Лисёнок и прочие неприятности бандита

Лана Легкая, 2023

«Присмотри за моей девочкой!» – попросил товарищ.«Она не принесёт хлопот!» – заверял он.Девочка, блин!Когда я согласился помочь, то представлял себе прыщавого подростка с пирсингом в носу, а не красивую блондинку с бездонными глазами, фигурой кинозвезды и отборными тараканами в милой голове.Лисёнок… и откуда она такая?!***Он однозначно не герой моего романа.Квинтэссенция всего, что я не люблю в мужчинах.Громоздкий, как старый бабушкин шкаф, с обаянием медведя шатуна и тактичностью бульдозера. А еще он такой заботливый и нежный…“Отойди, Алиса. Неотложка в наши края не ездит”.Как вообще его кто-то терпит?! И что он ко мне прицепился?..Быстрей бы папа разрешил мне вернуться домой!

Глава 3

Дубинин Василий

— М-м-м, с-с-самка с-с-собаки, — цедил я сквозь зубы и приплясывал на месте. Хорошо, в ботинках, а то точно остался бы без пальцев на правой ноге.

Блондинистая злила. Откровенно подбешивала своей непосредственностью на тонкой грани с глупостью. Очень тонкой грани. Можно сказать, что практически невидимой.

Овец она пошла считать…

Интересно, сама придумала свести овечий дебет с кредитом или Марь Иванна решила занять ум внучки?..

«Так, Дуб! Ты дрова пришел сюда колоть, вот и коли!» — сказал себе почему-то голосом девчонки. Та к этому моменту подошла к загону, приняла важный вид и крутила блондинистым тараканохранилищем.

Соловецкая тюрьма… Придумала же…

И ведь правда принялась считать — макушка размеренно раскачивалась. Так девчонка досчитала до восьми, сбилась и начала сначала. Опять сбилась…

— Девять, — подсказал я громко.

Блондинистая зыркнула на меня зло и притопнула модным кедом. Хорошо, хоть не в сандалиях вышла на улицу.

— Я умею считать, — ответила она недовольно. — Они забились в угол, и я не могу понять, сколько их там.

— М-м-м, — протянул я с сочувствием. — Ну зайди да посчитай, — в этот раз меня наградили подозрительным взглядом. — Мало ли какая ночью сбежала, — добавил, едва скрывая улыбку.

Девчонка закатила глаза, покачала так головой, типа, ну, конечно, так я тебе и поверила. Обошла загон.

— Девять, — произнесла обеспокоенно.

— Что? — спросил я.

— Их девять! — а на личике паника.

— Да ты что? — я изобразил удивление. — Ну, значит, одну волки утащили ночью.

— Волки?!

Да за что мне такая радость досталась?

— Волки. Когда в лесу есть нечего, они выходят к людям. Ну, или одну овцу не видно за остальными.

Блондинистая с ужасом осмотрелась. Прищурилась на солнце.

— И что делать?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Марь Иванна расстроится, если овца и правда пропала. А так, если утащили, не факт, что ее съели, можно будет поискать на окраине деревни.

— Да?

Боже мой, а доверчивая…

— Ага. Там вон вертушка на воротцах, — подсказал я, как попасть в загон, а сам за топор взялся.

Черт-те чем с утра занимаюсь. Уже должен был на поле быть, а вместо этого — вот! Алиса!

И ведь до свербежа в заднице хочется над блондинистой постебаться.

Она наконец решилась. Потянула на себя деревянные воротца, боязливо вошла. Я не сдержался — “хрясь” по полену. Девчонка вздрогнула, пискнула сдавленно, а я доволен, что кабздец. Давно со мной такого не было… Лет с пятнадцати, наверное, когда еще не знал, что можно с девчонками не только как гамадрил себя вести.

— Ну что, все на месте? — крикнул, между ударами топора.

— Не знаю…

Блондинистая аккуратно ножки переставляла. Или вляпаться в дерьмо не хотела, или просто боялась. Остановилась, вытянула шею — считала. Еще сделала несколько шагов к отаре. В этот раз на носочки встала. Опять макушкой раскачивать начала.

Я наблюдал и не забывал дрова колоть.

Тук. Хрясь.

Тук. Хрусь.

Тук. Хрясь.

Тук. Хрусь.

— Деся-я-ять! — как завизжала блондинистая.

И я вместе с ней.

— М-м-м, — я замотал ушибленным большим пальцем. — Что ж ты орешь?! — шипел, благодаря бога, что он не отлетел вместе с дровами под ноги.

— Их десять! Десять! Волки никого не унесли!

— Да не может быть. Хорошо-то как.

Девчонка сарказма не заметила, пролетела мимо меня радовать бабушку, нырнула за полупрозрачную шторку, вильнув попой, прикрытой сарафаном.

Беда в кедах!

Вот нет блондинистой, и сразу мозги заработали — дрова колю, а сам на руки смотрю, а не по сторонам, чтоб не отхватить ничего лишнего. И воды успел натаскать, пока “девочка не будет никаких проблем” Марь Иванну радовала. Интересно, про волков рассказала или догадалась, что я пошутил?..

Только собрался сказать, что управился, как гардина шевельнулась. Первым из дома вышел кот, повиливая жирной задницей, а второй — блондинистая с телефоном в руках и в полусогнутом состоянии.

Вот как тут уйти?..

— Это мода какая-то кошачью задницу фотографировать? — спросил я, убирая ведра на место и поднимая с земли топор.

— Ага. Городская, — огрызнулась она.

Ты смотри! И зубки имеются.

— А только кошачьи? У меня собака есть. Если хочешь, Полкан за кость может тебе позировать.

Алиса выпрямилась, вздохнула устало.

— Я просто хотела сфотографировать кота, — и навела камеру в мою сторону.

— А теперь ты кого хочешь увековечить? — спросил чуть напрягшись.

На фотоохоту, значит, вышла. Решила, если слона у меня на теле нет, так мое табло по базе прогнать. Хотя откуда у нее ментовская база? А вот просто через поисковик может. Только вряд ли найдет что-то.

— Птичку. Вон сидит, — указала мне за спину.

— М-м-м, — подыграл, повернулся, сделал вид, что ищу взглядом птицу.

Щелк. Щелк.

Пресвятая Лукерья! Звук бы отключала, секретный агент в юбке.

— Ну что, удалось птичку поймать в кадр? — спросил, а сам топор на колоду вернул и свой телефон из кармана джинсов достал.

Девчонка тут же оценила модель, точно в очередной раз убедилась, что добропорядочный фермер на такой не заработает, и спросила, когда я направил на нее объектив:

— А что вы… ты делаешь? — свободной рукой волосы пригладила.

— Так птичка тебе за спину улетела.

Зачем блондинистую сфотографировал, сам не понял. Но теперь в галерее у меня есть десяток ее портретов.

— Покажи! — гневно потопала в мою сторону. — Не было там никакой птички. А я не давала разрешения себя фотографировать. Мало ли… ты какой-нибудь извращенец.

— Бандит-извращенец, — поправил я, блокируя телефон и убирая его обратно в карман.

— Тем более!

— Я еще распечатаю твои фото и у кровати повешу.

Девочка покраснела.

— А я твои! — выпалила и стала совсем пунцовой. Прелесть же!

— Доброе утро. А что здесь происходит? — вмешался в нашу приятную беседу до тошноты приторный голосок светоча ветеринарии.

Блондиночка тут же перестала хмуриться, нашла взглядом источник звука и расцвела в улыбке.

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Меня зовут Алиса, — она протянула узкую ладонь для рукопожатия. — Для друзей просто Лисенок. А… — замерла в ожидании, когда коровий хлыщ представится.

Тимошка молчал.

Понимаю тебя, я так же таращился с час назад. Только вот мне девчонка не радовалась и не спешила знакомиться…

— А это Тимофей. Местный Айболит, — помог я представиться ветеринару. — Я давно говорил ему, что узкие джинсы мешают нормальному кровообращению. Вот оттуда и задержка с речью. Да, Тим? — я дружески хлопнул парня по спине. Не сильно. Так, только чтобы легкие слегка всколыхнулись.

— Ага, — выдавил он из себя.

Ой, ну переигрываешь. Да, девочка очень даже ничего, но не настолько, чтобы вести себя как одичавший в лесу девственник.

— А мы вот орнитологическими исследованиями занимались с Лисенком. Изучали жизнь хохлатого питохуя.

— Во-первых, — блондинистая тряхнула головой, устраивая землетрясение своим друзьям. — Называй меня, Василий, Алисой. Лисенок только для друзей. А во-вторых, хохлатый питохуй родом из Новой Гвинеи. А то, что мы видели, это простой воробей.

Один-ноль, блондинистая. Один-ноль.

— Тимофей, — наконец ветеринара отпустило, и он заговорил. — Приятно познакомиться, Лисенок.

А девчонка не стала его поправлять и пропела:

— Взаимно, Тимофей.

— А ты внучка Марии Ивановны?

— Правнучка, — поправила она и захлопала золотистыми ресницами.

Тьфу. Вот просто тьфу. Вот что я думал, наблюдая за этой жалкой подобией флирта. Прям любовь с первого взгляда! Хлопай, хлопай, своими ресничками, Алиса. У Тимохи, кажется, слюни сейчас по подбородку потекут.

— Отчего-то спазм подкатил к горлу. Честное слово, затошнило. Как тогда, когда траванулся магазинной селедкой. Но сегодня-то я еще не завтракал. Чудеса… — проворчал я сдавленно, но никто не обратил на меня внимания.

— Ну, конечно, правнучка, — с запозданием повторил Тимошка за Алисой.

— А что это я сейчас наблюдаю? Неужели брачные танцы хохлатого питохуя?.. Вон, — я указал, когда на мне скрестились два недовольных взгляда. — Не видите? Да вон же, Лисенок, — я подошел к девчонке, повернул ее к раскидистому ореху и ткнул пальцем куда-то в крону.

— Я же просила, — фыркнула она, передергивая плечами и сбрасывая мои руки. — Лисенок только для друзей.

— Зря не стала смотреть, — я отряхнул ладони. — Красиво танцует. Явно хочет оплодотворить яйца самочки.

— Фу, — высказалась Алиса и зашагала к дому. — Я позову бабулю, — пояснила она свой уход.

Согласен. Перегнул. Самому от себя противно. Веду себя хуже Тимы, который просто стоит и, не стесняясь, пускает слюни на блондинистую. И если объективно — шансов у него в разы больше. Примерно одна возрастная категория, да и любовь к модным шмоткам. Алиса с Айболитом даже смотрятся гармонично рядом друг с другом. Как те, что делают семейные фотосессии и одеваются для этого в гармонирующую одежду.

И тут я второй раз за день откровенно завис. А какая, к лешему, разница, что обо мне думает блондинистая?.. Моя работа простая. Если Алиса соберется в город — не позволить уехать и сообщить об этом ее отцу. Если же кто-то наведается к нам… то действовать по обстоятельствам.

— Василия… кастрировать…

Собственное имя, произнесенное Тимой, и вывело меня из дум.

— Мария Ивановна, вы все еще не надумали кастрировать кота?

Как знал, что узкие джинсы до добра не доводят, не стал брать, хоть и модные.

— Да бог с вами, Тимофей Андреевич, — старушка натурально ужаснулась. — Лишать котика радости. И не уговаривайте.

— А зря бабуль. Меньше грязи домой носить будет. Метить перестанет, а то запах такой у входа, — девчонка сморщила носик и помахала ладошкой. — Да и Василий, наверное, уж всех деревенских кошечек оплодотворил. И котят наделал. Любят деревенские кошечки вот таких, — она указала на кота, но почему-то казалось, что сейчас речь шла именно обо мне. — Вот таких… — повторила, подбирая слова. — Матерых, крупных, напористых, э-э-э, вонючих… Я бы кастрировала! — закончила речь и зыркнула на меня победно.

— Ну нет! Не дам мучить животину за просто так, — высказалась старушка.

Вот спасибо тебе, Марь Иванна.

Ощущение было такое, что это моя судьба сейчас решалась.

— Ну как хотите, — заговорил Тимошка. — Так что вы меня звали, Мария Ивановна? Что случилось?

— Так это ж вчера было, милок, — старушка поправила платок. — Зашла яйца собрать, а там несушка стоит, к забору прижалась. Явно помирать собралась. Ну, я ей быстренько клюв открыла и водочки ложку влила.

Кто бы мне водочки влил в клюв… Я бы не отказался.

— Марь Иванна, я пойду. Дела.

— Иди, Васенька. Иди. Спасибо тебе, — отозвалась она, ласково улыбнувшись.

— Да не за что, — ответил я, стараясь не прислушиваться к продолжившемуся разговору. И чувство внутри такое было… неприятное. Настроение отчего-то портилось, скотство в душе просыпалось. От голода, что ли?..

Позавтракал плотно, и легче сразу стало. Тимошка в своих лосинах джинсовых больше не бесил, и блондинистая забавной казалась. А когда добрался до поля, так вообще все глупости из головы вылетели.

Вернулся домой с закатом. Ноги, руки как чужие. Поесть бы и в кровать упасть. Тут еще пес под ногами крутился. Выпрашивал ужин.

— Знаешь, друг, — я снял с плиты кастрюлю, оттесняя Полкана бедром. — А поделись ты со мной ужином. Ты ж питаешься лучше меня, — открыл крышку и вытащил кусок вареного говяжьего сердца. — Однозначно тебе жирно так жрать, — засыпал в бульон крупу. — Жди. Готовится.

Пока я разделывал мясо, Полкан с грустной мордой принялся гипнотизировать кастрюлю, тут же насторожился, уши поднял и гавкнул предупредительно. По-свойски.

— Васенька, — услышал я взволнованный голос соседки. — Васенька! — она вбежала на кухню. — Помоги, милок! Там Алиска моя убилась!