Три секунды до

Ксения Ладунка, 2023

Белинде восемнадцать, и она влюблена в лучшего друга своего отца. Он – взрослый мужчина, мировая звезда и человек, в чьем шкафу немало скелетов. Она – девушка со сложным прошлым и кучей проблем, которая просто хочет, чтобы ее любили. Они совершили ошибку, запустившую целую цепочку событий. Есть лишь несколько секунд, чтобы принять правильное решение – и не разрушить жизни друг друга…

4

— Что ты тут опять забыла?! Тебе больше некуда ходить?

Я сглатываю желание съязвить в ответ. Скотт кричит на меня сразу, как замечает, что я приближаюсь к трейлеру.

— Можешь успокоиться, я ненадолго.

— Проваливай скорее.

Я закатываю глаза. Алиса выходит на улицу и машет мне рукой. Наверняка ее я тоже достала.

— Привет, де… Боже, что у тебя с лицом?

— Неважно. Я ушла из дома.

— Оу, вот оно как…

— Мне надо где-то пожить, — говорю.

— Только не здесь! — кричит Скотт. — Вали отсюда!

— Я и не прошусь к вам, придурок.

— Скотт, прошу тебя, — устало говорит Алиса, но я-то знаю, что мое заявление мало кому понравится.

— Я хотела спросить… может, ты знаешь места, где я могу перекантоваться пару дней… ну, пока не придумаю, что делать? Знаешь, что-то такое, похожее на…

— Притон? — договаривает она.

Я хотела сказать «хостел», но неважно.

— Детка, тебе там не место. Иди домой.

— Алиса, пожалуйста! Это очень важно, иначе я буду ночевать прямо на улице!

— Белинда…

— Ну, пожалуйста!

— Ох… — Она смотрит на Скотта за моей спиной. — Ладно. Есть один вариант, но лучше бы ты еще раз все обдумала. Открой карты.

Я открываю нужное приложение, и Алиса начинает объяснять. Из рассказа я узнаю о месте на самом севере города, на границе с Беркли. Она говорит, что есть места и поближе, но мне лучше туда не соваться. Сомневаюсь, что Беркли — лучший вариант, но выбирать не приходится.

Алиса дает мне точный адрес и говорит:

— Не забывай — они наркоманы. Почти все продают наркоту. Там опасно. Тебе реально там не место.

— Я буду аккуратна и не задержусь там надолго, — уверяю я, хотя на самом деле у меня нет никакого плана действий.

Я прощаюсь с ней и Скоттом, который выглядит абсолютно довольным моим положением. Не понимаю, почему он так ненавидит меня. Алиса говорила, что это — его обида на всю несправедливость мира, ведь на самом деле он хороший. Просто у меня есть все, а у него ничего. По крайней мере, он так думает.

Я добираюсь до нужного места, когда уже почти темнеет. На улице становится сильно прохладнее. Снаружи дом выглядит довольно прилично, но мне все равно до жути страшно. Район отдаленный и неблагополучный, что заставляет дергаться и вздрагивать от любого шороха. Сердце горит от страха. Несколько минут я жду, прежде чем решаюсь позвонить. Почти сразу из дверей вываливается парень, выпуская на улицу дым и музыку. Его волосы с одной стороны покрашены в розовый, а с другой — в черный. Он улыбается и жует жвачку.

— Ты кто? — оглядывает меня с головы до ног.

— Я от Алисы.

— А, от Алисы… проходи.

Он запускает меня, и я тут же оказываюсь окутана сигаретным дымом, запахом травы и пота. Музыка играет негромко, но басы такие, что вибрирует пол. Слышатся голоса, смех. Чувствую себя неуютно, но иду за ним, а он все улыбается и пытается меня рассмотреть.

— Как тебя зовут? — спрашивает он.

— Белинда.

Мы заходим в гостиную. Тут куча людей.

— Я Скифф. Да расслабься ты, — касается он моего плеча, — вот, выпей, — хватает со стола открытую бутылку пива и засовывает мне в руку. — Ты себя видела?

— Чего?

— Рожу свою, говорю, видела?

— Отвали, а.

— Значит да. Хрена се синяк. Кто тебя так?

— Не твое дело.

Скифф ухмыляется.

— Там кухня, слева от коридора толчок. Наверху две спальни, кто первый успеет занять кровать, тот и спит. Еще у нас есть спальные мешки и матрасы. Диван. Но я рекомендую тебе спать со мной на чердаке.

— Ты живешь на чердаке? — удивляюсь я.

— Да.

— Какой стрем.

Он смеется. Кидает на меня заинтересованный взгляд и отходит на кухню. Я глотаю из бутылки, что он мне дал, и осматриваюсь: дом маленький. Кухня и гостиная здесь — одно помещение, слишком тесное для того количества людей, что здесь находится. Я вглядываюсь во всех находящихся здесь, хочу рассмотреть каждого человека. На диване два парня, смахивающие на панков: латинос и белый. Пьют пиво и оживленно спорят. У белого прямо на лице, над бровью татуировка «ОТБРОС». Рядом с ними шляются еще человек десять, ходят туда-обратно, надолго не задерживаясь. У многих цветные волосы. Девушки все разные, больше всего мое внимание приковывает афроамериканка с короткими белыми волосами до плеч. Она в коротком розовом топе и голубых джинсах, на шее болтается серебряная цепочка. Почему Алиса сказала, что мне здесь не место? Я бы смогла сюда вписаться.

— Хэй, я Стейси, — подскакивает ко мне смуглая кудрявая девчонка.

Я представляюсь. Скифф маячит рядом.

— Ты такая милая, — хихикает она. Я улыбаюсь, не могу сдержаться.

— Если что, она моя, — говорит Скифф. Я закатываю глаза.

— Что, правда? — Стейси смеется. — Я сомневаюсь.

— Даже не думай, — отвечаю ему.

— Это мы еще посмотрим, — бросает он.

Стейси переводит тему:

— Откуда ты?

— Эм… Я из Окленда, всю жизнь тут.

— Ясно, а я из Миннесоты.

— Далековато тебя занесло.

— Мои родители умерли три года назад, и я решила уехать в Калифорнию.

— О черт… — поражаюсь я, — сочувствую…

— Все нормально, — улыбается она и отмахивается. Слишком обдолбанная, чтобы обдумывать сказанное.

Я допиваю пиво. Стейси берет меня под руку и ведет на задний двор. Скифф, словно собака, следует за нами.

— Смотри, как тут красиво… — Она обводит небо рукой. На нем россыпь звезд.

— Чем занимаешься? — спрашивает.

— Только школу закончила.

— Поздравляю! — Стейси смеется. — А я работаю в баре.

— А я пишу музыку, — с гордостью вклинивается Скифф, чем вызывает у меня смех.

— Что смешного? Думаешь, это смешно?

— Нет, что ты! Это так, само собой…

По его взгляду видно, что он не верит, но мне все равно. Стейси начинает болтать со мной, а Скифф куда-то пропадает. Я расслабляюсь, мне нравится с ней общаться. Стейси проявляет ко мне огромное внимание, так что я моментально притягиваюсь к ней, словно магнитом.

Через полчаса я успеваю напиться. Ничего нового. Я снова ненавижу себя, но пока Стейси тараторит рядом, получается не думать об этом. Чуть позже она знакомит меня с некоторыми ребятами; почти все из них обдолбаны или пьяны, так что я понятия не имею, какие они на самом деле.

— Ладно, Белинда, мне пора, — говорит Стейси, когда дело идет к ночи.

— Как? Куда? — разочарованно спрашиваю я.

— Домой. Я тут не живу.

Она прощается со всеми и уходит. Я вдруг окунаюсь в черное, непроглядное, пьяное одиночество. Мне неожиданно становится так тоскливо, что это сшибает с ног, и я сваливаюсь на единственный свободный матрас на втором этаже. Начинаются вертолеты. Очень скоро лежанка подо мной прогибается, и кто-то обнимает меня сзади. Чьи-то руки гладят мое тело, причем так нежно, что я не хочу, чтобы это кончалось. Человек прижимается к каждому моему изгибу, и отчего-то становится понятно: это Скифф. Он утыкается носом мне в шею и опаляет своим дыханием. Целует. Один раз, затем второй. Меня неразумно сильно тянет к этой ласке, я разворачиваюсь, переплетаю свои руки и ноги с его. Он целует меня в губы.

Тело, расслабленное, потерявшее контроль, взрывается. Мы целуемся и целуемся, мне хочется еще и еще. Я не знаю, кто такой Скифф, понятия не имею, чем он живет, что любит, как думает, но его тело… оно такое… твердое. Желанное. Я держусь за него и понимаю, как хочу, чтобы такого в моей жизни было больше.

Мы целуемся очень долго, но ни я, ни Скифф не переходим границ. Где-то посередине этих ласк алкоголь и усталость берут верх, и я вырубаюсь.

* * *

На утро просыпаюсь от звонков матери. Как я и ожидала, она начала обрывать мне телефон. Прошло почти двое суток с того момента, как я последний раз была дома, и ее железная уверенность в том, что я скоро вернусь, таяла с каждой секундой.

Но все мои мысли занимает не мать. Все мои мысли занимают вчерашние поцелуи. Как же я давно ни с кем не целовалась. А мне хочется целоваться. И хочется большего. Тело требует, просто кричит о своих нуждах. Это невыносимо терпеть. Хочется, хочется, хочется. Даже дышать становится тяжело.

К обеду меня немного отпускает, а промежутки между звонками матери почти пропадают. Я вдруг вспоминаю слова Тома о том, что родители начнут искать меня с полицией. Ладно. Выхожу из дома на улицу и решаю ответить.

— Я тебя слушаю, — говорю.

— Алло, ты где? — ледяным голосом говорит она. — Почему тебя до сих пор нет дома?

Я вдыхаю побольше воздуха и со всей решительностью заявляю:

— Мам, я больше не приду домой.

— Что? Ты… что? Хватит молоть чушь, вызывай такси и поезжай домой.

— Мама, нет! Не приду. Я больше не буду с тобой жить.

— Ну и куда ты пойдешь? — издевательски спрашивает она. — Кому и где ты нужна? Будешь работать проституткой?

— Мам, хватит. Прекрати меня оскорблять!

Но она не слушает. Продолжает давить и говорить, какая я отвратительная. Я хватаюсь за голову. Боже.

— Я больше так не могу, — говорю.

— Бедная, несчастная, — язвит мать. — Думаешь, приятно иметь такую дочь, как ты? Глупую бездельницу и алкоголичку. Тащи свой зад домой, Белинда.

Я присаживаюсь на корточки и обхватываю себя рукой за колени.

— Все, перестань, — выплевываю, — я не вернусь домой, понятно? С тобой невозможно нормально общаться, ты постоянно меня оскорбляешь. Просто забудь о том, что я существую, и нам обеим станет лучше!

— Забыть?! — вспыхивает она. — Я-то забуду, только ты потом будешь ползать на коленях и просить принять тебя обратно.

— Ладно. Хорошо. Если ты так думаешь, пускай. Как скажешь. Прощай. — Я кладу трубку и блокирую ее номер.

Терпеть больше невозможно, и я начинаю плакать. Прикрываю глаза ладонью, сажусь задом прямо на землю. Стараюсь сдержаться, но получается плохо. Рядом со мной на землю садится человек. Я поднимаю глаза и вижу Скиффа. Он спрашивает:

— Че плачешь? — И не дождавшись ответа, продолжает: — Прикинь, Кевина стошнило на меня вчера, прямо после того, как я ушел от тебя. Черт возьми, ты заснула! Просто взяла и заснула! А еще я споткнулся и разбил коленку. — Он ковыряется в дырке на джинсах, показывает мне рану. — Сегодня я мылся в душе, и отключили холодную воду. Прямо когда я был в пене! Пришлось обтираться прямо так. Это из-за тебя? Ты меня прокляла?

— Скифф, отвали. Не до тебя сейчас, правда.

— Да ну. Кажется, у тебя проблемы.

— Это тебя не касается.

— Плакса Белинда.

— Ты придурок.

Он широко улыбается, смотрит исподлобья.

— Так и есть.

Я нервно вздыхаю, потому что я в бешенстве, ведь Скифф не дал мне поплакать. Поднимаюсь и ухожу внутрь, а вслед слышу:

— Пла-а-акса! Белинда — плакса!

* * *

Какой-то парень, чьего имени я не запомнила, падает на диван прямо посреди гостиной. У него закатываются глаза и трясется подбородок. Неужели он… Вот черт. Кажется, я понимаю, что с ним происходит. Я ем лапшу из общей кастрюли и смотрю на это. Аппетит быстро пропадет. Отложив еду, я словно в бреду подхожу ближе и наблюдаю за ним. Поднимаю взгляд и натыкаюсь на Скиффа. Придурок. Он улыбается. Я скорее разворачиваюсь, чтобы слинять, но он окрикивает меня:

— Эй, плакса, куда собралась?

— Не называй меня так!

— Че сразу обижаешься? — Он приближается и опускает мне руку на плечи. — Кайфануть хочешь? — Скифф вытаскивает из кармана пакетик с белыми кристаллами и показывает мне. — Я знаю, что хочешь.

Я сглатываю. Очень хочу. Смотрю на него, но молчу. Не могу говорить, когда дело касается наркотиков. Но Скиффу и не надо ничего объяснять: он понимает все по моему лицу и утягивает за собой на чердак. Мое сердце колотится.

У него тихо играет музыка. Мы садимся на скрипучий диван, и я тут же выхватываю у него пакетик. Я знаю, что потом буду жалеть. Знаю, что убиваю себя, что добровольно принимаю яд, но… тяга к этому сильнее.

Мое сознание — белый, чистый лист. Это секундное, постоянно ускользающее, эфемерное чувство безмятежности. Это удовольствие продлится недолго, и потом будет только хуже, но сейчас…

Сквозь этот стремительный поток пробивается Скифф и снова целует меня. Наркотики — странная вещь. Под ними кажется, что целуешь самого любимого человека на планете, даже если на трезвую голову ничего к нему не чувствуешь. Вот и сейчас: наш поцелуй взрывает меня изнутри, по венам растекается сумасшедшая любовь. Прямо сейчас я люблю этого придурка самой безумной любовью, какая только существует. Я уверена, он чувствует то же самое.

Мы целуемся и утопаем друг в друге. Скифф лезет ко мне под одежду. Вдруг краем уха я слышу странный вой. Прерывающийся, подсознательно вызывающий сильный страх. Я не понимаю, что это.

— Скифф, — встревоженно говорю.

— Не ломайся, ну же…

— Ты слышишь звук?

Он молчит. Я понимаю, что это — вой сирен. Тотчас вскакиваю с дивана и подхожу к окну.

— Скифф, — сглатываю, — Скифф, тут полиция.

В окне я вижу две черные тонированные полицейские машины и несколько копов, на жилетах которых написано: DEA POLICE^[3].

— Это ОБН! — Мой голос срывается, все тело начинает дрожать. Рукам становится холодно, голове — горячо.

— Ты прикалываешься?

— Нет, господи, нет, мы пропали! — Я чувствую жгучий парализующий страх. На глаза наворачиваются слезы. Скифф подскакивает ко мне и смотрит. Несколько ужасных секунд молчит.

— Вот дерьмо…

Снизу слышится стук в дверь. Очень громкий, такой сильный, что кажется, будто отдача чувствуется даже здесь. Стук повторяется. Скифф прикладывает палец к губам, и мы слушаем.

«Это полиция, откройте!»

«У нас ордер на обыск!»

Естественно, им не открывают. Копы начинают выламывать дверь, мое тело сотрясает крупная дрожь. Я чувствую, как отдаюсь звериному страху, полностью теряю контроль.

— Скифф, что делать, Скифф?.. — хватаюсь я за его руку. — Нас посадят…

Он молчит, быстро закрывает мне рот рукой. Мы стоим в гробовой тишине, только снизу доносятся встревоженные голоса. На первом и втором этаже начинается беготня, крики, плач. Люди в панике. Слышатся шаги на лестнице, кто-то поднимается на чердак… Скифф срывается к двери и закрывает ее на щеколду. К нам начинают стучаться и дергать за ручку.

— Скифф, открой! Сукин сын, я знаю, что ты здесь, если не откроешь, я сдам тебя! Я снесу эту дверь!

Скифф и не думает никого пускать. Он хватает единственный стул, что здесь есть, и подпирает им дверь.

— Скифф! — кричат за дверью.

Он показывает мне рукой на окно в стене напротив, жестом говорит: «Открывай». Я делаю это, холодными трясущимися руками еле справляясь с заданием. Аккуратно выглянув в окно, я понимаю, что за углом куча полиции.

К нам на чердак продолжают ломиться. Скифф копается в комоде, скидывает какие-то вещи в рюкзак. На самом дне одного из ящиков он достает пистолет. Меня прошибает пот и накрывает ужасом — резким, оглушительным. Он засовывает пушку себе за пояс джинсов, кладет в портфель остатки наркотиков. Скифф — просто бомба замедленного действия. Идеальная цель для полиции.

Я хватаю свои вещи, и мы подходим к окну. Слышу, как внизу дверь слетает с петель, люди начинают вопить. Скифф ждет пару минут, а потом высовывается из окна и осматривается.

— Чисто, — говорит он, — но это ненадолго. Надо срочно сваливать.

Он вылезает наружу.

— Нет, нет, там же высоко, ты что! — шепчу я.

— Ты знаешь путь лучше?!

Мне приходится заткнуться. Он еле просовывается в маленькое окошко, прокатывается по пологой крыше и повисает на карнизе. Мне кажется, что он вот-вот упадет и разобьет себе голову. Но Скифф оказывается ловким: пролетает два этажа прямо в кусты и встает на ноги.

Он смотрит на меня и жестом показывает спускаться к нему. Мне очень страшно, все тело трясет, но ничего иного сейчас придумать невозможно. Я неуклюже спрыгиваю прямо Скиффу на руки, он падает, бьется головой и спиной об асфальт, я ударюсь вообще всем, чем могу. В глазах на секунду темнеет от боли. Превозмогая ее, как можно скорее поднимаюсь. Скифф берет меня за руку и тянет за собой.

Аккуратно, по стеночке, мы продвигаемся к задней стене дома. Оттуда перебегаем к производственному зданию напротив, уходим вглубь жилых массивов. Сердце колотится так, что занимает собой всю грудную клетку. Позже, когда кажется, что угроза миновала, меня отпускает, становится очень больно и резко клонит в сон.

Мы плетемся по пыльному тротуару спального района, хромые, вымотанные и помятые. По дороге тихо проезжают машины. Мне плохо. Хочется вывернутся наизнанку от тошноты и усталости.

Когда я теряю всякое ощущение реальности, то слышу визг тормозов и свист шин. Только не это… Нас подрезает полицейская машина. Копы включают сигналки, выходят и направляют на нас пистолеты. Я стою без движения, в голове только мольбы о том, чтобы они не стреляли.

Один из полицейских подносит ко рту громкоговоритель:

— Оставайтесь на своих местах, иначе мы будем стрелять. Не двигайтесь и поднимите руки. Так, чтобы мы видели ваши ладони!

Они подходят, лапают нас, вытаскивают у Скиффа пушку. Потом скручивают, грубо надевают наручники.

— Вы задержаны по подозрению в хранении и распространении наркотиков. Мы отвезем вас в участок для досмотра. Сопротивление будет расцениваться как признание вины.

Я теряю дар речи, от страха перед глазами мелькают звездочки. Полицейские запихивают нас в машины и увозят прочь.

Примечания

3

Полицейский отдел по борьбе с наркотиками в США. — (Прим. авт.)