Проклятие Гиблого хутора

Лана Синявская, 2010

Странные вещи стали твориться в дачном поселке этим летом: сначала пропали кошки, затем сдохли мелкие птички, потом начали погибать люди. Стася и ее друзья считают, что ответ нужно искать на Острове, где, по легенде, сотни лет назад стоял Гиблый хутор. Но говорят, что ходить туда смертельно опасно. Правильно, в общем-то, говорят… Действие мистического триллера развивается настолько стремительно, что остановиться невозможно....... Оно и понятно - лето, таинственная Купальская ночь и, конечно, клад. Но попробуй отними сокровища у призраков! Обложка художника Синявской Ланы

Глава 3

Парни остались приводить в чувство сомлевшую Машку, а я поспешила в дом, будучи не в состоянии поверить в то, что подружка сказала правду. Я гнала от себя мысли о том, что у Машуни мозгов не хватит так жестоко нас разыграть, потому, что поверить в смерть Даши было невозможно.

Дашин дом отличался от остальных. Не только близостью к источнику бесперебойного питания, — он стоял по соседству со студенческой столовой, — но и наличием водопровода. При постройке дома много лет назад предприимчивый муж тети Веры уговорил строителей кинуть пару труб к общепитовской котельной и — вуаля! — получился роскошный санузел с ванной, предмет всеобщей зависти.

Вспомнила я об этом потому, что, едва перешагнув порог, услышала шум льющейся воды. От сердца немного отлегло: Дашка в ванной, а заполошная Машуня опять все напутала. На всякий случай я обежала дом, окликая подружку, без особого, надо сказать, успеха. В Дашиной спальне на постели лежали нарядное платье и явно дорогой комплект белья с еще не оторванной биркой. Я немного задержалась возле вещей, раздумывая, куда это собралась Даша, и в любую минуту ожидая ее появления со смешным тюрбаном на голове. Но она так и не появилась. В льющемся звуке воды мне теперь чудилось нечто зловещее.

Даша сидела в крошечной ванной, облокотившись на стену, вода лилась ей прямо на голову и затекала в открытый рот. Мокрые волосы облепили лицо, так что страшную черную дыру во лбу я заметила не сразу…

К горлу подкатил комок, но я заставила себя подойти ближе, вид мертвой подруги словно загипнотизировал меня. В эту минуту я не думала о том, кто и за что ее убил — такую живую и жизнерадостную, — у меня в голове вообще не было никаких мыслей, я просто смотрела на нее и не могла отвести взгляд.

Не знаю, сколько прошло времени, пока я не очнулась и не смогла отвести взгляд от трупа. Дышать стало полегче, постепенно вернулась способность соображать. Мысли ворочались тяжело, со скрипом, но все-таки я его заметила: на дне ванной, под водой, окрашенной в густо-розовый, тошнотворный цвет, поблескивал какой-то предмет. Небольшой, похожий на крупную бусину, он притягивал меня, как магнит. Плохо отдавая себе отчет в том, что делаю, я закатала повыше рукав, протянула руку и, содрогаясь от отвращения, выудила блестящий мокрый шарик. Зря я это сделала…

На моей ладони лежал… глаз.

Не настоящий — слава богу! — стеклянный, но все равно омерзительный. Как он сюда попал?

Поборов соблазн присвоить себе улику, я с сожалением отдала ее милиции, когда она, наконец, добралась до нашей глуши. Случилось это ближе к вечеру, когда о трагедии уже знал весь поселок. Тетя Вера постаралась. Смотреть на то, как она наслаждается всеобщим вниманием, было выше моих сил, вместе с друзьями мы перебрались в беседку, откуда мрачно наблюдали за происходящим. Не было с нами только Юрки — он исчез.

Следом за деревенскими детективами прибыли совсем другие — суровые и деловитые. Эти смотрели пристально, вопросы задавали по сто раз и все записывали. Короче, нам досталось. Еще бы, ведь это мы первыми обнаружили тело, что тетя Вера восприняла как личное оскорбление. По ее глазам было понятно, что даром нам это не пройдет.

Я долго сомневалась, стоит ли рассказывать операм Юркин бред про свадьбу и остров. Сам он смылся, а со стороны его откровения звучали еще менее правдоподобно. Но вдруг он не врал? Вдруг это может помочь вычислить убийцу? В общем, я выложила все, что знала.

Товарищ при исполнении, выслушав меня, отложил ручку и посмотрел так, словно у меня на голове зацвели вишни. Наверное, вишню он не любил, потому что взгляд из равнодушного стал колючим и холодным. Мне стало не по себе: «Чего это он так уставился?» От волнения я залепетала что-то совсем бессвязное.

— Хватит! — оборвал мент и наклонился вперед, будто собирался похлопать меня по плечу. Или надеть наручники. — Вы потеряли подругу, расстроены, я понимаю. Но не нужно фантазировать.

Краска бросилась мне в лицо.

— Я не вру! Мой друг действительно говорил, что прошлой ночью видел Дашу на острове в роли невесты, в обществе странных совершенно незнакомых людей!

— Этой ночью видел?

— Да!

Он покачал головой, как мне показалось, укоризненно.

— Идите домой и хорошенько отдохните.

— Я не устала! — с вызовом ответила я. Кажется, он считает меня чокнутой. — Почему вы мне не верите?

Прищурившись, опер внимательно разглядывал меня некоторое время. Его лицо выглядело очень суровым, когда он что-то прикидывал про себя. Потом он заговорил:

— Ну, во-первых, на острове нет ни одного строения, подходящего под описание вашего друга и пригодного для жилья, тем более — для проведения торжеств. Во-вторых… — Он снова замолчал.

— Что «во-вторых»?

Опер вздохнул и словно через силу сказал:

— Ваша подруга не могла быть там по объективным причинам. Ни там, ни в каком другом месте. Максимум в одиннадцать вечера она была мертва.

— Это точно? — оторопела я.

Он усмехнулся. Стало понятно, что я задала откровенно глупый вопрос. Но как же тогда быть с рассказом Юрика? Нет, пора лечить приятеля от алкоголизма.

Машуня ждала меня, и домой после допроса мы отправились вместе. Обе чувствовали себя подавленными. Разговор не клеился.

— Считаешь, Юрик врал? — спросила наконец Маша.

— Кто его разберет, — пожала я плечами. — Напился, наверное, в сосиску и у него в голове все перемешалось. Что, в первый раз что ли? Я как про остров услышала, сразу поняла — глюки, а уж про Дашку и речи нет.

— На самом деле все не так уж невероятно, — угрюмо сообщила Машка. — Его вполне могли завезти на остров: в этом году вода сошла и туда можно не то что пройти — проехать.

— Вот как? Это все меняет.

— Да ерунда! — с неожиданной злостью сказала подружка. — Наши на остров никогда не сунутся.

— Наши — согласна, но студенты или приезжие…

— Ну… не знаю… — Машка еще немного подумала и, испуганно оглядевшись по сторонам, сообщила, понизив голос: — Здесь творится что-то странное. С тех пор как сошла вода…

Я нахмурилась. О чем это она? Но тут же припомнила мертвых птичек и Дашкины вчерашние слова… Дашка и Машуня — два разных полюса. У Машки в голове тараканы и ее слова я никогда не приняла бы всерьез, но Даша была на редкость хладнокровной, рассудительной и отчаянной девушкой. Стоило внести ясность, и я осторожно спросила:

— О каких странностях ты говоришь?

— Ну, тут много чего произошло, — замялась Машка. — Животные стали пропадать. Кошки, в основном.

Это неприятно. Я-то уже было списала появление мертвых птичек на проснувшиеся инстинкты засидевшихся в неволе Барсиков и Мурок. На Кордоне их по традиции бродили десятки — местные жители обожали представителей кошачьих.

Словно в ответ на мои мысли Машка продолжала:

— У Клеопатры собака пропала.

— Дик? — искренне удивилась я, припомнив престарелого эрделя нашей общей соседки. — Он же со двора ни ногой!

Машка покачала головой:

— Тем более странно. И ладно бы только он. Исчезли еще штук восемь местных бобиков. Стружкины даже милицию вызывали: у них кобелек породистый, они с него пылинки сдували и кормились за его счет.

— Тоже пропал?

— Ага.

— Действительно странно. Это все?

— Если бы. Еще звуки.

— Какие звуки? — опешила я.

— Разные. То плачет кто-то, то стонет.

— Погоди, где стонет? — опешила я.

Машка опустила голову и прошелестела еле слышно:

— На острове.

— Опять остров! — взбеленилась я. — Меня уже тошнит от этого острова!

— Не говори так! — побледнела Машка.

Я уперла руки в бока и прищурилась:

— Это еще почему?

Подружка совсем стушевалась, покраснела и пролепетала:

— Он может услышать.

Черт! Это какая-то эпидемия! Сначала Юрик умом тронулся — ну, с ним-то все как раз понятно, — теперь Машка за ним следом.

— Так, все, проехали. Давай договоримся, что про остров мы на время забудем. По крайней мере, до того, как я переговорю с Юриком. Ты, кстати не знаешь, куда он подевался?

— Нет.

Мне показалась, что Машка была рада моему решению. Остров пугал ее, и это было заметно.

— Дашу убили здесь, на Кордоне, — продолжала я. — Дядя из милиции это подтвердил и я не вижу причин ему не верить. Значит, убийца здесь или, по крайней мере, поблизости. Можно попытаться его вычислить.

— Как? — снова испугалась Машка.

— Обыкновенно. У нас все на виду. Кто-то что-то видел, кто-то слышал, кому-то птичка на хвосте принесла. Ну, не мне тебе объяснять, как у нас заведено.

— Это только в книжках легко, — понурилась Машка, потом округлила глаза: — У него пистолет! Эльза сказала…

— Кстати, о птичках: как ты познакомилась с этой фифой?

— Ну, обыкновенно…

— Не мямли! — взмолилась я.

— Ее отец обещал мне работу, — отрапортовала Машуня.

— Сам обещал?

Машка смутилась:

— Нет. Я попросила. Подвернулся удобный случай…

— Значит, и ты туда же, — задумчиво проговорила я.

— Куда?

— На работу к олигарху. Он что, решил трудоустроить весь Кордон?

— А кто еще у него работал?

— Так Дашка же. Ты не знала?

— Нет.

Я рассказал все, что знала.

— Мне Рыков место продавца-консультанта обещал. Только я его боюсь: говорят, что он грубый и вспыльчивый, — поделилась Машуня. — Интересно, как Даша с ним уживалась?

— Вот и мне интересно, — задумчиво проговорила я и добавила как бы про себя: — Грубый, говоришь, и вспыльчивый?

Конечно, я не ожидала найти в лице мехового короля одноглазого убийцу подруги, но кто сказал, что он стал бы марать руки сам? Дашка строптива и остра на язык, как все талантливые люди, а богатеи скоры на расправу. Найти исполнителя — не вопрос. Только свистни.

Версия была так себе, но для начала сгодится. В ее пользу говорил и тот факт, что до появления новых жильцов Кривого дома убийств на Кордоне не случалось.