Докричаться до небес

Лана Муар

Для всех он – восходящая звезда рэпа, взрывающий чарты своими новыми треками, озлобленный Волк, живущий в своем мире без чувств. А для меня… совсем другой. И пусть он исчезает внезапно и так же внезапно возвращается. Тогда, когда захочет сам. Настолько, насколько захочет сам. Нас связывает тонкий аромат лаванды и музыка. Безумно тонкая нить… Безумно прочная нить… Книга содержит нецензурную брань.

10. Маргарита

Всю дорогу до универа у меня не выходила из головы его улыбка. Грустная, щемящая сердце улыбка. Совсем не вяжущаяся с рвущейся наружу злостью, когда я зашла в комнату с джинсами. Такая нестыкующаяся с речитативом песен, в которых Фил объявил войну всему миру. Словно мне приоткрылся он настоящий. Живой, умеющий чувствовать что-то кроме слепой ненависти, топорщащей во все стороны свои иголки. У волка из страшного леса было сердце. И оно болело. Так сильно, что боль сперва ослепила его, а потом заставила видеть во всех окружающих врагов. И я каким-то чудом умудрилась пробиться сквозь все эти колючки, которыми оно себя окружило, и выудить воспоминание, отозвавшееся улыбкой. И ещё увидела глаза. Чистые и голубые, как два кусочка весеннего неба после дождя. Не затянутые пеплом, а по-детски наивные глаза мальчишки. И я так же, по-детски, поверила в то, что он позвонит. Может не сегодня или завтра, но позвонит.

И, кажется, у меня на лбу было написано крупными буквами, что Маргарита Искаева сегодня самый счастливый человек на свете. Ромка даже не стал ничего спрашивать, увидев меня в фойе универа. Покачал головой и вместо вопросов обозвал мелкой дурындой. Просто ему было не понять, как хорошие девочки тянутся к плохим мальчикам. Особенно, когда они ими только кажутся.

— А где все? — спросила я, удивляясь тому, что братик курсировал у раздевалки в гордом одиночестве и рядом не было никого из нашей компании.

— Пашка с Ксю поперлись в библиотеку за методичкой, Сашку Изольда отправила на кафедру отксерить расписание лаб, а Лиса с Воронцовским уехала показания давать.

— А ты тогда чего здесь?

— А где мне еще быть, если ты непонятно где шарахаешься?

— Ой, вот только не надо, ладно? — я всучила ему в руки свою сумку и стала снимать куртку. — То, что ты старше, не означает, что я буду перед тобой отчитываться.

— Был бы нормальный, ни слова бы ни сказал. А так…

— Он нормальный, — мне уже стало ясно, что Ромка сейчас подсядет на тему нравоучений, и придется пререкаться до тех пор, пока ему это не надоест, или я не соглашусь с его точкой зрения.

— Ну да… Давно у нас нормальные ночью бухими по гостям шляться начали?

— Ром! Если бы ты не стал его лупасить с порога, мы бы просто поговорили, и я его отправила домой. А так — сам виноват. Надо рассчитывать свои силы.

— Я не куплюсь.

— А я и не собираюсь тебе льстить. Как будто не видел, в каком состоянии он пришел.

— Мне важнее в каком состоянии была ты, а не он! — Ромка забрал номерок у гардеробщицы и потопал за мной к зеркалу. — Если еще раз припрется, втащу так, что потом надолго дорогу забудет!

— Ромка, хватит! — я быстро поправила волосы и развернулась к брату. — Мне он нравится, тебе нет. Я это уже и так поняла. Давай каждый останется при своем мнении?

— Дурында. Навешает тебе лапши на уши, а ты потом опять будешь реветь.

— Не буду. А если и буду, то сама попрошу тебя ему втащить.

— Как будто я спрашивать буду.

— Вот и договорились. И еще. Фил сказал, что позвонит.

— Бесполезно… — Ромка махнул рукой и насупился. — Предки-то хоть твоего нормального не спалили?

— Не спалили. Он ушел минут через сорок после тебя.

— Хоть где-то мозгов хватило. Стой.

Ромка выковырял маленькую пушинку, запутавшуюся в воротнике моего свитера, показал ее и беззлобно выдохнул:

— Пойдем, курица.

Вообще, у меня самый лучший брат. И хотя с детства в мою сторону частенько летят эпитеты вроде дурынды, той же курицы или мелкой (хотя я и родилась всего на полчаса позже), меня это не обижает — Ромка всегда бурчит с позиции старшего, если его сестрёнка «косячит». Но в то же время я знаю, что он лучше всех понимает и чувствует все, что со мной происходит. Близнецы, одним словом. Сколько себя помню, Ромка всегда приходил, если я начинала хлюпать носом, сидя у себя в комнате. Вроде и не слышал ничего, а уже стоит в дверях с ворохом платков в руке:

— Эй, ты чего?

И чем старше мы становились, тем смешнее оказывались «последствия» близнецовости. Когда у меня начались месячные в первый раз, Ромку крутило едва ли не также, как меня. Словно все, что чувствовала я, дублировалось ему, а в ответ мне «прилетали» его ощущения и настроение. До сих пор не могу понять как это работает, но в семнадцать лет мы договорились, что всегда держим мобильный под рукой и эксперименты с алкоголем по одиночке не производим. Если перепьет кто-нибудь один, то потом мучаться обоим. И это ни разу не прикольно. Вот только причиной этой договоренности послужило совсем не похмелье или больная голова. Просто одна дурында решила, что она уже достаточно взрослая, и никто не узнает, что вместо ночёвки у подруги, на самом деле будет дача. И не Катька с параллельного, а первая любовь. Ромка тогда отчитал меня похлеще любого родителя. Больше всего за то, что выключила телефон. Болезненные ощущения, которые я постаралась притупить заранее выпитой бутылкой вина, «прилетели» домой и перепугали его не на шутку. И только когда Ромка сломал ногу, до меня дошло, как он тогда был прав. Если бы братик не отзвонился сам, то я бы точно свихнулась. Поэтому и не обижаюсь на его бубнеж.

Ромка топал по ступенькам, громче обычного.

— Хватит бычить.

— Я не бычу. Просто ты — дурында. И не видишь очевидных вещей.

— И каких же? — я догнала Ромку и пристроилась рядом с ним.

— Я лучше промолчу.

— Нет уж, скажи!

— О`кей, — он остановился и, развернувшись ко мне, негромко сказал, — Рит, он тебе не позвонил тогда, понимаешь?

— И что?

— А то, что не позвонит и в этот раз. Только без обид, ладно? Включи голову и посмотри на все это с другой стороны. На кой черт он тебе сдался?

— Ты просто его не знаешь!

— Дурында! Как будто ты его знаешь, — Ромка помотал головой. — Сперва Воронцовским себе голову заморочила, теперь этим… Ритусь, я же за тебя переживаю…

— Он позвонит! — отчеканила я и рванула вверх по лестнице. Не останавливаясь, влетела в туалет и заскрипела зубами от злости. — Вот увидишь, позвонит.

До конца пар я демонстративно не разговаривала с Ромкой. Даже специально садилась на самый дальний ряд, чтобы до него дошло, что я обиделась. И обиделась очень сильно. Ничего не стала объяснять Ксюхе и Сашке, когда они в перерыве попытались выяснить причину нашего такого странного поведения. Не сказала и Алисе, вернувшейся почти под самое окончание четвертой пары. Ромка меня выбесил своей непрошибаемой уверенностью, только и я в ответ уперлась рогом. Уж что-что, а срались мы ничуть не реже обыкновенных людей. Тем более он не видел то, что видела я. И стоило вечером на экране телефона высветиться надписи «Фил», радость от того, что он позвонил, и злорадство, что Ромка оказался не прав, тут же заиграли счастливой улыбкой на моих губах. Схватив мобильник со стола, я выскочила из своей комнаты, влетела в Ромкину и ткнула пальцем в имя абонента:

— И что я говорила? Не позвонил ведь, да?

— Дурында… — брат лишь на мгновение оторвался от монитора и снова стал что-то гуглить. — Это ничего не значит.

— А вот и значит! — я развернулась на пятках и полетела обратно, нажимая кнопку ответа. Захлопнула дверь, одновременно говоря, — Привет.

— Привет. Чем занимаешься?

— Да так. Ничем особенным.

— Если хочешь, приезжай в «Feelings». Я как раз собирался пойти вниз и поставить греться воду.

— Какую воду? — запнулась я.

— В которой ты будешь отогревать ноги, — засмеялся Фил.

— Я надену зимние сапоги.

— Тогда чайник поставлю. Набери, как к клубу подъедешь. Я тебя встречу.

— Хорошо.

Он сбросил вызов, а я две минуты стояла и глупо хлопала ресницами, переваривая услышанное. Посмотрела на часы, на шкаф, на свое отражение в зеркале… и рванула в ванную.

Ромка молча наблюдал за тем, как я скакала на одной ноге, натягивая сапог. Привалился плечом к косяку, словно решил поиздеваться. Еще и пробурчал напоследок:

— Если завтра с утра у меня будет болеть башка…

— Сама разберусь как-нибудь!

— Ритуся, а ты куда? — выглянула из комнаты мама.

— В клуб полетела, — хмыкнул Ромка.

— Только давай не долго. И домой на такси! Вова, у тебя наличка есть?

— В кошельке посмотри. Рублей пятьсот было вроде… Ну! Ну! НУ!!! — папа подскочил с дивана и зло зашипел в сторону телевизора, — Да куда ты бьешь? Пас надо было отдавать!!! Понапокупают кривоногих!

Я сунула деньги в сумочку, чмокнула маму в щеку и полетела на улицу, улыбаясь от уха до уха.

У входа в клуб, несмотря на будний день, было слишком многолюдно. Народ толпился у дверей, перед которыми стояло трое охранников, а они особо не торопились кого-то пропускать внутрь. Можно даже сказать, что специально проверяли документы слишком придирчиво и дотошно. Ещё и на парковке не оказалось ни одного свободного места, и таксист высадил меня, остановившись буквально на мгновение — за машиной уже выстроилась вереница из автомобилей. Прямо какой-то нездоровый ажиотаж. Я прошлась по тротуару, огляделась, не зная стоит ли мне идти в конец очереди или лучше постоять в стороне, и позвонила Филу, отойдя на пару метров от недовольно гудящих людей.

— Приехала? Сейчас выйду.

Сбросил вызов, даже не услышав ответа, а через полминуты выскочил на крыльцо. И вот тут до меня дошло, что если бы я попыталась встать поближе, то меня просто смяли в лепешку — толпа, словно один живой организм, спрессовалась на пятачке перед охранниками и заорала: «Это он! Фил! Фил!» А он махнул рукой, что вызвало новый всплеск ора, и стал крутить головой, высматривая меня. Увидел, сказал что-то одному из охранников и они стали оттеснять толпу.

— Рита, давай быстрее!

Фил буквально втянул меня за руку в небольшой просвет и чуть ли не силой втолкнул в клуб.

— Пиздец какой-то! — он захлопнул дверь, посмотрел на меня и процедил, — Теперь точно пришибу Клейстера.

— За что?

— Да этот долбаный гений выложил в интернет несколько треков, а на обложке — вывеска клуба стоит. Придурок. Хотя бы координаты из свойств фотки потер перед тем, как заливать.

— Так это твои фанаты там? — спросила я.

— Видимо да, — Фил расправил плечи, вскинул голову и вальяжно произнес, — Детка, это лишь верхушка айсберга моей популярности!

Фыркнул и засмеялся без особой радости. Видимо, резко свалившееся внимание стало для него неприятным сюрпризом. Фил кивнул в сторону двери для персонала:

— Ладно, пойдем. Я вроде как обещал чай. Заодно покажу, как звёзды живут, — достал из заднего кармана рацию и щёлкнул кнопкой. — Стас, минут через пять можешь запускать.

— Принял, — прошелестело в ответ.

Фил пропустил меня вперёд и повел по коридорам куда-то в глубь здания, попутно заглянув в пару комнат или кабинетов, словно кого-то искал.

— Есть хочешь? — спросил он, остановившись у кухни.

— Да нет.

— А я бы чего-нибудь съел. Подожди секунду.

Фил без какого-либо смущения распахнул дверцы холодильника, вытащил две бутылки «Колы» и три пластиковых контейнера и никто из поваров даже ухом не повел. Если бы в ресторане, где работал мой отец, кто-то просто зашёл на кухню без бахил и халата, то этого товарища тут же бы выпнули пинками и не посмотрели на должность. Директор, проверяющий — фиолетово. В святая святых чистота соблюдалась с маниакильностью. А за поползновения по холодильнику ещё и руки бы оторвали. Но тут все было иначе. Фил вышел в коридор и свернул в небольшой закуток, в котором оказалась винтовая лестница.

— Была когда-нибудь в студии?

— Нет.

— Сейчас покажу.

Парень стал быстро подниматься и снова повел меня по коридору, изредка оборачиваясь. Толкнул очередную дверь плечом и расплылся в хищной улыбке:

— А кто это у нас тут прячется? Я его везде ищу значит, а он тут…

— Фил… Согласен, косяк мой. — парень, который отдал мне диск в прошлый раз, подскочил с дивана и медленно попятился к окну. Увидел меня и махнул рукой, — Привет.

— Привет, — ответила я.

— Держи, пиарщик херов! Выпнуть бы тебя сейчас на улицу… — Фил бросил одну бутылку Максу и отступил в сторону, — Заходи, Рит. Знакомься, это лучший пиарщик всех времён и народов.

— Мы вроде как знакомы уже. Максим мне диск дал, — напомнила я. — И ещё был Мстислав… Мистик вроде бы, да?

— Он самый, — Фил поставил контейнеры на невысокий столик, скинул с них крышки, но есть не стал. Его внимание привлек потёртый ноутбук со стикером: «Фил, послушай!» — Что-то новое?

— Ну да, — кивнул Макс. — Он всерьез на рукав настроился.

— И как?

— Один вообще топчик, а второй, какой-то грустный очень, но Мистик оба оставил. Сказал, чтобы ты сам выбрал.

— Я потом послушаю.

— О'кей. Я тогда пойду? Чё мешать-то, да?

Макс бочком добрался до дверей и подмигнул мне.