Чудовище Нави, или Завтра еще пойду!

Кристина Юрьевна Юраш, 2023

В таинственном мире Нави обитает страшное чудовище!Из его объятий не просто выбраться. За дорогие подарки красавицы расплачиваются кровью. А за его любовь – жизнью. Его чары способны околдовать любую! Я случайно попала в этот мир и стала ведьмой. Домовой пристает к хозяйке, Леший украл ребенка, Банник не пускает в баню? Это мы мигом! Но есть нечисть, с которой мне, неопытной ведьме, не совладать! Его нежный голос, красивое лицо и улыбка до сих пор снятся мне в кошмарах! Я помню нашу первую встречу, и пообещала себе обходить стороной это страшное болото! Ну, по-крайней мере, стараюсь… Очень стараюсь! Изо всех сил стараюсь… Почему мне никто не сказал, что он так просто не отпускает свою добычу? Э-не! Не в этот раз, уважаемое чудовище! Ой! Пустите!!!

Глава шестая. В карты на кожесдирание!

— Что? В баню? — шепотом возмущалась я, чувствуя себя крайне неуютно. — Нет, ну я могу сходить поговорить… Но результат не гарантирую!

По мою душу уже стояла целая мрачная процессия с факелами. Я опасливо высунула нос, понимая, что нашествие Васюток — ерунда по сравнению с тем, что ждет меня сейчас.

— Куда! — взвизгнула я, чувствуя, как меня хватают и тащат. — Я гель для душа забыла! Полотенце! И шлепки! Мало ли, что у вас там в бане водится!

–У нас в бане много чего водится! — слышались голоса селян.

— Я про грибок! — возмутилась я, понимая, что моего мнения никто не спрашивал! А ничего, что я еще ничего толком не умею?

— Чудная! — послышался чей-то гнусавый голос.

— Лопочет что-то по свойски, по ведьмовскому! — обсуждали меня за спиной крепкого мужика, который тащил меня вперед попой.

— Втыкуха! — сплюнула бабка, которая ковыляла, опираясь на узловатую палку.

— Шкирла! — согласились все, пока я требовала отпустить меня!

Теремок стоял возле речушки, которая уныло протекала вдоль деревни. С виду он напоминал сарай. Вокруг все поросло травой, дверь была закрыта. В кривом оконце горели свечи.

— А идите-ка вы в баню! — возмутилась я, пытаясь одернуть задравшуюся рубаху.

— Туда и идем! — подхватили селяне, воинственно размахивая мной. Видимо, в качестве акта устрашения нечисти.

— Аааааа! — хваталась за огромный живот девица. И мучительно стонала, пока меня добрые люди толкали в сторону банной двери. — Ой! Ах! Не могу уже!

— Вот! Ведьма — матушка! — все сразу стали подозрительно вежливыми. Я уже усвоила, что раз все стали вежливыми, то где-то меня поджидает неприятность. И чем вежливей становились люди, тем больше масштабы неприятностей!

— Тук-тук! — постучалась я, слыша, что в бане кто-то есть.

Стоило мне обернуться, как я увидела, что вся деревня уже стояла на расстоянии: «Ты чихни, а мы в окопе!».

— Третий пар уже спустили, небось! — негромко переговаривались бабы. — Нельзя в баню после третьего пара! Банник кожу снимет! И после захода солнца нельзя! Там черти веселятся!

После таких новостей мои коленки дрогнули. Дрожащая рука все не решалась лечь на ручку и открыть дверь в обитель чисто вымытого зла.

— Ой! — простонала роженица, решив рожать именно сейчас!

Я трусливо пыталась в запотевшем оконце разглядеть, кто там так шумит. Шумели там так, словно проходила сельская дискотека.

— Извините, к вам можно? — робко-робко спросила я, словно вежливо интересуюсь, когда освободится сельский туалет. Но ни на чем не настаиваю!

За шумом, который доносился из бани, будоража тишину темной ночи, меня явно не услышали.

Дверь внезапно открылась сама, заставив меня отпрянуть с поднятыми вверх руками. Я ничего не трогала! Оно само!

— Ох, еле поспели! — послышались знакомые запыхавшиеся голоса бесов. — Ты там это! Понаглее! Поняла?! Пришла! Прикрикнула, ногой топнула! Глазами зыркнула!

— Представь, что ты соседка снизу! Да! — подзуживал меня один из бесят. — Пришла, руки в боки уперла, наорала, подзатыльниками всех повыгоняла! Поняла?!

— Д-д-да, — кивнула я, нервно сглатывая. Соседка снизу…. Хорошо… Поняла… Фу-у-у-ух!

— А почему именно в бане? — возмутилась я, разводя руками. — Неужели других мест нет?!

Мне до ужаса не хотелось идти и разбираться с местным бомондом.

— Как почему?! — переглянулись мои бесы. — Банник должен защитить мать и младенца от нечистой силы! Все в бане рожают! Иначе утащат! Но и в бане нужно быть внимательным, чтобы дитя не подменили! Поэтому тебя и позвали!

Я развернулась на носке, собираясь идти прочь.

— Не бойся! Там мелочь одна! Да так с десяток мелочи какой-нибудь набилось! — утешали меня бесы, поворачивая обратно в сторону бани. — Ты их мигом разгонишь! Помни! Лицо суровое! Брови нахмурь! Еще хмурь! Морда-кирпич!

Я обернулась на село. Те отошли на настолько безопасное расстояние, что их с трудом можно было разглядеть в темноте.

— Так, репетируем! — настраивали меня бесята, бегая вокруг меня.

Я нахмурила брови, повела плечом и расставила босые ноги пошире.

— А ну пошли вон! Брысь отсюда, нечисть! — выдала я очень грозным полушепотом.

Бесята переглянулись. Один из них скукожился и показал рукой что-то вроде: «Так себе!».

— Я же тебе говорю! Мелочь там бесится! Видишь, третий пар уже был! Да и ночь на дворе! Вот и собралась нечисть в бане! До петухов будут сидеть! — махнул пушистой лапкой бесенок справа. — Но оберег держи! На всякий случай!

Мне на шею надели какую-то веревочку с уродливой висюлькой.

— И вот возьми!

Мне снова пришлось подставить голову, чтобы пушистые лапки беса нацепили на меня еще несколько украшений, напоминающих косточки, обмотанные нитками, черепки птиц и прочие производные декоративно-прикладного кружка для маньяков от шести и больше лет строго режима.

С оберегами было как-то спокойней. Поэтому я решилась!

— Ладно! — вздохнула я, приоткрывая с душераздирающим скрипом старенькую дверь. В бане было темно и тихо…

— Странно! — удивилась я, видя, как в мрачной синеве вырисовывается предбанник. Стоило мне сделать шаг назад, недоверчиво глядя в окно, как я увидела свет и мелькающие тени.

Я вошла в притихшую баню, как вдруг… Мне показалось, что я переступила какую-то невидимую границу между предбанником и баней. В глаза ударил свет, послышались голоса, смех и гармонь.

— О, великая наглость! Дай мне силы! — прошептала я, сжав кулаки и готовясь поднять грандиозный скандал!

— Еще душ? — послышался противный голос. — Хорошо! Три так три! Что у нас козырь? Снова пики?

Внутри все галдело и смеялось на разные голоса.

— Куда шестой козырной дамой! Совесть тоже нужно иметь! Не шестой же подряд! — взвизгнул кто-то очень противным голосом. И все это под аккомпанемент бешеной гармони.

— Все! У меня больше нет душ! Выхожу! — каркнул кто-то. Послышался звук, словно об стол шлепнули пачкой бумаги.

— Где тут нечистая сила превращается в условно чистую! — строго и громко спросила я, заходя внутрь самой бани. — А ну марш отсюда!!! Закрывайте ваш сельский филиал Лас — Вегаса! Я кому сказала!

Все, как меня учили.

— Ой! — послышался писк позади меня.

Гармонь тут же притихла. Воцарилась пауза.

Я уже сама поняла, что тут не «ой!». Даже не «Ой!!!», а «завещание на третьей полке слева!».

Но вот гармонь снова заиграла, так, словно гармониста искусал бешенный ансамбль народного творчества.

На меня смотрел толстый, закутанный полотенцем мужик с бородой. Вид у него был далеким от дружелюбия. Он держал в руках веер из черных замусоленных карт, бегая маленькими хитрыми глазами то туда, то сюда. Рядом с ним сидел какой-то лохматый, черный мужик со светящимися красными глазами и рогами. Он тоже для приличия обмотался полотенцем, ритмично подергивая коровьим хвостом в такт музыке. Его светящиеся красные глаза рассматривали карты на круглом черном столе, а потом возвращались в свой веер. Изредка он чесал одно лошадиное копыто об другое. Рядом с ним сидел суровый мужик с белесыми глазами без зрачков и радужки. В его спутанных волосах виднелись листья, ягоды и ветки.

По другую сторону от пузатого сидел…

Сердце, желудок и все внутренние органы ухнули вниз, заставив колени прогнуться, а руку уцепиться за дверной косяк побелевшими пальцами.

По другую сторону от пузатого сидел Хозяин Топей, дерзко скалясь на свои карты. Если не считать полотенца и моего взгляда, на нем не было ничего… Внушительный красивый торс сверкал капельками пота. Влажные волосы облепили шею и казались почти черными.

Я почему-то сглотнула, скользя взглядом по его обнаженным плечам. Массивное золотое украшение лежало на груди, сверкая в свете жара, плывущего, словно мираж в пустыне, от раскаленных до бела камней. Рядом оплывал кубок, по стенке которого стекала бордовая капля…

Черные когти выбирали одну из карт, поглаживая каждую грань веера. Внезапно одна карта вспыхнула зеленым светом. И тут же погасла, вызывая дьявольскую улыбку.

Остальных гостей набилось еще… нечеловек двадцать. Все уставились на меня. И вот зеленые глаза поднялись из-за веера карт, и…

… сделали вид, что слабо меня знают!

Тем временем одна из карт, выложенных на столе, вспыхнула черным и поменяла масть. Хитрый красный глаз лохматого сощурился. Ее соседка — карта тоже вспыхнула и поменяла масть на черную.

В самый уголок забился гармонист с бешенными выпученными глазами. Он был седым и натурально пилил на гармони с такой скоростью и усердием, словно от этого зависела его жизнь.

— Пойдем отсюда быстрее, — взмолились перепуганные бесята. И впервые я была с ними согласна! Вот только ноги не слушались от ужаса.

Только я отвернулась, как послышался незнакомый голос.

— Все! Нас заметили! — простонали мои бесы. Они казались такими маленькими и миленькими по сравнению с теми, кто сидел за игральным столом.

— А! Ведьма! — послышался голос пузатого сквозь яростные звуки гармони. — Кто девочек заказывал? Почему одна? На всех не хватит!

— Я возьму гармониста! Да, Степушка? Степушка, убавь звук! А то ведьмушку не слышно! — рассмеялся мохнатый с горящими глазами, поглядывая на седого мужичка, трусливо сидящего в уголке. На его коленях стояла потертая гармонь, на которой он почти беззвучно наяривал какую-то веселую мелодию. Глаза у него все еще были выпученными, а руки бегали так, что его вот-вот удар хватит. Только на этот раз играл он с остервенением, но тихо.

Я вспомнила бедную девушку, которая мучилась под баней и сжала кулаки.

— Извините, пожалуйста! — вздохнула я, уперев руки в боки. В бане было до того жарко натоплено, что мне показалось, здесь отмечают открытие филиала ада. — У нас тут роды! Попрошу освободить помещение!

Я сплюнула прилипшие к лицу волосы.

Послышался дружный смех. Смеялись они минуты две, пока я стояла, мысленно надеясь на свои обереги.

— Выиграешь в карты — освободим, — послышался голос пузатого.

— Это кто? — прошептала я своим бесам.

— Это банник… — шепнули мне. — С ним лучше не шути! Он тут хозяин!

— А если проиграю? — спросила я, с тревогой глядя на карты, разложенные на столе. Я в последний раз играла в карты в гостях. Без особого успеха!

— Садись! — тащили меня, освобождая место напротив Хозяина Топей. Я вцепилась в обереги на шее, вызывая у всех присутствующих взрыв хохота. — Только разденься для начала!

Я опомниться не успела, как на мне очутилось полотенце. Оно было недостаточно длинным, поэтому я искала им ту грань приличия, которую хотелось бы соблюдать!

— Простипома! — сплюнул гармонист, пока я стыдливо поправляла полотенце. Он выпучил глаза еще сильнее и заиграл с двойным напором.

— Мы играем в карты на раздевание, — послышался голос Банника. Он усмехнулся, поглядывая на всех присутствующих. — Если проиграешь, мы сдерем с тебя кожу!