Пан Твардовский. Душа чародея

Л. Зданович, 2022

Роман в жанре "готическое фэнтэзи" переносит читателя в Польшу 17 века, расцвет шляхты, мистических настроений и пережитков Средневековья. Роман написан по мотивам старопольских народных сказаний о легендарном пане Твардовском.

3. Отец и сын. — Борьба с сатаной. — Старец.

С тех пор прошло довольно много времени.

Было лето. Кругом всё радовалось и радовало: в густых зелёных лесах всё было полно свежестью; с лугов веяло живительным, ободряющим запахом цветов и трав; во ржи кричали перепела; в малинниках над ручьями свистали соловьи; через дороги перебегали кое-где куропатки; то виднелся заяц, метнувшийся из-под куста, то — глухой тетерев, шарахнувшийся в глухом, сухом бору.

В это прекрасное время по большой дороге весело шел юноша лет пятнадцати. Это был воспитанник коллежа в Кракове. Радостно было у него на душе. Светлое чувство охватывало всё существо юноши. Оно походило на каплю утренней росы, пронизанной солнечным сиянием, когда вся она горит под солнцем, как искра. Свет этот был его пламенная душа, которая, вместе с этим, была кротка и мягка, но которая рвалась куда-то вдаль, в беспредельную высь.

Вот, он свернул с дороги, прошел перелесок и вышел к озеру; на берегу которого виднелась усадьба пана Твардовского. Юноша остановился и с неизъяснимым восторгом взглянул на старый дом. Нельзя передать, что почувствовало его сердце, когда он увидел родную крышу. Нет слов на языке человеческом для выражения подобных чувств.

Юноша этот был никто иной, как сын несчастной Ядвиги, сын старого пана. Он спешил обнять своего отца.

А в эту минуту бедный старик сидел на берегу озера, под плакучими ивами, погруженный весь в свои мрачные думы, не замечая ни красот природы, ни её благодатного мира. Лицо его было искажено страданием, как и его сердце, разбитое горем.

Мрачные воспоминания возникали перед ним одно за другим, и он не в силах был отогнать их.

Вспомнились ему первые минуты жизни несчастного сына, которому сатана уже расставлял роковые сети, и вот что вспомнил пан:

Нужно было крестить младенца, но дух тьмы долго не допускал до этого, пока все его козни не были разрушены благочестием краковского пробоща². Четыре ксендза были призываемы паном для совершения святого таинства над младенцем, но ни один из них не явился по разным причинам; несчастный отец был в отчаянии, боялся, чтобы вследствие этого сатана не превратил сына в оборотня, когда ему пришла в голову счастливая мысль обратиться к старому пробсту, всё рассказать ему и умолять помочь и окрестить невинного младенца.

Сын был спасен, душа была вырвана из власти сатаны! И в бессильной злобе дух тьмы обрушил на голову отца одно горе за другим, чтобы отнять у него возможность и всякую надежду добрым делом и милосердием омыть свой грех и уничтожить роковой договор на сына. В короткое время Твардовский из богатого человека превратился в бедняка: бури, пожары, скотный падеж, расхищение имения постигли пана, и зажиточный двор его зарос травой, полынью и ковылем, запустели его кладовые и житницы, развалились гумна, осел и покривился его дом. Но мало обращал на это внимания Твардовский и с мужеством переносил несчастия, думая только об участи сына.

Он, насколько позволяли средства, творил милостыню и горячо молился день и ночь, будучи вполне уверен, что только милосердие, молитва и пост — надёжные средства в борьбе с врагом человеческого рода.

А между тем, молодой сын подрастал, из отрока он стал юношей. Яц, так звали молодого сына, был умный, но вместе с тем и странный ребенок. Уже с самой юной поры он ко всему выказывал необыкновенную понятливость и пытливость. Его рано развитому уму были доступны такие тайны, которые для многих взрослых казались неразъяснимой загадкой. Все дивились мудрости ребенка и пророчили ему знаменитую будущность. Это же удивление возбуждал к себе молодой Ян и в краковской школе среди своих учителей и товарищей.

Вспоминая о дивных способностях сына, у старого отца ещё глубже раскрывалась сердечная рана, и теперь он в великом порыве отчаяния громко воскликнул:

— О, Бог мой! Что ждет меня, губителя моего милого сына?.. Буду ли я прощен когда-нибудь за то, что продал сатане за мешок с золотом жизнь ребенка, лишил его вечного света и блаженства? О, я несчастный! Лучше б было в тысячу раз отдать проклятое золото гайдамакам в ту страшную ночь, чем призывать на помощь сатану… Увы, проклятая алчность моя к золоту сгубила меня и сына… О, бедный сын мой! простишь ли ты меня за великий грех? Нет, ты должен проклясть несчастного отца, бедное дитя, когда узнаешь, что, вместо помощи Всемогущего, я призвал помощь сатанинскую, чтоб спасти проклятое золото и загубить тебя… О, сын мой, я заслужил твое проклятие!..

И вдруг несчастный вздрогнул: кто-то положил руку на его плечо. Старик взглянул, — перед ним стоял с светлой улыбкой юноша-сын и, смотря на лицо бедного отца, искаженное тоской и страданием, любовно молвил ему:

— Отец, не проклинать, а благословлять я буду твое дорогое имя, пока жив!

— О, дитя мое!.. О, дорогой Ян! — бросаясь к юноше и прижимая его к груди, воскликнул взволнованный отец.

Глядя на него, Ян продолжал:

— Ты страдаешь, отец… Я слышал последние твои слова… Ты будто виновен передо мной. Но может ли это быть? Скажи мне, как любящему сыну, твое горе, открой тайну, терзающую тебя, облегчи бедное сердце свое.

Тяжкий вздох вырвался из истомленной груди старика, и он уныло ответил:

— О, дорогое дитя мое, не поможешь ты в моей скорби, не снять тебе страшной тоски-горя с моего сердца… Но знай, не так страдаю я за себя, как за тебя…

— Но отчего ж ты страдаешь?

— О, Ян… о, несчастное дитя!. не расспрашивай… Лучше молись о себе и несчастном отце твоем!..

Рыдания прервали его речь. Сын упал перед ним на колени и заговорил:

— Отец, мне легче умереть, чем видеть тебя в скорби и не помочь тебе, не облегчить твои страдания… Молю тебя, доверься мне и открой тайну.

— Сын мой, страшись узнать истину! Моя тайна — гибель для тебя; она горька как полынь и тлетворна как смертельный яд!

— А если так, то пусть же горе обратится на меня, мой отец; я готов страдать, лишь бы только облегчить твою скорбь. Не смотри, что я юн летами, я сумею быть мужественным и с твёрдостью смогу перенести всякую невзгоду. Открой мне роковую тайну, дай увидать мне и понять предстоящую опасность, чтоб я мог приготовиться к борьбе и отразить гибель, которая закрыта от меня неизвестностью.

Речь юноши дышала искренностью, чистосердечием и решительностью. Непреклонная воля и твердость руководили словами молодого Твардовского, открывая в нем страшную энергию и пылкий дух. Не мог после этого устоять старый отец и сказал, стараясь не смотреть на сына:

— Сын мой, я открою тебе роковую тайну; но узнав ее, не кляни меня, а жалей и молись!

И молодой Твардовский узнал про роковой договор отца с сатаной.

Выслушав, юноша спокойно молвил:

— Мужайся, отец, и не будем от этого унывать и отчаиваться. Святая наша вера запрещает человеку предаваться отчаянию: оно ведет к неизбежной гибели. Вера, надежда на милосердие и любовь да будут нашими спутниками в жизни. Сатана хочет завладеть моей душой. Но дух тьмы не может одолеть человеческой души, вложенной в меня Творцом вселенной… Я не хочу уступить сатане того, что принадлежит мне; для борьбы с ним у меня есть вера и надежда.

Еще более изумился старый отец необыкновенным речам и присутствию духа в сыне и только мог сказать:

— Но как вырвешь ты, дитя мое, проклятый договор, подписанный моей кровью, из сатанинских рук? Страшна сила и коварство сатаны, когда он замыслил нашу гибель!

— Не спорю, трудна борьба с демоном, но дух человека крепче его. Батюшка, разве мы не знаем, что есть на земле великие подвижники, достигшие молитвой, воздержанием и постом власти обращать в ничто козни духа тьмы, отгонять его от людей; к ним-то за помощью я и обращусь… Я крепко верю, что такие люди помогут мне посрамить врага и вернуть то, что утрачено тобой… Благослови же меня, отец, на трудный подвиг, — склонясь к ногам отца и преклоняя перед ним голову, заключил сын.

— Да благословит тебя Всемогущий, — торжественно проговорил Твардовский, кладя трепещущие исхудалые руки на голову сына, — О, Провидение! дай ему стремление к благу, смирение в счастье; будь ему заступником и верным спутником в жизни; дай силу защитить себя от козней дьявольских и разрушить их сети во славу Твою!

Сын расстался с отцом. Целую ночь юноша без сна провел в молитве, а на утро он отправился к великому подвижнику, молва о котором далеко разносилась в. окрестностях Кракова.

В дремучей дебри жил старец пустынник. Когда он пришел в эти места, откуда и кто он — никто не знал, но всем известна была его пустынная жизнь и подвиги. Постом и тяжким трудом изнурял он своё бренное тело, но зато через это окреп его дух, а беспрерывная молитва возвысила его до величайшей силы и чистоты: дух тьмы не смел прикасаться к нему и отступал перед ним.

Изголовьем старцу был жесткий булыжник, а постелью — сырая земля; в холод и жар только ветхая власяница прикрывала его измождённое тело, а пищей служили чёрствый хлеб да вода. Своими руками выкопал он землянку в песчаной горе и с утра до вечера, с полуночи до полдня стоял на молитве в ней, погружаясь духом в неизреченную благость и величие Творца, созерцая Его и вознося хвалебную песнь Ему. И шла всенародная молва о нем, что старец подвижник узнаёт будущее, творит чудеса и изгоняет из беснующихся духа тьмы.

Седой как лунь сидел пустынник у входа в свою земляную келью, когда перед ним явился молодой Твардовский и сказал:

— Отец святой, помоги мне молитвой… Я и мой отец несчастны!

С кротостью оглянул его пустынник и, перебирая четки, сказал:

— Дитя мое, известно мне твое Торе. Трудный подвиг ты задумал, но то, что вчера ты сказал несчастному отцу, ещё может тебе помочь.

Молодой Твардовский теперь увидал, что старцу была известна его беседа с отцом. Из этого он понял, что старец мог узнать их тайну, только благодаря чудному дару прозорливости, а потому с живостью продолжал:

— Если от тебя ничто не скрыто, святой отец, то, ради отца и его страданий, помоги мне молитвой в моем намерении.

Старец после глубокого раздумья и молитвы, обратясь к юноше, отвечал:

— Вера твоя да спасет тебя, сын мой! Надейся и молись! Помни, ты желаешь взять от сатаны договор отца, но для этого ты должен сойти в преисподнюю… Не легко такое дело.

— Знаю, но что нужно для этого?

— Должно наперед очистить свою душу покаянием, и тогда Господь допустит тебя без страха и опасности сойти в кромешный ад… Немало встретишь ты преград на страшном пути туда.

Как же я должен приступить к этому делу?

Слушай, я научу тебя. На три дня и три ночи ты удались от людей для поста и молитвы. В первый день молись и не ешь ничего кроме трех хлебных зерен, не пей больше одного стакана свежей, чистой воды, стой на молитве, пока будет бодр твой дух и тело. Молись также и вторые сутки, в подкрепление же сил прими в пищу два хлебных зерна и полстакана воды. Когда же настанет третье утро, ступай к патеру и попроси у него исповеди и причастия, а после того приди ко мне, и я скажу тебе, что должен будешь ты ещё сделать, чтобы вырвать от сатаны нечестивый договор.. Не унывай… не пугайся и надейся! Вера и надежда — посланницы нам от Господа.

Исполнив наставление старца, Ян пришел вновь к подвижнику, который сказал ему:

— Да благословит тебя Всемогущий! Помни, однако, сын мой, что теперь ты утомлён телом; вернись же домой, отдохни, а поутру, пока ещё не заиграет заря на небесах, отправляйся в страшный путь.

Вернулся юноша домой и прилёг отдохнуть. Сон слетел на него.

Примечания

2

Пробощ (лат. пробст, пропст — praepositus) — настоятель католического соборного капитула, монастыря; католич. священник, по др.-русски «пробощь».