Руины в цветах

Кристина Той, 2023

В 2012 году начался мировой конфликт, который унес жизни более половины населения планеты… И его последствия необратимы – разрушенный озоновый слой, полное уничтожение природы из-за взрывов, пожаров и радиации. Спустя тринадцать лет жизнь возможна только под куполом. Что происходит за его пределами – остается только догадываться. Но и без того хрупкий мир девочки-подростка Ани внезапно рушится, когда начинается охота на новое необычное поколение подростков. Так ли они опасны, как о них говорят? И что делать если ты… один из них?

Глава 4

Аня и Эрик вернулись домой за полночь, слишком уставшие для того, чтобы разбирать вещи. Да и родители уже спали. Менее впечатлительный Эрик почти мгновенно провалился в сон. Но длился он недолго. Тихий плач, эхом проносящийся по комнате, разбудил его.

— Он… мутант… п-правда? Он р-ребенок. У-убили р-ребенка.

— Что случилось? — спросил Эрик, сквозь сон отыскав источник звука.

— Не могу, — завывающе ответила Аня. Она сидела, прислонившись спиной к стене и обхватив руками колени, пряча в них заплаканное лицо. — Я закрываю глаза и вижу все это… Солдат, слезы мальчика, кровь на полу… Слышу плач его матери… Это невыносимо, Эрик! Разве мутанты существуют на самом деле?!

Эрик тяжело вздохнул и с усилием встал с кровати. Покачиваясь, он добрел до сестры, уселся рядом и откинулся на стену.

— Ты помнишь что-то о войне? Не со слов других людей, — тихо прошептал он. Долго тянул с этим разговором, но осознал, что лучше момента уже не будет. — Ты ведь была совсем ребенком и не помнишь ее, так?

— Не помню. Только рассказы Миши.

— А кто-то и этого не знает, — с целью подбодрить произнес Эрик, но цели он явно не достиг. — Дело в том, что последняя ракета… Она изменила генетический код всего вокруг. Я тогда был совсем маленьким, мы с мамой жили на военной базе, под куполом. Конечно, там все было очень строго, и я не мог видеть того, что происходит снаружи. Но я замечал то, что мелькало за открывающимися воротами. Всего за пару последних месяцев войны все вокруг стало другим.

Эрик затих, вспоминая военное время. В его голове снова ожили забытые картинки тех кошмаров, которые он долго скрывал от самого себя в попытках от них избавиться.

— Другим… это как? — спросила Аня после паузы. Ей казалось, что она слышит учащенное сердцебиение брата, всегда казавшегося ей таким спокойным и невозмутимым.

— Бесплодная, сгоревшая земля начала прорастать. Деревья, кусты, трава — все это словно поднималось из пепла. Они зацветали алыми красками. Отец тогда сказал, что цвет растений должен был измениться на белый, чистый, как новый лист, но почта слишком пропиталась кровью. И словно в наказание за то, что сделал человек — дышать за куполом никто больше не мог.

Эрик снова замолчал. Ему было тяжело говорить. Он прекрасно осознавал, что прежней беззаботной жизни и бескрайнего мира больше нет. Все изменилось слишком неожиданно. И теперь, куда ни глянь, вместо красочных полей и лугов, уходящих за горизонт, взгляд натыкается на восьмиметровую бетонную стену.

— Что касается людей — я только слышал о мутациях, но сам никогда их не видел. В основном это дети тех женщин, что были вне купола, когда взорвалась ракета — МОР. На них самих взрыв почти не повлиял. Так, проходящая тошнота и рвота. А вот их дети… Говорят, они были опасны для людей, потому что не контролировали свою ярость и агрессию, что ли… Я не знаю. Говорят, долго не жили. Знаю только, что недавно нашлись выжившие, и на них началась охота. То, что мы видели, было публичной казнью одно из них.

— И им даже не пытались помочь?

— Ну, поговаривают, им предлагают выбор — принять вместо смерти изгнание за купол, — пожал плечами Эрик. — Единственные, кто знал хоть что-то о ракете и о последствиях ее взрыва — создатели, казненные после подписания правительством мирного договора между секторами. За преступление против человечества. И теперь никто не знает, что это за мутация и как с этим бороться.

— Я не про такую «помощь». Я про лечение.

— Говорят, что разрабатывают, но это не точно. Я, правда, не углублялся в эту тему…

— Почему об этом не рассказывали раньше? Почему сейчас просто убивают?

— Аня, люди боятся того, чего не знают и не понимают. А уверенно сказанная информация, транслируемая от имени власти, замещает пустоту в головах обычных граждан, выдавая неизвестное за факты. Людям, на которых объявлена охота, необязательно быть плохими. И мне жаль, что мы поняли это в таких условиях.

Эрик затих, видя, что эмоции Ани поутихли и она прикрыла глаза, словно представляя, будто это все страшный сон. Ему хотелось верить: рядом с ним сестра чувствовала себя в безопасности. Это все, что он мог. Уже молча Эрик продолжил вспоминать войну и жизнь до нее. Внезапно вспомнилось знакомство с Аней, маленькой перепуганной девочкой, которая неделями молчала с момента появления у них дома. Ту ночь, когда она вся в слезах разбудила Эрика и попросила отвести ее домой, а он, как благородный рыцарь из сказок, что ему тогда читали, пообещал защищать Аню, пока не придет ее мама. Но Эрик не знал: мама за ней уже никогда не придет.

* * *

— Вставай, пора собираться.

Эрик едва коснулся бледного плеча Ани. Он так и не сомкнул глаз.

— Ммм… Который час?

Потягиваясь, она неохотно открыла покрасневшие от недосыпа и слез глаза. Заметив усталое и безэмоциональное лицо брата, поняла, что причина в ней.

— Прости. Я испортила тебе сон?

— Я не спал, солнце, только в этом нет твоей вины.

Аня не поверила. Вину она ощущала каждой клеточкой тела, и все, чего сейчас хотела, так это провалиться сквозь землю. Поэтому торопливо начала сборы.

За завтраком она рассказала Мише, как они провели время в третьем секторе, а Эрик помог, иногда разбавляя рассказ шутками. Миша был рад тому, что ребята здорово провели время — это было заметно по его улыбке.

Лида не разделяла его радости, но не смела демонстрировать это при муже. Чего стоит один только его неодобрительный взгляд!

Аня чувствовала себя разбитой, проспав немногим более полутора часов. Веки казались тяжелыми, и ей стоило немалых усилий не сомкнуть их прямо за столом. Тучу над ее головой также нагнетала неожиданная новость: мачеха выходила на пенсию. Аню новость, очевидно, не обрадовала: меньше всего она любила оставаться дома наедине с Лидой. И поэтому сегодня она специально отправилась в академию пораньше.

— Доброе утро! — радостно встретил ее Макс, отодвигая стул. — Опять всю ночь на единорогах каталась? — улыбнулся он, пытаясь спрятать тревогу за подругу, что его не отпускала. Аня имела неосторожность написать ему ночью сообщение об увиденном у кинотеатра. И как же больно было получить в ответ радостную реакцию на убийство «чудовища»! А следом сообщение о том, что эту публичную казнь он видел на экране!

Аня, недовольно хмуря брови в ответ, молча упала рядом за парту. Бывали дни, когда она звонила Максу и просила прийти раньше, чтобы он бесконечно рассказывал о новинках игрового мира, о гиперопекающей маме… о чем угодно, лишь бы не оставаться одной! Но не сегодня. После его последнего сообщения она ему в сети больше не отвечала.

— Да ладно. Рассказывай, как отдохнула?

— Макс, не сейчас, ладно? Я посплю немного. Посторожи мой сон, пожалуйста.

— А ты простишь меня, если я послушно посторожу?

— Бог простит, — непривычно резко ответила она.

— Но ты же все время утверждаешь, что Бога нет.

— Именно, — прошептала Аня и медленно опустила тяжелую голову на парту, затем почти сразу же провалилась в сон. Ее опять застала череда кошмаров, и единственное, что радовало ее сегодня — так это быстро пролетевший день.

* * *

— Не хочу домой, — тихо произнесла Аня, сидя с Максом на лавочке академического двора. Ее обида поутихла с тех пор, как Макс торжественно поклялся никогда не называть мутантов «чудовищами» и больше не смотреть публичную казнь.

— Может, в баскетбол поиграем? — Макс указал головой в сторону парней, перебрасывающих мяч на площадке.

— Не шути так, тебя же там сметут. Как, впрочем, и меня, — усмехнулась она, рассматривая высоких спортивных ребят из старших классов. Макс заметно смутился.

Повисла неловкая пауза. Макс не был создан для физических нагрузок: худой и щуплый, со светлыми кудрявыми волосами и маленьким прямым носом на детском лице, он походил скорее на ученика младших классов, чем на Аниного ровесника. Тем не менее Аня считала Макса довольно милым и интересным, хотя другие ребята с ним почти не общались.

— Все равно — домой не хочу, — опустила глаза она.

Макс только успел открыть рот, чтобы ответить, как его перебил грубоватый мужской голос:

— Так не ходи.

На спинку лавочки присел высокий рыжий парень.

— Дюк?! — удивленно воскликнула Аня и от неожиданности даже подскочила.

— Ну да, с утра вроде был им, — осмотрел он себя.

— Да похож, похож, — от смешного выражения его физиономии Аня громко засмеялась и поймала себя на мысли, что почему-то очень рада его видеть. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен сейчас работать с Эриком?

— Обед. Мне некому собирать его, чтобы взять с собой, — улыбнулся Дюк. — В отличие от Эрика. Вот, прогулялся до нового кафе. Кормят жутко, если честно. — Последнюю фразу он произнес шепотом, прикрыв лицо ладонью, словно по секрету.

Да, мачеха собирала с утра по три контейнера, вместе с десертом. Конечно, Эрик не успевал все это съесть и часто угощал ребят на работе. Аня смутилась, когда поняла, что брат не угощал друга.

— Я, наверное, пойду… — смущенно выговорил Макс. Он резко вскочил со скамьи, слегка приобнял Аню, прощаясь, — это вышло неловко, и он поторопился испариться. Наверняка не ожидал, что у Ани есть такие знакомые, как Дюк: высокие, со шрамами, натренированным телом, проницательным взглядом, — чертовски привлекательные, иными словами. Да, именно это словосочетание Аня использовала бы, если бы взялась описывать его.

— Странный, — прокомментировал Дюк, заметив скованное поведение Макса.

— Кто бы говорил.

— Я тут подслушал немного. И… Если ты не хочешь идти домой, может, потусуешься у нас в автосервисе?

— А можно?

— Ну, если предлагаю, значит, можно, — с улыбкой пожал плечами Дюк.

Автосервис находился через здание от дома Эрика и Ани, у дороги. Довольно жуткое строение с безвкусной вывеской, несколькими гаражами и большим подъемником во дворе. Пахнущее маслом и железом, оно всегда вызывало у Ани любопытство. Во время каникул она частенько провожала брата на работу, прогуливаясь с ним по дороге, но внутрь он ее никогда не приглашал.

Дюк явно старался найти общий язык и первый попытался начать разговор:

— Ты уже думала, чем будешь заниматься? В смысле, когда окончишь академию. Куда пойдешь учиться дальше?

— Я не доверяю тебе настолько, чтобы говорить об этом.

— Да брось…

Аня заметила, что Дюк немного поник, и ей стало стыдно.

— Эй, рыжий лис, поторопись! У тебя срочный клиент. — Массивный мужчина, стоявший у дверей, окликнул Дюка голосом генерала, который не терпит возражений.

Ребята машинально прибавили шагу.

— Я вам тут нового работника привел! — крикнул Дюк, открывая дверь сервиса. Его голос эхом прокатился по помещению.

Все подняли головы, чтобы взглянуть на «нового работника», и тут же опустили их, заметно разочаровавшись.

— Да чтоб меня шиной накрыло! Это же девочка! Какой работник! — бросил грязную тряпку пузатый мужик в кепке. — А я уж поверил.

— Ну, вообще-то сестра Эрика. Это во-первых. Во-вторых, Эля вроде из-за ребенка хотела увольняться. Что-то с садом. Может, она полдня возьмет? А Аня после занятий за нее.

— Я… это… — Аня, внезапно даже для себя, начала заикаться от неожиданности. — Ты же сказал — просто потусуюсь! — прошептала она Дюку.

— Ну, а я и не солгал. Сейчас устроим тебя, и я все покажу и расскажу. Разве тебе не нравится эта идея? — ответил он, склонившись к ее уху и вновь по-лисьи ухмыляясь. От теплого дыхания Дюка Аня смутилась. — Эрик, что скажешь? — крикнул он, поднимая голову.

— Пусть решает сама, я не против, — пожав плечами, ответил Эрик.

Аня заметила брата не сразу: он стоял на лестничной площадке второго этажа, одетый в форму — испачканный машинным маслом комбинезон, спущенный до пояса, как всегда бывало в обеденный перерыв, — и держал в руке чашку с горячим чаем. Он тоже покинул комнату отдыха, чтобы взглянуть на нового работника. С того места, где он стоял, можно было наблюдать за работой всех механиков, комната диспетчера находилась рядом.

— Я хочу!

— Чего ты хочешь, детка? — удивленно оглянулся Дюк.

— Работать здесь хочу!

Как объяснили ей Эрик с Дюком, работа Эли заключалась в том, чтобы принимать звонки, записывать на прием клиентов и раз в месяц составлять график работы. Помогать ей с первым и вторым пунктом предстояло Ане. Когда она закончила заполнять всевозможные анкеты и подписывать документы, регламентирующие предстоящие обязанности, внимание ее приковал процесс работы Дюка и Эрика. Эрик заезжал под машину на воздушной доске с диагностическим планшетом, а Дюк подключал бортовой компьютер к стойке и считывал данные. Улыбаясь, Аня продолжила наблюдение, уже стоя на балкончике и слушая их диалог.

— Как обычно, Эрик?

— Да. — Подбросив гаечный ключ, он опять опустился на доску и вернулся под днище автомобиля.

— Как обычно? — незаметно для себя Аня произнесла это вслух.

— «Как обычно» означает, что Эрик занимается ремонтом механики, а Дюк переустанавливает искусственный интеллект, — объяснила проходящая мимо Эля. — Просто у Дюка был очень печальный первый опыт с одной капризной дамой… — загадочно засмеялась она.

— Что-то случилось? Что-то плохое? — взволнованно произнесла Аня. Почему-то ей не хотелось слушать о неприятностях, произошедших с этим странным парнем. Не хотелось знать, что они вообще у него есть.

— Искусственные интеллекты в основном носят женские имена. Их тоже надо проверять, а то «Аврору», ту самую капризную даму, привезли якобы с технической проблемой, а она просто взяла и поехала по делам прямо с места ремонта, едва не раздавив Дюка, — тяжело вздохнула Эля. — Поэтому теперь Дюк всегда отвечает за искусственный интеллект и работает в паре с Эриком.

* * *

Уже через неделю работы в сервисе Аня освоилась и влилась в коллектив, подтянув при этом учебу, чтобы не возникало проблем в гимназии. Миша Слот просто сиял от счастья. Оставался всего один вопрос.

— Почему ты сразу не сказал, что предложишь мне работу? — поинтересовалась Аня у Дюка, когда они втроем отдыхали в обеденный перерыв, удобно устроившись на лавочке у сервиса.

Мастерская сегодня пустовала, и погода была на редкость хороша. Эрик и Дюк, в майках и, как обычно, спущенных до пояса на время отдыха рабочих комбинезонах, сидели по краям, а Аня расположилась между ними.

— Я и сам не знал, — признался Дюк, дожевывая бутерброд.

— Как так? — засмеялась Аня, принимая его ответ за шутку.

— Просто эта мысль возникла у меня прямо на пороге сервиса.

Прошел месяц со дня возвращения ребят из третьего сектора. Эрик стал забывать о публичной казни. Но Аня — нет.

— Дюк, а что ты знаешь о войне?

Парни удивились такому неожиданному вопросу. Оба резко выпрямили спины, разглядывая Аню широко раскрытыми глазами. Затем Эрик, понадеявшись, что на этом вопросе разговор закончится, позволил себе немного расслабиться, хотя начал внимательнее следить за беседой.

— Кхм… О войне спрашиваешь… — В руках у Дюка был недопитый газированный напиток, и, задумавшись, он начал вращать банку по кругу, всматриваясь внутрь через маленькое отверстие. — О войне спрашиваешь, да? Люди воевали, убивали друг друга, создали какую-то особую ракету, запустили… И, собственно говоря, все. Теперь мы здесь, под куполом.

— Ну… Не так содержательно, как я ожидала, но спасибо и за это. Эрик, я тут подумала… Может, мать того мальчика знает что-то? — резко повернулась она к брату.

Ситуация вышла неловкая: Дюк не знал о публичной казни в третьем секторе, а Эрик, видимо, не торопился рассказывать ему об этом. Оба удивленно посмотрели на Аню, и она поняла, что сказала лишнее.

— Что случилось? — спросил Дюк, глядя на Эрика и хмуря рыжие брови.

— Публичная казнь, но я не хочу ни думать об этом, ни говорить, — быстро ответил Эрик.

— Но… — Аня не успела ничего произнести, Эрик поспешил ее перебить:

— Закрыли тему, сейчас же! — В голосе Эрика слышались такие редкие и нехарактерные для него, но четкие нотки раздражения.

Дюк искоса посмотрел на Эрика, и напряжение усилилось.

— Ладно, — поднялся Дюк. — Чем займемся? Я слышал, довоенный фильм про оборотней вышел в прокат. Его там здорово переделали в графике. Может, посмотрим?

Недолго думая, Эрик предложил после работы собраться у них.

Позже, закупив чипсы с пивом и мороженое для Ани, ребята пошли домой. Лида новому гостю не обрадовалась: Дюк с его набором шрамов явно ей не понравился. Но отец Эрика был дома, поэтому ее мнение никого не волновало.

— Миша Слот, — протянул руку он, представляясь.

— Дюк, приятно познакомиться. — Друг Эрика улыбнулся как-то по-идиотски, показав белоснежные зубы, и ответил крепким рукопожатием.

— Ты чего такой покоцанный? Прямиком с фронта пришел? — рассмеялся Миша.

— В детстве не мог усидеть на месте, — все так же улыбаясь, проговорил Дюк.

Он никак не мог решить, что его забавляет в отце Эрика больше: смех или манера разговора.

— До чего классный у тебя батя, дружище! — воскликнул он уже в комнате у ребят, сидя на полу у матраса и раскрывая пачку чипсов. Его переполняли эмоции. — Он такой веселый, добрый… — погрустневшим вмиг голосом продолжил он, вспоминая, как рос в детском доме, хотя отца своего помнил прекрасно. Как они играли в футбол на спортивном поле, летом смотрели на небо, усыпанное звездами, изучали динозавров по энциклопедиям, страницы которых Дюк уже знал наизусть, как папа читал ему сказки на ночь и говорил, что сильно любит его и что Дюк так много значит для них с мамой. — Ну так что, смотрим фильм? — наигранно взбодрился он.

Фильм, возможно, и был интересный, но Аня уснула после первых двадцати минут, положив голову на плечо Эрика.

— Давай я переложу ее, тебе неудобно.

Дюк поднял Аню на руки и аккуратно уложил ее на матрас.

— Она похожа на грибочек, — нежно улыбнулся он, занимая место Ани возле Эрика на полу.

— Грибочек? — переспросил Эрик.

— Да, на поганку. Такая же бледная.

— Я думаю, грибы за куполом сейчас красные.

— И то верно, — согласился Дюк, задумавшись. — Что случилось во время поездки?

— Публичная казнь. Аня не могла спать, я рассказал ей про болезнь.

— И ты не хочешь знать правду?

— Нет, — немного помолчав, ответил Эрик. — Оно того не стоит.

«Оно стоит куда большего», — подумал Дюк и посмотрел вверх.

— Красиво… — прошептал он, рассматривая небо, нарисованное на потолке.

* * *

Утром Дюку не хотелось возвращаться в свою маленькую квартирку три на три метра, которая выдавалась детям-сиротам по достижении шестнадцати лет — ее стены просто давили все то время, пока он находился там. Более того, нагнетающий эффект стен стал хуже, когда Дюк понял, что не все живут так, как он во втором секторе.

Как утверждал Дюк, из друзей у него был только Эрик, поэтому на день он тоже решил остаться, с позволения Миши.

— Ты правда из второго сектора? — спросила Аня, поравнявшись с ним.

— Да, — кивнул Дюк, доедая на ходу дешевый бутерброд, разогретый в микроволновке продуктового магазина, с таким удовольствием, словно это была еда богов. Соус, явно чем-то разбавленный, стекал с его бледных рук.

— И правда детдомовский выпускник?

— Это тебе Эрик сказал?

Дюку, конечно, было лестно осознавать, что им так заинтересованы и даже обсуждают между собой, но начал переживать о содержании разговора.

— Я лишь сказал, что у тебя, насколько я знаю, нет родственников, — вмешался Эрик в попытке сбросить с себя клеймо сплетника и недовольный взгляд Дюка.

— Все верно, детка. Я из второго сектора, детдомовский. Из тех ребят, от которых обычно говорят держаться подальше.

— Я не об этом. Мне просто интересно, как там живут люди. Я никогда не была там.

— Как в аду, солнце мое, — прошептал Дюк. — Но выжить можно.

— Я могу приехать к тебе в гости?

— Не можешь. — Резкие слова Эрика заставили Аню немного отпрянуть от Эрика, и, пошатнувшись, она чуть не врезалась в Дюка.

— Можешь, конечно. — Дюк удивленно посмотрел на Эрика, но, поймав на себе грозный взгляд, добавил: — Но тебе явно не понравится. И коменданты могут тебя съесть.

— Какие коменданты? — заморгала Аня.

— Собаки-людоеды.

— Ты врешь, — возмутилась Аня, но Дюк промолчал. — Эрик, он врет?

Дюк отошел в сторону, выбросил упаковку от еды. Он явно не желал продолжать разговор дальше. Эрик же просто отрицательно помотал головой. Когда они подходили к вокзалу, уже ненадолго отошел сам Эрик, чтобы купить Ане газировки, и та решила воспользоваться моментом.

— Я слышала… — тихо прошептала она, смущенно поднимая взгляд на друга.

— Что слышала? — наигранно усмехнулся Дюк, уже догадываясь, о чем пойдет речь.

— Я слышала, как вы говорили с Эриком вчера. — Аня закрыла глаза, ожидая поучительных фраз о том, что так делать нехорошо. Но реакции не последовало.

— Так?

— Я хочу… Хочу правду знать. Я плохо сплю…

— Хм… Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся Дюк, взъерошив Ане волосы.

— Ты ведь соврал про собак-людоедов?

— Я все тебе расскажу. Только позже, — подмигнул он и прижал указательный палец к губе.