Лисёнок и прочие неприятности бандита

Лана Легкая, 2023

«Присмотри за моей девочкой!» – попросил товарищ.«Она не принесёт хлопот!» – заверял он.Девочка, блин!Когда я согласился помочь, то представлял себе прыщавого подростка с пирсингом в носу, а не красивую блондинку с бездонными глазами, фигурой кинозвезды и отборными тараканами в милой голове.Лисёнок… и откуда она такая?!***Он однозначно не герой моего романа.Квинтэссенция всего, что я не люблю в мужчинах.Громоздкий, как старый бабушкин шкаф, с обаянием медведя шатуна и тактичностью бульдозера. А еще он такой заботливый и нежный…“Отойди, Алиса. Неотложка в наши края не ездит”.Как вообще его кто-то терпит?! И что он ко мне прицепился?..Быстрей бы папа разрешил мне вернуться домой!

Глава 35

Алиса

— Нет, ну и… где?! — посмотрев на часы, я от злости притопнула ногой.

Я понимала, что папе и Василию было что обсудить, но не весь день же! Неужели нескольких часов недостаточно?!

Я уже трижды покормила крошку Обломчика. Более того, заказала ему два милых платья с рюшечками. Они были восхитительными! И не важно, что Обломчик — козлик. Кто, в конце концов, будет заглядывать ему под… юбочку?

Никто.

Да и время, если честно, мне было просто нечем убивать.

Сначала я злилась и пыталась отвлечься. Злилась на папу. Нашёл, кого выбрать себе в… избранницы! Да какая она, ёк-макарёк, избранница! Для таких, как Ирина, есть другое, более точное определение!

Это же надо додуматься, закрутить роман с женатой женщиной! И не просто женатой, а с женой своего друга! Друга, который, к слову, закрутил с твоей дочерью…

Поморщившись от собственных мыслей, я пошла приводить в порядок овец. В конце концов, скоро точно за мной придут. Так я думала. Что не пройдёт и часа, как прибежит папа. Или Василий. Или оба…

Но время шло, а ко мне хоть кто-нибудь — нет!

У меня от расстройства даже настрой докрасить овец улетучился. Вместе с вдохновением.

И чем дольше никто не появлялся на пороге моего дома, тем мрачнее я становилась. Хорошо, что бабуля засиделась у соседки и не видела моего состояния.

Стыдно признаться, но чем дольше я сидела одна и фантазировала на тему того, почему никто так и не объявился, тем чаще поглядывала в сторону кухонного шкафчика, в котором бабуля хранила домашнее вино. Могу же я, чуть-чуть. Для успокоения…

— Дурь какая-то в голову лезет, — цыкнула сама на себя, стараясь унять разгулявшееся воображение.

Пить — не выход. Кто вообще будет в подобной ситуации потягивать вино?

А если папа с Василием не идут, потому что поубивали друг друга?

А что, если причиной драки стала не я, а Ирка?

А что…

— А что у тебя с лицом, внуча? — я так сильно задумалась, представляя мордобой папы с Василием и машущую им помпонами Ирину, что совершенно не заметила, как бабушка вошла в дом. — Случилось чо?

— Случилось, бабуль, — дрожащим голосом ответила я. — Случилось непоправимое.

— Ой, свят, свят, свят, — бабушка осенила крестным знамением себя, а затем, кивнув своим мыслям, и меня заодно. — С Васенькой поругались?

— Хуже, — ответила я. — Папа приехал.

— Тьфу ты, — бабушка всплеснула руками, с укором смотря на меня. — Тоже мне, беду нашла. А где он? Миша! Мишутка! — она покрутила головой. — И вещичек что-то нету…

— Он у Василия, — вздохнула я. — И Ирка с ними.

— Ирка-дырка, — хохотнула бабуля. — Беда-то в чём, внуча? Мишаня Васеньку не одобряет? Так я подсоблю…

— Мишаня одобрил жену Васеньки, — призналась я. — Бабуль, тут такое дело…

По мере моего краткого рассказа, эмоции живо сменяли друг друга на бабушкином лице. Удивление. Неверие. Раздражение. И, как ни странно, убийственное спокойствие.

— А давно, говоришь, они там беседуют? — прищурив глаза и бросив взгляд на настенные часы, уточнила у меня бабуля, стоило мне закончить говорить.

— С утра…

— Напились поди, — покачала головой бабушка. И с таким видом, будто факт их возможного пьянства, расстраивал её куда больше всех ситуации в целом.

— Да нет, — отмахнулась я. — Василий не мог. Хотя… — я тут же вспомнила, как он пил при мне, в самом начале нашего общения.

Определенные звоночки к предрасположенности в сторону крепких напитков у него были. Но это Василий. Его я вылечу обязательно…

— Да напились, внуча, — не согласилась со мной бабушка. — Бока, поди, друг другу намяли и сидят, мирятся. Или твоё приданое обсуждают, — засмеялась она, подмигнув мне.

— Да нет, — повторила я, затравленно посмотрев в окно.

На дорожке, ведущей к нашему дому, так никто и не появился.

— Сходи сама посмотри, — посоветовала мне бабушка. — Только учти! Пьяных сюда не тащи! И утром похмелять не вздумай! Привыкнут — на шею сядут! Я твоему деду всегда по утрам так и говорила: где пил, там и похмеляйся! У меня не рюмочная!

— Так прадедушка вообще не пил же… или пил? — заинтересовалась я, прекрасно помня его.

Всегда строгий, всегда с трубкой на крылечке. Даже на праздниках я помню в его руках лишь стаканы с компотом.

— Не пил, — подтвердила бабушка. — В моём доме, потому что не наливают! Ленивый был, жуть! Спаси господи его душу. До соседа идти за стопкой лень было, вот и не пил. А я не наливала. Я ж не рюмочная.

— И то верно, — кивнула я ей, против воли посмотрев в сторону шкафчика с домашним вином.

— А это мне, — доверительно шепнула мне бабушка. — От давления. Медпункт на дому, — хохотнула она. — Но не рюмочная. Нет, нет и ещё раз нет.

Запомнив бабушкину тактику, я решила больше не мотать себе нервы пустым ожиданием и сходить в дом Василия. Дорога не заняла много времени. И чем ближе я приближалась, тем больше подтверждалась версия бабушки.

Остановившись у входной двери, я покачала головой, обменявшись сочувствующим взглядом с Полканом. Бедный пёсик. У папы и Василия абсолютно не было слуха. Но это никак не мешало им орать во всё горло “Чёрный ворон”.

Радовало меня одно. Женского противного голоса в их песне слышно не было. А значит…

— Ой, Алиса, привет! А я как раз к тебе шла… — дверь распахнулась прямо передо мной, являя мне…

Нет, не Ирку.

Ни грамма косметики, собранный в строгий пучок волосы. И даже (невероятно!) джинсы, вместо мини-мини юбки и совершенно обычная футболка. Даже не просвечивающая накаченную грудь!

— Вот это метаморфоза, — не удержалась я от комментария, пытаясь пройти в дом. — Пропусти…

— Алиса, подожди! — Ирка схватила меня за руки. — Мне правда очень нужно с тобой поговорить.

— Мою таксу ты можешь обсудить с моим папиком, — усмехнулась я, пытаясь избавиться от её цепкой хватки, — к счастью, ты с ним уже плотно сотрудничаешь…

— Но я же не со зла это всё сказала! Я растерялась! — начала оправдываться Ирка. — Я очень люблю Мишу. Твоего папу, то есть! Он такой…

— Такой мешочек? — подсказала я ей, наконец-то вырвавшись и проскочив в дом. — Денежный мешочек. Ты бы дописала в записной книжке.

— Алиса, пожалуйста, ну…

— Спасибо, до свидания! — крикнула я ей, уверенно направившись в сторону источника несинхронного пьяного пения.

Принимать её извинения я не собиралась. Зачем? Тут и ежу понятно, что она сейчас из кожи вон лезть будет передо мной. Потому что я дочь “Мешочка”. Потому что, по мнению Ирки, могу как-то повлиять на папу.

Может и могу, конечно. Но, я знаю своего отца. Он, как никто другой, умеет отличать зёрна от плевел. И с Иркой разберется как-нибудь сам.

По крайней мере в том, что он не притащит её домой и не заставит называть “матушкой” — я была уверена.

Открыв дверь какой-то кладовки, я понуро осмотрела открывшийся глазам вид.

— Вась, а давай нашу, любимую… давно не пели, — папа сидел на полу, весь перепачканный какой-то странной смесью, напоминающей ошмётки помидорок и рыбьи хвостики.

— А давай… чёрный ворон… ой, Лисёнок пришла! — Василий сидел рядом с ним, расфокусированным взглядом смотря куда-то мимо меня.

Права была бабуля. Они были пьяны. А ещё она угадала про драку. Что у папы, что у Василия, на лицах были следы от кулаков друг друга. У отца наливался синяк на скуле, а у Василия была разбита бровь.

— Вам не стыдно? — решила я призвать к их совести. — Ну ладно, ты, — махнула я рукой в сторону своего бандита. — Тебя я вылечу. Но всё равно, каким бы не было твоё тёмное прошлое, вот это, — я с укором посмотрела на валяющиеся на полу пустые бутылки, — не выход. А ты, папа?

— А я папа, — заторможенно отозвался отец, с широкой улыбкой обращаясь к Василию и мотнув в мою сторону головой. — Моя.

— Твоя, — кивнул он ему. — И моя.

— Красивая, — вернул кивок головой отец. — Вся в меня. Характер… — он с третьей попытки сжал кулак, продемонстрировав его Васили. — Во! Во где тя держать будет!

— И дети красивые будут, — мечтательно протянул Василий.

— Мальчика чтоб Мишаней назвали, в честь меня, — авторитетно заявил отец.

— Да я всех сыновей в честь тебя назову, Миха!

— Вася!

— ***! — громко вырвалась из меня первая версия слова “капец” — Полный, причем.

Но этого даже никто не заметил. Мужчины решили обняться. К сожалению, это у них вышло плохо. Нет, в объятия друг друга они практически упали. Да с такой силой, что я отчетливо услышала потрескивание чьих-то костей. Вот только разделиться обратно у папы и Василия не вышло. Вмешалась гравитация, с грохотом завалив их на пол.

Впрочем, мужчин это не расстроило.

— Мих, а давай нашу споём?

— А давай! Чёрный ворон…

Закрыв дверь, я медленно выдохнула, досчитав до десяти. Главное, что они оба целы. А воспитательные беседы с ними мы с бабулей завтра проведём. Прямо с утра. Когда у них будет самый пик раскаяния!

— Алиса…

— Изыди! — рявкнула я на пытающуюся поймать меня на выходе Ирку.

— Да куда ты вечно убегаешь!

— Облома кормить, — отмахнулась я от неё. — Могла бы уже привыкнуть. Облом, Ирка! Об-лом.