Эрагон. Возвращение

Кристофер Паолини, 2005

Продолжение мирового бестселлера «Эрагон» Кристофера Паолини! Враг сражен, но не повержен… Лишь счастливая случайность помогла Эрагону заставить армию темного короля Гальбаторикса отступить. Но чтобы одержать полную победу над имперскими войсками, одной удачи мало. Эрагон и его верный дракон Сапфира должны отправиться в столицу эльфийского королевства – загадочную Эллесмеру. Только здесь он сможет научиться управлять своей волшебной силой и усовершенствовать владение мечом. Юный драконий Всадник не знает, что легендарный город хранит не только секреты мастерства, но и тайну наследия Всадников – магический дар драконов…

Щипцы и молот

Через три дня после появления в Карвахолле раззаков Роран понял, что просто не находит себе места. Он бродил вокруг своей стоянки, почти не присаживаясь, но разглядеть отсюда, что творится в деревне, было невозможно, и он не имел оттуда никаких вестей с тех пор, как к нему приходил Олбрих. Роран сердито посматривал на раскинувшиеся у дороги палатки солдат.

В полдень Роран заставил себя немного поесть всухомятку. Вытирая рот тыльной стороной ладони, он вдруг подумал: сколько же времени раззаки намерены ждать? Что ж, еще неизвестно, у кого из них больше терпения; он, во всяком случае, сдаваться не собирался.

Чтобы убить время, Роран упражнялся в стрельбе из лука, выбрав в качестве мишени ствол гнилого дерева. Он стрелял до тех пор, пока одна из стрел не разлетелась вдребезги, ударившись о камень, спрятавшийся под корой. После этого ничего другого не оставалось — только ходить туда-сюда по уже натоптанной тропинке от валуна на краю обрыва до того места, где он устроил себе убежище.

Вдруг в лесу чуть ниже его тропы, послышались шаги. Схватив лук, Роран спрятался и стал ждать. Но вскоре вздохнул с огромным облегчением, увидев Балдора, и радостно замахал ему рукой.

— Почему же столько времени никто не приходил? — немного обиженно спросил он.

— Так мы из деревни выйти не могли, — сказал Балдор, усаживаясь и вытирая пот со лба. — Солдаты просто глаз с нас не спускали. Едва подвернулась возможность удрать от них, я сразу к тебе и пошел. Хотя, если честно, я ненадолго. — Он опасливо глянул на сумрачную гору, нависавшую над ними, и вздохнул. — И как только у тебя смелости хватает тут жить! Я бы давно сбежал. Тебя тут, случайно, волки, медведи или пумы не беспокоят?

— Да нет, все нормально. А эти солдаты ни о чем таком не болтают?

— Один вчера вечером хвастался у Морна, что, мол, их отряд специально выбрали, уж больно дело им поручено тонкое. (Роран нахмурился.) Хотя ведут они себя не особенно осторожно. Каждый день двое или трое в стельку напиваются, а в самый первый день сразу несколько человек так «накушались», что чуть всю харчевню не разнесли. Бедняга Морн!

— Они хоть заплатили ему за это?

— Да ты что? Конечно нет!

Роран, не отрывая взгляда от деревни, задумчиво сказал:

— Знаешь, все-таки трудно поверить, что Империя послала в такую даль специальный отряд только для того, чтобы меня схватить. Что я им? Или, может, им кажется, что я что-то важное знаю?

Балдор тоже посмотрел в сторону деревни.

— Сегодня раззаки допрашивали Катрину. Кто-то им сказал, что у вас с ней любовь, и они, естественно, очень интересовались, не знает ли она, куда ты подевался.

Роран с тревогой уставился на Балдора:

— Они с ней ничего не сделали? Не напугали?

— Ну, чтобы ее напугать, этих двоих маловато будет, — заверил его Балдор. И прибавил осторожно: — Может, тебе стоит подумать над тем, не сдаться ли им?

— Да я скорее повешусь и их с собой прихвачу! — От возмущения Роран вскочил и снова забегал по тропинке. — И как только у тебя язык повернулся такое сказать! Ты ведь знаешь, какой муке они моего отца подвергли!

Балдор остановил его, схватив за руку и сказал:

— Ну, а если эти солдаты так никуда и не уйдут? Ты что, век тут будешь прятаться? Они ведь скоро догадаются, что мы им солгали и на самом деле ты где-то скрываешься. Такого Империя не прощает.

Роран вырвал руку, резко повернулся, но потом, словно передумав, вдруг сел на землю. «А ведь если я не объявлюсь, — думал он, — раззаки обвинят первого попавшегося. А что, если попробовать увести их от Карвахолла?» Роран, правда, не считал себя достаточно умелым следопытом и не настолько хорошо знал эти леса, чтобы запросто уйти от трех десятков солдат. Вот Эрагон, наверное, смог бы… Однако, если ситуация не переменится, это будет единственной возможностью вывести деревню из-под удара.

Он посмотрел на Балдора.

— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал, но все-таки пока подожду. Если же раззаки станут проявлять нетерпение и начнут кому-то угрожать, тогда… Ну, тогда я придумаю что-нибудь еще.

— Да куда ни кинь, все плохо складывается, — сокрушенно покачал головой Балдор.

— Ничего, я сдаваться не намерен!

Балдор вскоре ушел, и Роран остался наедине со своими мыслями, продолжая топтать все ту же тропу, словно втаптывая в нее тревогу и горестные мысли. Когда спустились холодные сырые сумерки, он снял башмаки — опасаясь, как бы совсем не развалились, — и продолжал ходить по тропе босиком.

Когда взошла почти уже полная луна и под ее сиянием ночная тьма несколько расступилась, Роран заметил в Карвахолле какое-то волнение. По деревне метался свет фонарей, выныривая то из-за одного, то из-за другого дома. Наконец желтые пятна света собрались на центральной площади Карвахолла, точно стайка светлячков, а потом в некотором беспорядке двинулись к околице деревни и остановились, наткнувшись на ровный ряд зажженных факелов.

Целых два часа Роран наблюдал за этим противостоянием — фонари беспомощно мигали и метались перед строем солдат, неподвижно стоявших с факелами в руках. Потом те и другие разошлись в разные стороны — по своим домам и палаткам.

Больше внизу ничего интересного не происходило; деревня и военный лагерь погрузились во тьму. И Роран тоже решил лечь спать.

Весь следующий день в Карвахолле царило необычайное оживление. Роран с удивлением наблюдал за тем, как между домами снуют люди. К удаленным фермам направилось несколько верховых, а в полдень он заметил, как двое деревенских вошли в лагерь, исчезли в палатке раззаков и пробыли там не менее часа.

Происходящее настолько захватило его, что он весь день почти не сходил с места.

К вечеру он решил все же поесть, очень надеясь, что Балдор сможет снова прийти к нему. И тот действительно появился.

— Есть хочешь? — спросил его Роран, указывая на миску с едой.

Балдор покачал головой и устало плюхнулся на землю. Под глазами у него пролегли темные круги, лицо казалось особенно бледным и совершенно измученным; видимо, он всю ночь не спал.

— Квимби умер, — сказал наконец Балдор.

Роран с грохотом выронил из рук миску и выругался. Стирая со штанины холодное рагу, он спросил:

— Как это произошло?

— Вчера вечером двое солдат начали приставать к Таре. (Тара была женой Морна.) Она, собственно, и не особенно возражала, но эти придурки взяли и подрались из-за того, кого она должна обслужить первым. А Квимби — он тоже был там, проверял бочонок, который, по словам Морна, стал протекать, — попытался их разнять. (Роран кивнул. Квимби вечно во все вмешивался и старался всех заставить «вести себя пристойно».) Ну, и кончилось тем, что один из солдат кинул в него кувшином и попал прямо в висок. Ну, и убил на месте.

Роран тупо смотрел в землю, пытаясь взять себя в руки; отчего-то ему стало трудно дышать, словно Балдор изо всех сил ударил его под дых. Нет, этого просто быть не может! Квимби умер? Квимби, любивший в свободное от фермерства время варить пиво, был такой же неотъемлемой частью Карвахолла, как и окрестные горы; казалось, без него деревня попросту опустела бы.

— И что же будет тем, кто его убил? — спросил Роран.

Балдор только рукой махнул.

— Да ничего им не будет! Раззаки каким-то образом почти сразу сумели выкрасть тело Квимби из таверны и утащить к себе. Мы только к ночи это обнаружили и попытались вернуть тело, да только они с нами даже разговаривать не пожелали.

— Я видел.

Балдор сильно потер руками лицо и устало прибавил:

— Отец и Лоринг сегодня встречались с раззаками; им удалось убедить их отдать тело. Но тем солдатам все равно ничего не грозит. — Он помолчал. — Я уже уходил, когда из лагеря притащили мешок с телом Квимби. И знаешь, что было в мешке? Одни кости!

— Кости?

— Да! И дочиста обглоданные! Даже следы зубов разглядеть можно. А некоторые разгрызены — видно, кто-то костный мозг высасывал…

Отвращение и ужас перед судьбой несчастного Квимби охватили душу Рорана. Всем ведь известно, что не знать человеку после смерти покоя, пока тело его не погребено должным образом. Это был священный закон, и до сих пор никто не осмеливался так попирать его.

— Но кто, какой зверь обглодал кости несчастного Квимби? — спросил он, уже догадываясь, каков будет ответ.

— Не знаю, но солдаты, когда увидели, тоже в ужас пришли. Должно быть, это сами раззаки.

— Но почему? Зачем?

— По-моему, — тихо сказал Балдор, — раззаки вовсе не люди. Вблизи ведь их никто никогда не видел, и они, к тому же, всегда прикрывают лицо черным шарфом. Дыхание у них жутко зловонное, такого у людей не бывает; на спине что-то вроде горба, и разговаривают они друг с другом как-то странно — щелчками. Похоже, солдаты тоже боятся их не меньше нашего.

— Но если они не люди, то кто же они такие? — Роран словно размышлял вслух. — Они ведь и не ургалы.

— Кто их знает?

Рорану стало страшно; это был страх перед непонятным, неведомым, сверхъестественным. Он видел, что и Балдор испытывает примерно те же чувства. Несмотря на многочисленные истории о злодеяниях Гальбаторикса, Рорану не хотелось даже думать о том, что на этот раз зло, порожденное правителем Империи, пустило корни в их родном селении, что на этот раз они столкнулись с такими силами, о которых прежде говорилось лишь в сказках и легендах.

— С этим нужно что-то делать, — пробормотал он чуть слышно.

Ночью неожиданно потеплело, а к полудню долину Паланкар затянуло жарким дрожащим маревом поздней весны. Карвахолл казался удивительно мирным под ярко-синим небом, но Роран даже издали чувствовал то возмущение, что царило среди жителей деревни, заставляя их сжимать кулаки. Спокойствие казалось легкой простынкой, которую ветер вот-вот сорвет с веревки и унесет прочь.

Несмотря на то, что Роран все время чего-то ждал, день у него выдался на редкость скучным. Большую часть времени он занимался тем, что чистил кобылу Хорста и лишь к вечеру прилег отдохнуть, глядя на темные верхушки высоченных сосен, четко выделявшиеся на фоне звездного неба. Звезды казались такими близкими, что Роран словно летел сквозь них куда-то, в темную бездну…

Луна уже заходила, когда он проснулся, чувствуя, что горло саднит от дыма. Он закашлялся и, выбравшись из спального мешка, вскочил, пытаясь понять, что происходит, и без конца моргая, потому что глаза невыносимо жгло. Слезы так и текли по щекам, ядовитый дым не давал нормально дышать.

Роран, подхватив одеяла, быстро оседлал перепуганную кобылу и, пришпоривая, погнал ее выше в горы в надежде, что там воздух окажется более чистым. Но вскоре стало ясно, что и дым тоже поднимается вверх, и Роран, резко свернув в сторону, поехал через лес.

Несколько минут они петляли в темноте, то и дело меняя направление, наконец дым остался позади, а они вылетели на край утеса, где гулял ветерок. С наслаждением вдыхая свежий воздух, Роран всматривался в раскинувшуюся внизу долину в поисках источника дыма. И очень скоро его обнаружил.

Деревенский сарай, где обычно хранили сено, был объят пламенем; его содержимое уже превратилось в груду пепла. Рорану стало не по себе. Ему хотелось крикнуть, броситься на помощь тем, кто с ведрами в руках пытался залить пожар, но он не мог заставить себя покинуть это лесное убежище.

Вдруг пылающий клок сена ветром отнесло к дому Дельвина. Тростниковая крыша мгновенно вспыхнула.

Роран проклинал все на свете, рвал на себе волосы, слезы ручьем текли у него по щекам. За неправильное обращение с огнем в Карвахолле всегда наказывали сурово. Вряд ли это несчастный случай. А может, пожар устроили солдаты Гальбаторикса? Что, если раззаки наказывают жителей деревни за то, что они скрывают его, Рорана? Что, если это он всему виною?

Следующим вспыхнул дом Фиска. Роран в ужасе отвернулся: он ненавидел себя за трусость.

К рассвету некоторые загоревшиеся дома сумели потушить, некоторые же догорели сами собой. Лишь простое везение и то, что ночь оказалась почти безветренной, спасло Карвахолл от полного уничтожения.

Роран смотрел вниз, пока не убедился, что пожары потушены. Лишь после этого он вернулся в свое убежище и ничком бросился на постель, чувствуя себя совершенно разбитым, и проспал с рассвета почти до самого вечера. На какое-то время окружающий мир перестал для него существовать; лишь тревожные, мучительные сны терзали его душу.

Вечером он с особым нетерпением ждал появления кого-нибудь из деревни. На этот раз пришел Олбрих, и даже в сумерках было видно, какое осунувшееся и мрачное у него лицо.

— Идем со мной, — сказал он.

Роран напрягся:

— Зачем?

«Неужели они решили меня выдать?» — засомневался Роран. Впрочем, если это он стал причиной пожара, точнее поджога, легко понять, почему жители деревни хотят, чтобы он ушел. Было бы неразумно ожидать, что все в Карвахолле готовы ради него пожертвовать собой. Но это вовсе не означало, что он сам сдастся раззакам! После того, что эти чудовища сотворили с Квимби, он готов сражаться с ними не на жизнь, а на смерть, лишь бы не стать их пленником!

— Затем, — сурово отрезал Олбрих, на щеках его заиграли желваки. — Это ведь солдаты устроили пожар. Мать прогнала их из «Семи снопов», так они все равно напились — у них в лагере пива хоть залейся. А потом они зачем-то поперлись в деревню, и один из них случайно уронил факел прямо на сарай с сеном.

— Из деревенских кто-нибудь пострадал? — спросил Роран.

— Несколько человек получили ожоги. Но Гертруда вполне справилась. Мы пытались вступить с раззаками в переговоры, но им на нас плевать. Вряд ли Империя хоть как-то возместит ущерб, а виновные предстанут перед судом. Они отказались даже запретить своим солдатам пьяными шататься по деревне.

— Ну, и почему я должен вернуться?

Олбрих слегка усмехнулся:

— Чтобы поработать с молотом и щипцами. Нам нужна твоя помощь, чтобы… убрать отсюда раззаков.

— Неужели ради меня вы готовы пойти на такой риск?

— Не только ради тебя. Теперь это уже касается всех жителей деревни. Идем, поговоришь с отцом и с другими, послушаешь, что они думают на сей счет… Между прочим, я был уверен, что ты обрадуешься возможности выбраться из этих проклятых гор.

Но Роран не сразу согласился пойти вместе с Олбрихом. В конце концов он решил, что всегда сможет убежать и опять скрыться в горах. Он привел кобылу, привязал к седлу сумки с пожиткам, и они двинулись вниз, в долину.

Чем ближе они подходили к Карвахоллу, тем медленнее приходилось идти, пользуясь для прикрытия каждым деревом и кустом, прячась за бочками для дождевой воды. Сперва Олбрих проверял, есть ли кто на улице, и только потом махал рукой Рорану. Оба все время ожидали появления раззаков. Когда они добрались до кузницы, Олбрих открыл лишь одну створку широких двустворчатых дверей, только чтобы Роран с лошадью могли проскользнуть внутрь.

В кузне было темно; горела лишь одна-единственная свеча, и ее свет, дрожа, играл на лицах людей, собравшихся в кружок. Особенно выделялась пышная борода Хорста, казавшаяся целым светлым островом; рядом виднелись суровые лица Дельвина, Гедрика и Лоринга и более молодых — сыновей Хорста, сыновей Лоринга, Парра и сынишки покойного Квимби, Нолфавреля, которому исполнилось только тринадцать.

Все разом повернулись, когда вошел Роран, и посмотрели на него.

— А, значит, ты все-таки пришел? — сказал Хорст. — Ну что, ничего с тобой в Спайне не случилось?

— Да нет, мне повезло.

— Тогда продолжим разговор.

— Хотелось бы знать, о чем? — вздохнул Роран, привязывая кобылу к наковальне.

Ответил ему башмачник Лоринг; лицо старого мастера было покрыто сетью глубоких и мелких морщин.

— Мы пытались по-хорошему договориться с этими распроклятыми захватчиками! — Лоринг помолчал; в его худой груди слышался какой-то неприятный металлический свист. — Но они по-хорошему не хотят. Чуть всю деревню не сожгли, и хоть бы что им! — В горле у Лоринга заклокотало; он снова помолчал и медленно, но твердо проговорил: — Они… должны… отсюда… уйти, твари такие!

— Нет, — сказал Роран. — Не твари. Осквернители.

Лица односельчан еще больше помрачнели; головы закачались в знак одобрения, и Дельвин, подхватив нить разговора, сказал:

— Дело в том, что теперь на кон поставлена жизнь всей деревни. Если бы этот пожар, к примеру, остановить не удалось, погибли бы очень многие, а те, кому удалось бы спастись, потеряли бы почти все, что имели. В общем, мы тут посоветовались и решили изгнать раззаков из Карвахолла. Ты с нами?

Роран ответил не сразу:

— А что, если они пошлют за подкреплением? Или уйдут, а потом снова вернутся? Вряд ли мы сможем победить всю армию Гальбаторикса.

— Не сможем, — сказал Хорст мрачно, — но и молчать мы тоже больше не можем. Не можем позволять этим тварям убивать людей и уничтожать наше добро. Терпеть можно лишь до определенного предела, а потом приходится драться!

Старый Лоринг засмеялся, откинув назад голову и показывая пеньки стесанных зубов.

— Но сперва нам нужно укрепить оборону, — прошептал он, радостно сверкая глазами. — Нам не стоит нападать первыми. Мы еще заставим их пожалеть, что они вообще ступили своими вонючими ножищами на нашу землю!