дерево. Оно сразу бросалось в глаза: стояло понурое и неживое посреди солнечного леса. Чик подошёл к нему, улыбаясь, и укоризненно покачал головой:

— Отчего ты засохло? Может, лисицы подгрызли твои корни, когда делали себе нору? Или тебя не пощадили зимние холода? А может, соседние деревья заслонили тебе солнце, и ты перестало расти?

В этот день Чику было так хорошо и весело… Ему хотелось, чтобы всё вокруг радовалось вместе с ним. Он обхватил ладонями ствол дерева, представил, каким красивым и счастливым было бы оно, если бы зазеленело.

— Оживай, — ласково сказал Чик. — Просыпайся и радуйся свету. Пусть птицы вьют на твоих ветвях гнёзда, а в почках вызревают семена для новых жизней.

Кора заскрипела, ствол напрягся. Чик чувствовал это напряжение своими ладонями. Дерево вздрогнуло, расправило сухие ещё ветки… Почки его стали увеличиваться, расти, потом лопнули, раскрылись, и вот оно уже оделось мягкой, нежной весенней листвой. Мгновенье за мгновеньем листья расправлялись, росли. Ещё минута, и дерево покрылось тёмной густой зеленью лета — ничем не отличишь его от рядом стоящих деревьев. Даже в голову не придёт, что совсем недавно оно было сухим и мёртвым.

— Уф, — сказал Чик, вытирая пот со лба. — Трудное это дело — приносить радость. Зато как приятно, — прибавил он, со всех сторон оглядывая ожившее дерево.

Да, это было очень приятно. Мелодия Чика стала ещё беспечней, а шаг твёрже, несмотря на усталость.

Таким — весёлым и бодрым — он вышел к околице незнакомой деревни. Он вообще никогда не уходил так далеко от дома, и поэтому любая деревня была для него незнакомой, так же как и люди, живущие в ней. Но не знал Чик и кое-чего ещё. Он не знал, например, что в этой деревне, как и во многих других, известно о нём и о том, что он сотворил со своими односельчанами. Он не знал, что деревни эти посетили страх и уныние. Поэтому и приём, который ожидал его, поразил Чика.

В этой деревне Чик хотел передохнуть, поговорить с людьми, может быть, попросить, чтобы его покормили… Но главное — он собирался поделиться своим радостным настроением, рассказать о дереве, которое он спас. А потом отправиться дальше, чтобы ночевать уже в другой деревне.

Чик задорно шагал, увлечённый этими мыслями. И вдруг услышал странный крик:

— Ай, это он идёт!

— Спасайтесь! Прячьтесь!

— Что такое? — изумился Чик. — Кто идёт?

Он стал оборачиваться, вытягивать голову, заглядывать за заборы, чтобы разглядеть, кто так напугал селян. Но никого не увидел. На улице он был один. А во всех домах хлопали, закрываясь, ставни и двери. Ещё минута этих бухающих звуков, и деревня затихла, будто вымерла. Даже куры не квохтали и свиньи не хрюкали.

«Странно, — подумал Чик. — Что бы это могло значить?»

Он подошёл к одному дому, другому, к третьему, четвёртому — та же история. Недоумение и растерянность Чика сменились раздражением.

— В чём дело? — закричал он на всю улицу. — Что это вы попрятались, как мыши? — И он принялся лупить по ставням и дверям своим посохом.

А в это время в избе на другом краю деревни ожесточённо и торопливо спорили люди:

— Я тебе говорю, так его не возьмёшь! Он же тебя издалека увидит.

— Правильно, правильно. Подкрасться к нему надо.

— Ну подкрадёшься, а дальше что?

— Как что? Колом по башке — так и упадёт.

— Ну давай, раз смелый такой.

— А почему я-то?

— Ты ж сам предложил, сам и иди. Ты что, боишься?

— Почему это боюсь? А так просто…

— Главное, чтобы он не успел повернуться лицом.

— Да-да… Колдун проклятый! А то повернётся и всех попревращает.

— Опасное дело мы затеяли.

— Опасное, да. А как иначе освободиться от него?

— О! Кажется, я придумал.

Да, кое-что они придумали. А Чик об этом и не подозревал. Поэтому он совсем не удивился и не испугался, когда за заборами услышал какие-то шорохи и шёпот. Он только обрадовался: наконец-то кто-то появился. Но не успел он и рта раскрыть, чтобы позвать людей, как на него что-то с шумом упало. Раздались крики, топот. Сеть, брошенная из-за забора, опутала Чика. Он пытался выбраться из неё, барахтался, размахивал руками, а к нему уже бежали люди, чтобы этой же сетью связать его, сбить с ног, уничтожить. Когда он понял это, то пришёл в жуткую ярость. Ведь он не хотел им зла, он шёл с добром. За что же? Чику стало страшно: сейчас они его свяжут, схватят свои огромные палки и забьют насмерть.

— Ах вы свиньи проклятые! Шакалы! — закричал Чик. И несколько перепуганных животных с диким визгом понеслись прочь.

Люди на секунду оторопели, но потом ещё более рьяно принялись за своё дело. И самое главное — они решили заткнуть ему рот, чтобы он не мог выкрикивать колдовские слова. Глупцы! Они думали, что всё решает слово. Но ведь мысль всегда бежит впереди слов! Нужно только чуть больше напрячься. Рот они ему заткнули, но визжащие от страха животные то и дело отскакивали от этой свалки и бежали куда-то сломя голову в ужасе и тоске.

Вскоре около Чика никого уже не было. Он с трудом освобождался от верёвок. В сердце его кипела ненависть.

— Так вот каковы люди, — сквозь слёзы шептал он. — Теперь я знаю, чего от них ожидать. Трусливые и злобные — вот они какие. Они хуже зверей, ведь звери не делают ничего дурного. И живут согласно своей природе. А люди… они недостойны быть даже зверями. Так пусть же гадами ползучими расползаются отсюда. Они не имеют права быть людьми. Гадами ползучими… гадами ползучими… гадами ползучими…

Чик, пошатываясь, шёл по деревне и с ненавистью смотрел на каждый дом. Слово лишь выражает мысль. Но мысль быстрее слова.

Кто в этой деревне уцелел? Пожалуй что никто.