Барышня. Нельзя касаться

Ксюша Иванова

После пережитого в юности насилия, Катя не просто избегает мужчин, она боится физического контакта, не выносит прикосновений. Она живет с мамой и шпицем Джонни, вяжет игрушки и смотрит удивительные сны. Но у каждой болезни – свое лекарство. Главное – его найти… Марк Изотов: – Расскажи мне, какая ты? Барышня: – Я никакая. Меня нет. Марк Изотов: – А я тебя вижу! Ответить я не смогла – меня охватила паника! ОН МЕНЯ ВИДИТ! Я заметалась по комнате, судорожно ища место, куда бы было можно забиться, подобно раненому зверю – спрятаться, укрыться от его глаз! Звук входящего сообщения заставил чуть ли не ползком добраться до экрана компьютера и прочесть: Марк Изотов: – Вижу в том смысле, что очень хорошо себе представляю!

6 глава. Катя

Зачем отвечала ему вчера? Зачем переписывалась? Может быть потому, что это был в тот момент для меня не мужчина, не представитель ненавистного мне противоположного пола, а просто человек, выражающий свои мысли, задающий свои вопросы? Я ж не видела его! А на аватарке изображено что-то настолько мелкое, что разобрать черты лица было попросту невозможно.

Укладываясь спать, я почему-то то и дело подходила к компьютеру, словно ждала еще одного сообщения от него. И уже потянувшись рукой к мышке, чтобы выключить, внезапно сделала совсем другое — несколькими щелчками открыла его профиль…

Глаза уставились на фотографию мужчины. Сердце на мгновение замерло, а потом понеслось вскачь, как мячик с горы. Мне казалось, что чужие мужские глаза на фотографии видят меня насквозь, видят все мои страхи, всю мою поднаготную! И меня на части разрывали два противоположных ощущения — страх и желание рассмотреть, увидеть… запомнить. И, наверное, впервые в моей жизни второе пересилило первое.

Из скромных пяти фотографий выбираю портрет. Смуглая или загорелая кожа, чёрные брови вразлет. Глаза карие, яркие, смеющиеся. Аккуратный нос, легкая улыбка, приподнимающая один уголок губ чуть выше другого, короткая стрижка, темные волосы, но не чёрные, скорее коричневые, насыщенного медового оттенка, совсем немного вьющиеся, небрежно откинутые назад. Интересное лицо. Запоминающееся. А самое главное… Самое главное, что лицо это было не страшным! Не отталкивающим, не пугающим, а наоборот, притягательным, таким странно-привлекательным, что я долго не могла оторвать от него взгляд.

"Мне не страшно, потому что он далеко," — убеждала себя. Этот человек находится где-то там, в самом дальнем от меня конце города! Мне ничего не угрожает! Я никогда не встречусь с ним. И совершенно нет причины его бояться! Этот мужчина вчера всего лишь спросил мое мнение, как… человека, как… женщины?

Я понять не могла, зачем уселась снова за компьютер! Зачем, вместо того, чтобы отправиться спать, вдруг залезла в чат с Марком Изотовым и начала печатать. Просто его не было онлайн… А когда он там появился, я, увлеченная своими мыслями, быстро формирующимися в текст, не заметила…

— Счастье — это когда соседи и знакомые смотрят на тебя с любопытством потому, что ты — интересный, красивый человек, а не потому, что знают о тебе что-то такое, что тебе самой забыть хочется, то, что они до конца своих дней помнить будут и говорить новым своим знакомым:"Это та, помнишь, о которой я тебе рассказывала вчера! Да-да, бедная…"Счастье — это когда ты не лишний, не за чертой, не за гранью общих интересов, общества всего… Это когда ты вместе с людьми. Это отсутствие одиночества в общем… Наверное…

И вдруг, перебивая мою следующую мысль, еще не успевшую сформироваться, на экране появилось:

Марк Изотов:

— Это когда тебя понимают, да? Помните, как в фильме"Доживем до понедельника"? Старый такой был когда-то, чёрно-белый ещё…

Барышня:

— И это тоже. Понимают, принимают, без жалости, без подозрения, как равного, как обычного человека.

Марк Изотов:

— А каким по вашему должен быть мужчина в семье?

Хороший вопрос. А главное, задан он человеку, который абсолютно, совершенно ничего в этом не смыслит — ни в мужчинах, ни в семейных отношениях!

Барышня:

— Не знаю. Я никогда не была замужем.

Марк Изотов:

— Правда? Извините за вопрос, но вы, наверное, молоды? Я не хотел бы показаться вам дяденькой, который в сети пристает к девочкам. Просто нужен был совет. Очень нужен. И именно женский совет. И, желательно, человека, который ничего о моей семье не знает. Чтобы объективно…

Все можно было прекратить — и общение это непонятное, и странное желание мое читать сообщения от него. Можно было просто написать сейчас, что так, мол, и так — да, я — молодая девушка, и мне неинтересно переписываться с вами.

Барышня:

— Мне тридцать семь. Просто моя жизнь не сложилась. Совсем. Поэтому мои советы — курам на смех…

И вдруг неожиданное.

Марк Изотов:

— Вы любите читать?

Барышня:

— Обожаю.

Марк Изотов:

— Что именно?

Барышня:

— Все — от любовных романов до фантастики, даже Зигмунда Фрейда на досуге…

Марк Изотов:

— Серьезно? Фрейд… это интересно?

Барышня:

— Хм… Ну, не так, как можно подумать… И ответов на свои вопросы пока не нашла.

Марк Изотов:

— А какие вопросы тебя мучают?

Я долго не могла решиться написать правду. Но он сейчас казался мне не совсем реальным человеком — так, картинка на экране, буквы, складывающиеся в слова. И почему-то захотелось поделиться… Почему-то хотелось рассказать ему… Пусть не все, пусть не самое главное, но выплеснуть, выдавить из себя, описать что-то из бед, отравляющих мою жизнь. Я даже не заметила, что мы уже перешли на ты…

Барышня:

— Хочу понять, как такого изгоя, как я, вернуть в общество обычных людей?

Написала. Отправила. Потом только стало стыдно и за то, что зачем-то рассказываю об этом чужому человеку, и за то, что я такая — больная, ненормальная, а этот… красивый мужчина теперь об этом знает! И почему только? Почему вдруг стало так важно, что обо мне думает какой-то человек? Почему вдруг захотелось, чтобы он написал что-то ободряющее, что-то хорошее в ответ? Только бы не начал сейчас неискренне убеждать меня в обратном, в том, о чем понятия не имеет, в том, что я — прекрасна, что все мы имеем недостатки…

Марк Изотов:

— Ты уверена, что нужно туда возвращаться? Может быть, свой, особенный мир, лучше? Только близкие люди… А общество, оно, никуда не денется — пусть существует параллельно!

Барышня:

— Мои близкие люди — это старенькая мама и такой же старенький шпиц.

Зачем, вот зачем я это пишу? Чтобы он меня пожалел? И вдруг…

Марк Изотов:

— Давай встретимся?

Минут десять я невидящим взглядом всматривалась в эти два слова. Потом только дошло. Волна ужаса подняла волосы на затылке дыбом, прошлась по всему телу, судорогой сведя пальцы на левой руке. И я, выдернув шнур из розетки, выключила компьютер.