Назло папе куплю маму

Кристина Юрьевна Юраш, 2023

– Это – не моя женщина! Мне ее подбросили! – возмущался бледный красавец – вампир, видя меня на своей постели. Теперь ему грозит восемь лет тюрьмы и временное лишение магической силы. Вот так я перешла дорогу одному из самых влиятельных и богатых чародеев мира, в который попала по ошибке. Меня купил его маленький сынишка. Он хотел, чтобы у него появилась мама. И даже составил список обязанностей мамы. А требования там ого-го! Еще бы! В Магической Академии, куда поступает юное клыкастое дарование, у большинства первокурсников есть мамы! А чем он хуже? Что-то я чувствую, что вот-вот вернется его отец, который чуть не отсидел за меня восемь лет. Ой, что будет!

Глава пятая

— Эту! — сообщила я, вырывая у Сморчка подсвечник. — Вы местный, дорогу найдете. Спокойной ночи.

В комнате вспыхнул зеленоватый тусклый свет, а я направилась в чистенькую ванную. Перед тем, как сесть на унитаз я долго тыкала его рапирой. И только после этого решилась.

Ванную я тоже тыкала рапирой, в надежде, что меня не съедят. И вообще, рапира оказалась очень полезной. Я выстирала майку и трусы, завернулась в полотенце и пошлепала в сторону огромной кровати с рапирой наперевес. Потыкав кровать, как следует, я убедилась, что она тоже не желает отобедать человечинкой.

Уставшее тело растеклось по кровати. От непривычной мягкости я закрыла глаза, накрылась одеялом и попыталась уснуть, обещая себе просыпаться с диким криком на каждый шорох.

В первый раз я проснулась от того, что по ноге что-то пошлепало. Я приткрыла ленивый глаз видя длинную черную волосатую руку, шарящую по одеялу. От ужаса я поджала под себя ноги. Рука пошлепала по кровати и тут же исчезла под кроватью.

— Одеяльцем накрылась, — послышался обиженный тихий голос под кроватью. — Ну подождем, когда раскроешься…Только я задремала, убеждая себя, что когда меня будут жрать, я наверняка проснусь, по моим ногам поверх одеяла снова стала шарить рука.

— Опять одеяльце, — послышался удрученный голос из-под кровати.

— Да я всегда сплю под одеялом! Даже в самую лютую жару, — заметила я немного злорадно.

Я снова улеглась, пытаясь уснуть. Рука еще несколько раз убедилась, что одеяло на месте, периодически выдергивая меня из состояния дремоты.

— И снова проклятое одеяльце, — констатировал грустный факт обладатель страшной руки.

Отлично! Теперь-то я могу поспать? Или нет? Я снова устроилась на подушке, закрыла глаза, засыпая, как вдруг…

— Хнык, хнык, — послышалось из-под кровати. Он что там? Плачет? — Проклятое одеяло… Хнык-хнык…

Он ревел два часа, не давая мне спать.

— Дружочек, — взмолилась я. — Тебе к психологу надо!

— Думаешь, поможет? — послышался тихий голос из-под кровати.

— Думаю, да, — зевнула я, зарываясь лицом в подушку.

Проснулась я от того, что в меня чем-то тыкают через одеяло. Первая мысль была, что какой-то слишком древний вампир пытается удивить меня в постели. «А через одеяло у тебя не было!», — ехидно заметил внутренний голос, а я увидел черную руку.

— Съел я психолога. Не помогло, — послышалось жалобное. Чудовище — нытик встретилось мне впервые.

— Баю-баюшки баю, — проворчала я, пытаясь успокоить это моральное чудовище, которое треплет нервы.

Только чудовище успокоилось, я задремала, как вдруг на меня что-то бросилось. Причем так быстро, что я пронзительно завизжала. Через мгновенье я увидела бледное лицо, склонившееся надо мной, вишневые глаза и распахнутую сорочку, которая тут же слетела на пол. Следом за ней на пол полетели штаны. И ко мне под одеяло нырнул супруг. Все это произошло так молниеносно, что я как бы для себя решила, что в этом замке наклоняться опасно! Там трех секунд хватит.

— Проверка! — прошипели мне в ухо. Мою ногу закинули на себя, мои руки перехватили, вжимая в кровать, а узел на полотенце развязали зубами.

— Извините, господа, — заметил голос Сморчка под дверью. — Но у них как бы первая брачная ночь…. Не думаю, что это хорошая идея беспокоить влюбленных в такой момент!

— А почему сверху вы? — спросила я, глядя на него.

— Вы что-то имеете против? — негромко спросил утонченно вежливым голосом муж, а в его глазах прочиталось: «Я хочу быть сверху всегда. И чтобы нас разделяли два метра земли и могильная плита с вашим именем!». «Как любовнику я бы поставила вам кол!», — ответила я взглядом строгой учительницы.

— В паре девушка и вампир сверху должна быть девушка, — заметила я. — Чтобы в случае чего она успела бы убежать.

— Лежите, как лежите! — прошипели мне на ухо.

«Небо в клеточку, друзья в полосочку!», — посмотрела я очень выразительно.

«И супруга в крапинку! От укусов!», — ответили мне взглядом.

— Увы, по протоколу мы обязаны нанести визит, — послышался строгий голос за дверью. — А вдруг там не первая брачная ночь, а я труп разделывают. У нас такое уже было… Тем более, что мы слышали страшный женский крик.

Мы с мужем притаились, глядя на дверь, за которой шел диалог.

— Сюда, господа, — послышался голос Сморчка, а дверь открылась и на пороге возникла подозрительная комиссия.

В этот момент вампир сладострастно впился в меня поцелуем, от которого перехватило дыхание. Он задрал мою ногу так, что я удивилась, как это за мной не бежит олимпийский комитет, мечтая дать мне мастера спорта по гимнастике…

М-м-мамочки… Его язык мгновенно достиг моей кожи шеи, и начал проделывать на ней холодные скользящие движения, пока вишневые глаза косились на дверь.

— Извините, что прерываем, — комиссия была удивлена, не увидев моего тела в луже крови. Но при этом ничуть не смущена. — Мы с проверкой. Сами понимаете, служба есть служба. Тем более, что ваша семья занесена в реестр неблагополучных. Итак, по пути сюда мы слышали женский крик.

— Это я кричала, — согласилась я, с ужасом поглядывая на мужа. — От удовольствия.

— Клэйвуд, протокол, — достал лист чародей с завитой бородой. — Время сколько? Тут часы отстают?

— Это вы отстаете в развитии, а мои фамильные часы просто не торопятся, — нехорошим голосом ответил муж, замерев на мне. — Не видите, чем мы заняты?

— Пишите. Обнаружены в процессе совершения… эм… тыкательно — поступательных движений любовного характера, — диктовал с завитой бородкой.

— Разжигали огонь страсти путем интенсивного терния друг об друга, — ядовито подсказывал Сморчок.

— С целью улучшения демографической ситуации в магическом мире. Точка. С новой строчки. Предположительно это совершалось на кровати, — диктовал бюрократ с завитой бородкой. — Ногами на… север. Точка.

— Господа, вам не кажется, что это похоже на бред? — осведомился мой муж с утонченной вежливостью.

— Недавно вы сами совершали с нами ряд тыкательно — поступательных движений воспитательного характера. С нами тогда было еще два отдела. По незаконному обороту артефактов и зелий. Вы тогда сами подняли вопрос, мистер Малеволент, что мы недобросовестно исполняем наши обязанности, — обиделась комиссия, продолжая протокол.

— Не будем вас задерживать! Осталось сделать фотофиксацию, чтобы приложить к протоколу, который будет рассматривать члены комиссии. — вздохнул главный бюрократический дядечка с локоном бородки.

— А глазами они рассматривать могут? — спросила я, поражаясь местной бюрократии.

— Вот зря вы шутите, мадам, — послышался вздох. — Знаете, сколько чародеев вызывают людей из другого мира, чтобы ставить на них эксперименты. Иногда на фотографии видно то, чего не видно невооруженным глазом!

— Особенно на голых, — заметила я. — Иногда невооруженным глазом и не заметишь, да дорогой?

Подколола я, даже толком ничего не рассмотрев. Но в ответ меня одарили такой улыбкой, что я почувствовала где-то подвох.

Чародей, мечтавший показать нашу ночь любви членам какой-то комиссии, взмахнул рукой, а я растерялась, понимая, что не знаю, как спрятаться. Меня бы вполне устроило два холмика под одеялом в качестве доказательства. С нижними прелестями все было понятно, а вот с верхними нужно что-то делать. Я не нашла ничего лучше, как спрятать из за широкой рукой мужа.

— Улыбаться нужно? — спросила я, вспоминая, как на коллективных фото растягивали губы в улыбке при слове: «Си-и-и-ифилис!».

Вспышка заклинания ослепила, словно настоящая камера, а светящаяся пыль складывалась в фотокарточку.

— Эм… — посмотрели на нее все, причем так внимательно, что я смутилась.