Чудовище Нави, или Завтра еще пойду!

Кристина Юрьевна Юраш, 2023

В таинственном мире Нави обитает страшное чудовище!Из его объятий не просто выбраться. За дорогие подарки красавицы расплачиваются кровью. А за его любовь – жизнью. Его чары способны околдовать любую! Я случайно попала в этот мир и стала ведьмой. Домовой пристает к хозяйке, Леший украл ребенка, Банник не пускает в баню? Это мы мигом! Но есть нечисть, с которой мне, неопытной ведьме, не совладать! Его нежный голос, красивое лицо и улыбка до сих пор снятся мне в кошмарах! Я помню нашу первую встречу, и пообещала себе обходить стороной это страшное болото! Ну, по-крайней мере, стараюсь… Очень стараюсь! Изо всех сил стараюсь… Почему мне никто не сказал, что он так просто не отпускает свою добычу? Э-не! Не в этот раз, уважаемое чудовище! Ой! Пустите!!!

Глава первая. Бес меня, бес меня му-у-учит!

Тоненькая тропка петляла под ногами. Пейзажи вокруг становились все мрачнее. Густые туманы обволакивали деревья, пытались спрятать таинственную тропку, по которой меня тянули два разговорчивых беса.

Я была готова идти куда угодно, лишь бы подальше от этих страшных болот!

Сквозь отсыревшие деревья и седые травы вырисовывались убогие домишки, трусливо собравшиеся в большую кучку в уютной сырой ложбинке. Один дом стоял на отшибе, ближе к нам. С высоты холма казалось, что все домики делают: «Фу, пошел отсюда! Мы тебя не знаем!» или «Помогите! Спасите! Уберите его от нас!». Домику на отшибе было все равно. Он даже не пускал дымок, словно обиделся на всех.

Я еще не поняла, это он боялся остальных домов? Или они боялись его. Впрочем, мне было все равно.

Первая зелень пробивалась сквозь седину трав, даря этому миру капельку весенних красок.

— А если я туда пойду? — спросила я, осматривая унылые достопримечательности. Мы вышли на перекресток того, что с натяжкой асфальта можно было бы назвать дорогами. По спине побежал тревожный холодок. В высокой траве на перекрестке прятались старые, покосившиеся в разные стороны кресты — скворечники.

— Это что? — спросила я, с тревогой глядя на деревянные кресты.

— Это Ольховская росстань! — махнули пушистыми лапками бесы.

— А это — указатели? — прищурилась я, пытаясь что-то прочитать на черном дереве. Может, там и были слова, но разобрать их я не смогла.

— Не! Это голбцы! Чтобы вот эти покойники дорогу домой не нашли! — беззаботно махнули лапками бесы. — Дома их не очень рады видеть! Мы их называем ДПС! Давайте Поскорее Сбежим!

— Ааа! — съежилась я, обходя кресты — голбцы.

— Уже лет пять отсюда никто не откапывался? Да, Антипка? — заметил один из бесов.

— Да, не! Года два! — спокойным будничным голосом заметил Антипка. — Как корову утащили из деревни, так все! Переваривают!

— А как отсюда выбраться? — спросила я, с тревогой обходя мрачное место трусливыми спешными шажками. — Куда ведет эта дорога?

— На болота! — вздохнули бесята, пока я всматривалась в унылый дремучий лес, обещающий столько приключений, что моя несчастная мокрая попа их не переживет.

— А вот эта! — ткнула я в противоположную сторону.

— Тоже на болота! — пожал плечами бесенок, вышагивая рядом.

— А вот эта! — спросила я, показывая на дорогу, ведущую в деревню.

— Эта в деревню! — ответили мне бесы, беззаботно вышагивая рядом.

— А за к-к-кладбищем что? — спросила я, все еще посматривая, не откопался ли кто на перекрестке. А то мало ли? Моим везеньем, если бы я была хомяком, меня бы выбрасывали на помойку уже раз пятый!

— Там за деревней кладбище! — махнул пушистой ладошкой бесенок и забавно прихрюкнул.

–А за кладбищем? — спросила я, прикидывая, где тут пролегает федеральная трасса.

— За кладбищем лес! — ответил второй, пока я всматривалась в кромку леса.

— А за лесом? — спросила я, прищурившись сильнее. На росстань опускался дремотный вечер.

— За лесом — болота! — радостно сообщили мне бесы. — Тут куда не пойдешь, кругом болота!

— Болота, значит, — поежилась я, вспоминая крыжовник чужих глаз.

Домишки окуривали пасмурное небо сизыми дымками. Пахло свинкой, коровой и чем-то прогорклым. Грязь под ногами напоминала болото. Я чавкала и скользила по ней, прикидывая, под каким деревцем похоронить шесть тысяч рублей.

Мы направлялись именно к этому, соблюдающему все правила пожарной безопасности, дому.

— А где у вас тут можно п-п-позвонить? — спросила я у бесов, идущих рядом. Если честно, я их слегка побаивалась.

— Позвонить? Вон колокольню видишь? Забираешься на нее и звонишь, хоть на все четыре стороны! Колокол дергаешь, и орешь громко, что тебе надо! — заявили бесы, показывая на старую, почерневшую колокольню на пригорке. — Но лично мы этот поступок не одобряем!

— Потому что вы черти? — спросила я, опасливо косясь на пушистых проводников. Они не казались жуткими и страшными. Но все равно было как-то неуютно.

— Нет, просто там доски старые! Рухнешь, ухнешь и все! — развели руками бесы.

На хилый плетеный из веток забор взгромоздился щипанный петух. Он осмотрел подозрительным глазом окрестности, прикидывая, какое время суток!

— Кукаре… — начал он хриплым голосом, пытаясь удержать равновесие и хлопая крыльями.

Завидев бесов, он осекся, моргнул и свалился обратно.

Вокруг дома толпилась куча народу. От мала до велика. Все галдели и что-то обсуждали, стоя на почтительном расстоянии.

— Ты-ды-ды-ды-тышь! — стучала я зубами, растирая руки.

— Посторонись! Потеснись! Че встали! — кричали бесы, но на них никто не обращал внимания. Зато все смотрели на меня. Мне вообще показалось, что бесов никто, кроме меня, не видит. На всякий случай я померяла себе рукой температуру.

— Новая ведьма… — шептались люди. Кутанные дети прятались за дородных матерей. Заросшие мужики хмурили кустистые брови. Даже собака Что-то Подозревака накинулась на меня с лаем.

— Старая ведьма помирает! — пронеслись крики. И все уставились на домик.

— Тоже мне, культурно массовое мероприятие! — насупились бесы.

— А у вас здесь их много? — спросила я, мечтая побыстрее попасть в дом и согреться.

— Много! Похороны! Свадьбы! Степан напьется и бегает с топором! Ведьма помирает! Пожалуй, вот и все! — загибали черные пальчики бесы. Вместо носа у них были смешные розовые пятачки, которые хотелось прижать пальцем и сделать: «Бдзеньк!».

Домик был убогим и покосившимся. Над дверью был прибит черепок с рогами. Соломенная крыша капала прямо за шиворот. Ровные углы? Нет, не слышали! Поэтому дом то сужался, то расширялся, как ему заблагорассудится!

Хилая дверь была не закрыта, намекая, что брать в доме нечего! Под жадные взгляды толпы бесы втащили меня в дом.

На печи под серенькими одеялами лежала стонущая древняя старуха. Любопытные с развитым инстинктом самосохранения прильнули к мутным окнам. Те, кому еще только предстояло развить этот волшебный инстинкт потянулись за мною в дом: «Ой, а че там?».

— Разгони их! — крикнули мне бесы.

— Пошли вон! — сипло прикрикнула я без особого энтузиазма, пригибаясь под низким потолком.

Бесы переглянулись и бросились к бабке.

— Бабушка! Миленькая! Не вздумай помирать! — вскочил на бабку один из бесов. — На кого ты нас покидаешь, родненькая!

И при этом зыркали на меня.

— Так! Надо спасать бабку! — заметил один из бесов, доставая тонометр. «Пышь, пышь, пышь!», — надувался рукав на дряхлой бабкиной руке.

— Аааааа!!!! Бесы мучают! Помереть спокойно не дают! Ааааа! — заорала бабка, а все любопытные брызнули вон из избы. Приплюснутых рож в окнах стало больше.

— Давят… Давят… Чуть не задавили бесы проклятые! — стонала бабка, пока второй бес достал огромный рецептурный справочник.

Приплюснутых лиц в окнах стало в два раза больше.

— Давление низкое! — встревоженно заметил первый, соскакивая с печи и доставая вполне современный термометр, пытаясь засунуть бабке подмышку.

— Ай! Холодно! — стонала бабка, отбиваясь слабой рукой от беса с градусником. — Пошли прочь, проклятое бисово отродье! Заморозят бабку! Ох!

— Температура тридцать шесть! — выдыхал бесенок, спрыгивая с печки.

— Гайморит? — вопрошал второй, который со справочником. Он сидел на лавке, листая толстенную книгу. — Ба, у тебя нос заложен? Нет! Гангрена? Давай ей антибиотик дадим! На всякий случай!

Второй бегал, как угорелый, звеня блистерами таблеток.

— Пей, бабушка! Пей! Это таблетка! — сидел на груди бабки второй, пытаясь затолкать таблетку и дать стакан воды.

— Кхе! Душат! Кхе! Проклятущие! — стонала бабка, отмахиваясь от таблетки и воды.

— Что там? Что там? — бегал кругами второй, заглядывая бесенку с книгой через плечо. В избе было неуютно. Пахло сыростью, травами и бабкой.

— Читаю про геморрой! — вздохнул бесенок, почесывая рожки.

— Может, грелку? Может грелку? — суетился второй, таща бабке резиновую грелку с горячей водой.

— Ааааа! Бесы меня варят!!! — взвизгнула бабка. Бесенок снова достал грелку и приложил к щеке: «Вроде ж не горячая!».

— Гонорея? — удивился и с подозрением посмотрел на бабку первый бесенок.

— Давай мы ее мазью натрем? — предложил первый. Он исчез, а потом появился с пакетом лекарств с надписью «Аптека — друг человека! А цены — враг зарплаты!». — Вот! Натираем!

— Ой! — шарахнулись все от окна, когда с бабки слетело одеяло.

— Держись, ба! Мы тебя спасем! — натирали ее мазью бесы. Бабке на вид было сто с хвостиком. Мне казалось, что она еще гладила мамонтов.

— Печет! Печет! — визжала она, когда ее растирали знакомой мазью. — Жарят меня бесы! Как на адовой сковороде!

— Не, ба, ты не того! Мы тебе помереть не дадим! — причитали бесята. Они показались мне такими милыми. Вот только бабка так не считала.

— Одеялами накрой ее! — ругались они, укутывая и бабку, и грелку.

— Во мучается! — послышался скрипучий голос за окном. — Ведьмы всегда тяжко помирают! Бесы их мучают! И эта все помереть не может! Надобно крышу снимать!

Ага, и мебель выносить!

На крыше послышались удары топоров. Они что? Действительно крышу разбирают?

И тут бабка посмотрела на меня. Она протянула дрожащую руку, словно хотела что-то сказать.

— Что такое? — спросила я, подойдя поближе. Бабка шевелила губами, но я не могла расслышать, что именно она говорит.

— Простите, но вы не подскажете, как я могу выбраться отсюда? Извините, что не вовремя, — робко спросила я. — Может, тут автобус какой ходит?

— Ходит! Пешком по болотам! Закатав колеса! — подвякнули бесята. Но бабка явно что-то пыталась мне сказать.

— А телефона у вас нет? — спросила я, осматривая избу. Пучки трав были, огромная черная книга с замком была, какие-то ступки-пестики были, веночки были, а телефона не было!

— Что такое? — прислушалась я, глядя на ее руку. Стоило мне подойти близко, как вдруг бабка схватила меня за кисть руки.

— Отдаю… — прошелестела она и… стала испаряться. Она рассыпалась пеплом, пока я в ужасе терла свою руку, делая неуверенный шаг назад. Что-то серое, похожее на сгусток тумана вылетело в крышу.

— Ба-а-абушка!!! — закричали бесы и зарыдали, ловя пепел в черные лапки. — Бабуська! Бабусечка…

— Эээх, — утер слезы один из бесят, уныло присаживаясь на лавку. Дверь не выдержала натиска соболезнующих.

— Новая ведьма! Старая ей силу передала! Гляди, какая молодая! — обсуждали меня так, словно меня не было.

— Красивая, — переглянулись мужики, пока я сидела на скамеечке, вжав голову в плечи.

— Сразу видно, простипома!!! — проскрипела какая-то скрюченная бабка. И сплюнула.

— Втыкуха! — послышались голоса. — Марамойка! Хипесница! Шкирла! Сиповка!

— Тре-е-епушка! — пискнул ребенок. И тут же спрятался за мать.