Фалор

Ксения Яблонко, 2021

Читать и жить – это не одно и то же. Желая чего-то, не жалей, когда оно исполнится. Полине нужно было знать это с самого начала, но теперь уже слишком поздно. Теперь она ответственна за мир, которому не принадлежит, и должна рисковать жизнью ради миллионов жизней, которые ей безразличны. Бежать или драться? Бороться или стать оружием в руках тех, кто знает лучше? Спасти или разрушить? Выбрать сторону или позволить стороне выбрать тебя?

Глава

II

Сегодня, единственный день в неделю, у всей параллели восьмых классов уроки заканчивались в одно время, и к остановке можно было идти всем вчетвером. Выбравшись из-под зеленовато-ядовитого света школьных ламп, мы брели нарочито медленно, смеялись и болтали о всякой чепухе, не связанной с учёбой. Солнце, тщательно отмытое дождём, сияло ещё ярче, и вырезало тени из белого света ещё четче. Прохладный ветер трепал цветные и тёмные волосы. Можно было снять крутку и сверкать унылыми в стенах школы и почти симпатичными за её пределами, белыми рубашками. Хороший был день.

— Эй! — донеслось из-за угла школы.

Я не обратила внимания — в 99,9% случаях, если кто-то кого-то звал, ко мне это не имело ни малейшего отношения.

— Полина! — с ноткой шутливого раздражения.

Я резко обернулась на своё имя.

— Не игнорируй, пожалуйста, — попросила непонятно откуда материализовавшаяся белая фигура.

— Ты откуда тут взялся? — я старалась говорить сдержанно, но не скрывала радости от встречи с Джоном. Мои подруги тоже.

— У меня репетитор тут рядом, шёл мимо решил заглянуть, — он пожал плечами, нервно теребя рукав, и улыбнулся.

— Пройдёшься тогда с нами до остановки?

— Обязательно, только… — он снял рюкзак и принялся в нём что-то сосредоточенно искать. — Ща, подождите… Нашёл.

Он извлёк на свет штук семь маленьких, почти детских деревянных колечек.

— Это вам. От моей сестры.

Мы послушно разобрали колечки. Я своё даже смогла надеть на указательный палец. Остальным они оказались малы. Действительно, детские.

— Повешу на цепочку и буду носить на шее, — тут же нашла выход Вероника.

Джон дошёл с нами до автобусной остановки и остался ждать со мной, когда разъехались все остальные. Кроме нас там стояли ещё человека три.

— Пройдёмся, пока ждём? — внезапно предложил он.

— Ну, недалеко, — легко согласилась я. Мы отошли от остановки, вернулись обратно, отошли от остановки в другую сторону.

— Знаешь, что? — изменившимся, чуть севшим, голосом спросил Джон посреди разговора.

— Видимо, нет, — аккуратно предположила я.

— Узнаешь, — пообещал парень и полез в рюкзак. Я настороженно следила, готовясь, на всякий случай, бежать. — Вот он.

Джон достал из рюкзака нож. То есть не совсем нож, скорее кинжал, длинный с красивой лазуритовой ручкой и лезвием из голубоватого металла, я даже не знала, что такой бывает. Красивый. Я дернулась было назад, но вернулась на место. Сделала над собой усилие, чтобы не обернуться в поисках путей к отступлению. Если кинется — просто побегу, на остановке стоят люди, они заметят.

— Не бойся.

Я меньше боялась, пока ты этого не сказал.

Джон пристально всмотрелся в стену дома, перед которым мы стояли и, резко замахнувшись, воткнул в неё кинжал. Лезвие вошло в кирпичи, как в масло, и очертило кривой прямоугольник в высоту человеческого роста. За лезвием оставались светящиеся синим царапины, а когда линия замкнулась, синим озарилось всё внутри. Я не хотела разбираться в природе этого явления, просто молча отступала назад, чтобы незаметно скрыться, пока он закончит.

— Стой! — Джон обернулся ко мне. Я замерла. Вот же чёрт.

— Иди сюда, блин!

У него нож. Он старше и сильнее, если побегу, помочь никто не успеет. Я осторожно подошла.

— Да ничего я тебе не сделаю, успокойся, — в подтверждение он отбросил кинжал в сторону.

— Что это такое? — я кивнула на синюю дыру в стене.

— Сейчас узнаешь, подойди, — нетерпеливо проговорил он.

— Спасибо, я не хочу. Кстати, вон моя маршрутка.

Её не было и в помине.

Джон шагнул ко мне и схватил за руку, рванул на себя. Я полетела вперёд, он толкнул меня в спину. Я упала на колени и думала, что врежусь в стену, но мои вскинутые руки ушли в синюю завесу, как в дым. Я хотела вскочить на ноги, но не смогла выпрямиться — синий дым затягивал меня внутрь. Я барахталась, пытаясь выбраться, кричала, цеплялась за края провала, но тщетно: я тонула, медленно погружалась в вязкую жидкость. Окошко на улицу становилось все менее различимым, покачивалось и расплывалось. Я могла дышать, но уже не хотела — глаза закрывались, разум медленно уплывал в сон.