Рассвет костяной волшебницы

Кэтрин Парди, 2021

Бестселлер The New York Times «Рассвет костяной волшебницы» – долгожданное продолжение романа «Луна костяной волшебницы». Вторая книга дилогии. Романтическое фэнтези, наполненное опасной магией и богатой мифологией. Уникальный волшебный мир, в котором властвуют Костяные волшебницы. Они черпают мощь из костей умерших животных, но ради получения силы должны приносить ужасные жертвы. Священный долг каждой костяной волшебницы – переправлять души умерших в другой мир. Так они сохраняют равновесие среди живых. Желая помочь, Сабина провела обряд, чтобы призвать и убить возлюбленного своей сестры. Но в ночь ритуала явился не тот, кого она ожидала, и теперь принц Казимир удерживает Аилессу в плену. Сабина и Бастьен отправляются в замок, чтобы ее спасти. Ведь смертельная опасность грозит всем душам. Аилесса – единственная, кто может исполнить песню на костяной флейте и открыть врата в Загробные миры. Но чтобы освободиться? ей придется убить того, кто предназначен ей судьбой. «Книга, наполненная богатой мифологией, смертельной романтикой и фантастическими персонажами – совершенно потрясающе!» – Стефани Гарбер, автор бестселлера «Караваль» «Волшебная история о сострадании, прощении и принятии себя. Возможно, эта книга и разобьет вам сердце, но она также согреет душу». – Джоди Мидоуз, автор бестселлера «Моя леди Джейн» Для фанатов Стефани Гарбер, Рошани Чокши, Брианы Шилд, а также Ли Бардуго.

6. Бастьен

Я в сотый раз проклинаю Казимира, пиная солому по камере и громко топая ногами по каменному полу. А вдруг предыдущий заключенный спрятал здесь что-нибудь тонкое и острое. Мне бы это пригодилось. Вырубив меня, гвардейцы забрали мои отмычки. Поэтому я очнулся с раскалывающейся головой и еще большей злостью на принца.

Ублюдок. Он лично затолкал меня в эту камеру. Я смутно помню злорадство на его лице, когда зарешеченная дверь с лязгом захлопнулась. «Вор», — так он назвал меня, пытаясь выразить в этом слове все пренебрежение ко мне. Раньше я гордился этим титулом. И уже много лет меня разыскивают гвардейцы Довра, но до сегодняшнего дня мне удавалось скрываться.

Мимо проходит тюремный стражник с толстой шеей и замечает, что я ковыряю ногой камни в полу.

— Ты чего там творишь? — Он скрещивает руки на груди.

Я принимаю такую же позу.

— Танцую. Ничего не могу с собой поделать. — Я указываю подбородком на потолок. — Это все музыка виновата. — Скорее всего, уже давно перевалило за полночь, но, судя по тихим звукам, которые доносятся сюда, празднование Ла Льезон еще в самом разгаре. — Меня удивляет, что ты не отплясываешь джигу.

Стражник хмурится:

— Осторожнее, мальчик. Здесь болтливые долго не живут.

Я продолжаю улыбаться, пока он не уходит дальше. А как только стражник скрывается из вида, выдыхаю и провожу руками по волосам. Надо выбираться отсюда. Мне не освободить Аилессу, пока я заперт здесь.

Снаружи гремит гром. Я залезаю на каменную скамью в дальней части камеры, чтобы дотянуться до маленького зарешеченного окна под самым потолком. Через него проникает немного света перед самым закатом — но не то чтобы света было много. К тому же сегодня не стихает буря.

Я дергаю за прутья, пытаясь вырвать решетку. Она могла бы пригодиться мне в качестве оружия. Но металл не поддается. Не обращая внимания на мучительную боль от колотой раны, я продолжаю дергать решетку. Ну же.

— Бастьен?

Мои мышцы напрягаются. Этот голос. Аилесса. Я задерживаю дыхание и оборачиваюсь. Она стоит в полутора метрах от решетки. Ее каштановые волосы в свете факелов приобрели красноватый оттенок. А нежная кремовая кожа излучает сияние, отчего кажется практически совершенной. Я соскучился по ее веснушкам и естественному розовому румянцу, правда, сейчас все ее лицо покрыто пудрой. Но это неважно. Даже так она выглядит красивее, чем в моих воспоминаниях. Особенно в зеленом платье, в котором ее плечи остаются открытыми, а золотистый пояс с изумрудами подчеркивает тонкую талию.

Ее янтарные глаза наполняются слезами.

— Ты жив, — выдыхает она. — Как ты?.. — Она сглатывает. — Мама ударила тебя ножом.

— Я в порядке. — Мне с трудом удается выдавить из себя, от осознания, что Аилесса действительно здесь. — Сейчас мне намного лучше.

Она обводит меня взглядом, чтобы убедиться в этом, но затем стискивает челюсти, а ее взгляд становится суровым.

— Тебе не следовало приходить.

— Аилесса…

Напряжение, не дававшее даже пошевелиться, быстро отпускает. И во мне нарастает желание обнять ее. Я спрыгиваю со скамьи и бросаюсь к решетке. Аилесса передвигается медленно и слегка пошатывается. Ее ноздри раздуваются. Она злится, но я не виню ее. Я сам все усложнил.

Когда Аилесса, ковыляя, подходит ближе, свободный рукав на левой руке скользит назад, демонстрируя костыль. Я протягиваю руки, чтобы помочь ей. Но все равно не могу дотянуться до нее, как и на мосту душ, когда она сломала ногу. А я истекал кровью и едва не умер. Поэтому и не мог помешать Казимиру забрать ее.

Аилесса делает еще один неуверенный шаг — и наши пальцы соприкасаются. Я тут же обхватываю их и тяну ее к себе. Она вплотную подходит к прутьям решетки, расстояния между которыми достаточно, чтобы наши губы встретились. Костыль выпадает из рук Аилессы. А она так крепко хватается за мои руки, что впивается ногтями в кожу. Не разрывая поцелуя, я обхватываю ее лицо. И смахиваю слезы со щеки. Проклятые прутья. Они мешают нам стать еще ближе друг к другу.

— Как ты сюда попала? — выдыхаю я, отстранившись от ее губ на пару секунд, чтобы произнести эти слова. — Тебе следует быть осторожнее. Стражник… вернется в любой момент.

— Он занят. — Аилесса углубляет поцелуй. — В темницы есть еще один вход. И я видела, как Софи направлялась к нему.

— Что за Софи?

— Служанка.

Я пытаюсь придумать, что сказать еще, но мысли разбегаются в стороны. Аилесса пахнет просто потрясающе. Свежая земля, полевые цветы — от нее исходит пьянящий аромат жизни. Пальцы путаются в ее волосах, а я не в силах насытиться ею. Мы скользим вниз по прутьям, пока не оказываемся на коленях. Аилесса ерзает на полу, пока не находит более удобное положение для сломанной ноги. Здравомыслящая часть моего мозга подсказывает, что нам следует остановиться, сбежать из темницы, а уже затем растворяться друг в друге. Но сейчас, когда она наконец-то оказалась в моих объятиях, так трудно собраться с мыслями.

— Аилесса… — бормочу я.

— Ммм?

По коже расползается дрожь, когда я чувствую прикосновение ее пальцев под рубашкой.

— У тебя есть что-нибудь… острое?

— Острое? — Ее смех звучит хрипло и счастливо.

— И тонкое… — Я провожу пальцами по гладкой коже ее плеч. — Что-то, чем можно… поковырять… в замке.

Аилесса отстраняется и недоуменно смотрит на меня.

— Хм… ну, думаю, да.

Ее губы припухли и покраснели, а на лице появился румянец. Она медленно проводит рукой по спутанным волосам.

— Мне не верится, что тебя поймали.

— Я сейчас не в самой лучшей форме.

Аилесса протяжно выдыхает.

— Тебе не стоило приходить в замок. Тебя могли убить.

— Неужели ты бы отсиживалась в сторонке, окажись я на твоем месте?

Ее виноватое молчание говорит само за себя.

— Так я и думал.

Сжав губы в усмешке, Аилесса пристально смотрит на меня. А затем вытаскивает из волос декоративный гребень.

— Сможешь вырвать один из зубцов? — передавая его мне, спрашивает она.

Я слегка надавливаю на гребень, и он изгибается в моих руках.

— Сомневаюсь, что хватит длины зубьев. Да и золото слишком мягкий металл. Обычно он только застревает в замке. У тебя нет шпилек в волосах?

Увидев, как она качает головой, я пристально осматриваю ее наряд.

— А в лиф вшиты китовые усы?

Она морщится:

— Женщины носят усы китов в одежде?

Я усмехаюсь:

— Тебе ли этому удивляться?

На лице Аилессы расплывается улыбка, но уже через мгновение уголки ее губ опускаются. Она потирает шею.

— Сейчас у меня нет костей благодати.

— Их забрал Казимир? — хмыкаю я. — Меня это не удивляет.

Еще один повод ненавидеть принца. Я верчу гребень в руках.

— Почему он подарил тебе золото?

Аилесса пожимает плечами и опускает глаза.

— Он подарил мне не только его.

У меня все сжимается внутри.

— Любой дар не принесет удовольствия, если у тебя отнимают свободу… но отнимают ли?

— Казимир не ограничивает мою свободу. Я не принимаю его подарки совсем по другой причине.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что Казимир не ограничивает твою свободу? — Низкий раскат грома проносится по темнице. — Он же похитил тебя.

— Нет, Бастьен. Я сама решила остаться здесь.

— А разве ты могла решить иначе со сломанной ногой и без костей благодати?

— Но я бы могла уйти, если бы захотела.

Что-то мне в это не верится.

— Почему ты не хочешь признать, что принц получает все, что хочет… и кого хочет? — Я невольно повышаю голос. — Потому что считает, что имеет на это право.

— Тише, стражник нас услышит.

— Ну и пусть.

Она вздыхает:

— Ты не понимаешь всей ситуации.

— Так просвети меня.

— Казимир хороший парень. Когда он принес меня в замок, то попросил дать ему шанс.

— Шанс на что? Завоевать твое сердце? — Мне не верится, что я это слышу. — Так вот что это? — Я указываю рукой на ее платье. Оно, наверное, стоило целое состояние. Да и в целом Аилесса выглядела как королева. — Твой шанс?

— Возможно, не в том смысле, который в это вкладывал он, но да. Он мой amouré и…

— Так у тебя появились чувства?

Она смотрит на меня, сузив глаза:

— Принимая решение не убивать Казимира, я думала о тебе.

У меня падает челюсть. И пару секунд даже не могу подобрать слов.

— Ты… что?

— А если бы я убила тебя, когда мы впервые встретились на Кастельпонте? Если бы твоему отцу дали шанс, а не убили, не дав сказать и слово?

Яркое воспоминание, как его закалывает ножом Костяная волшебница, захватывает разум.

— Не сравнивай Казимира с моим отцом, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Это нечестно.

— Я пытаюсь заставить тебя понять, — возражает она, повысив голос. — Твой отец не заслужил такую смерть. Как и Казимир. Вот почему я не могу убить его.

— Но ты умрешь вместе с ним.

— Я найду способ разорвать связь душ, мы же хотели…

— Это пустые мечты, Аилесса. Не стоит обманываться.

Да что с ней такое? Она же сама все понимает и однажды уже прошла через это. Так почему упорствует?

— Связь душ разорвать невозможно.

Аилесса упрямо поджимает губы:

— Нельзя утверждать это наверняка.

— Аилесса, прошу… — Я протягиваю руку между решетками и обхватываю ее руки дрожащей ладонью. — Не спорь со мной. Я не могу… — Голос срывается. И я вновь становлюсь ребенком, держащим на руках мертвое тело своего отца. — Я не могу потерять еще и тебя.

Ее глаза блестят от навернувшихся слез, а от гнева не остается и следа. Аилесса пододвигается ближе ко мне.

— Ты не потеряешь меня, Бастьен. — Она проводит рукой по моей щеке. — Мы разберемся с этим, обещаю. Еще есть время. Я планировала сбежать из замка, как только заживет нога. — Она пожимает плечом. — Вообще-то, я хотела сбежать этим вечером. Сегодня — Ночь Переправы.

Внутри все сжимается.

— Но потом я оказался здесь.

На ее губах появляется легкая улыбка.

— Но потом ты оказался здесь. И я не смогла уйти, зная, что ты заперт в темнице.

Я прижимаю голову к решетке. Merde, я все испортил.

Аилесса проводит пальцами по моим волосам и затылку.

— Я улизнула с праздника, как только появилась возможность. Сказала Казимиру, что плохо себя чувствую.

Я поднимаю глаза.

— Ты так легко ушла с ужина, на котором присутствовали король и принц?

— Король Дюранд не появился. Он слишком плохо себя чувствует, а Казимир залил свое разочарование несколькими бокалами вина. Так что его не очень интересовали мои объяснения.

Я тяжело вздыхаю:

— Сабина расстроится, когда узнает, что ты осталась в замке из-за меня.

Ее глаза распахиваются.

— Ты разговаривал с Сабиной?

— Мы вместе пришли сюда. И она помогала мне, Жюли и Марселю придумать план, как пробраться в замок.

Аилесса судорожно вздыхает.

— С ней все в порядке? Что случилось? — Она сжимает мою руку. — Бастьен, я должна знать.

Я как можно короче пересказываю ей события последних двух недель, включая сегодняшнюю авантюру с черным порохом.

— Надеюсь, Жюли и Марсель смогли покинуть замок, — говорю я. — Гвардейцы попытаются узнать, как мы пробрались внутрь.

Когда я дохожу до стычки Сабины и Казимира, а затем упоминаю, как она сбежала из замка без каких-либо объяснений, Аилесса морщит лоб.

— Может, они что-то еще говорили, а ты не услышал?

— Возможно, — признаю я.

— Сабина не стала бы уходить так внезапно без веской причины.

Я потираю подбородок:

— Она попросила меня передать тебе кое-что.

— Что? — Аилесса подается вперед.

— Кажется, Сабина узнала песню сирены, чтобы открыть Врата.

— Что? Как? — удивленно отпрянув от меня, спрашивает она.

— Сабина не сказала. Видимо, ее мысли занимала инсценировка самого драматичного из всех возможных побегов.

Несколько секунд Аилесса молчит, обдумывая услышанное. И выглядит при этом… расстроенной. Но это и неудивительно, если вспомнить, как она заботится о своей сестре.

— Не переживай за Сабину, — успокаиваю я Аилессу и целую ее ладонь. — У нее есть костяная флейта. С помощью нее она и заманила Казимира в ловушку, а потом привела на подземный мост… Она говорила, что смогла это сделать как твое доверенное лицо. Так что можешь не переживать о переправе сегодня ночью. Сабина возглавит ее, как возглавляла вашу famille, пока тебя не было.

Аилесса удивленно поднимает брови.

— Она возглавила famille? Как matrone?

Я не понимаю, почему это ее так шокирует.

— Да, пока ты не вернешься.

Заметив, как поникли плечи Аилессы, я провожу большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.

— Что-то не так?

— Ничего, просто… моя famille не позволила бы Сабине взять на себя такую ответственность, если бы мама уже не объявила ее своей наследницей. Видимо, она сделала это, пока я была с тобой. — Аилесса натянуто улыбается, но в ее глазах не отражается ни единой эмоции. — А задумала она это еще давно, когда решила принести меня в жертву Тирусу.

Два года назад Одива заключила сделку с богом Подземного мира, согласившись обменять своего первенца на мужчину, которого любила. Не ее amouré, а отца Сабины. Она хотела воскресить его, но этого не произошло, так как Одива не выполнила свою часть сделки. Она не убила Аилессу. А пожертвовала собой.

— Но ты все еще жива… И остаешься ее наследницей, — стараясь утешить Аилессу, говорю я.

— Знаю, — бормочет она, но ее взгляд все так же пуст.

Из коридора до нас долетает эхо шагов. Стражник возвращается. Аилесса вздрагивает и хватает свой костыль. Я протягиваю руки между прутьями и помогаю ей подняться на ноги.

— Я вернусь… чуть позже, — шепотом обещает она. — И принесу отмычки.

Аилесса начинает поворачиваться, но я притягиваю ее к себе и целую в губы. Она быстро отстраняется и словно замыкается в себе. А затем с извиняющимся выражением на лице качает головой.

— Мне… мне пора идти.

— Подожди. — Я пытаюсь понять, чем обидел ее, потому что чувствую, как между нами возникла трещина, которой не было еще пару мгновений назад. — Сабина принесла костяной нож. — Я быстро объясняю, ей где он спрятан. — Прошу, подумай о моих словах. Возможно, у тебя не появится шанса добраться до Казимира после того, как мы покинем Бо Пале.

Хотелось бы мне убить этого ублюдка за нее.

Она опирается на костыль и ковыляет к выходу.

— Бастьен, я…

— Прошу, Аилесса.

Она поджимает губы и смотрит в сторону коридора, по которому к нам приближается стражник. Наконец она кивает и, повернувшись на костыле, скрывается в тени.

Я прерывисто выдыхаю. Я понимаю, что своей просьбой предаю память своего отца, но как Аилессе спасти себя, если она не убьет Казимира?