Ателье Мадам Пикок

Кристина Юрьевна Юраш, 2023

Угодила замуж без своего согласия и ведома!Он не пропустит ни одной юбки. Я не пропущу ни одних штанов. Он – богатый кутила, владелец газеты, а я – простая швея Винаретта.И все бы ничего, только мой супруг влюблен в таинственную, эпатажную мадам Пикок. Ею увлечен весь высший свет во главе с самим принцем. Никто не знает кто она, никто не видел ее лица. И по счастливой случайности, это незнакомкой оказалась тоже я.

Глава вторая

Меня силой провели мимо дорогой черной кареты с золотыми узорами. Возле кареты стояли загнанные кони, а сама карета лихо въехала на клумбу. За каретой тянулась пыльная оторванная гирлянда из белоснежных цветов, которыми обычно украшали свадьбы.

— Хозяин! Колесо застряло! — хрипло крикнул кучер, но мы прошли мимо.

Незнакомец перехватил меня за плечо, и брезгливо потащил в сторону часовни Бесподобного Елауария, которая находилась через дорогу от моей швейной лавки.

Это была маленькая часовня, сделанная из розового камня и украшенная любимыми цветами богини любви — розами. Со стороны она казалась совсем крошечной, но я знала, что внутри она была намного просторней.

Дверь в часовню бесцеремонно распахнулась. Я отпрянула, щурясь от белоснежного света, заливавшего алтарь любви.

— О, а вот и свидетели! — послышался спокойный и умиротворенный голос бесподобного Елауария, многократным эхом отраженный от мраморных стен.

Высокий, уже весьма немолодой жрец в белоснежных одеждах стоял за алтарем. На голове у него был венок из роз, а перед ним раскрытая светящаяся книга, в которую богиня вписывала имена всех тех, кто когда-либо заключал брак.

— И в болезни, и в здравии, и в радости, и в горе… — нараспев произносил жрец, косясь на жениха и невесту. — И на полу, и на стене, и в пыли, и в грязи… Согласен ли ты, жених сдувать пылинки с невесты? Не изменять ей с другими, пусть даже они покажутся красивее? Обходить стороной чужие пушистые соблазны?

— Согласен! — сипловато произнес мужской голос, пока мы громко шли в сторону бесподобного Елауария и скромной свадебной церемонии, состоящей из жениха и невесты.

— Тише вы! Это же часовня Богини Любви! — возмутилась я, слыша, как топает незнакомец. — Разве можно так шуметь в часовне!

— О, а мы оказывается, набожные! Не переживайте, я в эту ерунду не верю, — отмахнулся этот сумасшедший. — Раньше верил, но потом богиня меня сильно разочаровала.

— А вы, невеста, согласны украшать собой жизнь жениха? Валяться у него в ногах? Сносить все тяготы, невзгоды и пролитый на вас суп? Согласны ли вы защищать его от сквозняков и простуд. И безропотно, как и подобает жене, сносить то, что он по вам топчется? Готовы ли вы хранить верность ему, даже если приедут гости? — невозмутимо спросил Елауарий.

В тишине часовни повисла пауза.

— Она согласна! — вместо невесты ответил жених. — Куда она денется?

Бесподобный Елауарий сложил руки на груди, вознес глаза в луч света, и с умиротворенной улыбкой произнес.

— Значит, так тому и быть! Властью данной мне Богиней Любви, объявляю вас мужем и женой. Теперь жених может предаться половой любви или повесить невесту на видном месте.

— Эх! — вздохнул плюгавенький жених, взваливая на плечо ковер. С ковра свисала марля — фата. — Теперь эти проклятые кредиторы от меня отстанут! Жену они не имеют права забирать! По закону!

При слове «кредиторы» я поежилась. Позавчера в полдень ко мне пришли двое неизвестных и сообщили, что если я не выкуплю помещение, его передадут типографии местной газеты. А вчера в этой самой газете появилась огромная разгромная статья на первой странице, которая начиналась словами: «Она обшивает ваших беглых дочерей, которые выходят замуж за беглых каторжников!».

— Вы стали свидетелями брака, — послышался тихий и умилительный голос Елауария, обращенный к нам. — Оставьте свои подписи в великой книге любви.

Перед нами появилось золотое перо, а сумасшедший взял его в руку и написал небрежно и размашисто: «Мистер и Миссис Моль!».

— Как вы можете, — задохнулась я, глядя на столь вопиющий акт лжи и пренебрежения. — Это же великая книга любви… В вас нет ничего святого!

— Нет, почему же, есть! Только нужно тщательно поискать! — многообещающе заметил незнакомец, все еще крепко держа меня за плечо, словно я вот-вот убегу. Он опустил взгляд на свои дорогие штаны и нахально усмехнулся.

— Ну я уже поняла, что вы каждый день молитесь, чтобы он низко не пал в нужный момент! И вообще! Отпустите меня! — ядовито уколола я, срывая его руку со своего плеча и гордо вскидывая голову.

— Драсте, — сладострастно выдохнул этот сумасшедший, улыбаясь той самой развратной улыбкой. Но бесподобный Елауарий не был женщиной, поэтому ни капельки не смутился этой порочной улыбке, в которой читались развратные оргии, обильные возлияния и много чего такого, от чего волосы вставали дыбом.

— Богиня любви приветствует вас в своей скромной обители, — смиренно произнес Бесподобный Елауарий, глядя на нас с неизменной любовью. — Она всегда рада агнцам своим…

— Пусть радуется агнцам, а мне можно не радоваться. Итак, как выяснилось, мы — муж и жена! — произнес незнакомец, бесцеремонно положив руку на волшебную книгу. — И были обвенчаны здесь!

Его палец ткнул в светящуюся страницу.

— Буквально вчера! — незнакомец мазнул меня пренебрежительным взглядом. — Только вот что странно. Я про это ничего не знаю. Не можете ли пролить свет на эту тайну?

— Винаретта Браун, — напомнила я, с тревогой глядя на светящиеся страницы священной книги любви, которую благоговейно перелистывал Бесподобный Елауарий.

— Сейчас посмотрим, — спокойно произнес старый жрец, бережно переворачивая страницу за страницей. В храме пахло розами и какой-то свежестью.

— Вчера! — напомнил незнакомец, нервно поглядывая на золотые часы.

— Простите, я просто люблю листать страницы священной книги любви! — сознался Бесподобный Елауарий. — Да простит мне богиня маленькую слабость!

— Богиня, может, и простит! Я не прощу! — незнакомец решил не церемониться, и тут же ткнул пальцем в книгу. — Вот!

— И правда! Вот! Винаретта Браун! Вчера в шесть часов вечера вышла замуж за… Дитриха Бергендаля! — заметил жрец, удивляясь и глядя на нас.

— За кого? — ужаснулась я, вспоминая, кем было подписано письмо про выкуп помещения. Я покачнулась на ногах, а потом заглянула в книгу любви.

— Дитрих… Бергендаль… — прочитала я, косясь на незнакомца.

Сердце оборвалось, а я с ужасом посмотрела на чужую перчатку.

— Так это вы! Вы — владелец той самой газеты, которая опорочила меня! — задохнулась я, жалея, что не захватила сантиметр, которым уже туго измерила несколько шей.

— Так, давайте уладим, этот вопрос, — Дитрих приторно улыбнулся, доставая набитое деньгами портмоне.

Он поднял глаза, глядя на свет, который заливал книгу. Он состроил такое лицо, словно молится богине любви каждый день, а потом опустил взгляд, высыпая на книгу сверкающее золото.

Одна золотая монета со звоном упала на розовый мрамор и покатилась в сторону одиноких скамеечек, затерявшись в полумраке.

— Кажется, богиня любви моргнула. Никто не заметил? Нет? — елейным голосом заметил Дитрих, с шуршанием пряча портмоне во внутренний карман и театрально осматриваясь по сторонам. Он театрально осмотрелся и смиренно вздохнул.

— О чем это вы? Да разве можно? — ужаснулся Бесподобный Елауарий. — О, великая богиня, прости это заблудшее сердце!

— Между прочим, я очень рьяный служитель богини любви! Я служу ей изо всех сил! Не жалея себя! — наседал на него Дитрих, не желая отступать. — Каждую пятницу я дарю любовь всем несчастным, лишенным любви девушкам! Без сна и отдыху! Всю ночь!

Я отошла от него подальше на всякий случай, вспоминая, какие пикантные болезни передаются от «подышать рядом».

— Так как на счет «развести»? — намекнул Дитрих, делая многозначительный знак бровями.

— Значит, развести? — заметил Бесподобный Елауарий, глядя на золото. — Ну хорошо. Я разведу вас!

— Так бы сразу, — буркнул Дитрих, снова осматривая красивый розовый храм.

— Брак у вас заключен, а церемонии не было! Не порядок, — смиренно произнес Бесподобный Елауарий, глядя на деньги. — Сначала нужно провести церемонию. А уже потом просить богиню о милости расставания.

— Я так понимаю, что хуже уже не будет. Имена и так вписаны. Хорошо, только побыстрее! Меня там невеста ждет! — небрежно произнес Дитрих, снова доставая из нагрудного кармана золотые часы и тут же хмурясь.

Бесподобный Елауарий вздохнул и медленно побрел в сторону сундука, откуда достал ружье. Он ловко перезарядил его, переломив через коленку, а потом поставил его рядом с узким окном, выходящим на дорогу.

— Чего так медленно? — нетерпеливо подгонял Дитрих, поглядывая на часы.

— Зал нужно подготовить к церемонии, — смиренно произнес Бесподобный Елауарий. — Незваные гости со стороны невесты планируются? Разъяренный отец, взбешенный брат, обморочная маменька будут?

— Нет, — замотала я головой, видя, как Елауарий пожимает плечами.

— Значит, жених может не надевать доспехи, — заметил жрец, доставая из сундука разбитый доспех, сохранивший следы многочисленных ударов. Несколько сквозных дыр на нем свидетельствовали, что жених сдержал обещание и любил невесту до гробовой доски.

Старый жрец неспешно побрел к потайной двери и проверил, как быстро она открывается.

— Так, цепи — колодки есть? — спросил Елауарий, доставая масло для смазки. — Смазывать надо? Если что есть отмычки. Но только на время церемонии? Нет? Ладно. Скамеечку для жандармов ставим? Жандармы со стороны жениха будут? Нет? Ну, нет, так нет!

Он мелкими шажочками с тяжелым вздохом направился к дверям, закрывая их на засов. Сквозь дыры, оставленные пулями жандармов, ревнивых женихов, рассерженных отцов, проникали последние лучи солнца.

— Какая скучная у вас свадьба, — заметил он, проверяя все затворы и подтирая тряпкой следы крови на полу. Бесподобный Елауарий наклонился и что-то взял с пола. Сначала я подумала, что это та самая монетка.

— Зуб, — вздохнул он, подходя к банке с зубами и бросая его остальным.

Бесподобный Елауарий, как и я, видел в жизни многое. Через мое ателье однажды пробежала целая банда во главе с женихом, отстреливаясь от жандармов. Они взяли в заложники манекен и требовали выкуп. Я выкупала их в отборной брани и отобрала манекен с недошитым свадебным платьем. И уложила одного утюгом.

Однажды в моем ателье две недели жил чей-то жених, умоляя его спрятать от расправы родственников невесты. Он прятался за шторкой и под столом, все время вздыхал, выглядывал в окно, где дежурили суровые братья поруганной невесты, свирепо поглаживая заряженные магической дробью ружья. Поэтому в том месяце в свадебную моду вошли платья с вентиляцией в виде дыр.

Месяц назад ко опять мне залетел чей-то жених. Он долго боялся выйти на улицу, но я помогла ему преодолеть страх прицельным ударом утюга по темечку. Родственники невесты схватили его бесчувственное и утащили обратно в храм, на ходу споря, кто будет держать жениха и кивать его головой во время церемонии.

А буквально на днях я сооружала свадебное платье для коровы, изодрав всю фату о рога и юбку для козы. Фермер — должник изъявил желание стать многоженцем!

— Дорогие жених и невеста, — послышался умиротворенный голос Бесподобного Елауария.

Сухонькая рука предложила нам занять место перед алтарем. Я стояла в недошитом свадебном платье, нехорошим взглядом глядя на «жениха».

— В этот знаменательный день мы собрались здесь, чтобы сочетать узами законного брака для любящих сердца.

Отец Елауарий посмотрел на нас с любовью.

— Согласен ли ты, жених, и в горе и в радости…. — начал нараспев жрец.

— Да, согласен! Поживее! — махнул рукой Дитрих, скривясь и шумно вздохнув. — Можно ускориться!?

— И в тюрьме, и на воле, и с простреленной ногой, уползая от разъяренного отца невесты, избитый братьями невесты до состояния овоща, любить свою жену?