Винсент и Самый Необыкновенный Отель в Мире

Лайза Николь, 2019

Винсента, 11-летнему обычному мальчику из бедной семьи, его пригласили работать в Самый Необыкновенный Отель в Мире! И с этого дня его жизнь стала походить на одно огромное приключение. Чего только нет в отеле! Во-первых, номера на любой вкус. Например, Номер Смеха, Летающий Номер, Номер Детских Воспоминаний… Но самое главное: Винсент нашёл в отеле друга – девочку по имени Флоренс. Она управляет отелем, пока её родители заняты сбором материала для банка генов вымирающих видов вот уже третий год подряд. Но всё меняется, когда Винсент решает заглянуть в Номер с Зеркалами Будущего (хотя это строго запрещено!). И теперь ему нужно думать о том, как спасти Флоренс, своего единственного друга, от ужасного предсказания!

Глава 4

Бинокли и карманные собачки

Винсент снова выронил свои вещи. От потрясения у него перехватило дух.

Впервые в жизни его нога ступала в такое огромное и величественное помещение, каким оказалось главное фойе. Это было невероятное сочетание самых прекрасных творений человеческого гения и матери-природы. В беседках из дикого винограда отливали изумрудной бархатной обивкой мягкие диваны. Из обрамлённых портьерами окон высотой в три этажа открывался вид на белоснежные горные пики. Перед уютно полыхавшими каминами дремали собаки. Тысячи канделябров в виде лосиных рогов мерцали разноцветными отблесками хрустальных подвесок. По всему залу бродили малютки пони — не крупнее собачки среднего размера — с пышными плюмажами из разноцветных перьев и радужно окрашенными хвостами. На спине у них вместо сёдел были закреплены подносы с прохладительными напитками и лёгкими закусками. В центре, где под сенью пальм приглушённо играл джазовый дуэт, в ритме их музыки танцевали струи фонтана с крошечными черепашками. (Уточняю: танцевал сам фонтан, а не обитавшие в нём черепашки! Насколько мне известно, черепашки вообще не умеют танцевать. Хотя, как только что уточнил мой соавтор, только дурак станет недооценивать черепах. Он также напомнил мне, что черепахи существуют ещё со времён динозавров и умеют находить дорогу домой через все моря и океаны. И будет по меньшей мере глупостью, если не просто нахальством, вот так запросто решить, что они не в состоянии освоить хотя бы простенький вальс или «лунную дорожку»).

У Винсента закружилась голова, пока он старался проследить за причудливыми пируэтами певчих птичек, сновавших под сводами сине-золотого потолка.

Внезапно его затошнило. Он стал спотыкаться.

— Дыши, Винсент, — произнесла Флоренс и похлопала его по спине.

Винсент громко вдохнул и ответил:

— Прости, это нечаянно.

— Ничего страшного. Мы привыкли, что тут постоянно случаются обмороки. Вот почему мы так следим за тем, чтобы весь персонал прошёл обучение по оказанию первой помощи. Ты быстро привыкнешь к этому месту. А вот и Руперт!

В спешившем к ним мужчине Винсент легко узнал вчерашнего портье с рынка. У него была ослепительно сверкавшая лысина и словно нарисованные усы в форме улыбки. Ещё бросалась в глаза его странная походка: как будто ноги были слегка быстрее хозяина и норовили обогнать. А бёдра, такие же слишком проворные, на каждом шагу выписывали какие-то замысловатые восьмёрки, так что оставалось лишь удивляться, как он вообще не падает на ходу.

— Ах, Винсент! Добро пожаловать, добро пожаловать, добро пожаловать!

Винсент собрался было пожать ему руку, но вместо этого оказался заключён в медвежьи объятия.

— Ох, нет, нет, нет, у нас в Необыкновенном принято обниматься, мальчик!

Винсенту, чтобы не погибнуть от удушья где-то под мышкой у Руперта, пришлось вывернуться самым немыслимым образом. Такая постоянная нехватка кислорода уже начинала напоминать состояние рыбы, случайно выскочившей из воды и упавшей на берег. Оно и верно, именно так Винсент себя и чувствовал: как будто его неожиданно забросило в новый, практически неизвестный мир.

— Ещё увидимся, Винсент, — Флоренс направилась куда-то к стойке портье. — Я найду тебя, но с минуты на минуту должна прибыть партия швейцарского шоколада. И если её не разгрузят до обеда, не хватит шоколада, чтобы заправить фонтан для завтрака. Пеппи отнесёт твой багаж.

Руперт наконец-то отпустил Винсента, в то время как Пеппи — одна из малюток пони — явилась за его багажом.

— Знакомство с гостями вот-вот начнётся. Идём со мной, — позвал Руперт.

Ошарашенный мыслями о мраморных фонтанах, извергающих жидкий шоколад, Винсент едва поспевал за вихляющей походкой Руперта, спешившего к группе гостей, собравшихся возле пальм. Все как один дружно глазели на потолок.

— Смотрите-ка, рога ожили! — заметил Руперт.

Тогда и Винсенту стало интересно: что же они все разглядывают? Оказалось, что на одном из канделябров в виде лосиных рогов болтался щуплый мальчишка. «Вот это да! Что он вытворяет?»

— Макс, спускайся! — окликнула мальчишку мать. — Хватит дурить! Ты забыл, что случилось в прошлый раз, когда ты полез на люстру?

— Твоя мама пр-р-рава, Макс! — подхватил Руперт. — Хотя, на мой взгляд, ты необыкновенно смотришься с рогами на голове, под ними должно быть ещё пять сотен килограммов живого лося. Почему-то мне кажется, что тебе такой вес не унести.

Мамаша уже успела взгромоздиться на кресло и теперь пыталась схватить мальчишку за ногу.

— Не-а! — Макс так резко задрал ноги, что канделябр закачался. Похоже, это сильно обрадовало Макса, и он принялся нарочно раскачиваться, чтобы расшатать рога ещё сильнее. — У-ух!

По залу разнёсся низкий стон: бедный канделябр подал голос, словно это был настоящий лось.

Гости в толпе заахали и кинулись врассыпную.

— Макс, я тебя умоляю! Пожалуйста! СЛЕЗАЙ ОТТУДА!!! — надрывалась его мать, причём в уголках её губ таился не только новый испуг, но и следы постоянной нервотрёпки и страха.

— Винсент, ты не собираешься его оттуда снять? — спросил Руперт.

— Чего?

— Так, только без паники. Ты что-нибудь придумаешь! Слушайте все, идите за мной! Прохладительные напитки будут поданы на балконе! Вы же просто умираете от жажды! Идём, идём, идём! — закурлыкал портье, совсем как индюк.

Все поспешили подчиниться его призывам, за исключением Винсента и матери Макса.

Винсент так и стоял, как оглушённый. Что, скажите на милость, он должен делать? Как ему снять с канделябра этого полоумного Макса?

Тем временем мама Макса продолжала причитать и махать руками, а Макс успешно раскачивал крепления рогов.

Постепенно холодный ужас скрутил внутренности Винсента и пополз вверх, отчего тут же пересохло в горле.

И тут его осенило.

«Фокусы!» Когда-то Винсент увлекался ими — очередная бесплодная попытка найти способ привлечь внимание Тома. В любом случае терять ему было нечего.

— Эй, Макс! — крикнул он. — Смотри!

Винсент поднял руки и сложил их так, чтобы казалось, будто он отрывает кончик большого пальца и ставит его на место. Макс прищурился, разглядывая, что это делает Винсент. А потом просто разжал руки и плюхнулся в кресло, как комок разваренных спагетти. Он тут же вскочил на ноги и побежал разглядывать волшебный палец Винсента.

— Ох, спасибо тебе, спасибо, спасибо! — запричитала мать Макса.

Винсент, уже уставший держать руки задранными, наконец смог их опустить. Он с облегчением вздохнул и отправился вслед за остальными гостями.

— Молодец, Винсент! — приветствовал его на балконе Руперт. — Мои усы прямо чуяли в тебе эту сообразительность! Не люблю хвастать, но должен сказать, что у меня самые чуткие усы по эту сторону от Катманду!

Винсент кое-как махнул Руперту, мол, всё в порядке, и постарался скрыться в задних рядах гостей. Его шокировало то, с какой лёгкостью Руперт назначил его спасителем Макса! Это что, его обычный образ действий — разрешать чрезвычайные ситуации при помощи одиннадцатилетних новичков? А что, если бы Макс упал? Или канделябр упал на него? И что это, скажите на милость, за чуткие усы?

— Теперь встаньте в кр-р-руг, встаньте в кр-р-руг, встаньте в кр-р-руг, и добро пожаловать в Самый Необыкновенный Отель в Мире!

С балкона открывался бесподобный вид. Находясь на одном конце долины, можно было увидеть её противоположный конец. Винсент потихоньку приходил в себя и уже смог обратить внимание на других гостей. Прежде всего его удивила их неоднородность. Он всегда считал, что в Самом Необыкновенном Отеле в Мире останавливаются сплошь и рядом только самые крутые богачи, и кое-кто из этих людей, несомненно, таким и являлся, зато были и такие, что как будто вышли из проходной фабрики «Кот-Рыболов». Они носили потрёпанные костюмы. У них в глазах застыла усталость. А обувь запылилась и потрескалась.

— Меня зовут Р-р-руперт! — продолжало звенеть в ушах раскатистое «р». — Я — портье здесь, в нашем Необыкновенном. И если вам что-то нужно — обращайтесь ко мне. Не надо стесняться. Потому что нет такой пр-р-роблемы или пр-росьбы, которую я бы уже не услышал на своей работе. Вер-р-рно. Сперва о главном. Как вы сами видите, тер-рритория у нас изрядная. Внизу, у начала этой лестницы, у нас стойка гостевого транспорта. Вы можете выбирать, что вам больше по вкусу: ракетный ранец или верховая лама.

«Ракетный ранец или верховая лама? Он издевается?!» Винсент отлично знал, что ему больше по вкусу, и это никак не вязалось с тем, что ему предлагали.

— Конечно, мы с уважением относимся к любителям пеших прогулок, — продолжал Руперт. — И для них запасли старые добр-р-рые карты. Ага, чудесно! — Руперт громко хлопнул в ладоши. — Вот, наконец, долгожданные напитки, бинокли и карманные собачки.

«Карманные собачки!» У Винсента сердце замерло в груди. «Карманные собачки!» Он крутанулся на месте, чтобы увидеть, как вереница слуг катит к ним несколько тележек. Одна была полна дымящихся разноцветных напитков, украшенных ломтиками фруктов или коктейльными зонтиками. На другой строго блестевшие чёрным лаком бинокли были выстроены аккуратными рядами, как будто произведение современной скульптуры. И последнюю тележку занимала плетёная корзинка, полная мелких, мелких собачек, так что их носики и лапки едва дотягивались до края.

Винсент всю жизнь мечтал о собаке. Он начал просить собаку раньше чем научился говорить: на каждый день рождения и Рождество. Однако Бэрри был городом кошатников. Так сложилось, потому что работники фабрики «Кот-Рыболов» покупали кошачьи консервы за полцены. К несчастью для Винсента, Том обожал тискать кошек, что никогда добром не кончалось — если не для Тома, то для кошки. И у Винсента никогда не было своего любимца. Если не считать попыток устроить муравейник в банке из-под джема. Но согласитесь, трудно полюбить муравья.

— Карманные собачки остаются при вас на всё время пребывания в отеле, и, конечно, им разрешается спать в вашей постели! — Руперт подлетел ко второму столику. — Бинокли самого лучшего качества. На такой высоте вы запросто увидите даже мячик для гольфа, забытый на Луне космонавтами с «Аполлона».

— Ага, я хочу посмотреть! — заорал Макс.

Он схватил пару биноклей с тележки. К сожалению, под руку ему попались бинокли из самого нижнего ряда, а не с вершины пирамиды, отчего вся конструкция обрушилась на пол.

— О го-осподи!!! — простонала мама Макса. Она машинально ухватила второй дымящийся напиток, опрокинула его в горло и принялась жевать бумажный зонтик.

Винсенту было ужасно её жаль. Он слишком хорошо знал, каково это — отвечать за совершенно неуправляемого ребёнка. Люди невольно начинают тебя считать виноватым в его выходках.

— Без проблем, без проблем, без проблем. — Руперт в очередной раз продемонстрировал привычку повторяться трижды.

Как по волшебству рядом возникло несколько слуг, которые ловко собрали бинокли и водрузили обратно на тележку. Руперт ободряюще улыбнулся маме Макса. Он взял её за руку и наградил мягким рукопожатием.

— Мальчики, сюда! — позвали родители трёх мальчишек, задиравших носы куда выше самого высокого трамплина на зимних Олимпийских играх. — Идите и выберите себе космических собак! Они совсем как те таракашки, которых вам так нравится бомбить на третьем уровне «Битвы за Беджу!»^[3]. — При этом мистер и миссис Задранный Нос приложили все усилия, чтобы их потомство оказалось как можно дальше от Макса и его измученной мамы.

Не отрываясь от экранов смартфонов, мальчишки попросту не замечали ничего вокруг. Ни Макса, рухнувшего с канделябра, ни крушения горы биноклей, ни тележки с комнатными собачками. Они только вскрикивали и ругались, полностью захваченные игрой.

— Пожалуй, мы пропустим космических собак, — сообщила миссис Задранный Нос. — Наши мальчики не слишком любят животных. Они вообще не любят живых существ.

— Если мы отказываемся от космических собачек, я считаю, нам полагается скидка, — тут же добавил мистер Задранный Нос, обращаясь куда-то в пространство.

(Руперт давно привык к тому, что самые богатые гости требуют скидки. Они, как правило, чрезвычайно привязаны к своим деньгам.)

— Ой, какие они ПУСИЧКИ! — запищала долговязая девица с кислотно-синими волосами, сильно превосходившими по яркости любимый напиток Винсента. — Дайте мне двух!

— Челси, милая, полагается по одной собачке каждому, — мягко возразил её папа.

— Ну а мне полагается две, потому что я больше всех люблю животных!

— Хорошо, милая, — и его унылые глаза и унылые плечи опустились в ещё большем унынии. — Можешь взять мою. Я обойдусь.

— Ура! — И Челси принялась копаться в корзинке, выхватывая и отшвыривая собачек, как будто выбирала самое спелое яблоко.

Винсент стоял у корзинки, в волнении стискивая руки, и следил за тем, как другие гости выбирают себе собачек. Он не спускал глаз с лохматой чёрно-белой малышки, тихонько сидевшей в самом центре корзинки. Она была не больше чайной чашки и казалась мальчику самой красивой собачкой, которую он когда-либо видел.

И, когда наконец подошла его очередь, Винсент уже едва сдерживал нервную дрожь. По телу у него бегали мурашки.

Оставалась одна последняя собачка.

Это была та самая чёрно-белая малышка, которой он любовался.

Он протянул руку и прочел кличку на ошейнике: Джесс.

— Джесс. Привет, Джесс, — прошептал он.

Собачка ответила мальчику взглядом больших блестящих глаз. Окружающий мир превратился в размытое разноцветное облако. Звуки испарились, и само время унесло ветром. Винсент осторожно взял Джесс, чтобы вынуть её из корзинки, как вдруг из разноцветного облака высунулась рука и выхватила Джесс прямо у него из-под носа.

— Ой-ой-ой, эта ещё лучше! — завизжала Челси. Она бросила назад свой предыдущий выбор, и с собачкой в каждой руке вальяжно отправилась хвастаться родителю.

Винсент был ошеломлён! Он опустил взгляд на пушистое золотистое чудо, отброшенное только что с такой небрежностью. Он осторожно поднял собачку и прижал к груди. Он чувствовал, как часто бьётся крохотное сердечко. На ошейнике было написано: Мин.

— Ты красавица, Мин, — произнёс Винсент, прижимая малышку к себе и гладя по спинке. — Меня зовут Винсент. — В ответ он увидел пару широко распахнутых карих глаз под круглым лохматым лбом. Крошечный хвостик часто-часто застучал по его руке.

Если бы пребывание Винсента в Самом Необыкновенном Отеле в Мире закончилось бы здесь, в эту самую секунду, он всё равно оставался бы самым счастливым мальчиком на земле.

— А тепер-р-рь, если все выбрали себе собачек, можно отправиться на стоянку транспорта, не так ли? Сюда, пожалуйста! — и Руперт спустился по парадной лестнице отеля.

Винсент едва успел посадить Мин в нагрудный карман, выпить напиток через соломинку, пока она не захлюпала на дне, и помчался за остальными, напевая под нос от восторга.

Примечания

3

Bejjaa — персонаж World of Warcraft.